Предсмертные слова

1 глава *Повествование в данной главе будет вестись от лица Вани Кислова.* Сейчас я сижу в своей комнате и открытым на распашку окном. Уже вечер и солнце почти скрылось за горизонтом, но так не хочется включать свет, поэтому пишу на ощупь. Глаза не выдержат света лапочки, я последние пару дней только и делаю, что сижу в полной темноте и смотрю в одну точку, размышляя о жизни и о своём ужасном поступке или просто плачу. Я никогда прежде не думал о смерти. Мне казалось, что это - самый ужасный, самый глупый поступок самого слабого человека. Но другого выхода нет, я не могу ничего поделать. Я не вижу теперь жизни. Последнее, что у меня было я потерял. Эта последняя искра, которая была в моих глазах, погасла. В этом я сам виноват. Ненавижу себя за это. Один необдуманный поступок лишил меня всего. Абсолютно всего. Любого смыла в жизни. Мам, если ты это читаешь, чего надеюсь не случится, хочу чтобы ты знала, что это не из-за тебя. И вообще, это не из-за моих друзей или прочих людей, я сам виноват, сам никогда не думал о последствиях, о других людях. А теперь такая расплата у меня. Я долго думал, как именно уйти из этой гребенной жизни. Выбирал между передозом, вскрытием вен и падением с высоты. Между всем этим я выбрал лучшее на мой взгляд. Если передоз, то подумают, что просто по неосторожности, а я этого категорически не хочу, чтобы мне посмертно прибили клеймо нарика конченого. Если вены вскрою себе, будет жалко человека, который обнаружит меня, а это скорее всего мама будет. Не хочу, чтобы она это увидела, а то точно не переживёт. А выпрыгнуть с окна самое интересное и быстрое. Думаю, что с шестого этажа должно насмерть сразу, крови мало будет по идее, а обнаружат меня скорее всего прохожие. Сейчас я уже открыл окно, чтобы настроится. Сижу пишу, очень холодно в комнате, ведь уже октябрь как-никак. Я сам-то не знаю зачем это пишу сейчас. Наверное, чтобы недопониманий не возникло, а может и для того, чтобы легче на душе стало, хочу душу излить всю неизвестности. Она - самый лучший слушатель. Хочу начать с самого начала. С того момента, когда я ещё даже предположить не мог, что исход будет такой. Как же я хочу вернуть всё обратно. Случилось это примерное в середине сентября, а сейчас уже первое октября. Мы как обычно пошли гулять с ребятами. Все сидели веселились, но Хенк сильно опаздывал и не отвечал на сообщения каждого из нас. Но вот спустя примерно час он всё же соизволил одарить нас своим присутствием. Но пришёл он не один, а с какой-то девчонкой. Думал, что нашёл кого-то на замену руссички своей, а нет. Оказалось, что это его сестра двоюродная. Закончила 9 классов и приехала сюда на полицейского учится в колледж. Так они потом с Хенком рассказали нам, что у его сестры там родители тоже полицейские. Сука, семейное у них. Представил он её как Лиля. Такое имя красивое, такое нежное, как самые красивые в этом мире цветы. Вот слышишь его и сразу понимаешь, что перед тобой кто-то красивый и с самой светлой невинной душой. Получилось так, что она на год младше всех нас. Ей только 31 октября должно было 16 лет исполнится. Жаль, что я это не застану. Так вот, попросил нас Хенкалина её не обижать и постараться дружиться. Типо, потому что она с нами будет долго ещё. Добавил он, что она весёлая и что с ней будет и нам прикольно общаться. Сперва конечно наше общение не особо заладилось. Оказалась Лиля не такой милой внутри, какой была снаружи. Та и снаружи сильно милой она не была, одевалась как я, волосы черные у неё были, а взгляд пронзающий насквозь. Но для меня она была все равно маленькой и миленькой Лиличкой. Я вкинул какую-то шутку про ситуацию в целом, а ей она не зашла совсем. Начала спорить со мной. И именно с того момента во мне что-то проснулось. Такие новые чувства, который не было прежде никогда. Обычно все девушки с которыми я общаюсь, молча соглашаются с любым моим бредом, возможно потому что они вообще мало что понимают под наркотой. А Лиля не была такой ни разу, если хотела, то говорила и, то что сама думала. Но и слова могла подобрать нужные, если этого требовала ситуация, но с нами обычно не задумывалась об этом. Но тем же