Бог смертоносных взрывов Деку

В квартире было темно, слабый свет от телевизора чуть освещал огромное пространство гостиной. Казалось в квартире давно никто не было, густой слой пыль лежал на всех поверхностях, забытые продукты тухли в холодильнике, о наличие жильца говорили только прибавляющиеся смятые жестяные банки и периодическая ругань с дивана. Миловидная телеведущая, стоявшая перед зданием средней школы «Орудера» на которую и приходилась ненависть смотрящего, продолжала свою речь. — Кто такой Деку злодей или жертва? — вещала девушка, приближаясь к их общей школе. — Мы находимся у средней школы «Орудера», в которой как всем известно обучался Изуку Мидория в подростковые годы, чтобы узнать, что привело его к становлению одним из популярнейших на сегодняшний день злодеем. На бледном, осунувшемся лице мелькнуло болезненное выражение, брови сместились к переносице и он, осушив банку пива, смял ее в руке, отбросив в сторону. С телевизора мелькали смутно знакомые лица учителей и одноклассников. Ведущая задавала наводящие вопросы о прошлом небезызвестного злодея. — Мидория. Изуку?.. А, Деку! — этого человека он узнал, они не плохо ладили в те годы, точнее тот был одним из его прихвостней, не перечивший и подначивающий во всем том, что хотелось бы изменить. Он сильнее сжал пульт в своей руке. Почему он блять просто не может выключить весь этот бред?! Но он не может, и продолжает смотреть сильнее сжав челюсть. — Да, его травили. Вы ведь слышали про Ба. Динамит? — Динамит? — Уточняет ведущая. — Они учились в одном классе, да. Это всем известно. — Ага, но вы знали, что именно он был главным зачинщиком травли, да и прозвище — это тоже… Де-ку. — Говорит мужчина по слогам, словно выплевывая. — Он его так прозвал. Принижал его все то время, что мы общались. Конечно же я пытался его вразумить. — Ни черта подобного, точно также, как и все ржал за моей спиной — Но знаете. — мужчина немного поежился, стыдливо отводя взгляд- С его причудой было сложно спорить… — Он запугивал вас? — Всех. Блять. Тот о ком сейчас шла речь — прогерой Динамит — Бакуго Кацуки уже давно не появлялся в агентстве, да и просто на улицах. Он не выходил на связь с того самого дня, сидя перед телевизором, как сейчас. Кацуки опрокинул голову спинку дивана, его телефон снова и снова загорался от всплывающих уведомлений: сотни пропущенных, не отвеченных сообщений и новостей. Его мысли снова и снова возвращали его к образу того зеленоволосого мальчишки, всюду следующего за ним с искренним восхищением в глазах. Снова и снова детский голос, повторял давнее прозвище. «Кац-чан» Заткнись. «Кац-чан такой крутой!» Заткнись. «Я бы хотел быть таким же сильным, как Кац-чан» Заткнись. «Тебе помочь, Кац-чан?» — Заткнись! — Кричит он, и раздается резкий хруст, то не выдержавший его хватки пульт разломался надвое в ладони. Он с секунду смотрит на него испуганным взглядом, наполняющихся влагой глаз и прячет лицо в руках. — Черт… С телевизора доносился смутно знакомый голос одной из бывших одноклассниц. — Я считаю не правильным обвинять во всем Динамита. — Говорила женщина чуть дрожащим голосом. — Весь класс. да, что там, вся школа включая преподавателей учувствовала в травле. И. я… — Продолжала она, отведя взгляд. — Мне безумно стыдно. У меня у самой дети и я… — Она запиналась, на ее глазах наворачивались слезы, девушка поклонилась. — Мне нет прощения, я искренне стараюсь искупить свою вину. Простите. Кацуки поднял на нее остекленевший взгляд. Женщина, спешно распрощавшись, скрылась от ведущей. В дверь постучали, но Кацуки и не планировал подниматься, только стук все не прекращался, становясь все громче и настойчивей. — Да кого там принесло?! — Взрывается Кацуки, чуть пошатнувшись поднимаясь с дивана, и также пошатываясь доходя до двери. Он уже знал кто это может быть, и глянув в глазок ничуть не удивился. Остановившись у двери, подумывая все же вернутся назад, но стук повторился. — Открывай, Кацуки! Конечно же этот был Киришима, один из немногих кто оставался рядом с ним ни смотря на вспыльчивость характера. Кацуки открывает дверь, оставаясь в проходе, не желая пропускать не званного гостя. — Чего приперся, придурок? — Ты с неделю на связь не выходишь, чел… — Скомканно отвечает он, бегло оглядывая друга с головы до ног. — Херово выглядишь. — Свали!.. Но даже голос Бакуго кажется ему другим: хрипловатым, усталым, словно сил не было даже на слова. Киришима игнорируя явное недовольство его появлением, остается на месте, удерживая их зрительный контакт. Кацуки хмурится, но отступает от двери, возвращаясь обратно в гостиную. Киришима молча следует за ним. Его друг и впрямь