🤍🤍🤍
Летнее утро всегда имеет особую атмосферу. Кажется, будто всё живое обновляется и становится чуточку лучше, чем было вчера. Петух кричит новую песню, ветер шелестит в совсем недавно выросшей траве и даже солнце, как будто, лишь шире улыбается, глядя с неба на таких небольших людей. Оно награждает их веснушками и загорелой кожей—это самые ценные подарки лета! Ах, как же бывает приятно выйти из дома и, быстро сбежав с крыльца, опустить ноги в траву, на которой ещё сохранились маленькие росинки. Как волшебно эти маленькие капли холодной воды скользят по коже—словно лучший массаж! И хочется бегать по этой траве, хочется играть в ней, наслаждаясь первыми лучами солнца, которое ещё не успело разогреться. Именно такой план на раннее утро был у Бориса и сейчас подросток полностью воплощал его в жизнь: вот он спрыгивает с крыльца, скидывая свои небольшие тапочки, и бежит босыми ногами в холодную траву, кружась в ней. Ветер обдувает его загорелое лицо и мальчик заразительно хохочет. Он, придерживая самодельную панамку рукой, бегает то вперед, то назад, пытаясь поймать ещё больше волшебных капель. Вот Боря подбежал к большой пашне—сейчас здесь растёт картошка и другие овощи, которые он и его семья сажали весной. Мальчик помнит первый раз, когда его позвали сажать картошку—радости не было предела! Он наконец-то сможет помогать матушке и отцу! Правда, тогда он свалился в обморок от перенапряжения в первые два часа, отчего перепуганным родителям пришлось откачивать его и успокаивать рыдающих сестричек. Борис до сих пор помнит, как ласково отец держал его на руках и как аккуратно матушка поила его из железного ковшика. Но теперь он совсем большой мальчик—скоро стукнет тринадцать лет! Ему очень нравится помогать родителям. Ведь Боря не глупый, понимает, что забот у них целая куча и более! Ему не поручают чего-то слишком сложного, но даже такие простые задачи, как, например, развесить белье или разогреть еду к обеду, подросток выполняет со всей возможной осторожностью и аккуратностью. Его не накажут за разлитый суп или упавшую простынь, но… Когда ты самостоятельно собирал овощи для этого супа, когда сам бегал за водой для стирки, раздирая небольшие ручки в кровь, но упорно не отдавая ведро отцу—тут уже не хочется, чтобы труды пропали зря. И сейчас Борис, видя, как поспевают плоды их совместного труда, внутренне ликовал и гордился собой. Но тут его окликнули из дома: наверняка, это матушка зовёт его на завтрак. Мальчик оборачивается и улыбается. Не ошибся! Это и правда его любимая мама, махая рукой, кричит быстрее бежать, пока молоко не остыло. И мальчик бежит, со всех ног бежит, ведь парное молоко—самое вкусное, а его семья—самое дорогое на свете.***
Проскочив несколько ступенек крыльца и небрежно отбросив белый кружевной тюль, подросток скрывается в доме. Проходя через веранду, а после оказываясь в небольшой прихожей, он рассматривает всё вокруг: вот фото, которые они сделали, когда только родилась самая младшая сестрёнка, а вот отцовские чемоданы и важные бумаги. Он забывает их тут, когда сильно устаёт после тяжелого дня. Интересно, как это он не забывает поцеловать всю семью, но такие ценные документы оставляет на поедание коту? Но Боря отца понимал—мальчик и сам никогда бы не забыл уделить время семье. Идя дальше, он видит и мамины вещи: небольшой, ранее очень яркий, но выцветший со временем, халатик, скинутый на спинку стула, и милая соломенная шляпа, которую ей когда-то подарил будущий муж. Она та ещё модница, на самом деле, просто все её вещи надежно хранятся в шкафу! Его матушка была человеком пусть и тихим, но упорным и очень настойчивым. Он не раз слышал и видел, как она доказывает свою точку зрения. Ух, лучше было её не злить! Наконец, он входит на кухню. Тут уже привычная, сформировавшаяся за много лет, картина: отец сидит в самом углу, рядом с окном, и с мечтательным выражением лица жуёт кашу, от которой идёт приятный сладкий аромат. На руках у него сидит совсем крохотная девочка— самая младшая в их семье, Любочка. Она ещё не умеет кушать сама, а потому папа заботливо кормит её, переодически вытирая пухлые щёчки. Напротив него сидит матушка—она время от времени спрашивает что-то у мужа и поглядывает на двух девочек, говоря им, чтобы они не баловались за столом. Две близняшки—это его любимые сестрички, Вера и Света. Подросток считает их довольно озорными и веселыми, они часто ловят вместе бабочек. А ещё он водит их в школу, потому что самый старший! Ему родители доверяют отвести их на уроки и забрать с них, ведь старшие не могут позволить себе этого из-за отсутствия свободного времени. Но мальчик и не против: он самостоятельный и сможет справиться с таким простым делом! Как только он зашёл на кухню, то члены семьи сразу же обернулись на него. Отец мягко улыбнулся, а Любочка у него в руках радостно заулюлюкала. Мама, улыбнувшись всей этой картине, поднялась и, взяв новую посуду с полки, налила Боре целую тарелку каши. Так вот почему она так вкусно пахла-это ведь овсянка! Мальчик уселся за стол, заняв место между сёстрами. Те немного надулись из-за того, что теперь не могли щипать и щекотать друг друга, но быстро успокоились, принимаясь за еду. Парное молоко действительно очень вкусное!***
Пока дети собрались все вместе, родители решили оповестить их о планах на день: — Боря, девчонки, слушайте!—Дмитрий, не переставая улыбаться, пытался скормить дочери, сидящей у него на руках, последнюю ложку детской смеси, но, так и не достигнув цели, лишь тяжело вздохнул и продолжил речь.— Скоро пойдём на поле. Мы с мамой думаем, что трава просохла только с одной стороны, поэтому сегодня не долго-только перевернуть!— он радостно улыбнулся, когда Любочка сама съела остатки и начал вставать из-за стола.— собирайтесь скорее, через десять минут мы ждём вас на улице! И отец, перекинувшись ещё парой слов с матушкой, отправился в комнату, чтобы переодеть Любу. Но по дороге вновь ударился головой о верхний костяк двери! Ну никак не может запомнить, что пригибаться нужно.. Татьяна же, посмеявшись и собрав у всех троих детей тарелки, тоже решила их проинформировать: — Да, кстати! Наденьте старую одежду, которую давно носите! После сена как раз и постираю, тогда.—она задумчиво уставилась в окно, что-то оценивая, и, наконец, добавила, вытирая руки и оборачиваясь к воодушевленным детям.—Панамки не забудьте, иначе солнышко может напечь голову!***
