Научно-исследовательский институт скорой помощи имени Н.В. Склифосовского. Самое известное в России отделение неотложной помощи. Именно сюда пришла работать никто иная, как Марина Владимировна Нарочинская, дочь известного на весь свет нейрохирурга Владимира Нарочинского. Именно он подарил медицине новые открытия в отрасли нейрохирургии, которыми пользуются неисчисляемое количество врачей по всему миру. Резкие и серьезные проблемы со здоровьем родителей заставили девушку сперва покинуть Америку, где она прожила большую часть жизни, а после и Питер, к которому она успела привыкнуть. Все-таки атмосфера города была очень близка к натуре Марины. Она также была холодной, отстраненной. Да и бледное лицо уж очень походило на блеклые фасады домов. И все же была в ней, как и в городе, нотка романтики и тайны. Её внешность была заманчива и до боли привлекательна. Острые черты лица, небольшая аристократичная горбинка на носу, не менее величественная бледнота и высокое стройное тело. Все это делало девушку объектом обозрения в людных местах.
В её гардеробе присутствовали, с недавних пор, только приглушенные оттенки пастели. Яркие акценты в виде разноцветных сумок сменились на строгие и деловые: черный, белый и бежевый. Внимание противоположного пола она получала довольно часто, но не то чтобы её это уж очень интересовало. В данный момент её главным интересом был отец, которому с каждым днем становилось все хуже, и уже намеревался отправиться к своей бывшей супруге на тот свет. Мама умерла незадолго до болезни Владимира. Рак поджелудочной никого не щадит и нападает совершенно неожиданно, почти бессимптомно.
Вот и после 8 месяцев непрерывного лечения организм окончательно устал и семье Нарочинских пришлось отпустить женщину. На похороны Владимир приехал прямиком из Америки. Совесть не позволила бы ему не проститься с хоть и бывшей, но женой. Знал, как дочери безумно тяжело вывозить все одной, несмотря на стойкий характер.
Будучи папиной дочкой, которая всегда брала пример с отца, и даже связала жизнь с той же профессией, что и его, смерть матери нанесла не слишком большой урон. За 8 месяцев она будто бы смирилась, что прощание неизбежно сколько бы она не плакала. Хотя как можно смириться с этим? Как бы Марина не пыталась уверить себя что она в порядке, внутри все сжималось. Будто бы забрали небольшую часть души, а в пустоту положили лед. Айсберг. Все же остался ещё отец и уходить в депрессию он не позволил бы. Марина старалась быть сильной для него, что бы и так не нагружать мужчину проблемами. Когда, спустя месяц после кончины матери, начали появляться первые симптомы болезни отца, она сильно испугалась. Потеря двух родителей почти одновременно сотрет весь смысл бытия. Для кого еще жить? Собственной семьёй девушка еще не обзавелась. Ни мужа, ни детей у нее не было. Об этом она, честно признаваясь, и не думала. Все откладывала на потом, предпочитала карьеру, а не семью. Но когда повысился риск остаться совершенно одной в 37, появилась паника и периодическая неконтролируемая дрожь по всему телу. Ведь человеку нужен человек. В особенности близкий. Так и получилось, что после смерти мамы, Марина все свободное время проводила дома с отцом. Делала она это по нескольким причинам:
— Боязнь скорой разлуки
— Нарастающая недееспособность отца
С каждым днем его приступы усиливались. Судороги становились длительней, а справляться с этим было все сложнее. Как морально, так и физически. Пришлось закупиться большим количеством подходящих препаратов и снотворного, чтобы хоть как-то снять боль отца. До конца морально убивало Марину то, что Владимир начал многое забывать. Какой сегодня день недели, сколько девушке лет, где мама… Каждый раз, когда ей приходилось всё это по новой объяснять, образовывался ком в горле, а по пальцам проходил еле заметный ток. Владимир, в свою очередь, пугался реакции дочери, что заставляло его сердце биться все сильнее, вызывая очередной приступ. И все по новой.
К сожалению оба понимали, что полностью избавиться от недуга невозможно. Доступна лишь временная помощь в виде медикаментов, ослабляющих напряжение в скелетных мышцах и снимающих повышенную возбудимость. Но всё это лишь скрывало симптомы. Не лечило. Обнадёживало.
Время тянулось неумолимо и с этим пришло осознание, что на премиальные деньги отца, как ученого, становиться жить все труднее. Каждый день чек в аптеке расширяется, а деньги в кошельке куда-то исчезают. Марина понимала, что так продолжаться не может. Собрав и отложив необходимую накопленную сумму, блондинка позвонила по знакомому номеру. Абонент по ту сторону телефона была очень давняя подружка — Надя. Она училась с Мариной в одном вузе, но на другой специальности. Видимо, с карьерой у нее не сложилось, но нашла она себя в помощи другим. Работала она сиделкой, и из-за огромной любви к профессору Нарочинскому, она согласилась за сниженную оплату помогать Марине несколько месяцев, пока она встанет на ноги и сможет оплачивать полную стоимость услуги. Это не могло не радовать, хоть и было безумно стыдно рассказывать подруге о столь печальном материальном положении. Осталось самое сложное — поиск работы.
Нужна была хорошо оплачиваемая (ладно, хотя бы среднеоплачиваемая), что бы была не очень далеко от дома и с возможностью подстроить более-менее приличный график чтобы не мучить Надю. Промотав все варианты на разных биржах труда, лучшим из них была вакансия нейрохирурга в НИИ Склифосовского. Позвонив в регистратуру, она назначила собеседование и с облегчением выдохнула. Дело осталось за малым.
