Без сомнений

Се Бом аккуратно прикрыла дверь спальни, стараясь не шуметь, — И Хён вернулся с очередного задержания всего несколько часов назад и теперь с удовольствием отсыпался. Дождавшись характерного щелчка, она расслабленно выдохнула и огляделась. В раковине лежала горка посуды, оставшейся после приготовленного на скорую руку и ещё не раз подогретого ужина, на журнальном столике возле дивана валялась коробка с карандашами Со Юн, которая заглядывала в гости после школы несколько дней назад, а из ванной на неё поглядывала корзина с грязным бельём, до которой Се Бом не могла добраться уже несколько дней. Теперь звёзды сошлись — ей нужно было подумать, а мыслительный процесс всегда отлично сочетался с домашними делами. Она потянулась, взглянув на ещё тёмную синь небосвода за окном, прикинула, сколько ещё проспит её муж, и направилась к раковине. На плите привычно стояли чистый ковш и сковорода — однажды И Хён рассказал, что его отец всегда мыл самые тяжёлые предметы самостоятельно, а теперь и сам неустанно следовал этому правилу. Обычно они мыли посуду по очереди, но ни разу с начала их совместной жизни Се Бом не подпустили к кастрюлям. Она поняла, хоть и не сразу, что это ещё один способ проявить заботу, и девушка с радостью его принимала. Однако от вереницы тарелок её это правило не спасало. Се Бом честно хотела всё помыть сразу после ужина, но всё перевернулось с ног на голову, и теперь ей приходилось считаться с последствиями. Она брала тарелку за тарелкой, натирала губкой с моющим средством и смывала, натирала и смывала, натирала и смывала, параллельно представляя, что для некоторых женщин эти простые действия составляли большую часть дня. Они убирались, стирали, готовили, мыли посуду и воспитывали детей, почти не уделяя время самим себе, будь то карьера или банальная возможность сходить в салон. Се Бом бы так не смогла: без драйва, постоянного риска и помощи окружающим. Когда последняя ложка оказалась на своём месте, девушка протёрла руки полотенцем и перешла к следующему делу. Она улыбнулась, вспомнив, как И Хён и Со Юн несколько дней назад спорили из-за цвета платья Се Бом на рисунке. Девочка хотела изобразить её в жёлтом, а И Хён настаивал на голубом, потому что он «выгодно выделял цвет глаз». Се Бом редко носила платья, но голубой экземпляр в её гардеробе всё же был, о чём, разумеется, отлично помнил её муж. Оно было подарено мамой и использовалось только в особенных случаях. Первый разговор с родителями И Хёна после свадьбы, первое настоящее свидание, прогулка вдоль берега на Чеджу во время отпуска и вечеринка в честь помолвки одного из коллег Се Бом, на которую они впервые пришли в качестве супругов, удивив многих. Каждый из этих моментов был особенным для них обоих, поэтому едва ли её сентиментальный муж выбрал цвет платья для рисунка по настроению. И всё же, когда рисунок был завершён, платье изображённой на нём Се Бом было ярко-жёлтым, потому что И Хён не мог отказать улыбчивой девочке. Скорее всего, он и не хотел. Мужчина притворно хмурился, пока Со Юн пыталась объяснить ему все плюсы столь солнечного наряда, подтрунивал над ней, но улыбка на его лице становилась всё шире. Девушка улыбнулась свои мыслям и тут же напомнила себе, что её муж умел быть и действительно строгим. Однажды Со Юн напросилась в гости. У её мамы была ночная смена, и оставаться одной дома ей было некомфортно. Супруги давно привыкли к её визитам, и комната, изначально отведенная под тренажеры, была переделана в ещё одну спальню. Со Юн пришла в полный восторг от просторной кровати с отлично пружинящим матрасом, уже через пару минут она с удовольствием испытывала её на прочность, прыгая и пытаясь коснуться рукой потолка. Прошло всего несколько дней после выписки Со Юн из больницы после операции, поэтому И Хён поспешил пресечь это. Он был спокоен, его голос звучал чуть более холодно обычного, без намёка на шутку, но очень участливо. «Послушай, Со Юн, дай своему сердцу восстановиться — оно всё ещё требует бережного отношения, будь аккуратна», — сказал он тогда и, легко улыбнувшись девочке, вернулся к уборке. Со Юн