Из-за того, что на часах едва стукнуло восемь утра, маленькие девочки зевали и почти засыпали на ходу. А ведь мама говорила им не болтать до ночи! Но что поделать—всего семь лет! В таком возрасте простительно почти все. Вся семья направлялась в сторону большого поля, где запасалось сено. Первыми шли, конечно, родители: походка отца семейства плывущая, аккуратная, словно он не идёт, а парит над землей. У него гордая осанка и длинные, очень длинные вьющиеся золотые волосы. Абсолютно все любили эти его локоны—очень мягкие и всегда пахнут солнцем и домом. Женщина рядом с ним тоже выглядит уверенно. Её походка отличается прыгучестью и быстротой: она всегда куда-то спешит, быстро переставляя свои красивые ножки. Наверное, это осталось с ней ещё из детства, когда ей приходилось быстро пробираться через леса и коряги, чтобы успеть доставить важное письмо. Взрослые несли тяжёлые и большие грабли, которые детям, пока что, никак не поднять. За своими родителями спешил старший сын с большим железным ведерком. Он собирался поймать несколько лягушек после работы в поле. А рядом с мальчиком шли его сестры: Татьяна заботливо повязала им ситцевые косынки на голову, и теперь девочки постоянно их поправляли и пытались стянуть. Но матушка быстро пресекала эти попытки, ругаясь на них и грозя солнечным ударом из-за утреннего пекла. Кроху Любочку на руках нёс отец, периодически передавая матери. Вообще, за ней мог присмотреть сосед—Лев Абакумов, который являлся их близким другом. Но сегодня он был также занят в поле, а потому семья коллективно приняла решение взять малютку с собой. Спустя минут десять ходьбы они, наконец-то, подошли к краю поля. Территория здесь была разделена на участки, но никто особо не следил за этим—если что-то понадобится зимой или весной, то всегда можно попросить у соседей, ведь никто не откажет. Их деревню населяли либо бабушки, заставшие даже царя, либо молодые семьи, которые переехали сюда в побеге от суетной городской жизни. Поэтому никто не жадничал и все были в дружеских отношениях. Трава светилась на солнце выжженным зелёным. Верхняя сторона сена и правда просохла, но вот снизу оно было совсем мокрое: это все поняли, когда Дмитрий, посадив всех дочерей на небольшой стог сена, сам опустился на корточки и перевернул немного травы. Тяжело вздохнув, родители выдали Борису небольшие грабли и, наставляя не лезть под огромные зубцы своих, отправили на другой конец поля. Мальчик шёл по, вновь выросшей, зелёной траве, по мелким и большим кучкам земли, которые вырыли кроты. Рядом цвели одуванчики и рос клевер, который в будущем превратится в яркие бутоны. Боря наклонился к земле и, оглядев скопления клевера, решил погадать на удачу. Он закрыл глаза и быстро опустил руку в траву, хватая один стебелёк и обрывая его. Подросток медленно открыл глаза и, увидев лежащий росток, изумился: «счастливый!». Борис быстро спрятал его в карман старых штанов и поспешил к краю, иначе отец, увидев это, вновь заставит писать прописи!!!***
Младшие девочки всё также сидели на стоге сена: Свете и Вере матушка поручила строго следить за Любочкой, которая все видимые предметы считала едой и тянула в рот. Маленькая Люба была белокурой прекрасной малышкой, спокойной и довольно тихой. Ей на голову тоже одели панамку! Милую такую, из голубого ситца. Её сестры хоть и были баловницами, но младшую любили, а потому со всей внимательностью семилетних детей следили за ней, не давая съесть очередную, невесть откуда взявшуюся, лягушку. Переодически к ним подбегала раскрасневшаяся и немного запыхавшаяся мама—проверить, как дела. Ещё реже приходил отец, потому что основная работа была, всё же, на нём. Родители и Борис трудились долго: почти два часа проторчали на поле и заработали множество комариных укусов. Но никого это не расстраивало! Сено, перевёрнутое первым, уже почти высохло и светилось желтым цветом. От росы не осталось и следа: воздух начал теплеть и, постепенно, на улице становилось душно. Солнце беспощадно палило, обжигая нежную человеческую кожу своими лучами. Но кто-то мог это вынести! Почти вся семья Дубровских обладала кожей, устойчивой к солнцу—они просто сильно загорали и бегали до самой зимы очень темными. Но исключение «почти» составлял отец семейства. Дмитрий с детства сгорал на солнце. И сколько бы не пытались старые солдаты, друзья и время привить белой коже загар—ничего не получалось. Он только больше сгорал, а в итоге на его плечах появились шрамы от ожогов. Вот и теперь—молодой мужчина страдал от лучей палящего солнца. Уже начали краснеть плечи и грудь. Но ведь он же был в большой соломенной шляпе, как так вышло?! Его жена мягко посмеивалась и, целуя мужа в щёчки, обещала намазать ожоги сметаной по приходу домой. Борис слегка подрумянился, Татьяна заимела ещё больше веснушек, а маленькие члены семьи обошли эту участь, потому что сидели в тени и считали кузнечиков. И вот, вся семья вновь идет обратно к дому. По дороге обратно они встречают уже куда больше людей: вот знакомая бабушка, вот близкий друг—Николаха Грядов, а вот и целая компания! Борис Бурков, как всегда хмурый Лев Абакумов и Геннадий Милочкин. Взрослые, встретившись, начали обсуждать что-то и смеяться—юный Боря не понимал почему они так интересно говорят и почему смеются. Но недавно мальчик начал подозревать, что назвали его в честь дяди Бори, который сейчас приветливо махал им рукой и улыбался во все тридцать два. Младшие девочки оккупировали руки Абакумова—ну очень любили этого грозного мужчину. Любочка же, вымотавшись за это утро, мирно спала у отца на руках, изредка посапывая. Кажется, никто и никогда не перестанет умиляться красоте этого ребёнка! Это просто ангел! Впрочем, других детей Дмитрия и Татьяны любили не меньше: Бориса тут же окружили невысокий дядя Коля и дядя «не называйте меня дядей, мелкие, я ещё не такой старый!» Гена. Они вдвоём постоянно пытались замотивировать сына друзей сбегать к общему соседу, Фёдору Панкевичу, чтобы украсть яблок. Никто, даже из взрослых, не понимал, зачем нужно красть, если Федя самостоятельно их приносит каждый вечер—для шарлотки и детям. Но Коля и Гена, отмахиваясь, говорили, что ворованные вкуснее. Все эти взрослые люди были вместе не всегда. Однажды, судьба свела их во время самой страшной войны в истории. В эти ужасные времена большинству из них не было даже четырнадцати лет, что сильно повлияло на тогдашних детей и отчего теперь они должны максимально выкладываться для спокойствия своего и своей семьи. Ведь тяжело быть хорошим семьянином, если в детстве на твоих глазах рушилась вся жизнь. Но они пытались! Все вместе, они всегда всё делали только сообща. Встретившись однажды по воле судьбы в одной деревне, друзья никогда более не расходились. Это была очень разношерстная, но такая дружная команда—каждый стоял друг за друга горой. Своим детям они не рассказывали о прошлом, но, кажется, все эти спортсмены и комсомольцы были замешаны в какой-то намного более странной и загадочной истории, чем тяжелое детство, которое и вспоминать-то было грустно. Этим утром взрослая компания собралась вместе