Stockholm Syndrome

Ран вышел на крыльцо дома комиссара и вдохнул свежий ночной воздух полной грудью; ощущение вновь приобретенной свободы пьянило, как ничто и никогда. Он прошел по посыпанной гравием подъездной дорожке, вспоминая, как недавно он здесь бегал на поводке, в ошейнике. Теперь все это вызывало у него только чувство глубокого стыда за то, что он не смог ничего сделать, чтобы постоять за себя и предотвратить все то, что случилось. Он стыдливо отвернулся от розовых кустов, за которыми стояла та самая лавка, где комиссар гладил его, и поскорее вышел за пределы участка, туда, Су Ель оставил машину. Он вспомнил о своих выпущенных когтях, только когда не смог подцепить ими ручку двери. Чертыхнувшись, он убрал их, открыл дверь и жестом предложил Ю Ри сесть на заднее сиденье. Она, одетая в пиджак Рю, доходивший ей до середины бедра, тревожно оглянулась на дом хозяина, затем неуверенно взглянула на Рана. — Он не умрет? — тихо спросила она, заглядывая ему в глаза. Она, кажется, действительно не поняла, что с ним случилось кое-что похуже. Каким бы омерзительным ублюдком комиссар не был, она в глубине души продолжала считать его своим спасителем, хотя он, очевидно, был лишь очередным ее хозяином. — Не умрет. Су Ель вызвал скорую с телефона Ман Хо, и скоро их обоих заберут, — он качнул головой в сторону машины. — Садись, нам надо сматываться отсюда. Ю Ри потупилась и посмотрела направо, туда, где вдалеке виднелись верхушки деревьев. — Ты свободна и можешь делать, что хочешь. Я о тебе позабочусь, если поедешь со мной. Будешь жить, как человек. Но если надумала сбежать, то сейчас самое время, — резко сказал Ран. Она молчала, глядя себе под ноги. — Решай прямо сейчас, — поторопил ее Ран, увидев, что Су Ель уже идет к ним, а значит, пора уезжать. — Я не… могу, — тихо пробормотала она. — Я скучать по лес. Скучать по лисицам. Хочу в лес. — Тогда беги, — вздохнул Ран. — Ты ведь сможешь меня найти, если понадобится? Я буду в городе, это в той стороне, — он указал, где. — Ты знаешь мой запах, сможешь выследить меня. Район Чхондам. Запомнила? Ю Ри кивнула, напоследок бросила на него осторожный, полный тревоги взгляд, и обратилась в лисицу. Ее черный с серым кончиком хвост мелькнул в придорожных кустах, и она исчезла в ночной темноте. — Где девушка? — спросил подошедший Су Ель. — Только что здесь была. — Девушка убежала в лес, — ответил Ран. — Поехали. Заслышав сирены скорой вдали, они оба торопливо забрались в машину и поспешно отъехали от дома. — Почему она не поехала с нами? — Захотела в лес и все, — стараясь не слишком думать об этом, ответил Ран. Ему было не по себе от мысли, что девчонка отвергла его предложение и теперь будет скитаться по лесу в одиночестве. Найдет ли она там себе новую лисью семью? Все это заставляло его чувствовать неприятное беспокойство. — Она выросла среди животных, вот и рвется обратно. — Как Маугли? — Вроде того. Спустя пару секунд Су Ель вдруг уточнил: — Ты ведь стер Ман Хо память? — Я и записи с камер стер, и сами камеры сломал… — добавил Ран, бесцеремонно рыская по бардачку. — Сигарет не найдется? Вдруг ты… — Я бросил месяц назад, — ответил Су Ель. Он вслепую пошарил рукой в отсеке между передними сиденьями и выудил мятую, пыльную пачку голубого Raison. — Тебе нимба на голове не хватает, — выдохнул Ран, жадно отбирая у него сигареты. В том же отсеке нашлась и зажигалка. Ран открыл окно и глубоко затянулся. Глядя на мелькающие за окном деревья, Ран понял, что ему не нравится чувствовать себя спасенным. Это было что-то новое; его никто никогда не спасал из всякого дерьма вот так, как сейчас, потому что он оказался кому-то нужен. Кроме Ена, но тогда Ран был ребенком, и это воспринималось иначе; едва ли восьмилетний мальчик смог бы выжить в схватке с толпой зомби. — Вчера мы почти сбежали, — сказал он спустя пару секунд, украдкой поглядывая на Су Еля. — Ю Ри достала ключи и открыла клетку, только с наручниками не