Мутные воды

Ей всегда казалось, будто в нём было что-то жутковатое и одновременно манящее. То, что выбивалось из общей человеческой тенденции, имело совсем иную форму и существовало в нём как какой-то дефект, который увидеть можно при близком знакомстве. И она всегда замечала этот дефект, и внимательно, как только он отвернётся, пыталась всё-таки найти его в этой спортивной, подтянутой фигуре, чистой и гладкой одежде, в каштановых волосах, в тёмных глазах, в красивом лице, в улыбке или, наоборот, в слишком задумчивом взгляде с нахмуренными бровями. Всё пыталась найти то, что она всегда так чувствовала поблизости, но никогда не выходила на чёткий след. Казалось, сама его душа была чем-то неясным, мутным, тёмным, безумно глубоким. И это, как не парадоксально, её всегда манило в нём. Каждый раз при их встрече она вновь и вновь пыталась найти это такое интересное в его глазах. Всегда смотрела в них, будто ненароком, и думала: «Почему я вообще из-за него прогуливаю пары?». Но ответ нашёлся, когда она вспомнила фразу, сказанную им в их очередное своеобразное свидание: — Если ты попросишь, я всегда приду к тебе. Она улыбнулась, робко поправляя лямку сумочки на плече, и спросила: — Ты обещаешь? — Обещаю. И сердце зароптало, вспоминая это особенное мгновение, радостно крича девушке, что она безудержно влюблена. Эти слова заставили глаза блестеть, пальцы дрожать, а губы растянуться в счастливой улыбке, особенно когда мужчина сдержал обещание, постучавшись в её входную дверь в первом часу ночи. Наверное, он понимал, что она слишком эмоциональная и чувствительная; наивная приезжая студентка престижного института, совсем ещё жизни не видавшая, что раз так легко доверилась ему при первом знакомстве, и так легко, так просто гуляла со взрослым мужчиной, рассказывая про себя всё, что можно было, и всё, что не нужно было. Александр всё понимал на её счёт, поэтому предпочитал не осуждать за доверчивость такую чувственную, нежную душу. Девушка же тревожилась. Возможно, он и не придёт, всё-таки на улице ночь, да и ответил мужчина усталым голосом. Но он же обещал, так ведь? Волнительно рассматривая себя в зеркале в поисках какого-то недостатка, сердце йокнуло от стуков в дверь, и в крови бурлило ощущение чего-то судьбоносного; будто это было неизбежным, роковым событием в её жизни. Встречая Сашу, он не выдержала и обняла его быстрее, чем он успел что-то сказать. Что он чувствовал в тот момент? Что он думал? Ей так хотелось это узнать: Саша никогда не показывал свои чувства в открытую, предпочитая не рассказывать подробности, касающиеся личной жизни и его самого. Эта девушка была как открытая книга, которую он листал и не стеснялся, а она чувствовала каждое перелистывание страницы каждой клеткой тела, от кожи до костей, до глубины души. Они никогда прежде не обнимались, так что этот жест был очень поспешным. Подняла голову и глянула на его внимательный, изучающий взгляд. Страница перелистывается. Девушка почувствовала не только невероятную дрожь по телу и дикое смущение, но и этот резкий, едкий запах сигарет, которые он постоянно курил, а она вечно морщила нос, как и тогда. Кажется, это и вернуло её в реальность, и студентка смущённо предложила мужчине снять обувь и пройти в её скромную съёмную однушку. Атмосфера странная. Пока она прыгала по кухне в поиске чая для гостя, её сердце словно ломилось выбить грудную клетку и выпрыгнуть от такого волнения. Всё тело дрожало, глаза бегали в надежде побыстрее найти уже этот чай. «А какой он чай любит? Или он кофе любит? Что ему сказать? Улыбаться? Нет, за дуру примет… Ха, потому что я и есть дура! Ну что, что со мной не так вечно? Да где-же эта банка?! Чёрт-чёрт-чёрт… Ну почему со мной всегда так?» За дверцей шкафа оказалась не заварка, а бутылка полусладкого вина — подарок тёти, когда девушка только переехала в Москву, до сих пор стоит нетронутая. До этого студентка никак не могла найти вину применения: то не было времени, то было не с кем. Но теперь появился хороший повод. Дрожащими руками достала бутылку; стекло загадочно блестело при лунном свете. Этот мужчина…особенный. Для неё уж