Харнел и Кролик

. Одетый в яркий свет полуночного солнца, молодой человек в плаще, с белыми локонами, развевающимися на ночном летнем ветру, брел к некогда храму религиозного поклонения: построенному задолго до того, как боги спустились на Гекай. На нем был черный плащ, закрывавший большую часть его тела, оставивший лишь клочок коротких седых волос и преломляющиеся, мечтательные рубеллитовые глаза, которые практически светились целеустремленным мерцанием в темноте. Стоя перед каменной аркой, он толкнул полуразрушенную, пыльную дверь одной из нескольких заброшенных церквей, располагавшихся на улице Дедала, «Трущобах» города-лабиринта Орарио, обнажая то, что осталось от ее былой славы. Ряды заплесневелых, покрытых мхом деревянных скамей были беспорядочно разбросаны по коридору, как будто одежда подростка в их комнате. Стены сохранили лишь часть того, чем они были когда-то, поскольку мать-природа начала поглощать тысячелетнюю реликвию, когда лозы и мох просачивались сквозь швы и трещины камня и кирпича. Ступив перед разбитым крестом-альтаиром, он купался в круглом кольце люминесцентного лунного света, который сиял через разбитое мозаичное стеклянное окно, обрамленное над главной дверью. Да. Это был бывший дом Семьи Гестии – Его дома. Дом, в котором Белл Крэнел был воспитан Богиней Домашнего очага, его приемной матерью. Спускаясь по деревянной спирали, ведущей в подвал церкви, каждый шаг сопровождался скрипящей песней, и какофония прекратилась, когда его нога коснулась каменного пола. Он расстегнул пряжку своей мантии, выкованной из шкур глубинных монстров, и небрежно швырнул ее в сторону дивана в зелено-желтую полоску в дальнем левом углу комнаты. Альбинос наблюдал, как тот промахнулся и приземлился полусвернутым на маленький журнальный столик в передней части дивана. Вздох сорвался с его пересохших губ, когда он ослабил остальные ремни брони, сжимавшие его конечности, и каждая часть с грохотом упала на пол одна за другой. Белл удобно устроился на диване. Торжественно глядя в потолок, он вскоре заснул, вспоминая свою жизнь; его значки неудач. . Получив фалну от Гестии в возрасте 7 лет, Белл проявил навык, который значительно увеличил его достижения в Экселии, чего раньше никогда не наблюдалось. В течение нескольких месяцев после его вступления в гильдию все предыдущие записи о повышении уровня были полностью уничтожены после Астрапи, что привлекло взгляды и гнев многих искателей приключений и членов семьи. То, что когда-то было ненавистью и злобой, превратилось в уважение после того, как Белл принял участие в войне против «Злых Богов», которые погрузили город Лабиринта в хаос под именем Эвилус. 15 лет назад, после поражения величайших и первых двух семей в истории: семьи Зевса и Геры против Одноглазого Черного Дракона, они были уменьшены до менее чем сотой доли своей первоначальной славы и были изгнаны из Орарио менее чем через неделю после того, как третья и четвертая по силе семьи Локи и Фрейи, которые стремились узурпировать их власть ради своей собственной. Семья Зевса и Геры была незаменима. Они поддерживали мир и безопасность Орарио с помощью множества первоклассных искателей приключений, однако в хаосе, вызванном потерей более половины власти Орарио, Злой использовал это в своих интересах и погрузил город в «Темный век» преступности и насилие. Никто не будет пощажен. Не мирные жители, не авантюристы и уж точно не боги. Два года назад в городе произошла масштабная битва, которая длилась неделю и войдет в историю города-лабиринта как «Семь темных дней». Эта неделя, казалось бы, бесконечной печали и страданий, закончилась «Великой враждой» на седьмой день, в результате победы над «Безмолвной» Альфией на средних