потом по секрету рассказала, что эти слова на неё подействовали сильнее, чем взволнованные крики мамы, которая безусловно просто слишком остро воспринимала всё после смерти мужа и эпидемии бешенства и выглядела ужасно комично, пока размахивала руками в попытке в чём-то убедить дочь. Он будет замечательным отцом: честным, справедливым, готовым помочь и защитить. С ним всегда будет спокойно. Се Бом сложила несколько проигнорированной в ходе игры карандашей в коробочку, отправив её в нужный ящик комода под телевизором, а рисунок повесила на холодильник. Благодаря Со Юн в их доме появились специальные магнитики, о покупке которых они ни разу не задумывались до сих пор, а экспозиция стабильно пополнялась новыми шедеврами. Задержавшись у холодильника чуть дольше, чем планировала, Юн Се Бом отправилась в ванную, где её ожидала корзина с бельём. Если быть честной, Се Бом обещала разобраться с ней ещё в прошлую субботу. Но потом И Хён предложил ей устроить пикник, потом они посмотрели несколько фильмов подряд, а всё воскресенье они провели, приглядывая за Со Юн. Конечно же, у неё всё равно была возможность разобрать бельё, а потом закинуть его в стиральную машину и развесить, но желание просто расслабиться и провести как можно больше времени с любимыми пересилило. Но теперь нужно было всё наверстать. Она просмотрела всю одежду и по принципу большинства направила в барабан стиральной машины только светлую часть. И Хён однажды додумался пошутить при её маме о вечно грязной посуде и сложностях со стиркой. Любой человек, достаточно изучивший их отношения, понял бы, в чём заключается шутка, однако её до ужаса консервативная мама немедленно приступила к лекции о ведении домашнего хозяйства и правилах становления хорошей жены. Се Бом усиленно делала вид, что внимательно слушала наставления, пока муж убирал тарелки со стола, избегая её взгляда. И Хён не сразу подумал о том, что с её мамой стоит быть осторожным. Её неспособность понимать иронию и сарказм нередко приводило к тому, что виноватой во всём она считала именно дочь. Мужчине стоило бы уточнить, что на самом деле они оба иногда позволяют себе отложить домашние дела на потом, успешно делят их и помогают друг другу. И то, не факт, что мама не сочла бы это отговоркой или вполне логичной попыткой защитить Се Бом. Девушка открутила крышку кондиционера для белья и едва успела отставить его на раковину из-за подступившей к горлу тошноты. Запах был таким, будто вместо привычных ароматизаторов туда налили чистый спирт. Она, конечно же, знала, что будет непросто, но совершенно забыла об этих неприятных мелочах. С жидкостью всё было нормально, зато с ней — нет. Зажав нос рукой, Се Бом залила в стиральную машину нужное количество кондиционера, закрыла бутылку и только после этого вдохнула полной грудью. Она отметила для себя необходимость подобрать менее едкое средство и вообще последить за собственной реакцией на различные вещества. Домашние дела направили её мысли в позитивное русло, и она наконец была готова отдохнуть. Лучи солнца едва осветили горизонт, когда Се Бом тяжело опустилась на кресло в гостиной. Её впервые в жизни измучила бессонница, и она проворочалась в постели несколько часов, пока не решила, наконец, заняться чем-то более полезным. Она улыбнулась, вспомнив собственную реакцию на запах кондиционера и недавнюю ситуацию на работе, с которой всё и началось.

***

Это была обычная пятница для их подразделения — вызов в порт из-за попытки провезти в страну наркотики и выслеживание террористов ближе к вечеру. Се Бом руководила операцией и предвкушала её завершение с особой силой — И Хён обещал приготовить ужин и даже купил свечи. Они потратили на это дело почти два месяца. Детективы суетились, пытаясь раскрыть его, пока не случилось непоправимое. Они должны были накрыть главарей банды через неделю, но связной уже несколько дней не выходил на связь, что заставило их ускориться. Се Бом проверила коридор и подала знак остальным — можно было двигаться вперёд. Постоянно оглядываясь и проверяя смежные комнаты, специальная опергруппа оказалась в большом