***
POV Марина
Пройти собеседование было несложно от слова совсем. Показав свое резюме, я не оставила шансов другим желающим на это почётное место. В моей коллекции было престижное образование с красным дипломом, множество научных работ и постоянные проф. практики. К тому же, я пыталась выглядеть максимально уверенной и нацеленной на работу. Меня оторвали с руками и предложили приличную заработную плату, на которую я могу почти свободно покрывать все расходы. В первую очередь расходы папы. А уж если что-нибудь останется… ЗАВ отделением мило провела мне краткий, исходя из её загруженности, экскурс по отделению неотложной помощи.
Рассказала о главных задачах, показала на тот момент пустые операционные, ординаторскую и комнаты с медицинскими препаратами/приборами. Обстановка тут была вполне приличная как для отделения неотложной помощи. Все было разложено по своим местам, люди не толпились в приемном, а мирно ждали своих родственников с операций на сидениях в холле. Видимо, регистратор, Нина Дубровская, безусловный мастер своего дела ведь она отвечала за дисциплину.
Именно она первая встретила меня и сразу без запинок задала ключевые вопросы прямо в лоб «Куда? К кому? Зачем?» Складывалось впечатление, что работает она тут не первый год и уж очень натренирована. Все слова и действия были отточены и отработаны. Мне показалось, что и во сне она сделает все то же самое на автомате. Нина сразу понравилась мне.
Познакомиться с остальным персоналом и коллегами я решила позже. Главной задачей сейчас было вникнуть и подстроиться под бешеный темп этого заведения, а не заводить новые знакомства. Да и в целом знакомства были для меня не обязательными. Достаточно было просто иметь адекватный коллектив. График, к счастью, мне разрешили выбрать самой, но предупредили что могут быть форс-мажоры в виде дополнительных, конечно же оплачиваемых, смен. Лишние часы на работе меня не порадовали, но лишние деньги в кармане заставили передумать и понять, что все не так уж плохо. Только как лучше рассказать об этих форс-мажорах Наде…
График был построен так: 1 день я работаю с 8 до 19:00, 2 день я на сутках с 8:00 и до следующего утра. После же меня ждало 2 свободных дня. В целом, это еще по-божески, так что быстро подписав трудовой договор, я вернулась домой к отцу.
Собрав все силы, я начала морально готовиться к завтрашнему дню лёжа на скромном диване в небольшой комнате, предназначенной для кухни — зала. Он обещает быть тяжёлым и от этого появились небольшие мурашки на руках. Откинув лишние мысли, я провалилась в сон в надежде, что его не потревожат ночью. Мечтать невредно.
***
6:00 и
прекрасный мерзкий звук будильника заставляет меня открыть глаза. Выспаться почти удалось, отец решил дать мне спокойно отдохнуть и не устраивал ночных «приключений». Иногда мечты сбываются если очень сильно пожелать. Кружка кофе, легкий душ и небольшое обдумывание образа на день. Выбор пал на черные штаны, белую рубашку в горошек и небольшую накидку коричневого цвета поверх. Волосы аккуратно собрала сзади и нанесла минимум макияжа, ведь если придётся в первый же день оперировать, то маска сотрет все старания.
Попрощавшись с Надей и папой, я со спокойной душой покинула квартиру. Моя иномарка довезла меня до Склифа за какие-то 20 минут. Для Москвы это лишь мгновение. Припарковала машину неподалеку от здания и прошла внутрь. Знакомый запах медикаментов ударил в нос. Со временем привыкаешь, и после не представляешь жизнь без него. За стойкой регистратуры стояла все та же блондинка с короткой стрижкой. Нина заметила меня и начала быстро копаться в рядом стоящем маленьком шкафу.
— Здравствуйте Марина Владимировна, с первым днем вас — Девушка положила на стойку стопку медицинской одежды, которая по всей видимости принадлежала мне. — Вам надо будет поставить подпись тут — Протягивает мне ручку и указывает пальцем на журнал.
— Здравствуйте, да конечно — Взяла ручку и расписалась в журнале у своей фамилии. — Это не моя форма случайно?
— Ой, да, это Вам! Если что-то будет не по размеру — поменяем. Хорошего первого рабочего дня — Она мило передала мне в руки форму и уверенно пожелала хорошей смены. От этого было очень приятно и тепло на душе. Если остальной коллектив будет таким же дружелюбным, то мы точно сработаемся.
Пожелав хорошего дня и ей, я удалилась по направлению к уже знакомой ординаторской. Надавив на белую дверь, я прошла внутрь и увидела только одного человека в помещении, сидящего ко мне спиной за рабочим столом. По всей видимости, силуэт был занят бумажными работами, ведь вокруг лежали медицинские карты и снимки с рентгена. Немного пройдя дальше, я пыталась рассмотреть человека поближе. Что-то мне было до боли знакомое, но в тот же момент и давно забытое старое. Не хотелось отвлекать коллегу от работы, поэтому первой поздороваться я не решила.
Я осталась незамеченной, но когда начала с небольшим шумом открывать дверцу своего ящика, то силуэт повернулся на звук.Комнату наполнил звук голоса и в воздухе повис удивленный вопрос
— Нарочинская, это ты что ли?