уровнях подземелья и «Хищником» Зардом, оба из которых раньше были 7-го уровня. искатели приключений из семей Геры и Зевса соответственно. Для масс эти две незаменимые легенды были предателями, непреодолимыми стенами терроризма, злобно разрушившими свой город. Однако для некой Богини Справедливости, ее детей и седого кролика эти двое были мучениками, которые пожертвовали собой, чтобы пожинать эпоху новых героев, которые могли бы занять их место. В дни после Великой Вражды гильдия решила объявить о полном подчинении сил Эвилуса, что послужило поднятию морального духа города и горожан. За это время семья Гестии пополнилась новыми членами в виде семьи, которая потеряла своего бога в разгар атак Эвилуса и в последующие месяцы поднялась по карьерной лестнице в городе. Два месяца назад семье Гестии пришлось совершить необходимую экспедицию из гильдии на нижние уровни подземелья. В середине экспедиции остальные члены его семьи были отделены от Белла и убиты холодным оружием. В слепой ярости он набросился на нападавших, опустошив и почти уничтожив целый этаж подземелья. Однако во время битвы был вызван демон; кромешно-черный посланник смерти, холодный, красные глаза стали последним, что вы могли видеть, прежде чем его рассекли серповидно-черные косы. Никто не будет отдан на милость палача темницы, ее личного убийцы. Обе стороны были практически беспомощны перед лицом «смерти». Пропитанный потом, слезами и кровью своей семьи, Белл сумел избежать пиршества бедствия и вернулся на поверхность, но уже в виде оболочки своего прежнего «я». Как бы Гестия ни пыталась его утешить, он не сдвинулся с места. Он был подавлен, подавлен и удручен. Подавлен тем, что ему не удалось их спасти. Подавлен потерей своих близких. Удручен своей слабостью. Охваченный чувством вины, охваченный горем и яростью из-за собственной неспособности, -Что-то глубоко внутри него щелкнуло. Мораль, мечты, будущее – все это больше не имело значения. Они заплатят, и Астрапи позаботятся об этом. Новости о трагедии, в результате которой погибла семья Гестии, и об исчезновении их капитана разнесутся по всему городу-лабиринту. В то время как некоторые хмурились от жалости, а некоторые ухмылялись от радости, Гестия никогда не сдавалась и продолжала искать своего сына, все еще чувствуя единственную, тонкую, истощающуюся нить, которая делала его частью ее семьи - ее семьи. В течение одного месяца ониксово-черный клинок седовласого искателя приключений разрушит несколько предприятий и семей. Никто не будет избавлен от слепой мести Астрапи, как и от когтей этого монстра. Если бы вы хотя бы раз поговорили с кем-либо из Эвилуса, клинок Астрапи попал бы вам в шею. Любая группа, хотя бы малейшая связанная с Эвилусом, была уничтожена. Множество людей видели астрапи, стоящих в кольце изувеченных, окровавленных тел. Первоклассный авантюрист бродил по городу, готовясь к убийствам. В ответ на беспокойство граждан у гильдии не было другого выбора, кроме как назначить постоянно растущую награду за Астрапи, несмотря на то, что начальство и несколько членов семьи знали истинную природу его крестового похода. Многие жадные искатели приключений увидели возможность разбогатеть и напали на бывшего капитана, стремясь забрать себе награду в 180 миллионов вали. Как легко было бы их убить, однако они не были связаны с Эвилусом. Несмотря на то, насколько настойчивы и неумолимы они делали его жизнь еще более трудной, оставшиеся угли его правосудия вынудили Белла пощадить их. На следующий день всему этому придет конец. Благодаря его чистке от Эвилуса, остатки, если бы они вообще были, собрались бы в крепости к северу от Орарио. Возможно, было безрассудно нырять головой в брюхо дракона, но Белла это