Просперити

Мисо удивлена внезапным визитом человека, к которому она не имеет никакого отношения. Что их вообще могло связывать, если до сегодняшнего дня они обменивались только вежливыми приветствиями? Ветряное воскресенье вынуждает девушку накинуть на плечи шаль. Слияние приятного прохладного воздуха и в противовес ему горячего жасминового чая добивается желаемой для кореянки гармонии. С минуты на минуту на Грейт-Нейк должен обрушиться дождь. Они сидят под беседкой, наслаждаясь ароматами садовых цветов и мокрого гравия. Мисо царапает ногтями фарфоровую чашку, с фальшивым интересом разглядывая отражение неба в чае, и от чего-то боится смотреть гостю в глаза. Дома, не знает она было ли это предусмотрено, кроме неё, из семьи никого: отец с Джихо на работе, мать уехала к подружкам играть в карты. Воскресенье она думала провести в постели за чтением, однако её буквально выдернули с неожиданным известием. Служанка сообщила о приезде господина Кима, который желает с ней выпить чаю. И вот, чай почти остыл, а слова не сказаны. Казалось, инспектор не торопится начинать беседу, но она непременно состоится, ведь иначе зачем ему было приезжать, тем более к ней? Мисо быстро скользит взглядом по мужчине в костюме, оценивающе проходится по строгому серому пиджаку с узким клетчатым галстуком. На голове Намджуна была шляпа-панама, но он, как подобает джентльмену, при виде дамы отложил её. Джихо упоминал, что они дальние родственники, только вряд ли его привели на виллу в пасмурный день семейные узы. — Мой дедушка не знает, что вы здесь. Может, сообщить ему? — Мисо решает положить конец неловкой тишине, крепче схватившись за теплую шаль. — Не стоит. Наша встреча должна остаться в тайне, — опускает чашку на блюдце Намджун и, перекинув ногу на ногу, кладет руки на колено. Их взгляды пересекаются: её — расстроенный, его — твердый. По слухам, кои окружают Мисо, инспектор серьезный человек, руководствующийся принципами и чувством долга. У него есть свой кодекс чести и справедливости, нарушить который он не позволит не только себе самому, но и близким. О таких говорят, умрет за родину. Снаружи холодный, внутри же — айсберг. Сколько бы Мисо не глядела, прочитать его мысли не получалось. — В тайне? — вопросительно поднимает бровь девушка и, ехидно усмехнувшись, добавляет высокомерно: — Вы же не влюбились в меня? Намджун снисходительно улыбается, пораженный чужой самонадеянностью, мягко хихикает, но глаза его остаются бесстрастными. Одним словом, смеется тело, а не душа. — Разве ты не невеста Джея Скретча? — Похоже, я обречена узнаваться как его невеста, а не Мин Мисо. Обидно, — как бы рассуждая вслух, вздохнула с тоской брюнетка и, набравшись уверенности, уже глядела прямо в глаза своего собеседника, — да, мы должны пожениться. — Замужество, а особенно столь выгодное, то, о чем мечтает каждая юная леди. — Так решили вы, мужчины! У некоторых до того раздуто самомнение, что им всюду мерещится, якобы любая девушка умирает от желания выйти за них замуж, — пылко чеканит Мисо, срывая злость на том, кто как раз этого и добивается. Намджун понимает, что на верном пути, поддерживающе кивает и отпивает глоток чая. Мисо прелестная девочка: с красивыми чертами лица, густыми короткими волосами и бровями. У неё тонкий стан и бархатная кожа — настоящая очаровашка. Между тем, в ней полно страсти, необузданного упрямства и наивности, которая с годами превратится в расчетливость. А пока это девственно чистое полотно, на котором можно водить чернилами, и Ким хочет мокнуть в них кисть. — Печально. Я полагал, ты ждешь этого брака. Твой дед много об этом говорил. — Может, когда-то и хотела... Но сейчас я думаю о другом, — робко бурчит девушка и, поборов смущение, в порыве откровенности, сознается: — Хочу свободы. Хочу учиться и путешествовать. Намджун искренне удивляется, не ожидав подобного поворота событий. Он думал, Мисо мечтает о богатстве и славе, именно это и собирался использовать, однако мечты девушки ничуть не хуже. Чем выше цель, тем больше желания её достигнуть, а парочка верных слов лишь закрепит эту