вечером ситуацию сгладила наша посиделки. Мы дружно пили пиво, а ей предложили эссу, чтобы градусов поменьше было. Никто себе не отказывал не в сигаретах, не в наркоте. Но Лиле не предлагали ничего такого. Она скурила за вечер лишь пару сигарет и выпила пару бутылок эссы или гаража, я уже сам смутно помню. Признаться честно, я был сильной угашенным. Самым трезвым из компании был Мел. И именно к нему я пошёл утром, чтобы вместе вспомнить недостающие моменты того вечера. Он как всегда стоял на крыше и танцевал с сигаретой в руках. Пока я поднимался к нему, он уже закончил свой танец. Поэтому ничего не отвелакало нас от разговора. Как оказалось, мы с Лилей сильно разговорились вчера вечером, много болтали и смеялись. А потом, под самый конец, решили выпить на брудершафт. Затем, мне от неё последовал поцелуй, правда только в щёчку. А после она уснула прямо на моей груди, а я вместе с ней, обнимая в ответ. Мел сказал, что Хенку это совсем не понравилось. Но им с Геной удалось убедить его, что в этом нет ничего такого. Мне было так приятно слушать этот рассказ Мела. Мне даже показалось, что я начал что-то вспоминать. После мы ещё пару дней просто общались как обычно. Но вот ровно на неделю нашего общения произошло ещё кое-что интересное. Мы пошли с Мелом и Хенком на тусу одну. А Гендосина по делам своим отъезжал тогда. Ну, Хенкалина естественно Лилюшку с собой взял. Танцуем мы такие все на своём вайбе, отдыхаем. И тут скорее всего седативное на меня так подействовало, что язык развязался, страх там притупился, я позвал её танцевать. Она согласилась. Тот момент я никогда не забуду. Наши руки соприкасались и мы вместе двигались в такт музыки. Я до сих пор помню теплоту её ладоней в тот вечер, помню её весёлые глаза, её смех. И у меня никогда к ней не было никаких пошлых мыслей, я просто не мог осквернить её невинность этим. Мои чувства были самыми искренними и чистыми. Так вот, после наших танцев меня совсем размазало. И Хенк и Мелом меня домой тащили, а она так трепетно во круг ходила и причитала, чтобы они осторожней несли. А дома уже, мне кровать расстелила, закомандывала меня по-человечески положить, стакан воды у кровати оставила. А с утра пораньше Хенка подняла и заставила с ней ко мне идти. Пришли они под предлогом "меня наведать", мол типа мне вчера плохо было. А Лиля самая трезвая из нас в тот день была, поэтому ей все и поверили. Хенка она заставила чайник идти поставить, а сама садится рядом на моей кровати и давай расспрашивать, как дела как чувствую себя. А я как дерьмо себя чувствую, сушит во рту, бошка болит, и горло хрипит от того, что я песни вопил во всю. Ну, я ей конечно сказал, что просто не очень хорошо. Но она всё прекрасно поняла, достала таблетки и дала запить водой. А затем сидит такая и говорит: -Я вот кое-что тебе подарить хотела бы.. – голову опустили, взгляд в пол тупит и так скромненько улыбается, а одну из рук мне протягивает. Смотрю, а там кулон такой миленький в виде половинки сердечка, словно конструктор. Это кулон даже сейчас на мне, я с того момента его и не снимал совсем. Смотрю я на её шею, а там уже вторая половинка весит. Я очень тогда обрадовался, что аж сам обнял её. Тогда она обрадовалась и расслабилась. А затем уже и Хенк нас зовёт. Я тогда точно решил, что надо признаться ей прямо сейчас в своих чувствах. Дождался вечера и пока все ребята в гараже торчали, я ушёл с Лилей под предлогом "сигарет купить". Сам же её на крыло самолёта повёл. Стоит она такая красивая, на закат смотрит. Ну а я начинаю ей говорить: -Лиль, я очень давно хотел сказать тебе, но всё никак не получалось, ну в общем, ты мне вроде как нравишься. Даже нет, не просто нравишься, а я тебя люблю. Очень, очень сильно. Её взгляд с заката переключился на меня. И она отвечает: -Кис, ты мне тоже очень сильно нравишься, но я волнуюсь, ведь многие говорят, что ты просто не способен любить. -Нет, нет ты что, я просто раньше никогда никого так не любил. Такие чувства у меня впервые. -Кис, я не хочу быть той, с кем ты побалуешься пару недель, а потом бросишь. Поэтому прошу подумай сто раз, а потом скажи, готов ли ты к отношениям со мной. -Я уже тысячу раз подумал, ты