совсем ненадолго. Но стоит только дождаться позднего вечера и они засядут у кого-то дома, до глубокой ночи развлекаясь. Потому что сегодня суббота! Идеальное время для посиделок и гуляний. Пока ярко горит свеча или лампадка, они будут болтать о жизни, смеясь, может даже выпьют несколько стопок настойки Абакумова. Но главное всё делать тихо, чтобы не разбудить детей, которых друзья приводили с собой. Ребятишкам же была непонятна логика старших: детей, тем более одного возраста, накапливалось очень много! У одного только дяди Гены было шестеро сыновей! И как тут спать?! Они тихо шептались всю ночь, рассказывая друг другу последние новости из их детского мира. Кто-то сплетничал про родителей, а кто-то был ещё слишком мал для этого и засыпал под шепот и тихий скрежет дверей да порогов. В целом, никто не жаловался—суббота была любимым днём для каждого. Немного поговорив, взрослые, посмеиваясь над их младшим товарищем Дмитрием, разошлись кто куда. Ну, а семья Дубровских, наконец-то, беспрепятственно дошла домой полным составом. Вернувшись, матушка сразу же побежала в хлев и курятник—животные с утра ждали хозяев. Коровка Галинка, коза Раиска и множество куриц населяли их участок. Боря ещё как-то подслушал, что родители хотят купить овечку, но пока не уверены. Он очень хотел овечку! Они мягкие и добрые! Пока Татьяна носилась из хлева в дом и обратно, Дмитрий занялся детьми: малышку Любу он вновь переодел в домашнее, нежно чмокнул в щёчку и положил в деревянную кроватку, вручив крохе её любимую пустышку. Двум близняшкам выдал по новому летнему платьицу из льна, которые совсем недавно сшила жена дяди Фёдора—она была единственной швеёй в их деревне. Борис же, как самый старший, пошёл и переоделся сам. Мальчишка аккуратно достал из старых штанов удачливый цветок и положил его в небольшую книжку, которая лежала на столе. Тут он точно не потеряется! Нацепив коричневые шорты и странного вида болотную рубашку, он вышел из комнаты и встретился с отцом. Дмитрий, посмотрев на сына, глупо хихикнул и оповестил его о том, что рубашку тот надел наизнанку. Отправив их всех на улицу, мужчина недолго укачивал младшую дочь и дожидался жену: они должны были обсудить некоторые вещи и посчитать грядущие расходы.***
На соседней улице в это время творился полный кавардак—дядя Гена выпустил своих сыновей. Никто не понимал, как так получилось, но все они были безумно похожи друг на друга. Вот только характеры совсем разные! В это солнечное утро отец мальчишек, видимо, решил сбагрить их на свежий воздух до обеда, а после и до вечера: «Пацаны, дома ремонт, нечего тут шататься и нюхать краску! Бегом на улицу!» Поэтому на всю деревню разносились крики, смех и дикий топот множества ног. В один из моментов к ним присоединился Борис, а после и единственный сын товарища Буркова—Лёлик. Хоть Лёня и был намного старше их, но всё же любил побегать и побеситься вместе с друзьями. Девчонки же любили не бегать с другими, а ходить к соседским бабушкам, которые всегда кормили их чем-нибудь вкусным и сладким. Вера, Света и три дочери дяди Фёдора образовали некий союз, целью которого было послушать интересные старинные сказки и истории, а также хорошо покушать. Поэтому сегодня их выбор пал на бабушку Клаву, живущую напротив речки. Её дом воплощал в себе все старинные сказания: с красной, словно кровавой, крышей, со множеством узоров и вырезок на стенах и большими-большими окнами, в которых был вставлен, местами потрескавшийся, витраж. На её территории постоянно ошивались бездомные коты и собаки, ведь она всех их кормила и гладила. В общем, не бабушка, а божий одуванчик! Горячее летнее солнце светило всё также ярко и в обед тоже, а наигравшиеся детки ползли домой к родителям, разморенные жарой и бегом. Борис с сёстрами встретился у самой калитки. Пропустив их вперёд, он посмотрел на небо—ни облачка! Только белый светящийся шар в высоте смотрит на людей. Вздохнув, мальчик отправился следом за Верой и Светой. В их доме было прохладно. Когда ребята зашли, то сразу же вдохнули побольше не нагретого летом воздуха. Они прошли всё те же фотографии, всё тот же халат и занавески. На кухне, как и всегда, кипела жизнь: отец режет продукты для окрошки, изредка поправляя золотые волосы и почесывая нежеланные солнечные поцелуи, слегка хмурясь от боли. Напротив него матушка возилась с плачущей Любой. Наверное, кроха просто проголодалась к обеду и решила показать родителям свои желания. Татьяна укачивала её и одновременно чистила яблоки—из них она сделает немного сладкого пюре для дочки. И немного для мужа, потому что «ты выглядишь таким несчастным с этими ожогами, вот, поешь яблочек!». Наконец, отец закончил резать ингредиенты и щедро залил кваса в кастрюлю. Этот квас им вчера привез Никола, который ездил в город по работе. Смотря на это чудо-блюдо, дети чуть ли не захлебывались слюнями, желая быстрее съесть свою порцию. После обеда ничего удивительного не произошло: дети, разморенные холодом после солнца, быстро заснули. Даже маленькая Любочка спала вместе с братом и сёстрами, хотя совсем недавно порывалась играть у папы на руках и хватать его за волосы. Дмитрий и Татьяна, выдохнув, занялись повседневными делами: женщина отправилась в огород, чтобы немного прополоть клубнику и «этот чёртов горох», а её муж трудился у корыта с пеной. Стирка дело сложное и к ней, обычно, подключалась вся семья. Но сегодня все тяготы выпали на обгоревшего Димку, который, тяжело вздыхая, переговаривался с Львом через забор и активно тёр и мылил одежду. Где-то вдалеке слышалось множество детских голосов и выкриков: наверное, Гена пытался загнать детей на веранду, чтобы они поели. Это было настоящей проблемой! Шестеро его детей полностью оправдывали звание «непоседы». Они творили пакости, буквально, с рождения! То обмажут чем-то стенку, то выльют молоко на пол, то зажуют ковёр. Их бедный отец кое-как с этим справлялся, но получалось, чаще всего, не очень. Одному воспитывать шестерых пацанов—задачка не из легких. Поэтому молодому папаше помогала вся деревня: то какая-то бабушка заглянет на чай и успокоит разбушевавшихся мальчишек, то зайдёт знакомый Гене и всеми любимый дед Стёпа, местный тракторист и укротитель детей, то быстро забегут жёны его близких друзей, которым срочно понадобились соль или сахар. Все эти люди вполне совладали с шестью баловниками! А вот их собственный отец не мог. Ну как их ругать, как ставить в угол? Каждая мордашка напоминает об умершей женщине, которую он так страстно любил. Чертова жизнь! Но, несмотря на всё пережитое горе и в детстве, и во взрослой жизни, Гена все равно остаётся одним из самых весёлых и активных людей в компании. Никогда не унывает, всем помогает и просто является чудесным плюшевым мишкой. Сейчас же этот мишка грозно кричал что-то детям, Дмитрий и Лев не могли расслышать. Они лишь переглянулись и, улыбнувшись своим мыслям, вновь занялись делами.***
