Имперец

Раскидать Камни на поверхности газовых гигантов особо много времени не заняло. К планетам даже подлетать не потребовалось слишком близко. Транспортировочный луч справился со своей задачей на ура. Последней точкой для посещения был Нидавеллир. Перчатку если и уничтожать, то в этой реальности. Зачем тащить такую дрянь к себе? — У меня скверные предчувствия, — покачал головой Лофт, когда они оказались на орбите мира цвергов. — У меня тоже, — нахмурились Хела, разглядывая тёмные, без единого огонька кузни, занимавшие всё обозримое пространство вокруг звезды, сейчас отчего-то погасшей. — А так быть не должно? — заинтересовался Баки. — Не должно, — коротко ответил Лофт. — Это не я! — немедленно открестился оказавшийся неподалёку Милз. — Сиди уж, разрушитель, — махнула рукой Хела, запуская поиск живых существ и хоть какой-то тепловой сигнатуры. Поверить в то, что они видели, не получалось. Ни в одной кузнице не было живых существ. Горны погасли и остыли. — Как же так? — прошептала она и велела: — Повторное сканирование. Цверги не могли пропасть, не оставив следов, они не ушли бы из родного мира, не бросили кузни. Слишком много «не», а спросить и не у кого. — Есть! — воскликнул Баки, указывая на единственное оранжевое пятно. — В катер! — велела Хела, но, стоило Милзу подняться с места, гаркнула: — А ты сиди! Тут нечего рушить, и спасать нас не от чего! Милз понурился и рухнул обратно в кресло. — Сиди на жопе ровно, — добавил Баки. — Тут и без тебя уже всё разнесли. Катер быстро донёс их до погружённого в темноту порта, тоже являвшегося кузницей, как и всё вокруг. Глухая, неправильная тишина ударила по ушам. Хела помнила это место другим. Грохот молотов, жар бесчисленного количества печей, питающихся от яркой звезды в центре сложной системы, выстроенной цвергами. — Есть кто живой? — крикнул Лофт, и его эхо его дрожащего голоса заметалось между холодных стен в мёртвой тишине. Ответа не последовало, хотя коммуникатор и чётко выдавал направление, в котором располагалось то самое оранжевое тёплое пятно. — Выходи! Не бойся! Мы не тронем тебя! — крикнула Хела и вздрогнула, когда глухой, басовитый, словно из горной расщелины, голос раздался за её спиной. — А чего мне бояться? Смерти? Так она вот, сама ко мне пришла. Баки и Лофт обернулись. Над ними возвышался лохматый крепкий бородач с потухшим взглядом. Рук ниже локтей у него не было. — Кто это сделал? — грозно вопросил Баки. — Мидгардец… — прогудел бородач, подошёл и тяжело опустился на одну из наковален. — Чудны дела твои… — Кто это сделал? — с нажимом повторила вопрос Хела. — Танос, — криво усмехнулся цверг, глядя на перчатку в её руках. — А ведь мы предупреждали. — Мы хотели уничтожить её, — сказал Лофт. — Чтобы никто не смог снова… Танос мёртв. Матушка его убила. Цверг с минуту смотрел на Хелу и вдруг захохотал, раскатисто громко, от души, когда успокоился, утёр глаза культей и покачал головой: — Кузня мертва, цверги мертвы. И Эйтри скоро умрёт. — Придётся дома, — Лофт положил руку Хеле на плечо. — Эйтри, давай с нами. В живой Нидавеллир. В империи могут восстановить утраченные конечности. Будешь целый и среди своих. — Нидавеллира нет! — пророкотал обвалом в горах цверг и с тоской посмотрел на свои руки. — И цвергов нет. — В этой вероятности, — заявила Хела. — Там, где Таноса остановили на три с лишним столетия раньше, твой народ жив. — Как такое возможно? — неверяще спросил Эйтри, но Лофт заметил в его глазах проблеск надежды. — Возможно, — заверила его Хела. — Те же миры, но другая вероятность, немного другое течение времени. — И руки? — Эйтри воздел вверх культи. — Я согласен, я пойду с вами, даже если Нидавеллира больше нет и там. Пусть цверги живут, пока жив я. Баки потёр занывшую левую руку, сожалея, что Таноса никак нельзя воскресить и убивать медленно — за каждого убитого им, за этого отчаявшегося цверга, ставшего свидетелем гибели своего народа и брошенного мучительно долго умирать от голода и жажды в окружении трупов собратьев. — Пойдём, — тронул его за колено Лофт. — Прости, наши корабли рассчитаны на существ размером с людей, но мы что-нибудь