точно. Наклонив голову, она наблюдала, как его крепкие руки с помощью штопора бесшумно открывают бутылку, и уверенно разливают вино по бокалам. Он, смотря на неё, как она еле справляется с дрожью в коленках и руках, задумчиво хмыкнул и принял решение расслабить девочку, выступая инициатором диалога, наполняя его множеством отдалённых от данной ситуации тем, чтобы уже потом выяснить причину, почему он здесь. Александр наблюдал, как её тело постепенно расслабляется, как девица даёт более развёрнутые ответы, и в целом успокаивается, что было для него главным. Создалось ощущение, будто всё, как обычно. Обычная их встреча, коих было достаточно. Только…спустя час наступила полная тишина. Как напоминание ей о том, что тут уже всё не так, как обычно, и от правды не убежишь. Они смотрели друг на друга и каждый видел в чужих глазах что-то своё. Девушка глядела и чувствовала давление, сжатие воздуха, становилось так душно и неуютно. Наверное, это всё вино, пускай она и пила медленно и за час выпила только два бокала. А возможно, проблема была в нём, и как он с каждой новой встречей заставлял её ещё больше становится счастливой, забывая обо всех насущных проблемах. Ничто так сильно не мешает учёбе, как любовь. Сжимая челюсть признаёшь, что с головы до пят влюбилась в этот голос, в эти глаза, в эту улыбку, в эту загадочную для неё душу. Саша, Саша, Саша. Александр. Как она не замечала, что постоянно думала о нём? Прилежная ученица полностью забыла все свои приоритеты на учёбу и полностью окунулась в этот омут безумных трепетных чувств к взрослому мужчине. — И зачем же ты, всё-таки, меня позвала? — спросил он, не переставая на неё смотреть. Казалось, этот вопрос лезвием прошёлся по её сердцу. А ведь не знает, не помнит уже. Тревога нарастала вместе с сердцебиением, болезненно пройдясь по всему телу, а особенно в груди. Что ему ответить, как это сказать? Она вздохнула и убрала стыдливо взгляд, а затем опустила его на стекло бокала, вертя его в руке. — Потому что… — девушка попыталась сглотнуть ком в горле — я бы без тебя не смогла. Хоть что-то ответила, пускай и странно. Но ведь действительно, если она бы осталась наедине со своими мыслями, то было бы очень тяжело заснуть, постоянно думая о чём-то безумно волнительном и в тоже время особенном, как о Саше. Вспоминала диалоги с ним, его шутки или истории из жизни, ходьбу, случайные прикосновения, аромат одеколона, такого ненавязчивого и приятного, или, наоборот, настойчивый запах сигарет, который врезался в ноздри и заставлял кончик носа недовольно морщиться. Но она не смела попросить его не курить при ней, не сказала ему об этом ни слова, когда Александр так по-простому доставал пачку сигарет из кармана. Можно было сказать, что девушка не видела в нём каких-то недостатков, её влюблённый взор был совершенно затуманен. — Знаешь, ведь если бы тебя не было, если бы ты не пришёл, я… Она не успела договорить, как из её глаз потекли слёзы и послышались первые всхлипы. Девушка не знала, о чём он думал тогда, за кого он её посчитал, но ничего не говоря, Саша только обнял, позволил положить голову ему на грудь, начать лепетать что-то сквозь слёзы продолжительное время, даже не думая останавливать, а наоборот, ожидая, пока девица не умолкнет и не успокоится. Её обожгло этим чувственным прикосновением до дрожи. И не помнит уже, что ему рассказывала, но в конце трогательного монолога уже схватила его ладонь и нежно её держала. Так было приятно, когда он раскрыл эту ладонь и позволил переплести свои пальцы с её в замок. Это было по-особенному интимно, ведь между ними не было практически прикосновений. И когда девушка закончила, умолкла, наступила вновь минутная тишина. Она даже посчитала в голове. 