успела разобраться. Мне снова вкололи транк, а ее избили. Еще чуть-чуть и все бы получилось. — Как ты себя чувствуешь? — спросил Су Ель, коротко взглянув на него. — У тебя есть зелья? Или хотя бы лекарства? Бинты, антисептики? Нужно заехать в аптеку? Может, ты хочешь есть? — Заткнись, — недовольно поморщился Ран. — Не суетись, у меня после транквилизатора до сих пор башка трещит. И это ты мне говоришь? — вспомнил он. — Не пора ли уже отпевать твою печень? — Я в порядке. — Ага, — скептично отозвался Ран. — Как начнешь помирать, кричи. — Все нормально, — натянуто улыбнулся Су Ель. — Хотя бывало и лучше. — Зелий у меня нет, — сказал Ран, недовольно поморщившись. — Хотя нам обоим они бы не помешали. Я не успел съездить к бабке на Чирисан. Туда три часа на машине, скука. Хотел тебе предложить смотаться, но ты был слишком занят поисками способа меня убить. — Прости, — виновато произнес Су Ель. — И лекарств у меня нет, — перебил его Ран. — И еще нужен пинцет… или что-то типа того. Пулю вытащить. Ран сделал последнюю затяжку, выкинул окурок в окно и оттянул ворот рубашки, отлепляя промокшую ткань от раны. В темноте было плохо видно, но из дырки все еще сочилась густая кровь. — Жжет, — пробормотал Ран. — Раньше такого не было… Не могу поверить, что этот ублюдок тратился на позолоченные пули для своего водителя. Надо достать ее побыстрее. — Тогда поедем ко мне. Ран поморщился от подкатывающей к плечу боли и устало прислонился головой к холодному стеклу. — Интересно, куда он дел мою машину? — спросил он. — У меня плохое предчувствие… — Если она в гараже у Яна, тебе ее отдадут. Но соваться в это дело пока не надо. — Без тебя знаю, — беззлобно огрызнулся Ран. — Куплю новую. — Что тебе стоит… — пробормотал Су Ель, вспомнив о своих долгах, рассрочках, кредитах и обязательствах. — А что? Я куплю и тебе, хочешь? Ты станешь новым комиссаром, я тебе помогу. И никаких вопросов к тебе не будет. Хочешь стать новым комиссаром? — Хочешь машину, хочешь стать комиссаром, что ты еще мне предложишь? — Что угодно, — наивно ответил Ран. — Я сделаю все, что ты попросишь. Су Ель взглянул на него и сглотнул. — Ян сказал что-то про кольцо долга… — Да. Ты можешь попросить у меня все, что придет тебе в голову, и я должен буду выполнить это, чего бы мне это не стоило. Даже если ты скажешь мне убить себя, я должен буду подчиниться. — Мне ничего не нужно, — твердо сказал Су Ель спустя пару секунд. — Я хочу, чтобы ты… Ран кинулся к нему и закрыл ему рот рукой. — Не дури, — процедил он. — Что ты хотел сказать? Чтобы я был свободен и делал, что хочу? Так? Не надо. Ничего не проси, но не избавляйся от кольца. Ты можешь позвать меня с его помощью, если понадобится. Оно загорится на моем пальце, и я пойму, что нужен тебе. — Ты нужен мне, — выпалил Су Ель, когда Ран отнял руку от его рта. Он отвернулся на дорогу и добавил: — …и без всякого кольца. Ран облизнул пересохшие губы. — Больше тебя это не пугает? — сдавленно спросил он, отвернувшись к окну. Казалось, что с тех пор, как они разговаривали в участке, прошла уже целая вечность. Он снова прислонился головой к стеклу и глубоко вздохнул, стараясь отвлечься от боли, которая захватывала его сознание. Его кости ломило, повсюду горели свежие ожоги, плечо онемело и затекло. Взгляд Рана уперся в ладонь Су Еля, которую тот переложил с переключателя скорости на руль, и он поймал себя на мысли, что хочет уткнуться в эту ладонь губами, вцепиться в нее своей рукой, ощутить ее на себе. «Я нужен ему?» — с изумлением подумал Ран, впившись глазами в очертания его фигуры, освещаемой короткими всполохами огней проезжающих мимо машин. Он ощутил давно забытое волнение в животе, которое испытывал только когда вспоминал о Ли Ене, только сейчас к нему добавилось что-то новое — осознание собственной нужности кому-то. Это чувство давило на сердце, пытаясь уместиться в недавно существовавшей пустоте, и Ран понял, что этого слишком много для него, что он не справится с этим. Его ребра распирало изнутри, в ушах стучала кровь, само сердце поднялось куда-то ближе к горлу и там застряло. «Слабак!» — каркающим голосом победоносно проорал кто-то безумный в его голове. Ран представил его в жуткой маске из китайского театра, который он возненавидел с тех пор, как однажды побывал там. «Лузер! Размазня!» Жуткий голос продолжал смеяться над ним. Ран закрыл глаза и схватился за пылающее плечо. Ему хотелось вцепиться в майку Су Еля, притянуть его к себе, поцарапать, укусить. Сделать ему больно, отомстить за собственное спасение, за то, что тот стал свидетелем его слабости. За то, что он заставляет его думать, что он достоин любви. Что кто-то может его любить, что бы это, черт побери, не значило. Внутри разрасталась угнетающая слабость, черная дыра, куда его медленно засасывало. Что это вообще значило: «Ты нужен мне?». Как это? Для чего? Никому и ничего не бывает что-то нужно просто так. Чего он на самом деле хочет, если не богатств, бесконечной жизни, здоровья, как все остальные люди? Он бы мог выдумать и что-то похуже… — Почему ты пришел? — тихо спросил Ран, приоткрыв глаза. — Соскучился, — пожал плечами Рю. — Нет, — раздраженно мотнул головой Ран. — Скажи правду, почему ты пришел? Почему стал искать меня? Су Ель настороженно взглянул на него и быстро отвернулся на дорогу. Он долго молчал, и все это время Ран перебирал в голове варианты, и каждый из них был хуже другого. — Я не могу жить, как раньше, — медленно произнес Су Ель. — Как я могу? Ты показал мне столько невероятных вещей, я просто… разве я мог просто забыть об этом? Забыть о тебе? Спустя пару секунд он добавил, торопясь и проглатывая слова от смущения: — Мне показалось, что ты живешь один, и я подумал… — Что больше никто не будет меня искать? Су Ель кивнул. Ран не стал ему отвечать; он не хотел, чтобы Су Ель жалел его, ведь это было так ожидаемо. — Я ошибся? — осторожно поинтересовался Рю. — У тебя кто-то есть? — Нет, — безучастно ответил Ран сразу на два вопроса. Он продолжил безмолвно наблюдать за тем, как Су Ель уверенно и осторожно ведет машину, и вспомнил, как когда-то стоял на крыше и думал о том, как здорово было бы поехать с ним куда-нибудь и поговорить о глупых, ни к чему не обязывающих вещах. И теперь они просто говорили, но все это было так больно, так странно, что от переполнявших его чувств Рану хотелось опять разорвать Су Еля в клочья, лишь бы избавиться от дурацких бабочек в животе. Что еще с ними делать, он не мог даже представить, куда пристроить все свое убогое желание прижаться к нему, раствориться в нем, стать им, он не знал. Кто-то в телике советовал бояться своих желаний, но тогда Ран понял эту фразу иначе, а теперь словно перевернул монетку другой стороной, и на этой стороне было написано «ты облажался». Монетка крутилась на ребре, набирая скорость до тех пор, пока не превратилась в размытое золотое пятно, а затем упала с громким звоном, когда кто-то тихо и осторожно позвал его по имени. — Ран, — Су Ель стоял на улице, открыв дверь с его стороны, и мягко тряс его за плечо. — Просыпайся. Я заехал в аптеку по пути. Пойдем. Они поднялись в его квартиру. Ран быстро осмотрелся, но его взгляд ничто не зацепило, кроме несуразной коряги на входе, пахнущей можжевельником. Ему показалось, что здесь больше не было никаких личных вещей, которые хоть что-то могли говорить о хозяине. Боль в поврежденном плече становилась сильнее с каждой секундой. Ран почувствовал, как к горлу подкатывает тошнота и осел на колени, держась за плечо. Су Ель сел напротив него и оттянул край рубашки с его груди; Ран посмотрел туда и его едва не вырвало: в ярком свете лампы он увидел какой-то кровавый фарш в дырке, и кровь из нее вытекала толчками, с какими-то комками. — Может, все-таки в больницу? — взволнованно предложил Су Ель. — Не нуди, — пренебрежительно пробормотал Ран и резко выдернул бумажный пакет с логотипом из его руки. — Я сам