Солнце близилось к горизонту, а дела плавно перетекли с улицы в дом. Теперь Дмитрий уже не стирал одежду, а утюжил, разглаживая каждую складочку и переодически нагревая утюг. На его спине в небольшом подвязанном конвертике сидела Люба и что-то тихо лепетала, перебирая отцовские волосы в своих крошечных ручках. Под вечер девочка становилась спокойной и тихой, если дать ей какое-то увлекательное занятие. Возможно, в будущем она будет инженером или механиком… Ну, по крайней мере, так думал Дима. А Люба не думала, она лишь продолжала увлечённо крутить в руках вещи и выдирать отцовские кудри. Татьяна, которая весь день была в делах и заботах, теперь лениво растянулась на красивом и очень старом кресле, привезённом ещё её бабушкой из столицы. Но даже во время отдыха мама не может сидеть без дела. Поэтому Таня взялась зашить Борины шорты и порванные цветастые платочки, которые девчонки совсем не берегли. Эх, дети! Женщина вспоминала своё раннее детство и её глаза невольно начинали слезиться. Прекрасная пора! Её милая, хорошая мама! Когда она была еще жива, то каждое утро нежно целовала дочь в щёчки. Отца она не знала, а потому матушка была для нее центром вселенной. Если бы не та страшная пора, то она бы и дальше жила с мамой, возможно, никогда бы и не встретила своего любимого Дмитрия. Как скоротечно и незаметно пролетает жизнь, как, порой, жестока судьба! Но Таня не любила жалеть себя и считала свою судьбу одной из самых счастливых. У неё есть самый прекрасный мужчина на свете, четверо послушных и красивых деток, свой дом и несколько десятков платьев, которые муж привозил ей из каждой командировки. Ну разве это не повод для радости? Сидя сейчас в собственном доме, смотря на все труды и достижения, Татьяна была уверена, что вот оно—счастье. Она нежно улыбнулась и продолжила заштопывать потертости на одежде, переодически поглядывая на ребятню, устроившуюся на печке. А с другого конца комнаты на маму с интересом поглядывали две пары зелёных глаз. Вера и Света завязывали друг другу бантики, ожидая прихода гостей. Но неожиданно заметили, что их матушка вновь сидит с мечтательным выражением лица. Значит она думает о чём-то очень умном и очень взрослом! Они не знали наверняка, но полагали, что их мама—самая умная из всех женщин, увиденных ими. Поэтому девчонки тихо захихикали, продолжая помогать друг дружке. Боря же в этот момент сидел на покрашенном крыльце и смотрел на такой красивый закат. Он не знал почему, но закат и рассвет солнца его притягивали с самого детства—всегда разная погода, всегда разное настроение и всегда новый день. Что же ждёт его в будущем? Маленький мальчик надеялся, что только хорошее. Он неловко почесывал укусы комаров и поправлял ночную льняную рубашку. Боря очень ждал гостей, а особенно своих друзей! Скоро, буквально через полчаса, все они придут и будет и как в прошлую, и как в позапрошлую пятницу—взрослые рассядутся на кухне, а дети будут всю ночь болтать о своём и тихонько мечтать о грядущей и такой таинственной взрослой жизни.***
Первым ко двору Дубровских пришёл, конечно же, товарищ Абакумов. Он жил настолько близко, что, в принципе, мог не торопиться даже если времени до встречи осталось меньше двух минут. На его обычно хмуром лице сейчас проступала небольшая улыбка, а в глазах плясали искорки. Недавно он хвастался Дмитрию новой настойкой из малины и теперь, очевидно, она была готова к дегустации. В одной руке Лев нёс бутылки, а во второй корзинку с пирогами и ягодами. Этот мужчина был одинок, но ни о чем не жалел. Он был музыкантом. Его время не было расписано поминутно, он не стирал в кровь руки на заводе и не валился с ног от усталости. У него был вагон и мелкая повозка времени, которые он тратил на развитие своих навыков. Вот, сейчас начал готовить. А до этого вышивал! У Татьяны даже была скатерть, узоры на которой вышил этот хмурый, высоченный и саркастичный мужчина. На музыкальном инструменте его научил играть старый лётчик, когда Льву было всего шестнадцать лет. Тогда юноша был призван на фронт и, в такое редкое спокойное время, учился играть на гармони, запоминая движения товарищей. Ему очень нравилось это занятие и в итоге всё перетекло в дружбу с теми добрыми дедушками-лётчиками, а после к открытию прекрасного музыкального слуха у юного Льва. Сейчас мужчина освоил уже около четырёх инструментов! Гармонь, скрипка, рояль и самая обычная гитара! Ему нравилось это занятие и он не собирался пахать на заводе ради выживания: слава однажды придёт, он будет популярен и его песни будут жить вечно… Когда Лев заметил ребёнка на крыльце, то улыбнулся ещё шире, поприветствовав юного друга. Пожав руку подростку, он зашёл в дом и откуда сразу же послышались громкие восклицания и смех. Мальчик поднялся и, открыв дверь, посмотрел на картину внутри: его родители обнимались с другом, а мелкие девчонки хватали мужчину за края штанин, пытаясь привлечь внимание и напроситься на ручки. Даже крошечная Любочка что-то радостно пищала, всё ещё сидя на спине у отца. Улыбнувшись намного радостнее прежнего, Боря вышел с веранды и вновь опустился на ступеньки, ожидая следующего гостя.***
Следующими гостями стало семейство Панкевичей. Фёдор за ручки вёл двух своих дочерей, которым совсем недавно исполнилось по десять и одиннадцать лет, переодически останавливаясь и поправляя светлые косички. Рядом с мужчиной шла его супруга, которая вела с собой ещё одну дочку-самую младшую из трёх красавиц. Кажется, они сильно хотели себе сына, но пока что им совсем не везло… Хотя, из разговоров родителей Боря понял, что семья Фёдора в скором времени ожидает пополнение! Присмотревшись, мальчик и правда заметил небольшой животик у тети Шуры. Он был очень рад за них! Когда-то у его матушки был такой же и спустя некоторое время домой привезли Любочку. Боря ещё не до конца понимал что, куда, почему и зачем, но считал, что если у женщины появляется животик, то стоит ждать нового друга! А ещё ему очень нравилась старшая дочка Панкевичей. Борис часто звал гулять именно её и ещё чаще дарил разные полевые цветы, которые, как он считал, подходят к её прекрасным медным глазам. Такому проявлению внимания его научил отец, когда мальчик попросил совета. Дмитрий сказал, что дарить цветы—очень хорошо, но главное не перестараться. Боря очень долго хохотал, когда отец, сильно смущаясь и краснея, рассказал про первый подаренный букет. И о том, что этот самый букет, предложенный юной Тане, беспощадно прилетел ему в «больно нахальную морду». После этого разговора подросток с раннего утра собирал самые красивые цветы и к обеду преподнёс