Трика

      Проснувшись, Рейнира даже забыла о том, где она находится. В сознании будто что-то щелкнуло, мысли о войне просочились в голову, и девушка подскочила на кровати, испуганно озираясь. Вспомнив, что произошло вчера, а также разговор с мамой, её сердце наконец-то перестало дико стучать.       Утро принцессы проходило максимально беззаботно, но в то же время под постоянным вниманием. К ней вновь приходил мейстер, на этот раз не Мелос, а также служанки. Рейнире кажется, их стало больше. Нет, вспомнить лица тех, кто был с ней около шестнадцати лет назад она конечно не сможет, но точно можно сказать, что за раз к ней обычно приходило две-три. Сейчас же девушек стало немного побольше. Если же части из них нечем было заняться, они спрашивали у принцессы, нуждается ли она в чем-то и просто продолжали стоять, в случае отказа.       Рейнира помнит, как в этом возрасте желала хоть немного внимания. Даже не от отца. Чтобы кто-то проявил сочувствие. Брошенке, которую променяли на сына. Но все видели только мальчика Алисенты. А ей приходилось стоять у стены, кусая губу и сдерживая обиды, огрызаясь на других иронией.       Что ж, той девочке-подростку стоило бы оказаться на грани смерти, и весь мир упал бы к её ногам. Будучи уже взрослой, Рейнире сейчас наоборот чужда эта излишняя забота. Но маленькой девочке внутри неё всё равно приятно. Приятно, что о ней не забудут, если бы что-то вдруг случилось.       Планов на сегодняшний день немного. Со многими пунктами из своего списка она пока испытывает затруднение. Строить козни ещё рано, Веларионов и Деймона нет, а подставить Отто без плана, не так уж и легко.       Также в связи с контролём рыцарей за дверью, она не может даже посетить свою Маленькую Леди. Принцесса уже попыталась поговорить с Сиром Лорентом (игнорируя полностью Кристона), но ей ясно дали понять, что король отдал приказ не провожать её до Драконьего Логова. Возможно, Рейнира бы бросилась к потайным проходам Мэйгора. Однако делать это днём бессмысленно: на улице поймают или заметят. Да и ночью пробираться к Сиракс небезопасно. Вместе с этим ей также не попасть в Королевскую Гавань.       У неё нет одежды, которая помогала бы оставаться скрытой перед малым народцем. Это, конечно, нужно исправить.       После долгого нахождения в покоях принцесса всё же напросилась на прогулку по замку. Недалеко от комнат, исключительно под вниманием Белых Плащей и недолго. Ходить в жёлтом простом платье было стыдно. Рейнира уже привыкла к одеждам с большим количеством камней в цветах своего дома.       Наконец-то принцесса покинула свои покои и оказалась в коридоре.       Она даже не поверила, когда увидела на одной из стен символику дома Таргариен. Несмотря на то, что после возвращения замка, Рейнира убрала всю символику семерых, её всё равно казалось, что это место стало холодным и чужим, пропитанное другими людьми. Чужаками. Сейчас же всё казалось таким родным и тёплым. Из окон выходил прекраснейший вид на сады во дворе, цветущие и не пострадавшие от огня дракона. Солнце проникало во все уголки, подчеркивая неприличные гобелены на стенах. При виде их у принцессы вырывается смешок.       Она улыбается.       Мимо неё проходили люди, представители знати. Рейнира не обращала на них внимание, уж слишком увлекаясь окружение. Каждый камушек привлекал её внимание. Лишь тогда, когда с ней здоровались и говорили заботливым тоном, как они рады выздоровлению наследницы, она удосуживалась также поприветствовать их. Как будто в столь сладких словах была доля правды.       Кристон Коль не решался как-то поговорить с ней, из-за присутствия более старшего рыцаря, чему Рейнира была очень рада, но всё же спиной не переставала чувствовать его грустный телячий взгляд.       У него нет мыслей о том, какая она подлая сука. Пока. Рейнира не хочет испытывать судьбу и как-то общаться с рыцарем, который обиделся и убежал под другую юбку, чтобы оттуда кричать, какая принцесса плохая.       Скорее всего, сейчас он будет ходить расстроенный тем, что она с ним не общается, но потом опять начнёт уже обижаться сам, и повторится уже прошедший путь.       Избавиться. Никак по-другому.       