уже не волновало. Он был одинок, одинок и устал, ох, так устал. Устал от того, как долго продолжался этот фарс, и просто хотел, чтобы он закончился. . «Капитан!» Рука полетела. «ААААААХ..! Будь ты проклят!» Тело, разделенное пополам. «Н-нет… Я не хочу…» Хруст костей под пяткой. . Это был сон. Да, только мечта. Тот, который он переживал ночь за ночью, за ночью, за ночью. Настолько яркое, что ему показалось, будто он перенесся в тот самый момент. . «Люсия, берегись!» Девушка плакала, когда ее тело пронзил клык. . - И каждый раз он пытался, и пытался, и пытался, и пытался снова, снова и снова. . «Пожалуйста, учтите это…!» — пробормотала маг, вложив свой последний вздох в заклинание. . Но этого было недостаточно. Этого никогда не было достаточно. . «Мне очень жаль, Белл». Вице-капитан улыбнулся. . Его никогда не было достаточно. . «Ааааааа!» Его налитые кровью глаза распахнулись, когда его встретил ностальгический осыпающийся каменный потолок в подвале церкви. Сколько бы он ни прожил, Белл был уверен, что никогда не забудет это зрелище. Сев, он вытер глаза рукавом черной рубашки, обнаружив, что она так же прилипла к его телу в холодном поту. Вытерев глаза внутренней стороной запястий, Белл поднялся на ноги, подняв с пола куски своей брони, прежде чем затянуть кожаные ремни вокруг своих конечностей. Белл полез в свой прочный мешок и извлек оттуда очень подробную карту Орарио. На карте было несколько крестов по городам, обозначающих укрытия, фабрики и крепости, которые он разрушил во время своего крестового похода. Среди множества крестов на листе бумаги был один неотмеченный круг к северу от карты. На обычных картах это место вело бы к обычной фабрике магических камней, однако под поверхностью это был огромный центр, производивший, продававший и производивший нелегальные товары. Подтвердив свой маршрут, он свернул бумагу и положил ее обратно в сумку. Астрапи наклонился, поднял прямой меч цвета оникса и вытащил его из ножен. Длинный меч Веста был подарком ему богини, когда он стал искателем приключений. Это было единственное в своем роде оружие, которое было привязано к нему, росло вместе с ним и поэтому никогда не сломалось бы, если бы он остался жив. Веста была черна, как ночь, и имела длину около 110 челчей, включая ручку. Клинок был совершенно прямым, имел заточку только с одной стороны длиной 90 селчей и имел выгравированные на его поверхности руны, которые светились голубым светом и легким гудением всякий раз, когда он находился в его ладонях. У Весты не было крестовых крестовин, только прямоугольная колодка, отделявшая лезвие от рукоятки и больше напоминавшая таковые на ножах. Как и в случае с «килоном», рукоятка также была прямоугольной, однако имелись небольшие углубления, улучшающие сцепление. Вернув Весту в ножны, Белл прикрепил ее к бедру, прежде чем проверить, правильно ли закреплены пузырьки с зельями здоровья, маны и выносливости на бедре под доспехами. Астрапи накинул мантию на плечи, застегнул пряжку на шее и накинул на голову большой капюшон. Выйдя из церкви, он обернулся и посмотрел на разрушающееся здание. Альбинос позволил своему разуму блуждать в бессмысленных гипотезах, например о том, насколько другим мог быть его разум или была ли Веста ножом. -Такие бесплодные мысли. . Две молодые женщины шли бок о бок по оживленной полуденной улице. У более высокой женщины волосы были завязаны в хвост розовой лентой в форме цветка с пятью лепестками. Изогнутые серебряные доспехи покрывали ее грудь и плечи поверх розовой рубашки без рукавов, белой по бокам. На ее предплечьях были черные перчатки, сужающиеся к предплечьям, и пара серебряных наручей, окаймленных золотом на концах. На ее талии была малиново-красная