их приглянувшейся девочке. К счастью, по «морде» он не получил, а даже наоборот—маленькая кудрявая блондинка засмущалась и, неловко чмокнув его в щёчку, сразу же убежала обратно в дом. Сейчас же она весело помахала ему рукой и, спешно отрываясь от родителей, подбежала к другу. Дети крепко обнялись и закружились по кругу, громко смеясь и крича. Две оставшиеся дочери Фёдора тоже не оставались в стороне: они также отпустили руки родителей и окружили Бориса со всех сторон. Каждая из трёх девчонок спрашивала что-то своё, из-за чего мальчик сильно путался и отвечал невпопад. Но тут подоспели взрослые, спасая Борю от всех этих расспросов. Фёдор, тихо смеясь, неловко вклинился между дочерей и пожал руку подростку, приветствуя того. Тётя Шура же, будучи очень доброй женщиной, лишь щёлкнула дочек по носикам и сказала перестать лезть к «бедному глазастику». Она сама крепко обняла мальчика и, улыбнувшись, ушла вместе с дочками в дом. Дядя Фёдор также ушёл внутрь, но перед этим дал ребёнку несколько крупных яблок, которые мужчина активно выращивал у себя в саду. С собой у него был целый пакет таких фруктов, видимо, принёс сразу для всех детей. Фёдор вообще привык делиться всем и со всеми: в детстве ему, Тане и Дмитрию приходилось делить одну тарелку каши на троих. А так как Таня была очень слабой, да и к тому же девочкой, ей они оставляли большую часть. Так у них и повелось—всегда делиться чем-то друг с другом, как бы не хотелось. Боря, проводив всех до двери и недолго наблюдая за встречей старших, вновь уселся на пригретое местечко. Он был очень рад увидеть своих подружек! И яблоки Панкевичей казались ему в тот момент самыми сладкими на свете, а закат самым ярким! И мальчик, хрустя фруктом и улыбаясь, принялся разглядывать дорогу, надеясь по-скорее увидеть следующего гостя.***
Наконец, вдалеке показались несколько фигур. Присмотревшись, Боря отличил дядю Колю и старшего Бориса с сыном. Обычно они всегда приходили все вместе, ведь были такими же соседями, как и Абакумов с Дубровскими. Дядя Боря никогда не опаздывал и приучал к этому безответственного Николаху—тот опаздывал ещё с детства, как бы его не ругали. Зато этот невысокий мужчина был очень юморным! Почти каждую минуту он выдумывал что-то и сразу же говорил, совершенно не следя за потоком своих мыслей. А потому дверь на кухню плотно закрывалась—нецензурных слов в его речи было также много, как и шуток. Дядя Боря же был до ужаса правильным и честным! Настоящий гражданин Советского союза, тут и спорить не надо. Всегда при параде, всегда готов действовать и всегда в хорошем настроении. Этот мужчина, казалось, никогда не унывал и всегда старался искать во всех тяжелых ситуациях что-то хорошее. У мужчины был один единственный сын—Лёлик. Он не был его родным сыном, но все думали совершенно иначе. Они были похожи, как две капли воды! И их отношения были крайне тёплыми и мирными. Старший сын Дубровских знал с самого детства, что также, как и Лёлик, не является родным для семьи. Но, знаете, мальчик никогда не ощущал себя чужим: с момента их встречи его окружили такой заботой и любовью, что Борька вспоминал о своём отличии только смотря на волосы родителей, которые явно не были чёрными и жесткими, словно воронье крыло. Мальчик бы и хотел такие же золотые кудри или огненные завитки, но понимал, что этого не будет. А потому наслаждался подаренной ему нежностью, отдавая в ответ ничуть не меньше. В общем, отношения с приёмными детьми в этой компании были самыми добрыми и приятными. Взрослые понимали какого это, когда остаёшься совершенно один в этом мире. Их родителей давно не было в живых, не кому было дать ценные советы по воспитанию… Но они правда старались дать детям самое лучшее и обеспечить им долгую жизнь. Кажется, пока что у них получалось очень даже неплохо. Вот, например, старший Борис усыновил мальчика, когда тому не было и двух лет. Тогда молодой Бурков не был готов к ребёнку от слова совсем. Но что поделать, если этот самый ребёнок прячется у тебя на участке от злых нянечек? Конечно же забирать к себе и кормить, одевать, заботиться об этом пупсе. Так и поступил Борис, взяв мальчика к себе в дом и воспитывая в любви и заботе. Самому ему в юности никто любви не давал, он всегда первый шёл на контакт и старался быть ближе к каждому. Да и именно он в той деревне перезнакомился со всеми и собрал их маленькую команду. Настоящий лидер! Хоть у него тоже были проблемы, но он постепенно решал их и становился счастливее. У дяди Коли же детей не было, да и он не хотел их заводить. «Слишком много мороки с ним! А вот если пропадёт? Что ж я делать-то буду, едрёна печень?!»—говорил товарищ Грядов. Поэтому мужчина жил то так, то сяк, но был крайне рад такому образу жизни. Сам по себе он был вертлявый и гибкий, выживая и проползая везде, где упирались другие. Хотя все вокруг понимали, что он сильно боится событий прошлых лет. В детстве его родителей сожгли на его глазах и он не хотел, чтобы и его дети такое лицезрели. Он не понимал, как с ними общаться, как им не навредить и как вообще жить с осознанием того, что где-то есть твоя частичка. Николай был совершенным ребёнком внутри, но… Хотя, он и с виду от дитя не сильно отличался! Юный Боря очень любил этих двоих! И Лёлика тоже любил, пусть он и был намного старше него—подростку в этом году исполнилось шестнадцать. Но им все равно было очень весело и нравилось проводить время вдвоём. Спрыгнув с крыльца, мальчик побежал к калитке и активно замахал рукой, привлекая внимание идущих. Ему тут же ответил дядя Коля, замахав сразу двумя руками и подпрыгивая на ходу. Семья Бурковых же ограничилась тёплой улыбкой и небольшими взмахами ладони—ещё успеют поздороваться.***
Проводив и этих гостей, мальчик, не успев даже выйти, столкнулся в дверях с последним на сегодня гостем—дядей Геной и его детьми. Шестеро пацанов, раскидав свои ботинки, облепили Борю словно мухи лампочку! Именно с ними мальчик чаще всего бегал по улицам и дурачился. И всегда с их приходом начинался основной шум. Мальчишкам было немного меньше лет, чем Борису, что приносило их добродушному отцу нескончаемые хлопоты. Впрочем, все их очень сильно любили и старались помогать. Сейчас дядя Гена, увидев эту кучу-молу, прикрикнул на детей и подхватил нескольких на руки. Мальчишки завизжали и начали сильно брыкаться, из-за чего отец срочно сбросил их на пол и, вздохнув, шагнул в дом, оставляя своих сыновей и несчастного Борю на произвол судьбы. Милочкин сам по себе был довольно крупным, но ему недоставало несколько сантиметров в росте и плечах для того, чтобы сравниться с огромными Львом и Дмитрием. Если сказать по секрету, то раньше Дима был намного меньше, чем все остальные мужчины в компании. Он и на мужчину-то не всегда