помещении. Пустом, словно никто никогда здесь и не жил. На недавнее присутствие людей здесь намекали несколько обёрток от конфет, выпущенных лишь 1,5 месяца назад, и остатки сажи от костра на полу. Они ушли, однако телефон связного по-прежнему подавал сигналы из этого помещения. — Звоните ему, — обернувшись к агентам, приказала Се Бом. Заметив замешательство подчинённых, она тяжело выдохнула. — Я знаю, что кто-то из вас точно опять притащил с собой телефон, и это будет первый и последний раз, когда за подобную выходку можно получить похвалу, а не выговор. Звоните Со Чжуну, сейчас же! В помещении повисла тишина, когда самый молодой спецназовец из их команды, опасаясь встречаться с кем-то взглядом, зашуршал липучкой на кармане и достал телефон. Се Бом продиктовала номер, она вспомнила бы его даже ночью, если бы кто-то посмел растревожить её сон. Раздался приглушённый гудок. Несколько секунд спустя в соседнем помещении эхом послышалась песня. Вкрадчивый женский голос пел о лжи и обмане, о ставшем одновременно погибелью и раем человеке, о том, что лица из прошлого возвращаются и остался ещё один урок, который нужно выучить. Се Бом продвигалась вперёд шаг за шагом, держа наготове пистолет. Мелодия становилась всё ближе и ближе, пока девушка не упёрлась в стену. Женский голос пропел, что сейчас не время умирать, и песня завершилась. — Ломайте стену, — приказала Се Бом и удивилась, как сипло прозвучали эти слова. Огромный молоток взлетал вверх и опускался, круша штукатурку и бетон. С каждым ударом дыра в стене расширялась, обнажая картину, к которой Се Бом оказалась не готова. В нос ударил металлический запах крови, и девушка поспешила зажать нос. Оттуда, из-за искорёженной арматуры и остатков кирпичной кладки, из пустого тёмного пространства на неё смотрел безжизненным взглядом Со Чжун. Она впервые встретилась с этим забавным кудрявым юношей три года назад, когда он пытался вытащить из её кармана телефон, протянув руку через железные прутья камеры в полицейском участке. И Хён рассказал, что парень попался на употреблении наркотиков. Позднее выяснилось, что мать добавляла ему в еду различные вещества, чтобы тот меньше плакал и жаловался на жизнь, а когда та умерла, не смог самостоятельно избавиться от зависимости. Так и попался полиции. Вместо тюрьмы Со Чжун выбрал помощь правоохранителям. И до этого дня всё всегда заканчивалось хорошо. Это было его последнее задание. Се Бом упала на колени и зарыдала. А потом её стошнило — ребята достали тело Со Чжуна из стены, на его руке был повязан разноцветный браслет из ниток, заботливо связанный для него Со Юн. Она полюбила этого парня, как когда-то уже начала считать родной Со Юн. И теперь он лежал на холодном полу, одинокий и покинутый, убитый одними из самых мерзких созданий на планете. И Се Бом ничего не могла с этим поделать. За последние несколько лет на её плечи тяжёлым грузом легла смерть нескольких невиновных человек. Возможно, будь она чуть внимательнее или чуть настойчивее, этого удалось бы избежать. Но жители «Le Ciel» оказались ещё опаснее, чем она представляла себе в первое время. Ей бы просто не удалось спасти всех… Так говорил ей И Хён, так говорила ей мама, так сказал даже Чжон Сок, вернувшийся к обычному миролюбивому состоянию после реабилитации. Се Бом долго не могла простить себя, но ей почти удалось это сделать, но теперь всё нужно было начинать с начала. Как рассказал ей впоследствии муж, которого вызвали на место происшествия практически сразу после обнаружения трупа, её кожа отдавала зеленоватым оттенком, глаза были опухшими, под ними виднелись дорожки из грязи и пыли, оставленные пальцами, когда она пыталась сдержать слёзы. Се Бом едва отзывалась на собственное имя и первое время, совершенно позабыв о миссии, отказывалась уходить домой. А после, оказавшись под одеялом в родной тёплой постели, она моментально уснула, стоило И Хёну покрепче обнять её и прижать к себе. Весь следующий день она провела дома одна в попытке понять свою чересчур бурную реакцию, совершенно не свойственную ей даже в самых отчаянных ситуациях. И вскоре причина обнаружилась.