Хорошее настроение улетучивается.       Уже с хмурым лицом Рейнира возвращалась к своим покоям, около которого стояли Белые плащи. У неё закралась мысль, что отец пришел к ней, чтобы поговорить о вчерашнем. Так что увидеть в своих комнатах она ожидала его.       Но точно не королеву, которая сидела на одном из золотистых мягких диванчиков с встревоженным видом и подушкой на животе.       — Рейнира, — напряженно улыбнулась Алисента, сминая собственные пальцы.       Девушка поерзала на месте, немного отодвигаясь в сторону.       — Присаживайся.       — Алисента, — сдержанно поприветствовала девушка, проходя в комнату.       Чудо, что они не пересеклись.       — Тебе уже можно покидать покои?       — Я решила пройтись по коридорам, посмотреть на сад. Сидеть в четырёх стенах утомительно, — вздохнула принцесса, присаживаясь напротив в кресло.       — Тебе могло стать нехорошо. Ты же столько недель пробыла без сознания, — в тонне Алисенты прозвучала нотка неодобрения. Её взгляд потускнел, когда принцесса села напротив, а не рядом. — И ты больше не называешь меня «королевой»?..       В прошлом своими играми в обидчивую девочку она потеряла ту грань, когда она обращалась к Алисенте по титулу, чтобы задеть её чувства, а когда лишь бы потешать чужое самолюбие.       Больше подобного от неё не будет.       — Я чувствовала себя достаточно сносно, к тому же меня сопровождали, — поторопилась ответить на первые слова бывшей подруги Рейнира. — Похоже, я задевала твои чувства, когда обращалась к тебе «королева». Или же мне стоит сохранить титулы в нашей беседе?       — Нет, — было трудно не заметить чужую растерянность. — Мне комфортнее, когда ты обращаешься ко мне по имени, как раньше. Но сейчас я королева…       — Определись, кем ты хочешь быть мне. Королевой или подругой.       Разговор стал становиться интимнее.       Так обращаться к королеве при людях, конечно, не стоит. Люди будут думать не то, что Рейнира просто не признаёт новую жену отца, а просто глупая дурочка, которая не может сдержать злобу.       Вот если бы и другие члены семьи отказались от титула, то это уже можно назвать бунтом.       — Я хочу быть твоей подругой! Но ты не даешь мне с тобой поговорить! — воскликнула девушка, поднимаясь с места.       Взгляд тут же скользнул на большой живот Алисенты и к горлу Рейниры подкатил ком.       — Подруги не приказывают друг другу, — более спокойно отвечает принцесса, удерживая взгляд на той, что напротив.       — Если бы не приказы, ты не оставалась бы и дольше минуты рядом со мной! Я… — она сделала глубокий вдох. — Почему мы не можем есть вместе пирожные и лежать под чардревом?       — Да, мачеха и падчерица вместе едят пирожные под чардревом и обсуждают что? Может, моих женихов? Какой из них с самым завышенным самомнением? Или может быть мне рассказать о том, что я действительно думаю о своем браке? Откуда мне знать, что ты не продашь любой мой секрет своему отцу?       — Что…       — Я давно знаю, что Отто старается посадить своего внука на трон. Интересно, наврал ли он тебе, что Эйгон — законный наследник, а настоящий узурпатор это его старшая сестра? — тон Рейниры продолжал быть напористым. — Не удивлюсь, если он узнает о моих доводах уже сегодня.       — Это не так!.. — Алисента осекается, внезапно отводя взгляд в сторону. — Я не считаю, что ты узурпатор, Рейнира. И ты стала бы хорошей королевой.       Последнее сказанное предложение задевает за живое.       Помнится, Алисента так уже говорила. И на следующий же день побежала короновать своего сына.       Рейнира понимает, что спокойствие и сдержанность рушатся под данным воспоминанием. Она даже не пытается сказать что-то в ответ, дабы не бросить что-то эмоциональное и не показать себя слабой.       — Возможно, — наконец-то начинает говорить. — Я даже верю в то, что ты так считала. Но твоя вера явно пошатнулась в тот момент, когда ты родила мальчика.       — Рейнира! — голос Алисенты срывается от того, как громко она кричит имя подруги. — Хватит так говорить!       — Не повышай на меня голос, — срывается угроза с уст принцессы прежде, чем она понимает, что говорит.       