походил. Но с годами Дубровский сильно разросся во все стороны и стал настоящим великаном, у которого рост под два метра и огромные сильные ручищи. Поэтому, подошедший на шум Дима, хитро улыбнувшись, подхватил на руки сразу четырёх мальчишек и они мгновенно утонули в его объятиях. Двое остальных, оставив старшего товарища в покое, побежали за длинноволосым мужчиной, пытаясь отбить у него своих братьев. К Боре же подошла мама, которая погладила его по голове и аккуратно подняла на ноги. С ней он всегда чувствовал себя уютно и счастливо! Татьяна, заметив на лице ребёнка крошки яблок и грязь, достала платок из кармана платья и нежно вытерла Борины щёчки. Мальчик очень сконфузился, ведь он уже совсем не маленький для такого! Но вырываться не стал, знает же, что матушка только добра желает. Когда же личико подростка сияло чистотой, женщина вновь похлопала его по макушке и ушла на кухню к друзьям, которые уже во всю что-то обсуждали и громко спорили. Яснее всего слышался бас Абакумова и звонкий голос товарища Грядова. По всей видимости, Николай снова доказывал то, с чем Лев или Фёдор были не согласны. Немного постояв в коридоре, Боря собрался с мыслями и побрёл в другую комнату, которая в этот вечер будет служить ему и его друзьям спальней. Там уже были раскиданы по полу несколько матрасов, накрытых простынёй, и подушек. Лето было очень жарким, а потому все спали под простынями и в лёгкой одежде. Вот и сейчас большинство детишек надели простую белую майку и синие шорты—стандартный набор для любого человека в Союзе. Кто-то из детей дяди Гены бесился, размахивая своей простынёй, кто-то болтал о своём, детском, а кто-то просто наблюдал за всем этим, пытаясь найти подходящий момент и влиться в компанию. Отдельной кучкой сидели девчонки: у них была своя атмосфера, а потому никто не рисковал трогать ни живущих в этом доме, ни пришедших на ночёвку красавиц. Они что-то звонко чирикали и иногда ехидно смеялись, переглядываясь и шепча слова друг другу на уши. Боря подумал, что они слишком чудные и присоединился к компании самого старшего человека здесь—Лёлика. Они были хорошими друзьями и обычно их матрасы стояли рядышком. Даже когда все уже засыпали, то мальчики продолжали болтать обо всём на свете. Сейчас же у них было, как недавно выразился дядя Фёдор, «молчаливое согласие». Они вдвоём смотрели на хаос вокруг и думали, что участвовать в этом не намерены и скорее всего лягут спать раньше всех. Но тут в Борю прилетела чья-то пуховая подушка. Всё вокруг замерло, но кто-то в комнате злобно захихикал. Мальчик удивлённо поднял глаза и обнаружил несколько смеющихся сыновей дяди Гены. И как бы Боря не хотел сохранять нейтралитет, но тут бы даже самый послушный ученик не выдержал: подушка с силой была отправлена обратно в лицо владельцу, сопровождаемая громким возгласом и топотом ног. Началась настоящая битва! Подушки, простыни, дети… Из рук в руки, от лица к лицу летало всё, что не было приколочено к полу. Все попавшие в цель удары были ознаменованы победоносными криками и писком девочек. Они, кстати, кидали больнее всех!!! Но тут в комнату вошли Дмитрий и Лев. Все дети, запыхавшиеся от быстрого бега по комнате, резко присели на свои матрасы и посмотрели невинными глазами на взрослых. Лев лишь ухмыльнулся и вышел обратно, оставив младшего товарища самого разбираться с шумом. Дмитрий же нахмурился и, аккуратно присев на край кровати, негромко заговорил: —Дети, послушайте, пожалуйста.—все вокруг боязно выдохнули, опасаясь быть отруганными.—Время уже совсем позднее, всем вам давно пора спать. Но мы вас не ограничиваем! Взрослые тоже были маленькими и точно также бесились. Но среди вас есть совсем ещё крохи, им этот сон необходим для здоровья.—мужчина кивком указал на стенку, за которой находилась спальня родителей и Любочки. Получается, малышка плохо спала из-за их шума?!—Поэтому, пожалуйста, будьте немного тише, иначе потом у ваших маленьких товарищей будут проблемы со сном и едой. Я- Дмитрий не успел договорить, как его перебили множество детских голосов. Все те, кто шумел, начали извиняться и чуть ли не плакать из-за того, что Любочка может потом болеть из-за их криков. Все очень любили эту малышку и совершенно не хотели, чтобы она плакала! Старший Дубровский тепло улыбнулся и опустился на колени, хватая в объятия тех, кто побежал к нему навстречу. Чмокнув всех детей в макушки, он поднялся и, поправив волосы, вышел из комнаты. Обернувшись, он приложил указательный палец к губам, как бы говоря «тише, чш-ш-ш!». Дети повторили его жест, издавая тихое шипение. Теперь все непоседы играли тихо: то в камень-ножницы-бумагу, то в сломанный телефон, то просто шепотом обсуждали свои новости. Несколько раз к ним заходили то Татьяна, то дядя Гена, которые проверяли, чем заняты дети и не убились ли они тут. Когда же они выясняли, что всё хорошо, то вновь уходили обратно на кухню к своим товарищам, перед этим пожелав спокойной ночи всем деткам. На кухне, по мнению самых младших, происходило обсуждение каких-то глобальных вещей, чего-то очень взрослого и умного! Переодически дети слышали чей-то смех, после которого раздавалось громкое и смешливое «Чш-ш-ш, Колян!!!».***
В это же время, на той самой загадочной кухне, взрослые максимально не хотели обсуждать что-то «умное» и «взрослое». Сегодня никому не хотелось погружаться в споры о политике и о скорых изменениях, ждущих страну. Молодые люди в этот вечер, преимущественно все, были в хорошем расположении духа. Исключением стал, как ни странно, Борис Бурков. Когда друзья только собрались, то заметили его грустное лицо и задумчивые глаза. А ещё он становился очень рассеянным, хотя в обычное время контролирует каждую муху в доме и выстраивает для неё же план полёта. Сегодня же, очевидно, что-то произошло. Поэтому, прямой как рельсы Николай решил действовать, как и всегда, без раздумий. Они только присели, а он уже завопил: —Эй, Борян! Че раскис? Хуй повис?!—и мужчина громко и сильно засмеялся, вводя старшего Буркова в ступор такой шуткой. —Коля, ну что ты говоришь такое!!! Человеку плохо, а ты всё об одном! Тьфу на тебя, дурак противный!—Танюша стукнула кулачком по столу и грозно свела брови, прожигая взглядом товарища. Грядов не застеснялся, а лишь сильнее распетушился! Но после осуждающего взгляда Дмитрия и Льва присмирел и тихонько извинился перед Борисом. Хотя тот и не просил извинений, но всё равно улыбнулся и пожал руку соседу. Но тут в разговор вмешался вечно-активный Гена, которому было действительно интересно узнать, что же произошло: —Ну, пацаны, хватит Коляна чмырить! Пошутил и буде, у Бори же от этого ничего на самом деле не повиснет!—Таня покраснела ещё сильнее и теперь угрожающе смотрела на Милочкина.— Тань, ну вот не напугаешь, чес-слово! Я чего интересуюсь-то… Борь, а что случилось? Что за понос на лице? Хоть и не все в компании уважали эту необычную манеру речи друга, но не согласиться не могли: всем тоже было интересно, что же такого случилось у вечно счастливого Буркова! Друзья обернулись на старшего товарища и замерли в ожидании, хлопая глазами. Посмотрев на всех них в ответ, Боря лишь вздохнул и, поняв, что отвертеться не выйдет, решил рассказать, как есть: — Да я вот недавно… Ну, в общем, сидел на кухне, читал. Да тут ко мне сынок подходит и спрашивает, мол, папка, а почему мамку-то нам не найдёшь?—Борис ненадолго замолчал, но, вновь громко выдохнув, продолжил.—Я ж ведь уеду скоро, говорит, ты тут один останешься жить. Ну и так мне тоскливо на сердце стало, ребяты!.. Мы ж ведь все однажды одни останемся, бежит времечко… Вся компания была в шоке от слов Бориса, они совершенно не ожидали от этого солнечного и доброго человека таких пессимистичных мыслей. Абакумов, сидящий по правую сторону от Буркова, закинул руку ему на плечо и прижал к себе, неловко поглаживая. Фёдор же, как самый образованный, попытался успокоить друга с научной точки зрения: —Борь, ну чего ты, действительно, раскис так? Ты вот давно на солнце выходил, а? Без солнечного света и витаминов, без ярких цветных картинок твой мозг начинает грустить! Он ведь видит всё однообразное, кто бы не взгрустнул?—теперь удивленные взгляды были направлены на Панкевича, который, сконфузившись, лишь нервно поправил большие очки и замолк, передавая слово Дмитрию. Блондин, прокашлявшись, неуверенно начал речь: —Боря, ты в этом абсолютно прав. Но… Я думаю, что пока все мы есть друг у друга, пока наши дети живы и помнят про нас, то это…—мужчина замялся, подбирая нужное слово.—Думаю, мы никогда не останемся совершенно одни, пока наша память нас не покинет. Вся компания утвердительно закивала и Лев налил по ещё одной рюмочке каждому, произнеся тихое «за память».***
Спустя, возможно, около десяти таких рюмочек, разговоры уже не были такими грустными, а, скорее, приближались к скорому соглашению на кражу рыб из небольшого озера на окраине деревни. Кто это придумал? Возможно, тут и говорить ничего не надо: товарищи Грядов и Милочкин всегда «блистали неординарными идеями». Ну, по крайней мере они сами их так называли. Остальные же ограничивались коротким «по пьяне». Команда для похода за рыбами организовалась, на удивление, очень быстро! Два героя-затейника, сонный товарищ Бурков, который хоть и являлся человеком порядочным, но всегда «за любой кипишь», Абакумов Лев, что уже на третьей стопке превратился в «Лёвик», нервно икающий Фёдор с вилкой в волосах и уж очень развеселый Дмитрий, которому закон не писан, а даже если писан, то и «хер бы с ним!». Татьяна, как хозяйка, изволила остаться дома и почти сразу же уснула, стоило Дмитрию довести её до кровати. А её подруга, совершенно непьющая тётя Шура, осталась следить за, спящими в такое время, детками. Возможно, она бы и хотела пойти за мужем, но, видя весь масштаб трагедии, решила переждать и хорошенько выспаться. Мужчины, переговорив план ещё несколько раз, пришли к выводу о том, что рыбу ловить будут в старую дырявую авоську, с которой ещё чья-то мама ходила за хлебом. На приманку для рыбы взяли настойку Абакумова, как самую притягательную вещь в доме. И вот, неполная, но до дрожи в коленках весёлая команда двинулась в путь, оставив дом в тишине. Только тихое сопение Татьяны и Шуры, шорохи из кроватки Любочки и тихие переговоры Лёлика и Бори нарушали тишину.***
Кажется, будто в предрассветном небе находилась вся красота мира, когда Гена поднял взгляд и замер. Он стоял по пояс в тёплой озерной воде, со старой авоськой в одной руке и рюмкой в другой. Стоял мужчина так уже около получаса, но результат, почему-то, не шёл… Никто из компании не догадывался, отчего не получалось поймать рыбу, но они искренне пытались! Ну, верили в успех, наверное. Рядом с Милочкиным в такой же позе просветлялся приличный Фёдор, который по пути к озеру потерял очки, вилку, и, видимо, достоинство. Ведь вряд ли настолько образованный человек, который знает множество видов рыб, стал бы приманивать обычного деревенского карася на крепкую настойку и рваную авоську. Но, вопреки всему на свете, компания уже битых три часа болталась в этом озере! Они вышли слегла за полночь и всё ещё не теряли надежду поймать чудо. Если бы не прихваченная волшебная настойка, то они бы вернулись куда раньше. Но, к глубочайшему сожалению Татьяны, Шуры и соскучившейся по папке Любочке, настойка, как и хорошее настроение, находились при ребятах. Пока двое «рыбачили», остальные отлёживались на берегу и тихо разговаривали: —Да едрёна печень, Лёва, почему оно не ловится?—недавно грустный, но ныне очень даже вдохновлённый Бурков уже готов был нырять и плыть за рыбой самостоятельно.—Может, они все спят? —Н-не, рыб-бы не спят так до-олго, Борь…—вместо Абакумова ответил Дмитрий, разлегшийся на песке, аки Шахерезада на царском ложе. Чтобы лечь, ему пришлось пожертвовать рубашкой: она пала храбрым воином, который защищал золотые кудри от песка и прочей грязи на берегу озера. Другой блондин на эти слова лишь дёрнул бровью и вопрошающе произнёс: —Разве не спят? Не манди, мелкий, все твари спят сколько хочется!—Лев с прищуром посмотрел на удивлённого Диму. —Ребят, да я уверен, что они просто специально нас игнорируют!!!—Николай стукнул рукой по земле, но быстро схватился за ноющую от боли конечность, тряся ею.—Как они могут не плыть на черничную настойку?! Чертовы…—товарищ Грядов неприлично громко икнул, подпрыгнув, и продолжил.—Чертовы рыбы-буржуи! —Согласен!—товарищ Бурков живо тряхнул головой, отчего его, ранее ухоженное, каре совсем растрепалось, а мелкие чёрные прядки прилипли к лицу.—их следует немедленно представить перед партией и…—договорить брюнет не успел из-за оглушающего крика и самых отборных ругательств со стороны озера. Кажется, это кричал Панкевич. Друзья обернулись на звук и повскакивали с насиженных мест, волнуясь за товарища. От такого крика все почти сразу протрезвели и были готовы рвать и метать всё, что движется. Они гурьбой бросились к «рыбакам», ожидая чего угодно, но точно не заплывшую в авоську рыбу. А кричал Панкевич с того, что, по незнанию, сунул бедному животному палец в рот. И рыба, очевидно, прикусила его. Никто не понял, почему логичный и умный Фёдор додумался сунуть рыбе палец в рот, но его дружно спали от этой напасти: рыбу отодрали, на палец подули и успокоили пострадавшего. Рыба, к слову, отправилась в авоську, откуда не выпала только благодаря слову божьему и русскому мату. Компания, обтеревшись мокрыми вещами, решила, что на сегодня рыбалки достаточно и они уже молодцы. Несчастная рыба была вручена Милочкину, как самому многодетному, хотя претендовали на неё многие. В том числе и Борис, которого не оставила идея о наказании рыбы. Собрав рюмки и бутылки, мужчины поспешили домой: все дети обычно приходили сами ранним утром, если их родитель ночью ушёл обратно домой. Никто из ребят не жаловался на это, ведь для них это лишние минуты для прогулки и общения. А малыши очень любили болтать, как вы, должно быть, заметили. Но, кажется, сегодня дети могут погулять намного дольше. Потому что все взрослые находились в состоянии нестояния. Впрочем, сидеть им тоже было тяжело.***
