Страсти

фонтейн… сладкий, далёкий, блестящий и горький внутри. именно там тридцать пять лет назад родился панталоне, в ужасной нищете и, за неимением денег у его бедной одинокой матери, был отдан в приют на отшибе города ещё в младенчистве. детей там делили по десять человек чтобы распределять питание и прочие нужды не на каждого ребенка, а на группы, например четверть багета, литр овощного супа и так далее сразу на дюжину. о сладостях не шло и речи, хотя на празднике в честь архонта, единственный раз в году воспитанников выводили в город, где неспешно проводило свое время высшее общество. там на площади угощали небольшим стаканчиком горячего шоколада. юный Лоне стоял в очереди с другими детишками, они смеялись и переговаривались, гадая какой шоколад будет в этом году, пряный как в прошлом? а может дама в праздничном голубом платье с вышитыми цветами нальет больше молока, такого же белого, как ее элегантная ручка? тогда пантолоне не знал кем станет, в какой сфере будет работать, но он точно знал, что когда вырастет будет пить этот обжигающе-чарующий напиток каждый день. — горячий шоколад с корицей. — заказал мужчина у стюарда. сейчас, сидя в частном самолёте, имея на счетах несчитаное количество цыфр и нулей, управляя сетью лучших кофеен снежный, предвестник все ещё был безума от этого напитка, который стал для него чем-то, что связывало настоящее, прошлое и будущее. дотторе забронировал лучший номер в центральном отеле Фонтейна, напротив которого красовался высокий ступенчатый фонтан с бронзовыми фигурами львов, чьи морды искажались в мученических гримасах. элегантные блестящие туфли процокали по мраморным ступенькам, перед предвестником распахнули двери отеля, внутри открывался великолепный вид фонтейнской роскоши во всей ее красе. высокие тонкие колонны шли по обе стороны от входа и поддерживали второй этаж, тогда как по стене за стойкой ресепшна располагался искусственный водопад. — господин пантолоне! Добрый день! мы ожидали вас. — девушка на мгновение опускает глаза, а после протягивает проходную карту. — господин иль дотторе зарезервировал для вас шестьсот шестьдесят шестой номер, желаю хорошо провести время. только на мгновение в глазах администраторки сияет хитрый огонек и гаснет в обычной вежливости. пантолоне кивает и уверенным шагом проходит к лифтам. «даже в таком обыденном деле, как бронь номера, этот идиот проявил креатив и выбрал дьявольскую цыфру.» — тихо вздохнул панти. апартаменты представляли собой огромную комнату с мебелью из красного дерева в стиле ли юэ, кожаные диваны и кресла, а за расписной ширмой находилась широкая кровать с тяжелым бархатным балдахином цвета крови. все края и углы были украшены позалоченой фурнитурой, которая роскошно сверкала, отражая полуденное солнце. мужчина подошёл к окну и через тюль окинул взглядом внутренний двор отеля, полного разноцветных роз и с неотъемлемым фонтаном по середине. теперь оставалось ожидать. предвестнику совершенно не верилось, что скоро дотторе завладеет им на официальном уровне, а пантолоне завладеет им. что скажут другие предвестники? разве это прилично? что-то настолько интимное будут знать все, все будут знать что между ними страсть, любовь, привязанность. они станут уязвимыми, самое страшное для предвестников, но что-то особенное есть в этом. через полчаса персонал принес огромные букеты алых роз, горничные расставляли их по комнате. также на столе появились персики и коньяк, но даже через пару часов ожидания напиток не уменьшился, пантолоне хотел сохранять трезвый ум. часы в золотой инкрустации стукнули семь вечера, в номер раздался звонок. предвестник неспешно поднялся, он взял нож из тарелки с фруктами и спрятал его в рукав. дверь открылась, на пороге стоял дотторе с букетом уже белых роз, он быстро прикрыл дверь за собой и ррезким движением притянул к себе панти, сбросив маску, прикрывающую его обезобращенную сильным ожогом половину лица. пантолоне расслабился и обмяк лишь на пару мгновений, но вскоре его мышцы стали напряжены будто в них вставлены железные прутья. одно мгновение и он вонзил нож в спину дотторе, затем ещё и ещё