накидка, свободно накинутая на ее левую ногу, немного выше коричневой, с мечом, аккуратно вложенным в ножны над «накидкой». На ней были черные шорты и черные чулки, скромно обнажающие бедра. Рыжая назвала это «Зеттай Рёики», одно из многих странных слов, используемых богами, например, «Цундэрэс» или «Милф», хотя ни один человек, включая девушку, по-настоящему не знал, что они означают. Яркая улыбка заиграла на ее лице, когда ее веселая походка внезапно остановилась, ее ярко-изумрудные глаза оказались прикованными к одной из многочисленных крыш, огораживающих улицу. Девушка невысокого роста, заметив бездействие подруги, обернулась. У нее были короткие розовые волосы и глаза такого же цвета. Выражение ее лица кричало о скуке и отсутствии энтузиазма. На ней был белый шарф, черная майка и свободная белая рубашка без рукавов, обнажавшая ее живот и плечи. Рубашка имела небольшие красные акценты по краям воротника и имела форму буквы Y. Она носила коричневый пояс поверх своих черных шорт, а между поясом и шортами была заметно втиснута небольшая «накидка», как и у рыжеволосой девушки. Ее пальцы, облаченные в перчатки без пальцев, были переплетены за головой, когда она повернулась на каблуке коричневого ботинка и посмотрела на подругу. — Что случилось? Видишь там что-то? Сказала более низкая девушка. «Это был кролик?» Сказала рыжая, обнаружив, что ее глаза все еще прикованы к крыше и, казалось, глубоко задумались. Вздохнув, Паллум ущипнула себя за переносицу. — Хааа? Прекрати мечтать, Элис, и соберись с мыслями, или я скажу Кагуе, что ты расслабилась. Сказала она, прежде чем продолжить идти по улице. «Аааа! Лира, я умоляю тебя только не об этом!» Освободившись от своих мыслей, Элис побежала обратно к паллуму и продолжила свой обычный патруль. . Перебегая с крыши на крышу, он приземлился на вершине башни с часами напротив фабрики, глядя вниз, как ястреб, на свою добычу. Фабрика была не такой большой, как семейные дома более крупных семей, таких как семьи Фрейи, Локи или Ганеши, но сама по себе все же была довольно значительной. Белл осмотрел здание на наличие охранников, прежде чем нырнуть и поспешно расправиться с ними, прежде чем продолжить путь дальше. « Юпитер » . Синяя молния танцевала вокруг его тела, окутывая его электрической мантией. Его магия содержала пассивный эффект оглушения, который оказался очень полезным в борьбе с более слабыми врагами. Веста, меч, созданный с использованием мифрила, позволила ему зачаровать свое оружие «Юпитером» и усилить его эффекты. «Вражеская атака!» «Это Астрапи!» « Регулус! » Из его левой ладони вырвалась взрывная вспышка грома, отправив закутанных в плащи членов на землю, парализованных и неспособных двигаться. Ошеломленные его магией, члены Эвилуса были безжалостно убиты точными ударами его меча. Кровь лилась из обезглавленных тел, словно прохудившийся пожарный гидрант, покрывая коридор красной лужей. По мере того, как он продвигался дальше в цитадель, астрапи убивали всех убийц на своем пути. Несмотря на то, что Астрапи находились в самом сердце вражеской территории, они ни в коем случае не были в меньшинстве. Каждый член Эвилуса на фабрике с таким же успехом мог быть ягненком, ожидающим заклания. Он больше не слышит стучащих шагов: вместо этого его чувства 5-го уровня уловили слабый звук шарканья, что побудило его исследовать шум. После нескольких минут блуждания по похожим на лабиринт коридорам он оказался перед парой высоких дверей из елового дерева. Осторожно распахнув их, он был ошеломлен неожиданным весом. ...