68 секунд. Но это по ощущениям длилось вечность. — Я бы не звала тебя по такой мелочи, просто… — Ты влюблена в меня. Его спокойный тон голоса заставил сердце сильнее сжаться. Девушка направила другую руку к бровям и словно таким «шлейфом» закрыв глаза, прошептала: — Пожалуйста, скажи, что это не было настолько очевидно. — Это было очевидно. Никогда женщины не звали к себе мужчин средь ночи, с которыми бы просто общались. Его честность пробрала её на усмешку, нервную усмешку над самой собой. Конечно, а что можно было ещё ожидать? Он как стрела, пронзал её душу и делал своей. Она замолкла, ведь не понимала, что нужно сказать. А стоит ли вообще говорить? Что делать? Захотелось убежать и скрыться от стыда куда-то подальше. Он старше её на одиннадцать лет. Зачем ему нужна малолетняя проблемная девчушка, у которой водятся непонятные букашки в голове, которые зовут такого, как он, просто поболтать средь ночи? Что он хочет? Почему не сбросил трубку? Зачем он вообще сдержал обещание? Потому что вот такой он честный и ответственный? Зачем ему она? — Мне просто нечего сказать. — честно призналась она. — Отдаю слово тебе. — Я не особый мастер слов, ты знаешь. Я предпочитаю действие словам. И мужчина не солгал. Девушка даже не успела ответить, как мужская рука оказалась на её затылке и пальцы подтолкнули её голову к его. Он наклонился, его губы нашли её в нежном, вдумчивом, почти в целомудренном поцелуе. В голове, в душе что-то прозвенело. Всё проходит, но не всё забывается. Поцелуи от дорогого возлюбленного…всегда кажется, что там, в этих прикосновениях устами, обменом тепла и чувств будет что-то особенное, счастливое, трогательное. Ты запоминаешь вкус этих губ, оттенок соприкосновения, момент этого первого поцелуя. Хочется, чтобы это не заканчивалось, но, всё же, Александр отстранился, поглядел на неё — такую красивую и такую растроганную девицу, которая смотрела на него с немой просьбой о продолжении. И он не захотел отказывать ни ей, ни себе в этом удовольствии, оставляя на её губах свои осторожные, но такие ласковые поцелуи. Она любила его, такого загадочного, тихого и задумчивого. Говорят, в тихом омуте черти водятся. «Да ты сам чёрт воплоти, Алекс.» Она осмелилась положить свои кисти рук на его плечи, трепетно ощупывая подтянутое тело. Девушка чувствовала, как Саша одной рукой залез ей в волосы, а другой стягивал с неё блузу, обнажая тоненькие ключицы. Поцелуи стали глубже, чувственнее, переходя с лица на шею. Она отвечала ему тем же, пробуя на вкус его кожу, под которой пульсировала сонная артерия. Девица может, ей дозволено трогать, поглаживать. Это так… волнительно, трепетно, интимно. «И я тону в твоём омуте.» Он аккуратно переместил девочку так, чтобы она лежала под ним. На мгновение ей стало немного неловко, когда он так возвышался над её телом. Даже в темноте, когда Александр снял рубашку, её глаза отчётливо увидели спортивное, подтянутое, подстать такому мужчине тело. Его указательный палец нарисовал неровную линию от её подбородка до груди, окончательно стягивая ночную блузу и обнажая бюстгальтер. Секунду поглядев на него, мужчина тоже его избавился от него, и тут обнажилась её грудь, а лунный свет падал на напряженные соски. Своеобразное произведение искусства. Она не смогла сдержать взволнованного стона, и выгнулась к нему навстречу, когда сухие пальцы ласково, но уверенно мяли её грудь, а затем дразняще обвели пару кругов на ореолах, и на самих тёмно-персиковых сосках, заставив вновь и вновь вздыхать, и робко, всё ещё стеснительно постанывать. Желание и одновременно волнение. У неё были отношения, и не раз, но сверстники, с которыми она играла в любовь, были понятны ей, как лепестки одуванчика, она знала, что они из себя представляют, и студентке не было так волнительно сходить на одно свидание с сокурсником, чем на встречу с Сашей. Между её предыдущим опытом и ныне ласкающим её бёдра мужчиной существовала огромная пропасть. С Сашей было невозможно так просто говорить обо всём на свете, так просто целоваться, так просто махать ручкой на прощание. Не только на одиннадцать лет старше, на голову выше, наверное, ещё опытнее, но и… этот мужчина был ей непонятен. Никогда не предугадаешь, что он скажет и что сделает. Пытаешься в аналитику данной личности уйти, так не находишь, вроде, ничего примечательного, но понимаешь, что есть в нём что-то, что в корне отличается от других и это не связано ни с возрастом, ни с идеологическими взглядами, ни с характером. Девушка чувствовала в нём некую мутацию, какую-то