все сделаю. Я пулю из своего живота вытаскивал голыми руками. Он поднялся на ноги, пошатываясь, но поданной Су Елем руки не взял. Перед тем, как войти в ванную, Ран обернулся и сказал: — Тебе страшно и противно, я понимаю. Но в больницу я не поеду, да и тебе там лучше не показываться с твоим разукрашенным лицом, если не хочешь вопросов. Как только он закрыл за собой дверь, он услышал, как Су Ель за дверью проорал: — Ты с ума сошел?! Ручка двери задергалась, и Ран ухмыльнулся. Он включил воду, но даже сквозь ее шум продолжал слышать, как Су Ель взбешенно кричит на него из-за двери. — Я в той аварии оторванные головы видел по твоей милости, между прочим! Противно мне?! Страшно? Я хоть курс по первой помощи проходил, а ты что? Пальцами там ковыряешься? Сепсиса хочешь? Эй! Пусти меня! Это вообще моя ванная! Ты не можешь ее занимать до тех пор, пока… Ран отпер дверь. — …пока не регенерируешь, — закончил Рю. — А это зачем? — спросил Ран, показывая ему спринцовку. — Это же клизма? Су Ель закатил глаза и отобрал ее у него. — Это чтобы рану промывать, ты, придурок! — Глупость какая-то, — недовольно пробубнил Ран, отступая, чтобы впустить его в ванную. — Я принесу чистой воды, — сказал Рю. — Если снова закроешься, я ломом дверь вскрою, понял? Ран оставил дверь открытой, устало сел на пол и привалился спиной к ванне. Его потряхивало, все тело горело и знобило одновременно. Су Ель принес кувшин, пару пачек стерильных бинтов и бутылку Hennessy. — У тебя есть лом? — без особого интереса спросил Ран. — Нет, — неохотно ответил Су Ель, вручая ему бутылку. — Выпей немного, успокоишься. — А ты успокоиться не хочешь? — усмехнулся Ран, качнув бутылкой в его сторону. Су Ель недовольно потряс кулаком, выражая все, что он думает о его поведении. Ран отхлебнул виски; внутри все обожгло, и сосредоточившись на этом новом ощущении, Ран умиротворенно наблюдал за тем, как Су Ель раскладывает на полотенце все необходимое. — Просто засунь в меня пальцы, — развязно предложил Ран, разглядывая пинцет, скальпель, бинты и прочее, по его мнению, бесполезное барахло. — К чему эти прелюдии? — Ты что, уже напился? — возмутился Су Ель. — Почему ты еще не разделся? — Раз уж ты пришел, сам меня раздень. Су Ель махнул рукой, расстегнул пуговицы на него рубашке, манжетах и осторожно стянул ее сначала с правой, здоровой руки, затем с левой, стараясь не тревожить больное плечо. — Это тоже комиссар с тобой сделал? — спросил он, коснувшись пальцами большого шрама на его животе. — Шрам выглядит старым, почему не заживает? Ран оттолкнул от себя его руку. — Это было сделано особым мечом, вот и не заживает. Тоже хочешь знать, каким? Хочешь собрать все способы, как меня убить? Это уже неважно, — горько усмехнулся Ран. — У тебя есть кольцо. — Да к черту твое кольцо, — тихо пробормотал Су Ель. Он поднес носик спринцовки к дыре в его плече и струей воды стал смывать внешние, присохшие куски крови и плоти. Ран вгляделся в его сосредоточенное лицо: рассеченные бровь и губа Су Еля выглядели жутко. «Ему больно?» — вдруг подумал Ран. — «Так же больно, как мне? Или сильнее?». Он никогда не думал о том, как люди чувствуют боль. Наверное, так же. Ран коснулся его раны над бровью. Кожа вокруг нее была багрово-синей, глаз был залит засохшей кровью. Странно, что его это не беспокоило. Су Ель коротко и встревоженно взглянул на него. — Сейчас я промою глубже и потом засуну туда палец, мне надо нащупать пулю. — Хоть всю руку, — процедил Ран. Он отпил еще виски и задержал его во рту, пытаясь сфокусироваться на вкусе и запахе напитка вместо распирающей боли в плече. Это не помогало. Он отвернулся: на белом полу в слив утекали кровавые змеи, рядом в луже валялись какие-то маленькие малоприятные на вид ошметки и сгустки. Вдруг боль в плече усилилась так, что Ран заорал и вцепился правой рукой в плечо Су Еля, нечаянно выпуская когти. — Ты… а-а-а-х… — прокричал он, зажмурившись. — Бо-о-же-е… твою м-а-а-а-ть. — Так не пойдет, — вздохнул Рю. Он вытер руки о майку, взял со стиральной машины маленькое полотенце, свернул его трубочкой и вложил его между зубов Рана. — Я нащупал ее, но если ты продолжишь орать, соседи вызовут полицию. И, блять, убери свои когти, мне больно! Он недовольно стряхнул черную руку Рана и молча вытер салфеткой кровавые следы со своего плеча. «Я хочу его больше всего на свете, — влюбленно пробормотал голос. — Я располосую ему всю спину». «Я сошел с ума», — обреченно подумал Ран. Су Ель щедро полил антисептиком пинцет и, подсвечивая себе фонариком с телефона, заглянул в рану. — Ни черта не видно, — вздохнул он и отложил телефон. — Но попробовать стоило. Если я ткну тебя… — Давай уже! — через полотенце пробубнил Ран. Су Ель аккуратно засунул сведенный пинцет внутрь и принялся ковыряться в отверстии. Ран зажал зубами полотенце и изо всех сил заставлял себя не дергаться от каждого мимолетного прикосновения. — У меня не получается, — раздосадовано признался Су Ель спустя пару минут. — Пинцет скользит. Ран выплюнул полотенце. — Дай сюда, я сам все сделаю! — зло сказал он и поднес два сведенных пальца к дырке. Су Ель схватил его за запястье и случайно задел обожженный кандалами кусок кожи, красный, голый. Ран зашипел, чертыхнулся и дернулся. — Ты можешь все сам, — уверенно сказал Су Ель. — Но если ты позволишь мне помочь, ты не станешь слабее. Это так не работает. Рана удивили его слова, и он не нашел, что ему ответить. Он никогда не думал об этом с такой точки зрения. Су Ель снова вложил ему в рот полотенце, достал скальпель и сделал два неглубоких надреза сверху и снизу раны. Ран всхлипывал и почти не дышал. Он не мог вспомнить, было ли ему так же больно, когда он доставал пулю из своего живота. Тогда тоже пришлось разрезать, но мышцы и органы не были раздражены золотом. Су Ель осторожно ввел пальцы и спустя пару бесконечных мгновений вытащил из дырки смятую пулю. Он отложил ее на полотенце и снова промыл рану несколько раз, до тех пор, пока в слив не стала стекать почти прозрачная вода. — Осталось только забинтовать, — сказал Су Ель. — Как ты? Ран разлепил мокрые от слез ресницы и взглянул на него через мутную пелену. Мир сжался до размеров этой маленькой комнаты и этого — как сказал бы неумолимый Голос — «смертного». Просто смертный с залитым засохшей кровью, разбитым, опухающим лицом, поврежденный, слабый. Завтра какой-нибудь выродок вроде тех, кого когда-то нанимал Ран для грязных дел, выстрелит в него, и от него ничего не останется. «Почему ты заботишься обо мне? — с отчаянием подумал Ран. — А не наоборот? Это глупо и нечестно». Ран почувствовал, что во рту стало горько, вязко и липко; на языке остался мерзкий древесный привкус виски вперемешку с кровью, в горле застрял ком. — Вымой лицо, — грубо бросил Ран, поняв, что пялился на него все это время. Голос все равно дрогнул, и он понял, что Су Ель это заметил. — Смотреть страшно. Су Ель усмехнулся и продолжил разматывать бинт. — Ты не из тех, кто привык говорить «спасибо», да? А ведь еще недавно ты говорил, что у меня красивое личико. Что, таким я тебе совсем не нравлюсь? — он улыбнулся и тут же скривился от боли в губе. — А что будет, когда я постарею? Бросишь меня? Ха. Ты-то останешься таким же… Это было больше, чем Ран мог выдержать. Внутри одна за другой с треском и звоном обрывались последние тонкие нити, на которых держались его гордость и самообладание. Он спрятал лицо на груди у Су Еля, вдохнул его запах, почувствовал щекой ткань его майки и понял, что плачет, и с этим уже ничего нельзя сделать. Внутри было так тихо, как бывает только перед грозой, и даже Голос уже не кричал больше. Ран чувствовал огромную вину за каждый синяк, рану и царапину на лице Су Еля, за то, что он пострадал из-за него, но больнее всего было понимать, что он не стоил таких жертв. Рю нужно было сидеть дома и заботиться о себе, о своей хрупкой, мимолетной жизни, о своей семье и будущем, но не о нем. Он не должен был искать его по всему городу и драться с комиссаром из-за него. Ран подумал, что не заслужил всего этого, и особенно того, что Су Ель рисковал ради него жизнью. — Я позабочусь о тебе, — сквозь слезы пробормотал Ран. — Я отплачу тебе за все. Рю отстранился и внимательно посмотрел на него. — Ты усложняешь, — мягко сказал он. — Ты почему-то все время думаешь о долгах, но дело не в этом. Я искал тебя, потому что так было правильно. Су Ель приблизился и накрыл его губы своими. «Никогда, никогда, никогда, — повторял его внутренний голос, кажется, сошедший с ума окончательно, — никогда, никогда, никогда не было ничего, ничего, ничего… похожего». Ран ответил ему порывисто, жадно и голодно; внутри него в безумной тишине что-то рушилось, и он хотел разделить это с ним, потому что переживать такое одному было невозможно — и кажется, больше незачем. Он почувствовал его язык у себя во рту и вдруг понял, что ему больше, наконец-то, ничего не хочется. Только быть здесь и сейчас, с ним, чувствовать на себе его запах, раствориться и забыть себя и свое прошлое. Ран хотел отдать ему все, что у него было, впустить его так далеко, как только Су Ель захочет зайти. Он подался вперед, неосторожно дернул плечом, зашипел от боли и это словно разбудило их обоих. Стремясь вернуть все обратно и снова испытывая чувство вины за сорванное наваждение, Ран коротко поцеловал его в шею и положил руку ему между ног. В глазах мужчины мелькнуло что-то темное, и Рану показалось, что он заметил, как быстро расширились его зрачки, почти сливающиеся по цвету с радужкой. — Нужно забинтовать тебя, — сказал Су Ель, нехотя убирая с себя его руку. — Да к черту, — безмятежно ответил Ран. — Само заживет. — Не все у тебя заживает, так что может стоит немного постараться? — Су Ель прищурился. — Хочешь еще шрамов? Ты же говорил, что человеческое оружие не может тебя ранить? — Царапины и ожоги от золота, и пуля была позолочена, поэтому заживает долго. А про шрам — сказал же, он от особого меча, — недовольно повторил Ран. — Мой брат сделал это. Он работает… в общем, он наказывает оборотней и других… существ, если они нарушают протокол. Убивают людей, вмешиваются в человеческую жизнь, — пояснил он. — А что сделал ты? — осторожно спросил Су Ель. — Перебил всех жителей в деревне, — ответил он, грустно улыбнувшись. — Брат бросил меня одного, а люди подожгли наш лес, и я был так зол на них… — И он распорол тебе живот? Ран хмыкнул. — Видишь ли, если он будет хорошо работать, ему воскресят девку, которую он когда-то полюбил. Так что он усердно зарабатывает баллы. А за меня много дают. Су Ель усмехнулся. — Что? Почему ты смеешься? — Вы достойны друг друга, — с улыбкой ответил Су Ель. — Он мудак, а у тебя проблемы с агрессией. — Ким Ге Шик сказал, у тебя то и дело случаются припадки, после которых ты ни черта не помнишь! И ты меня укусил, если мне память не изменяет! Так что не у одного меня здесь проблемы с агрессией! — Все я помню… Погоди, ты что, говорил к Ге Шиком? Ай, ну тебя к черту, — вздохнул Су Ель. Он достал из пакета мазь от ожогов, выдавил себе на пальцы горошину и размазал ее по лицу Рана, по обожжённому пятну на его скуле. Ран почувствовал, какие скользкие, маслянистые его пальцы, и как много мази он наносит — как будто думал, что чем больше, тем быстрее заживет. Но там, где Су Ель касался его, разгорались маленькие пожары — раз за разом, пятно за пятном. Ран нерешительно взглянул на него и вдруг понял, что не может оторваться: Су Ель смотрел на него, не моргая, с жадностью. Его руки стали подрагивать, и он, стараясь скрыть это, смущенно кашлянул, прикрывая рот обратной, чистой стороной ладони. Ран усмехнулся, польщенный его вниманием, и выдохнул, смакуя это ощущение. — Помоги мне раздеться, — попросил Ран, с трудом приподнимаясь. — И вымыть волосы. Не могу так больше, чувствую себя грязным, просто мерзость. Су Ель помог ему встать, но, когда Ран дернул