раз, пока тот не ослабил объятия и не повис, неестественно свернув голову. доктор не издал крика, его предсмертный звук скорее был похож на шипение. пантолоне брезгливо сбросил со своих плеч руки мужчины и отталкнул тело. — как ты мог? подлец! тварь…! лоне вонзал нож снова и снова только теперь в грудь предвестника, откуда текла синяя склизкая жидкость. — ты держишь меня за идиота?! послать вместо себя своего клона, думал я не замечу?! пантолоне схватился за волосы, сильно их сжимая и обессиленно упал на тело клона. слезы горькой обиды и ненависти, скатывались с щек хрустальными каплями и растворялись на одежде убитого механизма. раскиданные белые розы, как и сумерский дорогой ковер были испачканы синей «кровью». — я ненавижу тебя. — прошептал предвестник и стиснул зубы. затем, пантолоне вдруг отпрянул и посмотрел на лежащее между его ног тело сверху вниз. он медленно провел рукой по направлению к шее, сжал ее со всей силы, затем резко брезгливо отпустил. подумав ещё пару минут, мужчина разрезал брюки куклы посередине и раздвинул ноги клона, как и предполагалось, анального отверстия у «дотторе» не было, так что панти резко вонзил нож туда где оно должно быть расположено. предвестник провернул нож, создавая мягкое мессиво из силикона и голубой жидкости. — так пошло. как тебе не стыдно? — произнес лоне сладким голоском. предвестник неспеша расстегнул свои брюки и достал наполовину эрегированный член. он ещё раз взглянул на раздолбаное лезвием отверстие и начал медленно вставлять. мягкая искусственная плоть была очень упругой и не хотела глубоко впускать инородную конечность, но стоило пантолоне только ускорить движения, как дырочка начала поддаваться и впускать в себя все глубже. синяя кровь текла все больше и больше с тем насколько дальше продвигался массивный толстый член лоне. сумерский ковер уже давно утопал в голубой крови, не говоря об одежде панти, когда мужчина наконец-то кончил. опять снежная, опять белесый туман, только это утро было особенным, впервые за долгое время вышло солнце, в лучах которого сиял чистый снег голубым свечением. пантолоне зашёл в величественное здание корпорации, скинул пушистую черную шубу на кого-то из солдат и быстро направлялся в сторону лифта, чтобы спуститься в подвал к дотторе. через пару мгновений высокий мужской силуэт появился все под той же мигающей лампочкой. дотторе же находился в противоположной стороне лаборатории, он выглядел абсолютно умиротворенно и даже не развернулся узнать незванного гостя. — это ты, панти. проходи, я ждал тебя. — сказал доктор все ещё не разворачиваясь. — ты больной ублюдок. — произнес пантолоне, подходя ближе. — я? — искренне удивился дотторе и наконец развернулся. — я не пытался выебать труп, господин предвестник. «видимо ещё и камеры в глаза вставил ему» — пришло осознание к лоне. — как ты мог так поступить? ты черт возьми хотел убить меня! — как бы тебе доступнее объяснить, — вздохнул дотторе, — представь себе эгоиста, вся жизнь которого посвящена исключительно высоким научным открытиям и тут появляется в его жизни любовник, которого пиздец как хочется выебать, но он видите ли человек морали, при этом выросший в трущебах… — заткнись! заткнись ублюдок! Пантолоне резко толкнул металлический стеллаж с огромным разнообразием пробирок и колбочек с химией на дотторе. раздался звук бьющегося стекла, затем наподобие хлопка, что-то зашипело, доктор упал на колени, крича не своим голосом, Пантолоне отступил назад и только печально с пренебрежением смотрел на то, как доктор бьётся в агонии, пока его растворяют кислоты. сначала кожа, затем плоть, потом и сердце залилось химией. — солнечная погода уже второй день. — проговорила Арлекино. — дитя, разве это так важно сейчас? — приподнял бровь пульчинелло. — эта внезапная смерть такая интересная. — сказала колумбина. после похоронной процесси посвященной предвестнику дотторе атмосфера отчего то казалась такой лёгкой, особенно в это морозное солнечное утро. — что ты думаешь, Пантолоне? — обратилась к мужчине колумбина. — я? — лоне сделал глоток горячего шоколада, — я думаю это действительно очень занятно.