жутковатость, завесу мутных и тёмных тайн и это заставляло её сейчас дрожать перед ним страхе и в желании, хотелось наконец-то понять его, нарисовать чёткий образ в голове, узнать, куда на самом деле тропа начала этих…странных отношений поведёт её — в удовольствие или в боль? Он заканчивал читать её книгу, а она ещё только на первых страницах. Ещё одно соприкосновение глазами и устами. Бабочки от горла до низа живота пролетали в ней, щекоча все внутренности. Она выгнулась и выдохнула от приятных ощущений. Её пальцы зарылись в этих каштановых волосах, улыбка не покидала её. Прикрыла глаза и вновь их раскрыла, как почувствовала, как с её бедер снимается нижнее бельё, как чужая рука поглаживает её ногу, слегка сжимает, а затем раздвигает конечности по разные стороны. И звук расстёгивания ширинки. Дрожь пробежала по телу, похолодела кожа. Девушка смотрит непрерывно на эти волосы, стесняясь упустить взгляд вниз, волочит его пряди меж своими пальцами. А затем вздрагивает, когда его пальцы раздвигают её половые губы, около входа во влагалище собирают жидкость и распределяют её множественными круговыми движениями по всей поверхности вульвы, нежно пощипывая головку клитора, заставляла её ножки слегка дёргаться от ярких ощущений. Она вбирает в себя воздух, слышит шуршание открывания упаковки презерватива (он всё предусмотрел, пока к ней собирался идти?), как пристраивается ко входу во влагалище. Его левая рука ещё держит половые губы раскрытыми для более комфортного входа полового органа, а правая, чьи пальцы и гладили клитор девицы, переместилась, даже перед этим не вытирая пальцы, на её грудь, где находилось сердце, одновременно массируя и грудь, и ощущая её сердечный ритм. Она почувствовала эту влагу на своей груди и усмехнулась. Казалось, в этой его небрежности, если так можно было сказать, скрывалось нечто очень интимное и особенное. Мужчина медлить не любил, девушка это знала. Возможно, он хотел быть аккуратным, но дал себе войти полностью, слыша, как его партнёрша резко вдохнула от лёгкой боли. И с первым его движением до создания чёткого и постепенного ритма, внутри себя девушка ощущала тесноту, жар, боль и тем временем возбуждение. Она просто надеялась, что привыкнет к этому ритму, как могла делать это раньше и уже сама начнёт двигать бёдрами навстречу. А сейчас её руки сжимали кожу его плеч и немного её царапали. Он понимал, что ей непривычно, потому успокаивал, поглаживая трепетно и нежно её по всему телу и целуя, то в губы, то в шею, а иногда языком проводил от губ до щеки, от подбородка до ключиц. Пальцы продолжали массировать клитор, иногда делая паузы, не давая так быстро ей кончить. Игра продолжалась, пока он не начал ускорять темп, головка члена толкала шейку матки, заставляя громко стонать и сжимать член мышцами. Они целовали друг друга влажными губами, кусали, гладили и заставляли испытывать ярчайшие чувства от соития. Девушка чувствовала, как погружается с головой в эти эмоции, своими сладкими стонами пробуждать и его голос издавать томные вздохи. Он дал ей испытать оргазм первой, с удовольствием наблюдая, как она содрогалась, пока его финальные толчки становились всё интенсивнее и эмоциональнее, пока не прозвучала последняя нота. Восстанавливая дыхание, Саша поднял её тело, и они легли вместе, влажные тела прижимались к друг другу. Через минут пять он натянул на них двоих нижнее бельё, встал и выкинул презерватив. Делал это так просто, так обыденно, что заставило её даже смутиться. Вернувшись, он гладил её волосы и смотрел на лунный свет, пробивающийся сквозь кисейные шторы. Взял бокал недопитого вина и иссушил его полностью. Самая странная тишина в её жизни. Она тоже посмотрела в окно, так, чтобы не пялиться слишком долго на него. А то он, наверняка, всё чувствует, каждый её мимолётный взгляд. Или нет? Чёрт его знает. «Только не уходи, не уходи. Глубокая ночь, близких разбудишь.» Девушка не нашла ничего лучше, как прижаться к нему, обнять его так чувственно и нежно, как может только нуждающаяся во внимании влюблённая юная душа. Его умиротворённый и задумчивый взгляд вызвал в её сердце фейерверк. — Ты только не уходи. Не оставляй меня. Её робкая просьба, звучащая почти как мольба, побудило мужчину погладить её по щеке. — Не оставлю. — почти шёпотом ответил. Через пару минут продолжил — Я раздвину диван. Она лишь удивлённо смотрела, как он раздвинул диван, стал сам стелить и накрывать постель одеялом, делая это куда быстрее, чем она. Девушка только указывала, где взять одеяло и подушки. Обычно всё делала сама, а тут за неё мужчина. Это заставило смущённо улыбнуться, и так же стеснительно перебирая пальцы, когда легла с ним в постель. Весь мир стал таким тесным. Это точно реальность? Это точно её настоящее, а не сновидение? Сейчас в голове пустота, нет никаких мыслей. Только гармония, душевное умиротворение. И не хочется думать, хочется спать, завалившись в расстеленную для них постель. Стало так хорошо, что сердце перестало бушевать, бабочки утихли, а значит прошла и тревога. Они легли. Та укуталась почти с головой, согревая обнажённое тело, а он предпочёл оставить своё одеяло на уровне груди. Оба смотрели в потолок, на скромненькую люстру, переливающуюся позолотом при свете луны. Тишина. Молчали долго. И в этот раз молчание не было мучительным душе. Казалось, они сказали всё друг другу, что хотели путём физической близости. Язык прикосновений самый красивый, самый страстный, самый яркий, как фейерверки, раздающиеся в сердцах влюблённых. Этот мужчина говорил о любви именно на этом языке. Именно на нём ответил ей взаимностью. Она выдохнула. Из глаз на миг сверкнули слёзы счастья от переполняющей её любви, а затем иссушились. Она глянула на него. Если бы он отвернулся и глубоко дышал, девушка бы не будила засыпающего мужчину. Но он также смотрел наверх пустыми глазами, а почувствовав на себе девичий взгляд, посмотрел на неё. В ответ улыбнулся. Следил за тем, как девушка стала водить пальцем по его руке, от центра ладони, по линии вен, по предплечью до плеча. А потом смотрел ей прямо в глаза, когда женские пальчики уже поглаживали его щёки. — Нравится? — спросил он внезапно. Она ещё шире улыбнулась, почувствовала, как собственные щёки немного краснеют и ответила: — Очень. Красивый ты. В ответ мужчина притянул её ближе, лёгонько целуя её в лоб. Она наконец открыла новую страничку его книги. — Мне хорошо с тобой. Моя принцесса. Она выдохнула ему на плечо, положила туда свою головушку и смогла лишь прошептать: «Твоя» И перед тем, как крепко заснуть рядом с тёплым и любимым мужчиной, девице пришла мысль о том, что отдаст ему свою душу. Или уже отдала, спустившись в этот омут и согласившись отдаться в самую ближайшую связь с хозяином этого мутного моря, наполненного, как она была уверена, самыми притягательными морскими чертями. К чему эта мысль? Уже неважно. Он рядом, такой любимый и желанный. Раз, два три… глаза закрываются, сердцебиение приходит в норму, вдохи и выдохи всё глубже. Вот, уже размытая граница меж сном и явью. Пора её пересечь. … А теперь пора вернуться. Девушка медленно открыла глаза. Перед ней всё такая же тьма. Она вообще засыпала? В недоумении огляделась вокруг. Попыталась в постели найти свой телефон, открыть тумбочку. Ничего. Протёрла глаза руками и всё также с нахмуренными бровями пошла в ванну, даже не одевшись. Включила свет, всё как обычно. Девушка часто не завтракает, поэтому предпочла сразу умыться и почистить зубы. И вот, когда уже щётка проходилась по зубам, в её голове пронеслось: «С каких пор я сплю без одежды?» Закончив, пошла на кухню и не включая свет, подошла к столу, где и обнаружила телефон. Включила. 