жажду. Со следующих слов Намджун узнает, что семья не поддерживает идеи Мисо, а брак — единственное, чего хотят родители. К счастью для Мисо или наоборот, брак между ней и Чонгуком никогда бы не состоялся. Свадьба — просто удобный инструмент держать Скретча ближе, как и подобает врагам. Об этом инспектор конечно же рассказывать не стал. Вместо этого он решает использовать хорошенькую девушку в своих интересах. — Если я гарантирую тебе переезд и оплачу твою учёбу в университете, ты согласишься помочь мне? — все так же ровно звучит голос Намджуна. Шум внезапно начавшегося дождя заполняет тишину, продолжавшуюся в течение нескольких секунд, пока Мисо не усваивает суть сказанного. Ветер, подувший с востока, играется с короткими прядями, путая их между собой, отчего брюнетка периодически поправляет прическу. — О чем вы говорите? Почему я должна принимать вашу помощь? И откуда вдруг такая уверенность, что я вообще приму её? — высокомерно фыркает та. — У тебя нет выбора, — с превосходством улыбается Намджун, пожав плечами. Вдали слышатся раскаты грома. Мисо опускает взгляд на донышко чашки, где плавают маленькие черные листочки. — Я единственная твоя возможность жить так, как тебе хочется. Допустим, ты смогла разорвать помолвку с Джеем, но вряд ли твой дедушка и родители простят тебя за дерзость. Тебя сошлют в женский монастырь или найдут новую партию, в разы хуже Скретча. Какого-нибудь жирдяя с тремя разводами за плечами и скверным характером. Деньги — единственное, что волнует твою семью, Мисо, не твое счастье, — монотонно продолжает Ким, изучая побледневшее личико. Она знает, что инспектор прав, но страх пойти против правил, страх неудачи заставляют её сомневаться. Мисо тратит минуты на раздумья, вслушиваясь то ли в собственные рассуждения, то ли в ритмично барабанивший дождь. В конце концов, когда кипящая юная кровь берет верх, она выпрямляет спину и, облизав сухие уста, кивает. — Вы правда поможете мне? — Мы нужны друг другу, не так ли? — Значит... Вы в меня не влюблены? — Мисо наклоняет вбок голову, и Намджун добродушно хихикает. — Нет. — Это хорошо. Что я должна делать? — То, что диктует тебе твое положение — соблазнять Джея Скретча. — Простите?!.. — в возмущении ахает брюнетка, поднявшись с кресла, однако инспектор хватает её за руку и с суровым видом просит вернуться на место. Мисо опускается обратно, но по-прежнему реагирует остро. — Это противоречит всему, что я вам говорила! Вы хотите, чтобы моя семья женила нас как можно скорее?! — Мисо, послушай меня, — мягко, но притязательно просит Намджун, сев поудобнее. Его глаза вдруг перестали казаться таинственными, в них ничего, кроме решительности, не вычитать. Недоверчиво отвернув подбородок, девушка всем своим нутром демонстрирует нежелание уступать. — Вы просите о невозможном! — Просто уделяй ему внимание, выходи с ним в свет. Иначе выражаясь, будь ему невестой. — Зачем?! — Мисо рявкает, потеряв всякое терпение. — Доверься мне. Если ты сделаешь то, о чем я прошу, Джей Скретч навсегда исчезнет из твоей жизни, и ты будешь свободна, — инспектор вкрадчиво произносит интонацией, которая рассеивает сомнения. Он говорит так уверенно, словно будущее уже предрешено, словно он тот, кто его пишет. Мисо не совсем понимает каким образом она избавится от клейма невесты, если будет рядом с Джеем, однако, прав Намджун, другого варианта, кроме как послушаться, у нее нет. Если она и дальше продолжит сидеть сложа руки, её жизнь пройдёт мимо, а мечты так и останутся ночными грезами. Дождь понемногу превращается в ливень, и холодные порывы ветра волнуют подол девичьего платья. Они покидают беседку, куда врывается противный дождь, и останавливаются под крыльцом. Инспектор надевает на макушку шляпу. — Я сделаю это, — обнимая свои плечи, Мисо с тоской рассматривает затянувшееся громоздкими тучами небо. Ни на что другое Намджун и не рассчитывал. Он сдержанно улыбается, кивает на прощание и, отказавшись от зонтика, стремительным шагом доходит до своего автомобиля. Успокаивающий шум дождя настолько расслабляет Мисо и уносит её переживания