Как и ожидалось от Эвилуса... Он просканировал комнату на предмет каких-либо признаков враждебности, но безрезультатно. Комната была тускло освещена, единственным источником света была тающая свеча, стоявшая на столе напротив дверного проема. Стены были заставлены старыми книгами, документами и папками. Он провел пальцем по полкам; кончики его пальцев собирают пыль стоимостью в монету. Создавалось впечатление, что его давно не обслуживали. Подойдя к столу, его взгляд упал на кучу бумаг: Белл Крэнел, у нас есть твоя Богиня. Если вы желаете ее безопасности, приходите в это место на улице Дедала. Рядом с листком бумаги лежала карта, пронзенная ножом, по-видимому, обозначающая местоположение. Не теряя ни секунды, он выбежал из комнаты по извилистым коридорам. Когда он повернул за угол, его ногу схватил окровавленный человек. Когда глаза Астрапи встретились с ранеными, на лице члена Эвилуса появилась искривленная ухмылка. Он развернул плащ, обнажив жилет, украшенный красными камнями. ...-Блейзерок!... "Иди к черту!" - крикнул мужчина. Через несколько секунд его зрение затуманилось огненным туманом, когда он прикрыл свои жизненно важные органы руками. Человека в плаще больше не было перед ним. -Кости, кровь и плоть сгорели от незащищенной атаки. Белл поморщился, и всплыли плохие воспоминания о детях, которых Зилус заставил покончить с собой. Во времена Темной эпохи Орарио Эвилус был известен тем, что снабжал детей жилетами Блейзерока и использовал их в качестве оружия, зная, что искатели приключений не способны лишить жизни. Однако у него не было много времени, чтобы останавливаться на этих мыслях. Еще больше людей набросились на него из тени с такими же связками блейзерока, привязанными к груди. "-Проклятие!" Он стиснул зубы, собираясь с духом. . Пара неторопливо прогуливалась по городу, как и в любой другой день, беседуя с различными уличными торговцами. «Я пойду принесу нам чего-нибудь перекусить, вернусь через некоторое время». Помахав рукой Лире, она направилась к ларьку, где продавались жареные картофельные закуски. Оказавшись одна, Элис позволила своим глазам блуждать по сторонам, ее нефриты притянулись к плакату на стене. Она провела пальцами по шероховатой, шероховатой поверхности плаката, проведя его через кронштейн вниз, прямо над текстом, в котором говорилось. В центре плаката был рисунок знакомого ей авантюриста. Это был добрый, порядочный молодой человек, более чистый, чем работа искателя приключений. Под рамкой была подпись: [Белл Крэнел] [Награда: 180 000 000 Валис]. Элис нахмурилась, гадая, как у него дела. «Йо, я иду в наш гагавалукун». — пробормотала Лира, набив рот одной из закусок. Один из них она протянула своему рыжеволосому спутнику. Элис нахмурилась, все еще не отвечая, повернувшись спиной. Лира нахмурила брови, все еще с набитым ртом. "Мудрый?" В нескольких кварталах отсюда раздался взрыв, вырвавший ее из мыслей, словно холодная вода. Ее голова метнулась в том направлении, ноги понеслись одна за другой, прежде чем она успела даже подумать. — Эй… — Лира сглотнула, вытирая большим пальцем соль и перец с губ. «Алиса, подожди, черт возьми!» Девушка с розовыми волосами бросила закуску, не заботясь о том, кому она украсит свое присутствие, прежде чем броситься за Алисой, которая за считанные секунды стала крошечной. «Ух ты… Сегодняшний ужин обеспечен…!» Женщина-собака, идущая бок о бок с длинным синеволосым аптекарем, держала в ладонях выброшенную закуску, как будто это был Святой Грааль. «Нааза, когда ты это купил?» Мужчина улыбнулся своему спутнику, который пренебрежительно пожал плечами в ответ. . «Астрапи» вылетел из здания на невероятной скорости; его бросили на улицу, он катился, его тело упало на каменную стену. Его тело было покрыто шрамами и ужасно обожжено, броня и плащ превратились в полурасплавленный сплав, а пепел исчез, приняв на себя основной удар взрыва. