голод

      — сделаешь это для хёна, йени? — хрипло прошептал чан в покрасневшее ушко.       не поворачивая головы, чонин скосил взгляд на выжидающее чаново лицо. желая подразнить его терпение, он нахмурил брови и скорчил личико, полное сомнений.       — I can't hear you, babyboy, — мягко надавил чан.       щёки чонина тут же покрылись румянцем от этого томного с придыханием голоса. звучание английских слов в исполнении хёна заставляли все мысли выветриваться, оставляя голову приятно пустой, а ноги — слабеть. особая интонация и то, как менялся его голос при переходе с родного тягучего корейского, переключали внутреннее восприятие старшего на другой уровень — туда, где перед ним хотелось стелиться и прогибаться, полностью отдаваясь во власть его голодных глаз и сильных рук.       — к-конечно, чани-хёни, — чуть заикаясь, пробормотал чонин. — я всё сделаю для моего хёна, — добавил он, сладко улыбнувшись.       — умница, мой хитрый маленький лисёнок, — ухмыльнулся чан и ласково погладил чужую пылающую щёку.       •••       чонин осторожно поёрзал на стуле, пытаясь найти более удобное положение, где пробка внутри него не будет так сильно давить на стенки. на самом деле, это не доставляло такого сильного дискомфорта, пробка почти не ощущалась и уж точно не приносила боли. но постоянное распирающее давление заставляло разум соскальзывать в одно русло, и мысли эти были явно не об уроке вокала, на котором он сейчас должен был сконцентрироваться.       они делали это время от времени, оставаясь наедине, в особой интимной атмосфере, но никогда хён не просил о чём-то подобном в рабочей повседневной обстановке. чан был тем, кто обожал помучить младшего — довести его возбуждение до предела, оттянуть оргазм, используя для этого разные игрушки. и хорошо, что сейчас это была лишь безобидная анальная пробка. йени, честно, боялся представить тот день, когда хён придумает что-то более изощрённое, вроде вибратора с дистанционным управлением.       мысль потекла в совершенно ненужном направлении. и вот он уже сидит не на твёрдом стуле, а на мускулистых бёдрах чана, что крепко держит его за талию. а чувство наполненности ему дарит пульсирующий горячий чанов член, а не обычная силиконовая игрушка.       — сосредоточься, чонин, — строгий голос преподавателя заставил вынырнуть из томных мечтаний, но ненадолго.       — да, простите, — покаялся он. а в голове упрямо возник образ властного соблазнительного хёна.       •••       шумная возня чанбина и сынмина привычным фоном ложилась в уши. те устроили соревнование, кто первый стащит ногой чужой кроссовок. побеждал сынмин, чему чанбин очень громко возмущался. они выбрались пообедать вчетвером после вокальных занятий младших и теперь сидели, будоража ресторанчик своими спорами, в ожидании заказанного горячего кальбитхана.       внезапно чанбин наклонился к чанову уху, прошептал что-то и стрельнул глазами на чонина. чан ухмыльнулся уголком рта, острым взглядом прожигая йени, сидящего напротив.       «он знает. чанбин-хён всё знает. он в курсе, что я сижу здесь, заполненный этой чёртовой пробкой. чан ему всё рассказал», — в панике заметались мысли. чонин покрылся нервной испариной, в ужасе смотря в глаза старшего.       чан нахмурился, будто прочитав его суматошные мысли на взволнованном лице, и чонина внезапно отпустило. он выдохнул, прикрыв глаза.       «нет, чан-хён никогда так не поступит. он никогда не выдаст подробности нашей личной жизни, не сделает того, что заставит меня так сильно переживать», — успокоенный этой мыслью, он принялся за подоспевший кипящий суп, активно звеня ложкой.       покончив с едой, парни сыто развалились на стульях, лениво продолжая непринуждённую беседу. мерный гул разговоров других посетителей, голоса близких людей, приятная тёплая тяжесть в желудке — всё это действовало на чонина усыпляюще. он довольно улыбнулся и прищурил глаза.       внезапное движение под столом заставило его вздрогнуть и сбросить с себя дремоту. чан освободил ступню от обуви и теперь медленно вёл ей по чониновой ноге вверх, приближаясь к паху. его алчущее лицо сейчас выражало голод другого плана, который не утолить миской наваристого супа. этот голод часто возникал в странное, неподходящее для интимной близости время.       его взгляд в эти моменты был совершено другой — цепкий и жадный, как будто чан хотел этим взглядом чонина сожрать.       и он пожирал его. но не взглядом.       •••       они зашли в общежитие, намеренно громко хлопнув дверью, чтобы сообщить возможным присутствующим о своём прибытии. но кругом стояла тишина.       — я же говорил, что сейчас у нас никого нет, — сказал чан, снимая обувь. он присел на корточки, помогая младшему развязать узел на шнурках кед и походя погладил его сильные стройные ноги.       чонин наконец стянул обувь и сразу же прижался к пухлым чановым губам, увлекая того в страстный поцелуй. он прижался к нему всем телом, показывая, как долго сегодня томился, думая о своём невероятно горячем парне.       они зашли в комнату старшего так же — целуясь и оглаживая друг друга по рукам, плечам и спинам. по пути скинув почти всю одежду, они забрались на кровать, вставая напротив друг друга на колени. наконец отпрянув от чужих манящих губ, чонин внезапно с удивлением понял, что его хён уже полностью раздет и прижимается к нему пышущим жаром обнажённым телом.       чанова рука с нажимом провела по его члену сквозь ткань трусов — единственному, что осталось на младшем. он весь истекал предэякулятом, взвинченный долгим ожиданием.       — детка, какой же ты мокрый, — сдавленно прошептал чан.       грязные словечки дико доставляли ему. он обожал смущать и дразнить чонина этими пошлыми фразочками. услышав такое обращение от кого-то другого, чонин бы весь передёрнулся в отвращении. но чан умел говорить все эти слащавые прозвища особым образом — одновременно горячо и нежно, что йени и правда ощущал себя маленькой нуждающейся крошкой, о которой позаботится кто-то большой и сильный.       — ты такой молодец, babyboy. послушно ходил весь день, приняв то, что хён дал тебе.       чан пробрался ладонью под кромку боксеров, сдавливая ягодицу. его пальцы потянули за шляпку анальной пробки, вытаскивая её до самого широкого места, покрутили и нажали, вновь погружая внутрь. чонин рвано выдохнул, всхлипнув от сильного натяжения. он устроил голову на чужом плече, просяще потираясь щекой.       — такой хороший покладистый мальчик, — старший ласково огладил подставленную шею, прошёлся мягкими поцелуями в сторону уха, прихватывая мочку губами.       он плавно спустил чужие намокшие трусы до колен и сжал ягодицы, прижимая вплотную и сталкивая их возбуждение. пальцами подцепил основание пробки и наконец вытащил её из жаркого нутра. чонин замер, почувствовав непривычное опустошение. промычав в нетерпении, он двинул бёдрами вперёд, притираясь своим членом к чужому.       — тшшш, — отстранился старший. — не торопись так, лисёнок.       он аккуратно надавил на его грудь, опуская спиной на кровать, и окончательно стянул боксеры с худых ног. эти ноги жаждуще раскрылись, но чан лишь коротко рассмеялся, вынуждая томиться в ожидании. он оттягивал их общее удовольствие, будто его не снедал недавно голод похоти.       показательно неторопливо он обильно выдавил заранее прихваченную смазку на ладонь, прошёлся по чониновой промежности и погрузил внутрь сразу три пальца, создавая влажные хлюпающие звуки их движением.       — ну, хё-ён, давай уже, — возмущённо простонал йени, сверкая нетерпеливыми глазами из-под длинной чёлки. старший добавил ещё один палец, заставляя его жмуриться и сильнее изнывать.       — проси лучше, малыш, — чан заигрывающе дёрнул бровями, размазывая остатки смазки по своему члену.       — пожалуйста, чани-хён, — обольстительно протянул младший. его ступня медленно прошлась от чановой упругой груди — по напрягшемуся животу — к паху, дразняще касаясь самой головки. — я очень тебя хочу.       — убедительно, — хмыкнул чан, перехватывая игривую ножку и закидывая себе на плечо. он наклонился ближе и одним плавным движением толкнулся в растянутую, влажную от смазки дырочку.       дыхание спёрло, и стон застрял в горле чонина от этого распирающего давления от горячего твёрдого члена внутри. чан шипяще простонал сквозь зубы от охватившей его тесноты раскрытого чонинова тела.       — блять, йени, какой же ты, — он прервался на сдавленное мычание. — ахуенно узкий.       медленно наращивая темп, чан крепко сжимал его бока, подхватывал под бёдрами, гладил впалый живот. его тяжёлое горячее дыхание касалось чониновой шеи, когда он наклонялся для влажного смазанного поцелуя.       чонин ныл, скулил и ёрзал по кровати, дрожа всем телом. его руки то хватались за чановы плечи, то сжимались в собственных волосах или подушке под ним. пятками он надавливал на ягодицы чана, подаваясь вверх бёдрами навстречу глубоким размашистым толчкам.       — хён, пожалуйста, пожалуйста, — отчаянно забормотал чонин, сам не понимая особо, о чём просит. он весь горел изнутри и снаружи под властными сильными руками, под пожирающим взглядом тёмных глаз. — чани-хён, х-хён.       — что такое, йени?       — ч-чани-хён, пожа-алуйста, я больше не могу, — заикаясь, проскулил чонин. — пожалуйста, хё-ён.       — детка, ты так хорошо просишь, — чан коротко простонал и прижался губами к тяжело вздымающейся груди. — мой лисёнок хочет кончить?       в ответ на судорожные кивания чан ускорил движения своих крепких бёдер настолько, что чонин мог лишь трястись под собственное сдавленное мычание. перед глазами всё плыло, ни одну мысль не удавалось ухватить в этом раскалённом мареве.       слишком быстро его измученное ожиданием тело подошло к этой грани. напряжение сконцентрировалось в одной точке внизу живота, оно тянуло и зудело. стало так жарко снаружи и внутри, будто по венам текла жидкая раскалённая лава.       тело вытянулось в судороге, пальцы ног поджались, ладонями чонин с силой вцепился в чужие предплечья, весь сжался и захныкал, непроизвольно замолотив чана ступнями по пояснице. он жалостливо заломил брови, запрокинул голову и, широко раскрыв рот в немом стоне, кончил.       это давящее чувство отпустило, выплеснувшись рваными толчками спермы, затопив всё тело горячим расслаблением. ноги без сил соскользнули с чановой спины и нелепо раскинулись в стороны. он весь распластался и замер в изнеможении, тяжело дыша.       чан, однако, не остановился, продолжая втрахивать чонина в кровать, закинув его вялые ноги на свои плечи. на каждый толчок чонин крупно вздрагивал всем телом — ещё более чувствительным после пережитого оргазма. из его опадающего члена вытекло ещё несколько капель спермы на влажный липкий живот. чан неожиданно прервался и, наклонившись, широким мазком языка слизал эти терпкие солёные капли.       подкошенный внезапным приступом стыда, чонин со стоном закрыл пылающее лицо ладонями. это было невыносимо. весь чан был невыносимым с его внезапными смущающими выходками, заставляющими отчаянно краснеть и скукоживаться в один сплошной комок неловкости.       старший же, напротив, наслаждался подобной реакцией, специально дразнил и провоцировал йени, вызывая трепетный зуд в своей груди. он с коротким смешком поцеловал его острую коленку, переместился к худым ляжкам, выцеловывая и мягко прикусывая нежную кожу.       — ты такой сладкий, йени. хочу тебя всего съесть, — прошептал он, касаясь губами чужой ноги.       — нельзя, — голос чонина звучал хоть и возмущённо, но больше расслабленно.       — тогда хотя бы вылизать, м? — и не дожидаясь больше какого-либо ответа, влажно провёл языком по внутренней стороне чонинова бедра, слизывая терпкий вкус испарины.       от едва щекочущих ощущений йени дёрнулся и приглушённо захихикал. но чан сейчас не играл с ним, он всё ещё был очень возбуждён и жаждал продолжения.       — давай, малыш, перевернись, — мягко похлопав по бедру, он помог развернуть непослушное ватное тело.       неловким движением ноги чонин задел его твёрдый и мокрый от смазки член. болезненно зашипев сквозь зубы, чан с силой шлёпнул мягкую задницу, оставляя на ней яркий пунцовый след, заставляя чонина жалобно вскрикнуть и упасть лицом в кровать.       — какой неуклюжий малыш, — раздался ещё один звонкий шлепок.       вслед за хлёсткими ударами жадные ладони смяли покрасневшие ягодицы, сжали до белых следов. смаргивая выступившие слёзы, чонин почувствовал, как хён развёл половинки его маленькой попки, оттянул их в стороны и с нажимом провёл языком от мошонки вверх до ещё влажного ануса.       чонин забился под ним и захныкал в диком смущении, пытаясь рукой отодвинуть голову от своей задницы. чан отстранил его руку и, прижав её к взмокшей спине, продолжил жадно вылизывать ему между ягодиц.       — о господи, хён! — вскрикнул младший, когда язык надавил на вход, проникая внутрь.       чан отстранился, его губы и подбородок блестели от обилия слюны, и он вытер их нетерпеливым движением. потянул чонина на себя, ухватив за тазобедренные косточки, заставляя встать на колени, навалился на него сверху и, повернув голову за подбородок, прижался к его нежным губам.       влажный поцелуй захватил йени, голова стала такой пустой, оставляя лишь ощущение тяжёлого тела над ним. какой же чан был горячий. его жар плавил чонина, размазывал его истекающее потом тело по кровати. он прогнулся в спине и подался назад навстречу крупной головке чужого члена, с которой каплями срывалась естественная смазка. это дразнящее касание заставляло его вскидывать задницу и тереться, подставляясь, о чужой пах.       