вдаль, что она не торопится вернуться в дом. Теперь ей хочется побыть снаружи, наедине со своими тревогами и непогодой. Забавно выходит: ей необходимо обжечься, чтобы потушить пламя, о которое она не хочет обжигаться... *** Чонгук откладывает телефонную трубку и в удивлении хмурится, а затем, сумев перевести дух, тратит на разговор ещё несколько минут. Когда он отходит от телефона, в просторную гостиную юркает Майкл. За ним увязывается дворецкий, желающий забрать верхнюю одежду господина, однако Майкл от его услуг вежливо отказывается, оправдываясь, что заехал ненадолго. — Чего хмурый такой? — мужчина стягивает с рук кожаные перчатки и подходит к камину, чтобы согреться. Уже три дня Нью-Йорк в немилости погоды: дожди льют, не останавливаясь. — Снова звонила Мисо. — Неужели? — восклицает, скривив уголки рта, старший, так же разделяющий чужое замешательство. — Думаешь, дед её заставляет? — Нет, у нас сейчас напряженные отношения. Не уверен, что ему выгодно и дальше изображать моего друга. Ни я, ни он не заинтересованы в этом браке. — Тогда, получается, девчонка в тебя влюблена? — поворачивается к племяннику Майкл. Чонгук садится на диван и, перекинув ногу через колено, расслабляется. В помещении свет наполовину потушен, а за окном одна лишь серость, которая добавляет воцарившейся атмосфере некую унылость. Откинувшись на спинку, Джей вытягивает руку и устало вздыхает. — Я не верю в это. — Почему? Ты ведь завидный жених. Любая женщина мечтает о тебе, включая Мин Мисо, — Майкл опирается локтем о мраморную стойку камина, вслушиваясь, как потрескивают дрова, которые пожирает пламя. — Летом она не была такой настойчивой, хотя мы часто проводили время вместе. Сейчас она ведет себя по-другому. — Она поумнела. На усмешку дяди Чонгук тоже усмехается, однако без энтузиазма. Он бросает взор за шторы, смотрит во двор и думает, что должен забрать Юнги в три часа ночи, чтобы тот не замерз. Чонгук не виделся с ним несколько дней, и жажда его объятий достигла своего апогея. Из-за Мисо, которая на протяжении этой недели постоянно составляла ему компанию то в ресторанах, то в театре и кино, Джей не имел возможности заглянуть на работу своей жемчужинки. Даже позвонить ему некуда. — С этим что-то нужно делать... — вслух размышляет Чонгук, привлекая внимание Майкла. — Кстати, почему ты не сказал мне, что открываешь благотворительный фонд? Я узнал об этом от твоих помощников. — Это подарок для Юнги. — Племянник, что с тобой сделала любовь? — усмехается по-доброму старший. — Если потеря головы грозит каждому, кто влюбляется, то я рад остаться холостяком. Чонгук хохочет, бросая в Майкла подушку. — Придет день, и ты заговоришь иначе. — Не угрожай мне, — ловит и возвращает подушку обратно, но брюнет успевает увернуться. *** Голливуд — звезда с неба, до которой не дотянуться... Но тот, кто сильно хочет, своего добьется. Город больших возможностей встречает Тэхёна ярким солнцем и длинными очередями в аэропорту, но даже усталость не в силах испортить его настроение, а оно, несомненно, как и он часами ранее, парит в облаках. Отель, который ему предоставила компания, находится в центре города. Голливуд пыльный, с широкими улицами и напичканный невысокими зданиями, благодаря чему хорошо виден лазурный небосвод. Несмотря на осень, здесь в разы теплее, чем в Нью-Йорке: Тэхён с восторгом наблюдает из такси за людьми в летних сорочках, за девушками в сарафанах, но при этом в шляпках и меховых шубках. Минуя проспекты, парень с мечтательной улыбкой глазеет на мелькающие между рекламными щитами и заведениями, буквы на холме. Пышные пальмы, разной толщины и длины, почти на каждом шагу. Вот он, рай, кажется Тэхёну. И вот она мечта, стоит ему проехать мимо здания с надписью «Warner Brothers». Или «Paramount Pictures». Если он пройдёт пробы и его утвердят, черной полосе жизни наступит конец. Он сможет позволить себе всё! Даже дом в одном из здешних районов. Однако первое впечатление зачастую ошибочное. Тэхёну выделили неплохой номер в престижном, по меркам некоторых, отеле, ему провели экскурсию по городу и здешним кинотеатрам, провели за кулисы, и он даже наблюдал за съемочным процессом. Спустя два дня его приглашают на пробы, которые он благополучно проходит — ему обещают перезвонить. Четыре дня спустя, получив обещанный звонок, Тэхён, к своему несчастью, узнает, что главная роль, принадлежавшая уже на тот момент ему, отдана другому человеку. Кому-то более опытному и, ко всему прочему, известному. Охваченное раздражение сменяется на разочарование и грусть в ту же секунду, когда ему, будто жалкой попрошайке, предлагают сыграть в массовке. Никому не понять всю ту боль и горечь унижения, кои испытывал в тот момент Тэхён. Он думал, что наконец-то чего-то добился — и снова неудача. Парень прикладывает трубку к груди, сжимает рот ладонью, чтобы заглушить всхлипы рвущихся рыданий. Хотел бы он оборвать разговор, сесть в уголок и выплакаться, потому что мочи терпеть несправедливость больше не осталось. Его родители, друзья, Юнги, начальство, перед которым он преждевременно задрал нос — они все, чьи ожидания Тэхён должен оправдать. Он кичился, клялся достичь высот, воображал богатую жизнь... И что делать теперь? Он провалился. Парень до того сжимает телефонную трубку, что костяшки его руки белеют. Дороги назад нет — нужно соглашаться на массовку, а там, глядишь, его кто-нибудь заметит и пригласит на ещё какие-нибудь пробы. Тэхён всегда срывался с лестницы, по которой карабкался к лучшей жизни, ему не привыкать. В крови, со сломанными конечностями, сквозь пот и слёзы, но пока дышит, он должен всегда идти вперед. Падая вновь и вновь, ползти. Откашлявшись, он возвращает трубку к уху и хриплым голосом соглашается на не примечательную короткую роль, тем более за неё обещают заплатить. В Голливуде парень проводит месяц, в Нью-Йорк он возвращается в снежный вечер ноября. *** НОЯБРЬ. Зябкие вечера, сопровождаемые то ли противным дождем, то ли мокрым снегом, становятся предвестниками зимы. Пышные хлопья с неба сыплются безостановочно и быстро тают, стоит им коснуться земли. Под столбами фонарей они сказочно вертятся из-за порывов студеного ветра. На витринах магазинов Нью-Йорка все больше и больше рождественских украшений, подарков, а на улицах в ряд стоят первые живые елки. Высокие и низкие, пышные гребенчатые, сизые щитковидные, темно-зеленые с длинной макушкой. Люди толпами собираются у площадей, выбирают те, которые удовлетворяют их потребности и, пакуя, увозят на крышах машин. В общественных заведениях украшают стены дождиками, на стойках выставлены щелкунчики и деревянные разрисованные поезда, на которые с разинутыми ртами глядит детвора. По радио играет легкий джаз с рождественскими мотивами. В одном из таких кафе пьют чай с десертом Мисо и Чонгук. Заняв столик для вип-гостей с диванчиком, они незримы для чужих глаз. Мисо, чьи щеки из-за горячего чая пылают румянцем, одета в прелестное белоснежное платье, расшитое золотыми нитками. На плечах её белый меховой палантин из песца, на голове гипюровый ободок, облегающий красиво уложенную причёску. Она считает, что выглядит роскошно и дивно, впрочем, так считали многие мужчины в заведении. Практически все, кто на неё бросал восхищенные взоры. Все, кроме Чонгука, вынужденному вновь сопровождать её на свидание, по счету шестое, за последний месяц. Ему уже тошно от компании Мисо, однако сказать «нет» той, кто сообщает о планах в последний момент, весьма трудно — девушка напрочь отказывается его слушать. Чонгуку непонятно откуда вдруг взялось столь отчаянное желание встречаться с ним, ведь до недавнего времени Мисо как будто было всё равно — невеста ли она или жена, Скретч её не интересовал. Почему же теперь Мисо постоянно ищет с ним встречи? Приглашает на ужин, предлагает сходить в театр, один раз даже приезжала в офис и намекала на ещё одну вечеринку в особняке. Джей приходит к мнению, что Мин Джихо затеял нечто масштабное, а внучка лишь отвлекает внимание. Поэтому Чонгук соглашается на свидания, наблюдает за болтушкой и всякий раз старается вытянуть из неё хоть какую-нибудь информацию. Увы, Джей Кей Скретч заблуждается в своих суждениях — старик Мин даже не в курсе, что Мисо видится с его главным врагом. Этот коварный план принадлежит инспектору. Намджун, потрясенный тайным романом между Чонгуком и Юнги, решил их таким образом разлучить, чтобы позже пользоваться мальчиком как рычаг давления на Скретча. Однако... чем больше Мисо проводила время со своим так называемым женихом, тем чаще она ловила себя на мысли, что Чонгук интересный приятный джентльмен. Он действительно красив, как и говорила мать, умен и воспитан, к тому же при деньгах. Странно, почему же она только сейчас разглядела в нем тот идеал, о котором мечтала? Свидание за свиданием, и Мин Мисо уже не притворялась невестой Чонгука, а по-настоящему его возжелала. — Снова идет снег, — подперев подбородок ладонью, глядит в окно девушка и дрыгает ножкой. Чонгук, держась прямо, тоже обращает внимание наружу и кивает. Незаметно для брюнетки, мужчина достает из кармана брюк часы и, застав на циферблате полвосьмого, тяжело вздыхает. Он обещал Юнги заехать в бар. — Ты же будешь присутствовать на рождественском банкете? Я уверена, что мой дедушка тебя пригласил, а если ещё не успел, то обязательно это сделает, — не замечает чужую отчужденность Мисо, пальцам очерчивая края блюдца, — я буду рада тебя видеть. — Намечается помпезный ужин? — Наша семья устраивает его каждое Рождество. Танцы, настольные игры, напитки и шарады. Будет весело. Чонгук сомневается, что это так. Он кусает задумчиво губу и снова глядит на карманные часы. Может, это не такая уж и дурная идея? Возможно, на банкете он сможет застать Юнги. В таком случае, это будет его лучшим Рождеством. — Я подумаю. — Я тебя люблю, — застает врасплох неожиданным признанием брюнетка и, увидев, как цепенеет мужчина напротив, смущенно улыбается, спрятав глазки. Чонгук в растерянности хмурит брови, не понимая откуда такая самоуверенность у Мисо, и, если это план Джихо, не зашла ли их актерская игра слишком далеко? Он пристально смотрит на покрасневшую кореянку, в надежде раскрыть её мотивы и понять по глазам, искренна ли она в своем заявлении. Нельзя просто так бросаться подобными словами — это кощунство. Чонгук знает, что значит любить, благодаря Юнги знает, поэтому его оскорбляет любое проявление небрежности к нежным чувствам. Девушка поднимает на того скромный взгляд, хихикает, совсем не замечая грозовых туч, сгустившихся над столиком. В её глазах мерцают созвездия, щеки, будто поцелованные огнём, пестрят. Чонгук в ужасе для себя осознает, что Мисо говорит правду. — Почему ты молчишь? Я думала, это для тебя не новость, — поджимает губы Мисо. — Почему ты меня любишь? — старается звучать мягко Скретч, но выходит черство и отчужденно, словно ему неприятна мысль быть любимым. Но брюнетка и этого не замечает, чересчур увлеченная только своими чувствами и фантазиями, которые она ошибочно принимает за реальность. В её реальности Чонгук смотрит на неё, как на ангела. В каждом его жесте есть скрытый любовный смысл, а слова, кисельные реки, полны обожания и таинственности. Даже изредка заметной холодности Мисо находит оправдание — он поддерживает свою репутацию, чтобы не показаться сентиментальным. Хуже дурочки может быть только влюбленная дурочка, к тому же, если чувства безответны. — Почему? — переспрашивает удивлённо Мисо и надувает губы. — Потому что ты джентльмен. — Джентльмен... — усмехается под нос Чонгук, искренне жалея наивную девочку, которая увидела в нем человека, которого не существует. — Что это вообще значит... — Ну, ты красивый, обходительный. Тебя интересно слушать. Ты мне столько рассказал про тот спектакль... — Фауст? Это ведь классика. — Ещё ты такой сильный и справедливый. Ты защитил швейцара от пьянчуги, — казалось, Мисо никого не слышит и остается верна своим убеждениям. — Мне нравится в тебе всё! То, как ты пахнешь и твой вкус в одежде, твое чувство юмора. Ты подходишь мне. Чонгук скрещивает руки на груди и с сомнением изгибает правую бровь. — Я ведь не аксессуар, чтобы дополнять тебя. — Мы из одного теста, вот что я имею в виду! — она сладко улыбается и наклоняется над столом. — Нашим семьям необходимо вместе пообедать, чтобы назначить дату свадьбы. Я хочу сыграть её весной. От упоминания свадьбы у Чонгука на затылке встают волосы дыбом — это зашло слишком далеко. Он никогда не собирался вступать в брак с Мисо, а после встречи с Юнги даже забыл об её существовании. Теперь ему нужно развеять чужие ожидания, и после этого холодная война между Скретчами и Минами превратится в открытое противостояние. Оно и к лучшему, считает Чонгук. Ему надоело действовать аккуратно и скрытно, говорить загадками и строить из себя простофилю. Чонгук разорвет помолвку, заберёт Юнги и опустит Мин Джихо на колени. И все это необходимо сделать до конца года. После ужина с Мисо он приезжает на работу к любимому. Юнги замечает его сразу, улыбается и театрально жестикулирует, приглашая того за столик. Чонгук широко улыбается, крадет быстрый поцелуй и, сев на диванчик, открывает меню. — Ты такой смешной с этой бабочкой, — Чонгук указывает на воротник парня и мягко хихикает, листает меню, — жемчуг тебе больше к лицу. — Не дразни меня, — закатывает глаза Юнги, — и хватит намекать, что я должен всюду носить твой подарок. — Я тебе подарю ещё, если будешь и дальше нос воротить. — Мне того, что ты накупил, вполне достаточно. Мне прятать их уже некуда, — Юнги записывает в блокнот заказ и, только хочет уйти, как Чонгук ловко хватает его за кисть и тянет на свои колени. — Что ты делаешь? Отпусти, пока никто не увидел. — Я соскучился. Мы с тобой не виделись уже неделю, — Джей целует его в затылок и не мешает Юнги, когда тот делает попытки встать. Он быстро поправляет подол пиджака и скошенную бабочку, испуганно осматривается и, убедившись, что никто их не поймал, наклоняется к ухмыляющемуся Чонгуку. — Согласен, но ты в последнее время видишься с Мисо чаще, чем со мной, — не получается подавить желчь в интонации, в последствии чего Мин кусает свой язык. Ухмылка мужчины становится шире. — Я же объяснял, что для меня это только способ контролировать ситуацию. Я к ней ничего не испытываю, — Скретч нежно гладит его скулу тыльной стороной ладони. Юнги нервно кривит ртом. — Но мне нравится мысль, что ты ревнуешь. Как бы не пытался Юнги улыбнуться, ничего не выходит, потому что страх потерять Чонгука настолько силен, что сводит скулы. Он слишком глубоко его полюбил, чтобы потерять, а неуверенность в себе шепчет, что в такую красавицу, как Мисо, влюбиться несложно. Что, если игра перерастет в нечто большее? Юнги слишком напуган, чтобы помнить о чувствах Джея, а они безусловны. Чонгук замечает резкую перемену настроения парня, нагибается ближе, чтобы рассмотреть его светлое личико и, тяжело вздохнув, обнимает крепче. Его грудь прижимается к спине Юнги, и даже сквозь толщу костей и плоти он слышит биение чужого сердца. Оно стучит неудержимо, будто вот-вот остановится. Печаль Юнги исходит прямо из клапанов. Чонгук осознает, что неосознанно причинил боль человеку, которому клялся верой и правдой, вновь целует его в затылок и, обжигая своим дыханием, шепчет на ушко: — Прости меня. Не грусти, я мыслями и сердцем всегда рядом с тобой, и никто мне не нужен, кроме тебя. Я положу этим свиданиям конец. Это будет правильно. Ты просто доверься мне, — Скретч касается губами его мочки и мягко целует. Юнги не задаёт больше вопросов, ничего не требует, не перечит. Если Чонгук что-то обещает, значит, это исполнится. Юнги доверяется, тушит вспыхнувшую ревность и, отгоняя тревожные мысли, сжимает чужую ладонь в своей, а затем возвращается к работе. Следующим днем, в свой выходной, который он должен потратить на перестановку мебели в гостевом зале, брюнет случайно становится свидетелем девичьих разговоров. Мисо, поудобнее расположившись на софе, отпивает английского чая, болтая с подружками. Услышав любимое имя, Юнги прячется за углом и прислушивается в хихиканье. — Я призналась ему в любви, — покраснев, откидывает голову на подушку Мисо, улыбаясь на визг подруг. — Ради бога, вы точно поженитесь! — Обязательно! — сев прямо, она самоуверенно добавляет: — Видели бы вы его лицо! Он был обескуражен моей смелостью, но ему это