4:48 10 мая 2004 г. Сова, что может спать до часу дня, резко решила стать безумным жаворонком? Девушка взяла с собой телефон и побрела вновь в гостиную, где и надела домашнюю одежду. А мысли всё никак не шли, обрывками только поступали. Всё, вроде, как обычно, так почему же кажется, что нет? Девица списала это на обыкновенную утреннюю забывчивость и сегодняшний недосып. Зевнула, но спать дальше не хотелось. «Да что же так холодно-то!» — пронеслось в голове. Глаза мигом начали искать тапочки, а когда нашла, обнаружился источник холода — приоткрытый застеклённый балкон, где на распашку открыто было одно окно. Она завернулась в одеяло и пошла закрывать дверцу. И мысли шли тяжело, запутанно, обрывисто, сложно. Но как только рука потянулась закрыть дверь, в нос ударил резкий, едкий и тошнотворный запах сигарет. И как холодной водой окатило, словно будильник прозвенел и проснулся разум. Всё вспомнилось и взгляд средь утренней тьмы увидел наконец чёрный силуэт на балконе. Резко она распахнула дверь. Силуэт обернулся. Это он, и всё теперь на своих местах. — Ты чего не спишь, дурында? — так по-простому спросил Саша, держа меж указательным и средним пальцами сигарету. — Холодно мне. Мог бы и закрыть дверь до конца. — ответила она, подходя к окну, удерживая руками одеяло. — Она сама у тебя не закрывается полностью. Не думал, что тебя так легко разбудить. — Теперь знать будешь, — девушка оперлась о подоконник, вгляделась в небо, только-только начинающее просыпаться, пытаясь сдерживаться и не скрючить лицо от противного запаха табака, — а ты чего не спишь? — Да последнее время не могу уснуть, кошмары снятся. — А о чём кошмары? Мужчина махнул рукой. Видимо, не считал нужным этим делиться. Девушка хмыкнула. Всегда он так. Так они молча стояли и смотрели на горизонт, пока даме стал невыносим запах того, что курил Саша и всё-таки сморщила лицо, отвернувшись. Он будто это увидел боковым зрением, выдохнул и сказал: — Вот я же специально будить не стал, решил тихо встать и тут посидеть, покурить. Теперь пришла, и видите-ли, спать не идёт, чтобы выспаться и пойти на учёбу в хорошем настроении. Нет, будет тут стоять и прохлаждаться, а затем жаловаться на то, что нам запах табака не по нраву. — Вот я даже ничего не говорила! — воскликнула она, нахмурившись. — Думаешь, я лицо твоё не видел? — А смотреть на меня не надо! — отрезала она, отвернув свою головушку. А затем опустила её и произнесла уже шёпотом, — Может, мне просто нравится быть с тобой рядом… И вновь наступила тишина, но через минуту Александр потушил сигарету. Глянул на девушку, та на него. Тут его рука специально небрежно прошлась по её волосам, создавая ещё больший после сна беспорядок, а затем положил девичью голову себе на плечо, прошептал с улыбкой: «Принцесса ты моя». Девичье личико застыло в счастливой улыбке, так, что после нескольких минут такой тихой, чувственной, безумно романтичной и прелестной в своей простоте сцены, щёки и края губ болели самой приятной болью. На небе начали появляться первые мутные очертания, блики теней становятся отчетливей. Лёгкий прохладный ветер дует в их сторону. Её нос потёрся о его холодную шею. Может, ему уже прохладно? Он же ведь в простой майке. Она спросила у его уха: — Кофе любишь? — Люблю. — Пойдём на кухню тогда, сварю его. И вот они уже на кухне. Город только просыпается, а они уже спорят, кто же всё-таки сварит для них кофе. Александр уступает даме место, позволяя ей хозяйничать, раз ей так хочется. Параллельно они болтают и шутят, средь полутьмы пьют свежий напиток, который непременно должен настроить двоих на их работу, ведь наступает всё быстрее с каждой минутой понедельник, выгоняя воскресение. Как же хорошо, что она всё-таки проснулась в то время и они смогли перед расставанием ещё раз поговорить. Теперь и девушка смогла перевернуть без труда ещё одну страницу его души и счастливо смеяться, выходя из этого мутного омута, который принял девичью сущность очень даже тепло. Она навсегда запомнила этот момент, когда в руке была чашка, из которой шёл бодрящий запах кофе, как она глядела беззаботно, счастливо и полная любви в эти тёмные, внимательно смотрящие на неё глаза, как смеялась и улыбалась, как суетливо одевалась, а затем целовалась и обнималась на улице перед расставанием, весь день потом мыслями полностью ушедшая в прокрутки воспоминаний о той ночи, столь хорошей и вызывающей румянец на щеках, и о том нежном рассвете. И девушка была уверена, что и он это запомнил, помнит до сих пор, спустя столько лет. И кем бы он на самом деле ни был, уже женщина продолжает вспоминать юность, свои самые влюблённые, сентиментальные года жизни, свой 2004 год, своего родного, но такого загадочного Сашу.