***

Она скорее почувствовала, нежели действительно услышала, как открылась дверь спальни. Се Бом с теплом подумала, что И Хён всё в своей жизни делал мягко: выходил из комнаты, обнимал её со спины, высказывал своё мнение и, нельзя такого исключать, задерживал преступников. Последнее её особенно позабавило, ведь в голове всплыли многочисленные истории, рассказанные Чон Гуком. Её муж мог действительно быть жёстким. Но не с ней. — Почему ты не спишь? Он — сонный и взъерошенный, вернувшийся домой чёрт знает в какой час, — всё никак не мог разлепить глаза. Лишь холодная простынь на её половине кровати заставила И Хёна покинуть тёплую комнату. Привычка, появившаяся после карантина, — он всегда просыпался. когда её не было рядом. Как бы ни устал. — Не спалось, — ответила она, взглянув на супруга с улыбкой. И Хён протёр глаза, улыбнулся в ответ и огляделся. Цепкий взгляд ухватил пустую раковину и горку, сложенную из тарелок, аккуратную стопку рисунков на журнальном столике. — И поэтому перемыла посуду и принялась за уборку? — Мне нужно было подумать. — Что-то случилось? — Да, случилось, — девушка едва заметно улыбнулась и взглянула на мужа. — Я беременна. Се Бом произнесла это буднично, будто рассуждала о списке продуктов для очередной вылазки в супермаркет, а не о зарождении новой жизни, и тут же пожалела об этом. Она лишь хотела показать, что полностью приняла эту неожиданную во всех отношениях новость, что не видит в этом ничего сверхъестественного, но в глазах И Хёна на мгновение мелькнул страх. Она уже видела этот взгляд несколько раз: когда узнала, что он заражён, и когда увидела его обращённого. Это был не просто страх. Он боялся, что его отвергнут. И в этот раз не только его. — Послушай, я знаю… — начал И Хён, но голос подвёл его и сорвался. Се Бом вскинула руку, призывая его не продолжать. Она хотела выглядеть спокойной и нежной, всем видом показать ему, что всё хорошо, но видела, как он сцепил руки в замок в попытке унять дрожь. Они были супругами всего ничего — 1,5 года, — а настоящей парой и того меньше. Их отношения казались хрупкой вазой, требующей особого ухода, внимания и времени. Они открывали друг друга с новых сторон. Однажды Се Бом с удивлением узнала, что её муж в детстве стащил у одноклассника фигурки из коллекции, посвящённой «Пиратам Карибского моря». Маленький капитан Джек Воробей до сих пор стоял на полке в его комнате в родительском доме. История была давняя и едва ли характерная для И Хёна в целом, зато стала прекрасным поводом для шуток. Они столько всего прошли и ещё столько им предстояло. Смогут ли они сейчас стать хорошими родителями, смогут ли сделать этого ребёнка счастливым? — В первую очередь, дыши глубже, — улыбнулась Се Бом. — Я знаю, что ты уже придумал миллион и ещё один способ, чтобы убедить меня оставить ребёнка, поэтому говорю сразу — это наш малыш, и никто от него отказываться не собирается. — Заметив облегчение на его лице, она продолжила. — Мне казалось, что я ещё не готова к детям, мой образ жизни и моя работа совершенно не подходят для воспитания. Я вспыльчивая, постоянно где-то пропадаю, плохо готовлю и всё время забываю про стирку. Боюсь, что этому ребёнку придётся очень несладко, но я постараюсь. Слышишь? Я его уже люблю и очень хочу увидеть тебя отцом. Я уверена, ты станешь просто потрясающим папой. Гостиная погрузилась в звенящую тишину. Се Бом казалось, что сказанные ею слова не просто обрели форму и отправились в свободное плавание, а ударялись в стены, и проносились мимо неё снова и снова. Они повторяли первоначальную траекторию, ударялись о лоб её мужа, касались щёк и ресниц, оглаживали губы, но И Хён по-прежнему ошарашенно молчал. — Я… — наконец начал было он, но мотнул головой и остановился. — Честно говоря, мне кажутся неправильными все слова, которые приходят на ум. Я хочу сказать, что невероятно счастлив и что готов поддерживать тебя всегда, каждую секунду. Но это даже в голове звучит слишком мелочно, а моё сердце сейчас вырвется из груди, и я понятия не имею, что с этим делать. — И Хён сделал паузу и наконец, встретился с женой взглядом. — Ты будешь очень хорошей мамой, Юн Се Бом. Счастливый взгляд мужчины мгновенно сменился взволнованным, и только через несколько мучительно долгих секунд Се Бом поняла, что причина была в ней. Она плакала. От облегчения и радости, от предвкушения и осознания. Ей было легко, и вместе со слезами уходили напрасные переживания двух последних дней. Она не заметила, как И Хён оказался перед креслом. Он стоял на коленях и нежно сжимал её запястья, пытаясь притянуть в объятия. Се Бом расслабилась и с удовольствием позволила ему это. В последнее время в жизни всё менялось стремительно. Ещё совсем недавно в её жизни были только работа и бесконечные заботы о том, как выправить отношения с матерью. Она встречалась с парнями, гуляла с подругами, не сидела дома, когда было свободное время, — в целом, у неё всё было хорошо. Но всего одно решение — довольно опрометчивое, сказать по правде, — подарило ей настоящий дом. Во всех смыслах этого слова. Когда И Хён ловко поднял их на новую ступень отношений, внезапно оказалось, что рядом всегда был человек, с которым можно побыть слабой и которому можно доверить всё, что угодно. Будь на его месте кто-то другой, наверное, ей было бы страшно становиться мамой. Но вместе они обязательно со всем справятся.