отстранившись, чан сжал в ладонях его ягодицы, раскрывая, и резко вошёл. разум сносило от податливого, гнущегося в его руках распалённого тела. это кроткое послушание, граничащее с игривой дерзостью, доставляло ему особое удовольствие.       — бля-ять, — сдавлено простонал он. — йени, детка, ты такой хороший, такой молодец.       чонин отозвался жалостливым всхлипом, уткнувшись головой в согнутые в локтях руки. как же сильно он любил такую похвалу от старшего, заставляющую в груди всё резонировать и полыхать. ради этих слов хотелось быть самым лучшим, идеальным для хёна, и чонин шёл на всё ради его поощрения.       по комнате разносились его ноющие стоны и шлепки разгорячённых тел от быстрых глубоких толчков, попадающих по простате, заставляющих дрожать обессиленные ноги. йени хныкал, вцепившись пальцами в простынь, из его приоткрытого в удовольствии рта бесконтрольно стекала слюна.       чан над ним низко и сдавленно стонал, то сминая его бёдра, то крепко сжимая за талию и натягивая на себя до предела, то отрывисто шлёпая маленькую попку, заставляя вновь возбуждённый чонинов член покачиваться в такт движениям. вены на руках, шее и внизу живота выступили сильнее обычного, чан весь взмок и покраснел от жара, наполняющего комнату и их тела. толчки его вдруг стали более беспорядочными и быстрыми.       — fuck, fuck, fuck, — он отрывисто матерился в такт толчкам и протяжно низко стонал, с шипением втягивая воздух сквозь зубы. — babe, you’re fucking…       не договорив, он сжал до побелевших пальцев чониновы ягодицы и, сделав последние сильные, глубокие с оттяжкой толчки, кончил, запрокинув голову в долгом хриплом стоне.       чан замер на несколько секунд, тяжело дыша, пережидая сладкую негу, от которой мышцы всего его тела мелко подрагивали. он вытер стекающий со лба пот и наконец вышел из напряжённого чонинова тела. младший всё ещё был возбуждён и теперь ждал, когда же хён позволит ему кончить во второй раз. чан прильнул к его растраханному анусу губами, слизывая собственную вытекающую сперму.       — боже, хён! ты такой извращенец! — измучено воскликнул чонин.       — все мы в той или иной степени извращенцы, йени, — с ухмылкой ответил чан.       он помог младшему перевернуться, велев облокотиться на подушки, и затянул в нежный долгий поцелуй, устроившись рядом. продолжая мягко посасывать чужие губы, чан провёл горячей ладонью по груди и сдавил соски, получая тихий стон в ответ. широким движением пройдясь по животу и рёбрам, он наконец сжал стоящий член, начиная быстро надрачивать и потирать большим пальцем сочащуюся головку.       лёгкие сдавило от нехватки воздуха, и чонин отпрянул от пожирающих его губ, запрокинув голову в поисках кислорода. но вместо вдоха получилось лишь отчаянно застонать, сдавшись жару чановых пальцев.       — хё-ён, — жалостно захныкал йени сквозь тяжёлое дыхание и тихие постанывания. ему осталось совсем чуть-чуть, он чувствовал, как ходит по самому краю, всего в шаге от наслаждения.       — давай, кончи для хёна, малыш, — хрипло прошептал чан, касаясь носом чувствительного места за алеющим ушком.       он ускорил движение руки, сильнее сдавливая головку, и прижался раскрытым ртом к откинутой шее, влажно слизывая бешеный пульс. он почувствовал, как чонин напрягся в его руках и тут же обмяк, стонуще выдохнув его имя.       — ты такой молодец, чонини, хён так гордится тобой, — донёсся сквозь вату, заложившую уши, мягкий низкий голос чана. — мой хороший любимый мальчик.       нежные поцелуи обрушились на чониновы плечи и ключицы. чан переплёл их пальцы, невесомо поглаживая острые костяшки. его влюблённый тёплый взгляд ласкал чужое розовое вспотевшее лицо, в нём больше не было жадного голода, только трогательная мягкость.       чонин счастливо и застенчиво улыбнулся, прильнув к хёну всем телом и оставляя короткий поцелуй на ответной широкой улыбке.       •••       чуть позже, когда чан на руках понёс йени в ванную смыть следы их любви, они внезапно столкнулись с хёнджином. чонин первый его увидел и испуганно взвизгнул, стыдливо прикрываясь руками и пряча лицо в чановой шее.       — и давно ты здесь? — приподнял брови чан. его не смущала собственная нагота, это он был тем, кто всех смущал этим. и сейчас, наблюдая, как хёнджин старательно отводит взгляд от их обнажённых вспотевших тел, он уже внутренне предвидел ответ.       — я был в туалете, когда вы пришли. у меня прихватило живот, ну и мне пришлось, эмм… вернуться пораньше, — замялся хёнджин. — я надел наушники, как только смог дойти до комнаты. я почти ничего не слышал, честно!       и, конечно, его пунцовое смущённое лицо говорило об обратном.