Рейнира чувствует, как от напряжения стиснула челюсть, и старается расслабиться. Всё-таки она даёт эмоциям выйти наружу.       Рука королевы скользит к животу, а на лице отражается горечь.       — Вот видишь. Как ты можешь быть моей подругой, если уже ведешь себя как моя мачеха? Как та, кому все дозволено. Ты приказываешь мне, — пытается вернуть контроль над ситуацией принцесса.       — Я… — взгляд Алисенты всё никак не может остановиться на ней. Ей предпочтительнее смотреть в сторону, но только не в глаза Рейниры. — Просто уже не знаю, как вернуть тебя. Мне одиноко без твоей компании…       — У тебя досточно придворных дам для дружбы, Алисента.       — Они мне не нужны! — губы девушки задрожали. — Мне нужна ты.       Рейнира сдерживается, чтобы не закатить глаза.       Она не разрывает зрительный контакт, изучая каждую морщинку на лице девушки.       Алисента вытирает лицо и внезапно затихает.       — Я не должна была… Мх, — она сильнее начинает держаться за живот и морщится.       Принцесса поднимает бровь. После повторного стона с уст бывшей подруги она поднимается с места. Взгляд стал настороженным.       Королева сгорбилась и замерла на месте, сосредоточившись на своём дыхании. Ладонь жадно вцепилась в красные ткани под животом, крепко их сминая. После нескольких вдохов и выдохов она наконец-то выпрямилась, но руки не убрала.       — Он толкнулся, я испугалась, — поспешила оправдаться Алисента, всё ещё выглядя натянутой, словно струнка.       Рейнира и сама расслабилась. Да, не хватало бы, чтобы у неё в покоях начались роды.       Она помнит, что день рождения Хелейны приходился на третий месяц 115 года. До начала этого месяца осталось несколько недель, если вспомнить, что две недели назад были именины Эйгона. До дня рождения самой Отрады Королевства осталось недолго. И вновь ей будет восемнадцать.       Принцесса опустилась обратно в кресло.       — Лучше всё равно провериться у мейстера, — сказала Рейнира, по привычке потянувшись к кольцам на руках, которых не оказалось. Какое упущение!       — Да, ты права, — но Алисента не спешила уходить. — Я лишь хотела увидеть тебя и сказать, что рада твоему приходу в себя. Мне было страшно и грустно от мысли, что ты умрешь, Рейнира. После того, как тебя принесли в лагерь и ты выглядела… мёртвой, показалось, что я потеряла единственного друга… Нет-нет, лучше мне уйти.       Многие несказанные королевой слова так и остались в воздухе. Может, она побоялась рыцарей за дверью, может быть, что у стен есть уши. Но найти в себе силы сказать всё, как на духу, ей не удалось. И принцесса почувствовала эту недосказанность. От того не стала как-то останавливать Алисенту, когда та двинулась к двери. Может быть, если она научится быть искренней, сердце Рейниры проявит хоть немного сострадания. От своего плана она ни за что не отвернётся.       Когда королева исчезла за дверями покоев принцессы, ей удалось услышать смесь голосов, которую не разобрала.       Хм, а были ли так хорошо слышны крики самой Алисенты во время их разговора? Видимо, да.       Рейнира не стала зацикливаться на этом и решила подойти к столу рядом с кроватью, на котором лежали несколько шкатулок, до отказа наполненных украшениями. Как же ей не хватало лимонных долек здесь. У Рейниры всегда стояла тарелка с лимонными дольками, в которых было отказано. Скорее бы их вернули.        В попытке достать из ёмкости свернутые листки, одна из сережек громко брякнулась об пол и даже немного покатилась.       Тяжело вздохнув, принцесса опустилась на колени и подняла её, одновременно с этим зацепившись взглядом за сундучок, что был спрятан за углом свисающего с кровати одеяла.       Сережка выпала из рук.       «Нет… быть не может!»       «Нет. Нет. Да!»       Рейнира тут же подползла к сундуку, начиная оглядывать его снаружи. Он был обтянут кожей и в некоторых местах покрыт камнями. Самое то для сокровищницы, привезенной из Эссоса. А также для всего содержимого внутри, что было привезено из земель за Узким морем.       Распахнув сундук, глаз тут же зацепился за нефритовую диадему.       Дабы сдержать радостные звуки со своих уст, принцесса прикусила губу и протянула ладонь к украшению. Она никак не могла налюбоваться металлом, с которым так изящно играл мастер и создал неповторимые узоры, а также за бледные зелёные камушки, которых в диадеме было достаточно.       