Татьяна, проснувшаяся раньше всех, медленно, хрустя позвоночником, потянулась на кровати. Открыв глаза, она, подвинув яркую штору, посмотрела в окно: было ещё очень рано, судя по тусклому солнцу и белому небу. Женщина улыбнулась и, повернувшись, ожидала увидеть в кровати спящего сладким сном супруга, который сам мог проснуться только ближе к обеду, если его вовремя не толкнуть. Но вместо любимого мужчины её встретило пустое место. Таня начала беспокоиться. Где же их так долго носит, черт возьми?! Для неё такие пропажи дорогих людей—худшее из возможных вариантов. С ней этот страх остался с детства, как и быстрая походка, как и странные рецепты. Но стоило ей в волнении поднять глаза, как вся её злость и весь страх мгновенно улетучились, сменившись умилением: положив голову на кроватку Любочки, Дмитрий крепко спал, изредка что-то бубня во сне и мило посапывая. Глаза женщины засветились любовью и счастьем. Она поняла, что супруг, вернувшись глубокой ночью, сидел рядом с Любой все это время, видимо, успокаивая её. Неужели кроха плакала ночью? Или просто хныкала? И как она не заметила, хм… Татьяна встала с кровати, накинула на себя лёгкий розовый халатик и подошла к Дмитрию. Он всё ещё крепко спал, не слыша её шагов. Девушке очень не хотелось прерывать столь милый момент, но позже у мужчины может заболеть спина или, того хуже, останется глубокий след на лице. Поэтому она легко наклонилась к нему и нежно поцеловала в ушко, слегка подув тёплым воздухом. Дмитрий заулыбался во сне и, спустя еще несколько коротких поцелуев в щёчки, наконец-то, проснулся. Блондин сонно потёр глаза кулаком и откинул мешающиеся волосы назад, пытаясь осознать мир вокруг. Рядом с ним всё ещё стояла довольная Таня. Девушка, улыбнувшись, вновь чмокнула супруга в лоб и легко уселась на чужие колени, удобно устраиваясь. Дмитрий, следуя выработавшемуся за столько лет рефлексу, сразу же аккуратно положил руку на бедро жены, удерживая от падения. Хотя, упасть с его колен было делом сложным: там могло поместиться как минимум две Тани. Женщина заглянула в сонные глаза напротив и, придвинувшись, потерлась носом о нос мужа, вызывая тем самым его тихий смех и тёплую искреннюю улыбку, наполненную счастьем и, немного, смущением. Они обнялись и так сидели несколько минут, пока из кроватки не послышалось какое-то движение. Молодые родители удивлённо опустили глаза на дочь. Любочка радостно размахивала ручками, во всю улыбаясь родителям. Она что-то тихонько улюлюкала и пищала, пытаясь привлечь внимание старших. Татьяна чуть не расплакалась на месте! Это был настолько чудесный ребёнок, что она уже не знала куда девать свои чувства. Женщина наклонилась вниз и подхватила дочку, вынимая её из кроватки и крепко прижимая к груди. Мужчина же обнял их обоих своими большими и сильными руками, защищая от всех напастей мира. По крайней мере, в этот момент уж точно. Родители смотрели на своё творение и не могли налюбоваться: малышка сочетала в себе все их общие черты! Начиная от цвета глаз, принадлежащего Татьяне, заканчивая интересным родимым пятном, передающимся по наследству в семье Дубровских. Она была словно маленький ангелочек-вся светлая и такая же волшебная. Но, конечно, чета Дубровских любила всех своих и чужих детей, а потому мама семейства, поднявшись с пригретого места и, поцеловав мужа и дочку, отправилась будить всех остальных деток, а потом готовиться к новому дню, который для неё будет прекраснее всего на свете.***
Когда все дети друзей были отправлены по домам, семья Дубровских, выдохнув, уселась завтракать. Яркое солнце палило в окно, заставляя жмурить глаза и подставлять лицо горячим лучам. В тарелках сегодня был творог, который матушка всегда делала сама, по старому семейному рецепту. Она рассказывала, что он достался ей от прабабушки—та была кухаркой у приближённого царя. Все с удовольствием уплетали сладость, нахваливая труд смущенной хозяйки и смеясь. Боря, который доел свою порцию быстрее всех, поблагодарил родителей и, пощекотав Любочку, сидящую на руках отца, побежал на улицу, чтобы вновь пробежаться по мокрой траве. Его чёрные, как смоль, волосы, развивались на легком ветру, пока мальчик бежал к пашне через весь двор. Он даже заглянул проведать козочку! Она что-то невнятно проблеяла ему в ответ и тихонько стукнула рогами. Мальчик заливисто рассмеялся и вновь побежал по участку, наслаждаясь приятными касаниями травы к босым ступням. Боря, наконец, достиг цели—впереди виднелось необъятное поле, засаженное картошкой и другими полезными культурами. Он аккуратно уселся на землю возле бочки с водой, из которой матушка обычно носила воду для поливки. Подняв глаза к небу, подросток заулыбался: утреннее солнце нежно обожгло его кожу, одаривая своим теплом и нежностью. Иногда Боре было действительно приятно просто так сидеть и смотреть на солнце, на свой труд, на летающих стрекоз. Он любил все звуки здесь—от перекатов воды в бочке, до приглушённых голосов из дома. Кажется, девочки опять что-то натворили? Боря улыбнулся ещё шире и полностью расслабился, отдаваясь природе. Руками и ступнями он ощущал мягкую траву, всё тело обдувал тёплый летний ветер, а сверху так ярко пылала звезда, согревающая землю. Мальчик не думал о том, что будет дальше. Потому что был уверен—с ним, с его друзьями и его семьей все и всегда будет хорошо. Даже такой маленький знак, как четырёхлистный клевер, это подтверждал! Мальчик свято верил в свои убеждения и не хотел слушать никого, кто считал бы иначе. И не слушал.***
Ведь они вместе, они не одни. Никто не сможет разлучить эту большую и дружную семью, как бы не пытался. Взрослые прошли множество испытаний на пути к такой жизни, а их дети, понимая это, старались в ответ дать любви ещё больше! Знаете, ребёнка ведь с самого детства нужно научить любить в ответ. Но, кажется, эти маленькие непоседы научились этому сами, всегда видя перед глазами искренние чувства между компанией родителей. Они любили друг друга, а любовь, поверьте, чувство замечательное, нежное, поселяющееся глубоко в груди и способное побуждать людей на отчаянные поступки, героические подвиги и свершения, которых, порой, так не хватает в жизни!