понравилось. Мы станем отличной парой, нам все будут завидовать. Нью-Йорк содрогнется! Хохотушки вновь щебечут, поддакивая каждому слову влюблённой Мисо. И лишь Юнги не разделяет всеобщих восклицаний, еле держась на ногах после ужасных новостей. Что вообще происходит? Почему Чонгук говорит одно, а Мисо другое? Почему она уверена, что состоится свадьба, когда Чонгук уверял, что с самого начала не желал этого. Ревность и страх застилают здравый смысл — парень, сглатывая горький ком, хватается за голову и медленно отступает назад, как неожиданно ловит краем уха: — Скажи, милая, а между вами уже что-то было? — вкрадчиво произносит тонкий голосок. Юнги замирает на месте. Понимает, что не хочет слышать ответ, однако не уходит. Сердцем он понимает, что Чонгук бы его не предал, а всем остальным боится. Зажмурив веки, он ждёт своего приговора и считает удары сердца, покатившегося в пятки. Холодок издевательски лижет его позвоночник, растягивает мучения, как и Мисо, которая, натянув хитрую гримасу, не торопится отвечать на личный вопрос. — Он целовал тебя? — подтягивается вторая подружка. — Поцеловать — дело немудреное, я про другое! — отсекает первая, снова понизив голосок. — Был ли между вами секс? Смущенно хихикая, подружки подтягиваются ближе к выдерживающей паузу Мисо. Лисья усмешка не покидает её алых губ. Она кокетливо хмыкает и, подтянув ноги к груди, обнимает себя. Юнги, бледнея с каждым мгновением, сильнее опирается лопатками на стену. — Был, — врёт Мисо, даже не подозревая, что своей ложью подводит Юнги к обрыву. Парень разбито смотрит перед собой, теряет равновесие и медленно сползает на пол, эхом слыша повторяющееся в вихре злосчастное слово. Не может того быть. Чонгук не мог касаться другого тела, он бы не посмел осквернить их любовь изменой. Юнги качает головой, вытряхивает назойливые мысли и, быстро поднявшись на ноги, запрещает себе даже мысли подобной допускать. — Юнги? — замечает его в углу мама, подойдя ближе. В руках она держит корзину со стираным бельём, которую брюнет тут же забирает, решив помочь. — Ты чего один стоял? Они выходят на кухню, где, на удивление, никого нет. До сих пор находясь под впечатлением, Юнги рассеянно качает головой и удивлённо оглядывается, когда Тэян касается его ладони. — Ты что, заболел? Почему ты дрожишь? — Нет, всё хорошо, — оттягивает свою руку парень, желая поскорее остаться наедине с собой, чтобы успокоиться, только взволнованная Тэян его не отпускает. — Но ты трясешься, как осиновый лист! Я заварю тебе чай с травами. Мать отбирает у него корзину, откидывает в сторону и, усадив сына за стол, хлопочет у полок с травами. Но Юнги не до чая — все его думы вокруг Мисо. Неужели она действительно влюблена в Чонгука? Что же будет, когда правда об их отношениях раскроется. Его убьют. Мин Джихо из-за мельчайшей ерунды жестоко его наказывает, а здесь греховная запретная любовь. Ему точно не выбраться живым из виллы... — Расскажи мне, что тебя тревожит, — замечает чужую озабоченность Тэян, поставив чайник на плиту. Она отодвигает стул и садится рядом, взяв сына за руку, массирует маленькие пальчики, как в детстве. — Ничего, — натянуто улыбается Юнги. — Материнское сердце не обмануть. Я же всё вижу. Ты постоянно вздыхаешь и хмуришься. Что случилось? — затихает она, в надежде получить объяснения, увы, Юнги откровенничать не решается, и Тэян продолжает: — У тебя на работе проблемы? — Нет... — Значит, трудности с квартирой? Тебя обманул риэлтор? — Что ты, мама! С квартирой всё прекрасно! Скоро мы съедем отсюда, — горячо заверяет Юнги и улыбается теперь уже искренне, чему радует мать. Но Тэян, быть может, стара, однако не глупа, прекрасно зная каков её сын. Когда у Юнги проблемы, он вечно замыкается в себе, впадая в рассеянность. Как бы не старался, скрыть волнение за фальшивой улыбкой у брюнета не получается, и мать приходит к мнению, что, раз уж на работе все в порядке, как и с квартирой, значит, переживания связаны с сердцем. Она уже давно подозревает, что у Юнги кто-то появился. За последние месяцы его поведение заметно изменилось: он воодушевлен, прихорашивается и начал следить за модой, редко бывает дома. Тэян счастлива, что её мальчик нашел себе невесту, но, кажется, сейчас у него на сердце камень. Ничего более не добавляя, дождавшись ухода сына, вдова Мин незаметно проникает в его комнату и придирчиво рассматривает каждую вещь. Она хочет найти что-нибудь, что может подтвердить её подозрения, и, тщательно обыскав каждый уголок, Тэян обессилено опускается на кровать. Ничего нет. Выходит, ахи и охи Юнги не связаны с сердечными делами... Но вдруг, поглаживая покрывало, вдова вспоминает как категорично и рьяно парень не подпускал её к постели, не позволял ей менять белье, оправдываясь тем, что уже взрослый и сам в состоянии заниматься стиркой. Смутные сомнения проникают в сознание Тэян. Насупившись, женщина поднимается с кровати и с наваждением ворошит постельное белье, бросает на пол одеяло с подушкой, снимает простынь, с трудом переворачивает матрас и цепенеет, застав на пружинах белый сверток. Она берет его в руки, сев на пол, разворачивает платок и удивлённо хватается за рот. Первое, что привлекает её внимание — драгоценные украшения. Это и браслеты с крупными камнями, вроде изумрудов и рубинов, это длинное, невероятной красоты жемчужное ожерелье, о котором мечтает каждая девушка, это золотые перстни с нефритом, завораживающим аквамарином и сапфирами, брошки, сделанные по последнему писку моды, снова ожерелья, но уже из серебра и замечательный кулон с бриллиантом. Тэян несмело касается их, проверяет на ощупь на тот случай, если это заоблачный сон, и испуганно ахает, осознав, что увиденное не происки воображения. Но откуда у Юнги деньги на подобную роскошь? Здесь украшений на несколько миллионов долларов... Отказываясь от любых других предположений, женщина выбирает удобный ей вариант. Найденное — это подарки для невесты. Быть может, платят в ресторане куда лучше, чем рассказывал Юнги… Осторожно отложив мешочек с поистине великолепными драгоценностями, Тэян теряется в вопросах и переводит взор на вторую вещь, хранящуюся в свертке — дневник. Она неуверенно хватается за него, колеблется несколько секунд, а потом, пойдя на сделку со своей совестью, все-таки заглядывает не просто в страницы, а в душу. Как положено, забираясь в чужие шкафы, люди нередко находят внутри скелеты, и Тэян, чьи впалые щеки теряют своего румянца, в невообразимом потрясении узнает о самом большом скелете Юнги. Приложив ладонь к губам, она судорожно читает дневник, смаргивая слёзы. Читает до последней страницы, беззвучно плача, потому что слишком шокирована действительностью. Правда оказалась не такой, какой она ее себе представляла. Это страшная правда, неправильная, пагубная... Однако чувства Юнги, судя по записям, столь невинны и чисты, что Тэян не может злиться, осуждать или ненавидеть. Это её мальчик, она любит его любым и ровно так же принимает его любовь, даже если речь идет о невозможных чувствах… Тэян со всхлипом захлопывает дневник, опускает его на свои колени и, нагнувшись, рыдает. Что же ждёт её ангела?.. Когда Джихо и остальные члены семьи выяснят о тайных отношениях, Юнги не простят. Его убьют. Это не преувеличение, а факт. Жестокости Джихо не занимать, однако выше этого стоит его гордыня. Тэян решительно выпрямляется, испугавшись своих мыслей, оглядывается по сторонам, словно не понимая, где находится, расторопно прячет дневник и драгоценности обратно в платок, которые предназначены вовсе не для выдуманной ею невесты, а для сына, и возвращает всё на свои места. Она будет молчать. Никто не узнает о любви Юнги. Тэян защитит своего мальчика, чего бы ей это не стоило. Вернув подушку на кровать, она тоскливо проводит по ней рукой и прикрывает уставшие глаза. Любовь не выбирают, это она стучится в сердца. Тэян в свое время полюбила человека, на которого не смела даже смотреть. Судьба, видимо, сыграла в злую шутку и сделала тоже самое с Юнги. — Надеюсь, у твоей истории будет хороший конец, мой ангел, — шепчет под нос Тэян, взглянув на портрет Юнги в рамке, и улыбается. Но истории, ведь, имеют привычку повторяться...