Когда-то это принадлежало Императрице Ленг, если Рейнира не ошибается. Теперь это будет принадлежать ей.       Ниже, под той самой диадемой, оказывается лежало то, что она уже давно не видела. Выброшенное в порыве злости ожерелье, которое всегда было с ней около четырёх лет, прежде чем она избавилась от него после изгнания Деймона.       Кажется, всё дальнейшее время она провела рядом с этим сундуком, выбирая что-то для себя. Пора бы приукрасить желтые платья. В конце концов ей нужно подобать своему титулу наследницы. Рейнира нашла красивую брошку в форме, сшитую из бисера и украшенную дорогими камнями, но она была золотой и сливалась бы с платьем. Так что девушка выбрала небольшую брошку с крупным рубином и тремя маленькими, прикрепленных, как капельки. Цвета драгоценных камней сочетались с теми, что были на её валирийском ожерелье.       Удивительно, что с тем разнообразием подарков, что Деймон всегда дарил ей, не завалялась тиара или диадема с таким же цветом камней. А жаль.       Зато нашлось несколько заколочек.       И самое главное — кольца. Большинство были подарены ещё много лет назад. Так что они могли залезть только на мизинцы. Но это уже лучше, чем ничего.       Рейнира стояла перед напольным зеркалом, любуясь своему отражению. Правда, не хватало ещё чего-то на пояс, но это уже стоило искать в гардеробе. Заколка, брошь и ожерелье в сочетании создавали гармоничный образ.       Потом всё же Рейнира вспомнила о том, что вообще хотела сделать, от того и быстренько убрала все украшения и вернулась к пергаментам, которые лежали в шкатулке на столе. До самого вечера её никто не должен был беспокоить, так что у неё было время подумать над новым местом хранения бумаги. Не было доверия абсолютно любому месту в комнате. Если Отто Хайтауэр что-то заподозрит и решит узнать об этом лично, он мог бы рискнуть и попытаться найти улики в её комнате.       Рейнира окинула взглядом всю спальную комнату, подумывая даже спрятать написанное под матрасом, но глаза всё время возвращались к стене расписанной рисунками.       Фыркнув, принцесса рухнула на кровать и бросила рядом листки.       Ей бы будущее дома спасать, а она думает о том, куда спрятать несколько пергаментов.       Может быть, стоило бы от них вообще избавиться? Нет, только тогда, когда как минимум половина из этого списка не будет выполнена.       По итогу, записи были обратно спрятаны на дно шкатулки, тщательно осыпанные сверху украшениями.       Рейнира пока решила провести время с одной из книг, что лежала в стопке рядом с кроватью. Даже было интересно, что интересовало юный ум. Устроившись поудобнее на мягком одеяле, ей даже удалось погрузиться в рассказ. Кажется, она не помнила этого, но в самом деле у принцессы было много разных книг, так что вряд ли ей удалось бы запомнить всё.       Вечерело.       Должен был уже начаться её ужин. Если честно, за эти пару дней она дико соскучилась по мясу в рационе, но похоже, только завтра её будут ждать супы. До цельного мяса ещё далеко.       От того Рейнира удивилась, когда увидела, что служанки вносили в комнаты целые тарелки, наполненные различной едой. На какой-то миг появилась надежда, что скудное питание у неё закончилось, как тут она увидела, что столовые приборы готовят для двоих. В той части стола, где сидела принцесса, стояла одинокая тарелка с овощами и фруктами.       «Правда? Кто додумался до такого?» — возмутилась в своей голове девушка, даже не скрывая открытого рта и отчаяние на лице.       Была ли она удивлена увидеть своего отца в дверях после такого? Нет.       — Рейнира! — с улыбкой на лице воскликнул король, тут же заключив дочь в объятья.       В этот раз принцесса проявила больше тепла и ответила на объятья, чувствуя щекой пропитанный теплом камзол, а также улавливая мягкие по аромату благовония.       — Добрый вечер, отец, — поприветствовала она, краем глаза наблюдая, как в один из кубков наливают вино.       Визерис отпустил принцессу, с восторгом вглядываясь в лицо дочери, будто бы всё ещё не веря, что она жива.       