выглядит херово, словно из него весь дух выбили. Таким он его еще не видел. Впалые щеки, глубокие синяки под глазами, болезненного оттенка кожа, и потухший взгляд. Киришима не очень понимал причины переживаний, вся эта возросшая вокруг одного не самого пугающего, но заинтересовавшего всех отсутствием причуды злодея, еще и оказавшегося одноклассником одного из топовых героев, конечно не из самых приятных. Особенно учитывая, что начали рыться в прошлом Бакуго и спорить о правильности его поступка. И все же это тоже было частью их работы героя. Вечные споры в правильности и не правильности их решений, разжевывание особенно интересных дел и Кацуки никогда особо не реагировал на подобное. Потому Киришима и не понимал, что могло так повлиять на поведение Кацуки, которого казалось изучил достаточно хорошо за эти годы. Все эти разногласия в сми никогда не оказывали на него особо никакого эффекта. Кацуки шел к своей цели, и отлично выполнял свою работу. Да, и Киришима знал, как никто другой, что за вспыльчивым характером стоит хороший парень. Кацуки сел обратно на диван, Киришима обратил внимание на валяющийся неподалеку разломанный пульт и кучу скомканных жестяных банок. Не зря значит захватил с собой еще. С телевизора все также вещали новости о недавней победе Динамита над злодеем Деку. Картина, представшая перед Киришимой была совершенно новой, не привычной и вызывающей не приятный ком в горле. Его некогда пылающий жизнью во всех смыслах друг, сейчас словно истлел. Он сидел пустым взглядом наблюдая за происходящем на экране и казалось умирал изнутри. — Слушай… — Бакуго лишь слабо хмыкнул, призывая продолжить. Киришима невольно глянул на экран, с которого на него смотрел не знакомый ему зеленоволосый юноша, внезапно ставший главной сенсацией этой недели. — А этот парень?.. — Чего? — Голос становится обретает более привычную резкость, как и алый взгляд метнувшийся в него с ненавистью. — Хочешь узнать правду ли они говорят?! — Вы дружили? — Все же заканчивает Киришима. Бакуго уже готовился идти в нападение, но вопрос выбил его решимость и вернул в то же убитое состояние, с которым и встретил Киришиму, он переводит взгляд на экран, на котором еще стоит фотография времен средней школы. Улыбчивое лицо, усыпанное веснушками, и в голове невольно всплывет собственная ругань: «Тупой ботан!»; «Такому как ты никогда не стать героем!»; «Задрот!», и зашуганный взгляд на этом самом веснушчатом лице. — Дружили?.. Бакуго снова смотрит на экран, его лицо не выражает ничего. Киришима молча подсаживается рядом, пододвигая тому купленную бутылку пива. Что бы сейчас не говорили в новостях, и чтобы не было на самом деле. Киришима был на том задании. И тот пробирающий до дрожи крик с которым Бакуго прижимал к себе уже холодеющий труп, навсегда отпечатался в его памяти, как и испуганный, не верящий в произошедшее взгляд. Какое-то время они пили молча, через какое-то время Киришима попытался сменить тему, рассказывал о работе, коллегах, их друзьях, знакомых и просто не значительных мелочах. Но все это больше походило на разговор с самим собой. Кацуки почти не двигался и лишь изредка что-то сухо комментировал. Киришима чувствовал себя растерянно и одновременно с тем виновато от того, что не знал, что вообще может сделать сейчас для друга, даже не понимая до конца происходящего. — Спроси уже… — Что спросить? — искренне удивляется подобному вопросу Киришима. — Правда ли это все?.. — Отвечает он, сжимая руки в кулаки и хмурясь сильнее, слова срываются с его губ бурным кипящим потоком пропитанным ненавистью к себе — Потому что да, блять! Это правда! Я травил, унижал, бил его! А он даже ответить был не в состоянии!.. — Он замирает, прикусывая губу и на его глазах наворачиваются слезы, которые он стирает тыльной стороной ладони. — Блять!.. — Кац… — Да даже хуже, блять!.. Он ходил за мной везде хвостом, восхищался мной, говорил, что я обязательно стану крутым героем, а я!.. — Его голос невольно дрогнул, он запинался из-за подступавших снова и снова слез, которые уже было невозможно скрыть. — Это я виноват. — Это не так. Ну, ты чего, чел. Ты ведь тогда совсем зеленым был. Все мы по молодости всякую херню творим. но это же… — Я знал. — Перебивает он и Киришиме не остается ничего кроме как замолчать. — Что с ним за хуйня творилась, пока я проходил обучение в Юэй, и о том, что он пропал тоже. Видел, как его мать плакала, когда заезжал домой… Я ничего не сделал. — Он поднимает на Киришиму полный призрения к самому себе взгляд, и на лице появляется печальная ухмылка. — А потом я просто убил его. — Кацуки. та ситуация, любому бы пришлось поступить также…