придумаем. Ему было отчаянно больно за Эйтри. Почему-то именно за него. — Всё лучше, чем угаснуть, — тяжело вздохнул цверг и поднялся. Он не сказал ни слова, поднявшись на борт катера, кое-как разместился, прижимая культи к груди, и закрыл глаза. Лофту не приходилось видеть кого-то настолько разбитого и потерянного, а уж представить, что Эйтри пришлось пережить, он и вовсе не мог. Сколько тот бродил в одиночестве? Не имея возможности даже похоронить своих братьев? — Если бы я знал… — прошептал он, поглаживая по перьям ласково перебирающего его волосы Полундру. — И что бы ты сделал? — вздохнул Баки, пристроился рядом, тоже не сводя взгляда с цверга. — Танос — не та величина, с которой ты бы справился в одиночку. А помощи или поддержки ждать неоткуда было. — Он слишком быстро сдох, — мрачно ответил Лофт. — Ты не представляешь, сколько раз эту фразу я от Стива слышал, — усмехнулся Баки и погладил Полундру. — Танос мёртв! Всё! Сдох! А у тебя будет из него пуфик! Вроде бы дремавший цверг на эту фразу вскинулся, кое-как поднялся и, прижав к груди правую культю, поклонился Лофту, после чего снова опустился на пол. — Кресло, — поправил Лофт. — Там хватит на кресло. Чёрное дерево, каретная стяжка… Я покажу. Мы же взяли кости скелета? — Только требуху бросили, — кровожадно оскалился Баки. — И голову взяли. Пусть там нет ничего полезного. Твоя мать отказалась от чаши. — Эйтри, — посмотрел на цверга Лофт. — Череп я оставлю себе, а кости будут подарком для тебя. Когда тебе восстановят руки, сделаешь из них что пожелаешь. Цверг снова глянул на Лофта и задумчиво кивнул, поглаживая культями друг друга, как делал бы, будь у него руки в порядке. Отчего-то Баки показалось, что в голове Эйтри уже рождались идеи, на что можно пустить этот материал. Лофт встал, подошёл к нему и положил руку на плечо. — Мне очень жаль, — тихо сказал он. — Так жаль… — Твоей вины здесь нет, — прогудел Эйтри. — Ничьей вины нет. Виноват лишь тот, кто занёс меч, тот, кто позволил сердцу ожесточиться, а разуму дать слабину. Ты не в ответе за чужие ошибки. Только за свои. — Спасибо, — Лофт ненадолго прижался лбом к его плечу, до сих пор пахнущему горячим металлом и окалиной. Хела молча следила за приближающимся крейсером, за неторопливо открывающимися створками шлюза. И не могла не радоваться, что они, хоть почти фатально опоздали, чтобы помочь цвергам, но в то же время спасли эту вероятность и, возможно, другие тоже от чего-то более страшного. Оказалось, что военные корабли империи приспособлены для того, чтобы создать комфортные условия не только для людей, но и для других рас — бывают же и пленные, и спасённые. Так что две каюты быстро объединили в одну, преобразили мебель и приставили к Эйтри рядового, чтобы тот стал его руками до прилёта на Землю. Цверг снова кланялся и неумело благодарил. — Танос легко отделался! — заявил Баки, когда все снова собрались на капитанском мостике крейсера. — Да, — кивнул Лофт, устало потёр переносицу и приказал: — Домой! Хела после возвращения на крейсер с Нидавеллира не произнесла ни слова. Она была угрюма и мрачна. Отправив перчатку обратно в хранилище и приставив к его дверям охрану, она устроилась в капитанском кресле и только кивнула, когда Лофт отдал распоряжение возвращаться. Баки сел рядом и развернулся к ней, выжидательно глядя на царевну. — Что? — тяжело вздохнув, глянула на него Хела. — Это мой вопрос, — прищурился он. — Ты не из тех, кто скорбит о несовершенстве бытия. Что планируешь делать? — Пока только думаю, а не планирую, — закатила глаза Хела, в очередной раз удивляясь догадливости этого мидгардца. И почему он не хочет разделить с ней ложе? — Ты военачальница, — ухмыльнулся Баки. — Пустые мечты — не твой образ мышления. — Думать и мечтать — это о разном, — наставительно поправила его Хела. — Асгард зашевелился. Пусть пока и очень вяло. — Жаль, что у тебя нет там шпионов. — У меня всё есть, — усмехнулась Хела и бросила взгляд на Милза. — Вот думаю о диверсанте. — Ма-ам, — подал голос Лофт. — Точно стоит? Второй Рагнарёк в списке достижений Разрушителя будет лишним. — Я нечаянно! — громко возмутился Милз.