Две мучительные недели всё ещё не покинули его память. Вспоминая о своей боли, ему хотелось броситься к покоям дочки и ещё раз убедиться, что с ней всё хорошо.       — Я хотел поужинать с тобой, поговорить о насущном, — сказал Визерис, жестом приглашая Рейниру сесть.       Служанки поспешили покинуть покои.       Принцесса поправила своё платье, присаживаясь за своё место за столом, с одной единственной скудной тарелкой.       Король сел ровно напротив, как это обычно и делалось во время их одиночных ужинов. Мужчина сразу потянулся накладывать себе еды, совсем не жалея кусков мяса, хлеба и картошки.       На самом деле, Рейнира ожидала, что между ними произойдёт какой-то диалог, но её взгляд неотрывно наблюдал за тем, как отец приступил к говядине с сосредоточенным видом.       Принцесса встряхнула головой и взяла свою морковь, стараясь не поднимать взгляд. Она думает, понимает.       Что он нервничал.       Обычно отец быстро ел, когда хотел перейти к важной и неприятной теме, но пока не решался.       Принцесса не нарушала молчание. Ждала. И вот наконец-то тишина нарушилась.       — Ты очень красиво сегодня выглядишь, Рейнира, — сказал Визерис нерешительным тоном. — Обычно ты носишь только ожерелье, подаренное Деймоном, а сейчас на тебе больше украшений.       Она опускает взгляд на брошку и рефлекторно касается её.       — Да, я разбирала свой сундук, набитый подарками дяди. Проводя в комнате весь день особо нечем заняться. — пожала плечами принцесса.       — Я должен был отправить к тебе септу. Как же не подумал об этом. Ты могла бы продолжить своё учение даже в покоях, — размышлял Визерис, откинувшись на спинку стула.       — Нет, не стоит, — тут же произносит Рейнира, поднимая взгляд на отца. — Пожалуйста.       Отец не настаивал.       «Уж лучше тогда проводить всё время одной», — не озвучила свои мысли принцесса, обратно опустив голову в тарелку.       На самом деле, после эмоционального разговора с Алисентой у неё не было ни сил, ни желания, вновь с кем-то серьёзно говорить, но отказать она не может.       Был бы визит короля простым, Рейнира с радостью поболтала бы с отцом о любой теме, но напряжение в воздухе нагнетает.       — Алисента рассказала, ты выходила прогуляться? — вновь предпринял попытку завести светскую беседу Визерис.       — Да. Я прогулялась немного по коридорам, а затем вернулась в комнаты. Меня сопровождали верные щиты, — ответила Рейнира, поднимая кусочек нарезанного банана и закидывая его в рот.       — Тогда хорошо, что рядом с тобой были рыцари, — попытался улыбнуться Визерис, сминая в руках кубок с вином.       Пока король осушал его, принцесса замерла и посмотрела задумчиво на отца.       А ведь именно сейчас было бы хорошо продолжить эту тему и частично выполнить один из пунктов своего списка. Конечно, это не «случайная смерть», но хотя бы так она не будет видеть это полное «грусти и сожаления» лицо.       — Отец, — прибавив тону голоса робость, Рейнира заметно сжалась под взглядом отца. — Я могу тебя попросить?       — Конечно-конечно! — обеспокоенно сказал Визерис и поерзал на месте.       Было заметно, как его глаза загорелись.       Но принцесса всё же для приличия потянула паузу, нерешительно выглядывая из-под ресниц.       — Можно устранить сира Кристона от должности моего щита? — тихо спросила она. — Мне не уютно рядом с ним, и к тому же он, похоже, плохо выполнял свои обязанности, ну, в день именин Эйгона. Меня не покидает мысль, что я допустила ошибку, когда выбрала его.       Король замер.       — Думаю… думаю я могу выполнить твою просьбу. Мне даже самому будет спокойнее, если тебя будет охранять более опытные члены королевской гвардии. Пусть они и не бывали в бою, — со слабой улыбкой произнёс Визерис.       Она едва ли сдержала улыбку и поспешила сказать:       — Только не говори ему, что это по моей просьбе, пожалуйста.       — Конечно-конечно.       Наконец-то. Теперь рядом с ней не будет Сира Кристона. Конечно, отстранение от должности щита принцессы не спасёт его от того, что она собирается избавиться от него. Пока он не станет хотя бы мозолить глаза.       