моя первая любовь и последняя, лучше тебя нет никого на этом свете.. После этих моих слов она приблизилась ко мне и поцеловала. Это было так неожиданно. Моё сердце забилось настолько часто, настолько сильно, что я подумал, что оно может выпрыгнуть. После этого, я крепко ее обнял, чтобы она ее видела моего смущения. А после, через пару дней она заболела. Я ходил к ней каждый день, навещал, приносил цветы, фрукты, лекарства. Константину Анатольевичу это не сильно нравилось. Ведь он не хотел, чтобы его племянница связала жизнь с таким как я, "нариком малолетним". Однажды он подозвал меня на "серьёзный разговор". Говорил, что я не подхожу ей, что жизнь ей испорчу. Я спорил с ним, утверждал, что никогда не причиню ей боли. Хенк за меня начал заступаться, и вот уже втроем мы спорили на кухне. Лиле наверное было неприятно слышать это. Хотя и её комната была дальше всего от кухни, я всё равно понимал, что она может нас услышать хорошо. Раньше это была комната Оксанки, но та уехала в другой город работать и поэтому комната пустовала. Поэтому, дабы ещё сильней не усугубить ситуацию, я остыл и постарался наладить отношение с Хенкиным. По итогу Константин Анатольевич взял с меня обещание, что я никогда больше не буду употреблять, а если ослушаюсь, то никогда больше не смогу с ней увидеться и тем более поговорить. Пригрозил ещё, что связи есть и он сможет это устроить. Я и в правду с того дня не употреблял толком. Первые пару дней вообще херово было, чувствовал себя овощем каким-то. За эти дни я скурил пачек пять сигарет. Потом легче стало, даже гулять начал снова. Вот наступает день города. Мы втроём: она, Хенк и я, вместе пошли гулять по парку. Гендос к бате своему поехал. А Мела мы в парке выцепили потом. Решили отойти покурить в место безлюдное. Смотрю, тачка Хенкина стоит. Сначала испугался, а потом смотрю, а там потрахуши похоже, как что не до нас ему. Побежал я посмотреть с кем же он там зажимается, за мной Хенк следом. Злой весь и на меня и на папку своего. Подбежали, смотрим, а там моя мамка под ментом. Я вахуе начинаю психовать, Хенкин из машины быстро вылетел. Стоит объясняется перед нами, конечно в своей манере. А я все ору, сильно и его обзываю и Хенку досталось, хотя не понимаю причем он тогда вообще был. Слово за слово, я его отца оскорбил, семью задел, он моего, вот и сцепились, как собаки с Хенкалиной мы. Лиля смотрит на все это, кричит на нас, просит успокоиться. Старается себя в руках держать, а слёзы всё равно подкатуют к глазам. А Мел с Хенкиным нас разнять пытаются. После, уже на нашем месте, ссора продолжилась. Какой же я долбоёб, все никак успокоиться не мог. Говорю, что мол, нет словам Хенка прощения и требую дуэли, естественно мел против был, Хенк уже сам извинятся начал, вину признавать, которой не было. А она вообще как только услышала эти слова, не могла сдерживаться. Уткнулась к Мелу в плечо и плачет тихонько. Тот её успокоить пытается, по голове гладит, что-то говорит ей. Я как увидел эту картину, так подсознательно уже и пожалел о сказанных ранее словах. Но я ж типо самый гордый тут, где это видано, чтобы сам Киса переобувался и от своих слов отказывается? Похоже, что тогда я совершил раковую ошибку в своей жизни. Мел потом мне рассказывал, что после того, как я и Хенк ушли, они с Лилей Гену позвали. Рассказали ему всё, всю ночь думали как предотвратить дуэль. Она тогда сильно плакала. Они с геной её только и делали, что успокаивали. По мимо этого она паничек несколько штук схватила. Я её сейчас могу понять, ведь один из друх одинаково дорогих ей людей мог пойти утром на дно бухты. До меня тогда не доходило толком ничего, одолевала злость, в основном на Хенкина, а уже только потом на Хенка. И то, такое чувство, что я просто срывал на своего друга злость. Ещё сильно нагнетала ломка и мысли принять хотя бы седативное. Уснула она только под самое утро, но поспала буквально пол часа. Из-за того, что глаза сильно болели, и организм просто молил сделать хоть какую-то передышку. Наступило утро. Её глаза опухли ещё сильнее. Когда я встретил их около бухты, её красный нос , опухшие покрасневшие глаза сразу выделялись на фоне всех остальных. Пришёл доктор, и когда узнал кто будет участвовать в дуэли, как-то слишком странно отреагировал. Но вот мы с Хенком уже стоим на против друг друга. Между нами ровно тридцать шагов. Я мельком посмотрел на Лилю, думал, что если это последние минуты моей жизни, то хочу хотя бы за это время успеть запонимить её лицо. Она же стояла и снова плакала. Но похоже, что ей было ещё хуже: ноги подкашивались, а всю её трясло. Скорее всего поднялось давление или паничка, а может все вместе. Я тогда как взглянул на неё, у меня в сердце так больно стало. Будто его кто-то достал, вырвал и разорвал на миллионы частей, а я при этому чувствовал абсолютно всё. Я быстро перевёл взгляд на абонента. Боль заглушила злость. Я снова вспомнил все сказанные им слова про моего папу в тот день. Жребий показал, что я буду стрелять первым. Только я прицелился, только уж Гена начал считать, как я почувствовал толчок сзади себя. Этот Айболит херов, решил, что может на судьбы людей повлиять. Выхватил пушку у меня из рук и выстрелил. Тогда я даже почувствовал благодарность ему, но её снова затмила злость и агрессия. Я понял, что Хенк так и не ответит ща свои слова и поступки. Между нами снова завязалась драка. Нас уже никто не пытался разнять, ребята посчитали, что это наилучшие, чем могло бы всё закончится. Но походу, что Лиле лучше не становилось, ана скатилась по камню и мелу вниз и села прямо на песок, голову положила на колени. Её руки бешено тряслись. Доктор подошёл к ней, присел рядом и тихонько начал спрашивать о её самочувствии. Она лишь отвечала, что бывало и хуже. А затем подняла голову и посмотрела на доктора, неотводя взгляда сказала ему: -Спасибо Вам огромное, если бы кто-то из них не выжил, то я не знаю, что бы со мной могло быть. Я очень благодарна Вам. Доктор начал её успокаивать, говорить, что мол это его врачебный долг, все дела. Подкравшись, мы как два последних мудака просто пошли в сторону нашего места. Гена и Мел помогли встать и дойти Лиличке. Приду туда, мы с Хенком сели по разные стороны гаража и принялись судорожно открывать пиво. Она же села в кресло, и только тогда до наших тупых голов дошло, что может нужно поинтересоваться её здоровьем. Я подошёл к ней и сел на корточки, положил свои руки на её. Хенк же сел на подлокотник кресла. Мы начали спрашивать её о здоровье. В тот момент походе, что терпение лопнуло у неё. Наши расспросы были последней каплей для неё. Постепенно повышая тон, она говорила: -Что со мной? Хорошо ли мне? Что нибудь нужно? Зачем вы сейчас все это спрашиваете?! Сначала убить пытаетесь друг друга, а теперь о самочувствие моём беспокоитесь?! Классно, всё отлично! Можете больше не подходить ко мне. Достали, из-за каждого пустяка собачитесь! Она встала и быстро ушла, потянув за собой Мела. Если в краце, Мел рассказал, что она спрашивала можно ли будет пожить у него несколько дней, а затем попросила обработать нам раны. Сама же предупредила, что пойдёт на крыло поспать, уж более вообще нет сил. Весь последующий день я повёл дома, как и Хенк. Мел приходил навестить каждого из нас. Тогда я и узнал, о чем они тогда с Лилей говорили, и только тогда понял серьёзность всей ситуации. По уходу Мела, я выключил везде свет. Сидел в полной тишине и прокручивал этот злосчастный день. Я вспоминал, как она кричит, как она плачет, и самого бросало в слёзы. Глаза тут же мокли, а самого меня немного потрясывало. Я не хотел верить, что это может быть концом наших отношений с ней. Я сидел так сутками на пролёт. Почти никому не отвечал. В перерывах между укорами себя, я мог посмотреть какой-то фильм или что-то ещё. Классуха писала, звонила, скорее всего ругалась, что меня не было все это время в школе. А точнее сказать четыре дня. Мне не хотелось ни пить, ни есть, только плакать, спать, погружаясь в вымышленный мир, где у нас всё хорошо и нет проблем. А просыпался снова в своей комнате, с апатией, нежеланием жить. И вот сегодня я понял, что так продолжаться не может. Такое дерьмо, как я не нужно никому, и никто даже ухом не поведёт, узнав о моей смерти. Сам виноват, всех от себя оттолкнул. Урод я конченый. Ну нечего, скоро я всё закончу, надо только собраться с силами.