пуговицу на своих брюках, а затем ширинку, замер в нерешительности. Брюки упали на пол, и Ран принялся стаскивать с себя трусы одной рукой, потому что каждое движение второй руки вызывало новые болезненные спазмы. — Так ты поможешь или нет? — поинтересовался он, едва удерживаясь от улыбки. Су Ель хорошо поддавался на провокации. «Он и сам этого хочет, — убежденно шепнул Рану Голос. — Просто помоги ему». Ран взял его за запястье и поднес его руку к резинке своих боксеров. Су Ель покорно, глядя ему в глаза, подцепил их и стянул чуть ниже. Ран ухмыльнулся. Он купался в том еле сдерживаемом, злом вожделении, которое плескались в глубине черных глаз напротив. И спустя мгновение Су Ель кинулся к нему, пихнул его на бортик ванной и втиснулся между его разведенных ног. Его рука вдруг неожиданно собственническим жестом легла Рану на шею, и он скользнул языком между его приоткрытых губ. Су Ель вылизывал его рот изнутри с таким упоением, как будто давно не мог думать ни о чем другом. Ран не знал, от чего ему сильнее хочется разрыдаться — от этой властной руки на его горле, механически поглаживающей его возле кадыка или от горячего, мокрого языка у него во рту, или от своего жуткого, разрывающего желания отсосать ему, чтобы Су Ель увидел, насколько он готов быть покорным ради него. «Ему это наверняка понравится», — распаленно подумал Ран и ахнул от своей собственной фантазии, представляя себя с его членом во рту, и его искаженное от похоти и стыда лицо. Его собственный член стоял уже так крепко, что было почти больно. Пара прикосновений и он бы кончил, но ему хотелось другого. Ран прикусил его нижнюю губу и взглянул в темные, блестящие глаза. — Какой же ты… — выдохнул Су Ель ему в рот. — Как же я хочу тебя… Ран хищно улыбнулся и скользнул перед ним на пол, на колени, протянул руку к его ширинке. Под тонкой тканью брюк ясно обрисовывался его крепкий член, и Рану не терпелось увидеть его. Он снова невзначай дернул больным плечом и зашипел от боли. Су Ель нежно погладил его щеку большим пальцем. — Зачем ты это делаешь? — спросил Су Ель. — Хочешь, чтобы тебе было больно? И Рана как током прошибло вдоль позвоночника от осознания: он не пытается остановить или отговорить его. Он тоже хочет этого, хочет, чтобы Ран сделал это для него даже вопреки его больной руке, ожогам, всему остальному. Он использует его, потому что ему так хочется. В этом было что-то уже знакомое. — Я потерплю, — коротко бросил Ран, нетерпеливо стягивая с него трусы. — Красивый, — добавил он, оглядев его член и взглянув наверх. — Ты весь красивый, Су Ель. Он с готовностью взял его так глубоко, как мог. Головка ткнулась ему в горло, и он едва сумел побороть рвотный рефлекс, но желание угодить Су Елю пожирало его изнутри так неистово, что это уже больше походило на одержимость. Он вытащил его член изо рта, облизал его вдоль вены внизу, лизнул дырочку на головке. Су Ель не стонал, но едва дышал, и мышцы на его животе были напряжены, как камень. Он разглядывал его с каким-то тяжелым чувством в глазах, жадностью пополам с мрачным превосходством. Ран не мог перестать смотреть на него и, вылизывая его член, постоянно поднимал глаза, и знал, что выглядит жалко в своем поиске одобрения. Су Ель ласково коснулся его лица, огладил его подбородок большим пальцем и вдруг настойчиво вжал его лицом в свой пах, заставляя его взять член целиком. Ран едва не задохнулся и постарался расслабить горло, чтобы было не так больно, и дышать носом. Су Ель как мог плавно двигался в его глотке, и Ран почувствовал, как горят его глаза от подступающих слез, а горло раздирает от боли. «Все это — для тебя», — с отчаянием подумал Ран, снова взглянув на него снизу. «…для тебя, дорогой брат» — эхом откликнулся голос в его голове. Ран задохнулся от накатившей острой похоти, дважды провел вдоль своего члена, размазывая натекший предэякулят, и кончил. Почувствовав, что ему не хватает воздуха и его вот-вот может