У Рейниры даже появился аппетит. Девушка взяла ещё одну палочку моркови, хрумкая ею и сжимая губы в улыбке.       — Какой она была? — голос короля даже было тяжело узнать от тоски, которая пропитывала каждое слово. — В твоём сне?       Принцесса дожевывала пищу, вместе с тем раздумывая над тем, что лучше сказать отцу. Он же терпеливо ждал, когда дочь наконец-то закончит с овощем, считая мгновения до долгожданного ответа.       — Тяжело сказать, какой она была, — начала говорить Рейнира, начиная поглаживать кольца на мизинце. — Но при её виде мне хотелось просто спрятаться под боком от всего мира, словно нет места защищённее.       Ответ был честным. Из памяти не исчезает тот момент, когда весь образ Чёрной Королевы рухнул при виде матушки. Кажется, она забыла о собственных грехах, превратившись в маленькую напуганную девочку, которую наконец-то кто-то пожалел. Рейнира признаёт, что ей не хватало этого.       Визерис был удовлетворён её ответом. Это показывали глаза, наполненные верой и печалью.       У неё, на самом деле, всегда было много вопросов к отцу насчёт мамы, но он избегал этой темы. Да и сама задать их никогда не решалась. Возможно, боялась услышать, что Эймму не любили. Что какая-то девочка из рода Хайтауэр намного лучше девушки из Дома Аррен, в которой течёт кровь Таргариенов.       — Она что-то говорила обо мне? — вновь задал вопрос король, продолжая сминать пустой кубок.       Соврать или же нет?       Рейнира задумчиво произносит:       — Нет. Или же я не помню. Я лишь только хорошо запомнила предостережения от мамы. Остальное же размыто.       — Я хотел поговорить как раз об этом, Рейнира.       Визерис делает глубокий вдох. Похоже, именно из-за этой темы он пришёл сегодня.       — Ты столько мне рассказала, что ночью мне даже снились кошмары, знаешь ли, — хохотнул неуверенно король, в то время, как Рейнира напряглась.       Действительно ли это был просто кошмар? Или боги решили как-то помочь ей и послать видения отцу?       — Мне снилось, когда ты была уже в трудах, Рейнира, — голос Визериса сквозит боязливостью. — Всё произошло достаточно быстро. У тебя родилась девочка! Такая красивая и громкая девочка! Словно дракон явился на свет. Я стал гордым дедушкой! — на его лице появляется слабая улыбка. — Но когда я посмотрел на тебя вновь, из твоей груди торчал меч. Моя внучка лежала на руках Отто и молчала. Он сказал, что теперь трон будет в руках истинного наследника. Мне стало невыносимо от этого и я проснулся.       Рейнира чувствует, как её губы несдержанно дрожат, а на глазах появляются слезы. Голова тут же опускается, боясь показать слабость.       Того, что сказал отец — не было, но при упоминании маленькой девочки она не может не вспомнить Висенью. Свою маленькую кроху. Первую жертву зелёной стороны.       И её сердце рвётся.       Какой бы собранной она не казалась, всё рушилось.       — Можно я останусь одна?..       — Рейнира.       — Пожалуйста, — она поднимает взгляд на отца.       Печаль играет в нём сильнее, когда он видит всю душу дочери в этих прекрасных лиловых глазах.       — Конечно, но, — Визерис поднимается из-за стола, — Отто Хайтауэр уже проявляет амбиции пустить свою кровь на трон, и я обещаю, что срублю это на корню! Если будет нужно, он будет отправлен обратно в Старомест. Ты мой наследник, Рейнира. Твоя защита лежит на мне и будет лежать на твоём муже. А что до него. Выбери себе супруга сама. Кто будет мил твоему сердцу, и кто готов защищать тебя! Это единственное условие, что я требую.       Если бы дело было только в одном Отто.       Рейнира сидит неподвижно в кресле, чувствуя, как отец подходит и хлопает её успокаивающе по ладоням, а затем не сдерживает отцовские чувства и целует принцессу в лоб.       Она еле выдавливает из себя пожелания перед сном, а когда остаётся одна, так и не встаёт с места.       После всего было тяжело поверить в то, что отец действительно будет действовать. Защищать не просто на словах. Но, что важно, он вновь даёт ей выбор в муже. При чём так внезапно, ведь они даже не обсуждали эту тему сейчас.       Лишь бы всё не случилось, так, что он снова передумает и сам выберет для неё выгодного мужа.       Но сейчас решать за себя она уже не позволит.