стошнить, Ран положил испачканную руку ему на бедро, отталкивая его от себя, но рот и горло уже наолнила его сперма. Тяжелый, набрякший член выскользнул изо рта и за ним потянулись ниточки его белесой слюны. Он снова поднял на Су Еля глаза, понимая, что выглядит со стороны, наверняка, просто отвратительно, и стыдливо опустил глаза. Су Ель даже не попытался отстранить его и теперь весь его рот был в сперме. Он сплюнул себе в ладонь и вытер ее лежащим тут же, на полу, полотенцем. — Прости, — хрипло пробормотал Су Ель. Су Ель сел перед ним на колени, поднял его лицо к себе за подбородок и обнял. — Я не должен был, — добавил он. — Твоя рука болит и… Ран знал, что ему не удастся скрыть свою обиду за то, что Су Ель был с ним груб. Но вместе с тем, в глубине души почему-то думал, что такого он и заслуживает и только так, своими страданиями, может хоть немного искупить свою вину перед ним. — Ты хоть кого-нибудь так трахал? — без тени смущения хрипло поинтересовался Ран. Его горло продолжало саднить. — Хоть раз? Су Ель замер, настороженно вглядываясь в его лицо. — Нет, — ответил он спустя секунду, опустив глаза. — Не знаю, что на меня нашло. Ран сумасшедше усмехнулся. — Не знаю, воспринимать это как комплимент или как? — Я… прости меня, прости! Я потерял голову. Когда я смотрю на тебя, у меня в голове все… как будто исчезает и остаешься только ты и то, как я хочу тебя. — Ты псих, Рю Су Ель, — оскалившись, сказал Ран. — Но мы выяснили, что и я тоже. В ответ Су Ель снова поцеловал его так, что у Рана закружилась голова. Когда он отстранился, на его губах была его же собственная сперма и Ран глубоко вздохнул, стараясь справиться с вновь накатившим на него вожделением. Су Ель помог ему подняться и забраться в ванную, включил воду. — Сядь к краю, свесь голову, — сказал Су Ель. Ран сел к нему спиной и положил голову на край, просто делая, что ему скажут; усталость пополам с опустошением заполнила его всего. Глядя на Су Еля снизу, в перевернутом виде, Ран вдруг вспомнил о том, как голос в голове напомнил ему о брате, и мерзкие, неприятные, скользкие мурашки пробежали по его спине. Он приказал себе думать, что все это ничего не значит и скоро пройдет. Су Ель был другим, совсем не похожим на Ена. Но от своих мыслей, лелеемых сотни лет в компании собственной руки и подушки, он не мог избавиться так быстро. Су Ель выдавил на ладонь пригоршню шампуня и втер его ему в волосы. От его пальцев, массирующих кожу головы, Ран снова несдержанно простонал. — Прости, — снова шепнул ему на ухо Су Ель. — Мне правда ужасно стыдно. Такого со мной никогда не было. Я думал, я… намного более аккуратный любовник. — У меня нет сил успокаивать тебя, — лениво признался Ран. — Просто в следующий раз постарайся не кончать мне в глотку. Ран почувствовал его горячие губы на своей шее. Затем снова, снова и снова — он целовал его в шею, спускаясь к ключицам. Жаркое дыхание обжигало мокрую кожу. — Нет, — судорожно пробормотал Су Ель, останавливая себя. — Хватит на сегодня. Он смыл пену с его волос и Ран лег в ванной вдоль, разморенный от оргазма, прикосновений Су Еля и горячей воды. Су Ель встал возле раковины, глядя на себя в зеркало, и принялся смывать остатки засохшей крови с лица, морщась от боли. Размоченные раны на его лице стали кровить снова, под глазами наметились темные круги. Ран разглядывал его широкую спину, узкую талию, крепкие, сильные руки и понимал, что никогда не перестанет хотеть его. Это все было таким знакомым, таким родным, но теперь его сводило с ума то, что он имеет к этому неограниченный доступ. Он буквально прямо сейчас мог снова наброситься на него и не получил бы отказа, даже напротив. Даже совсем наоборот. Он был уверен, что Су Ель хочет его не меньше, а может быть, даже и больше, чем Ран хотел его. Он не откажет и, конечно, не бросит его. Ран мог бы затащить его в постель и не выпускать до второго пришествия, и они оба были бы вполне довольны таким исходом.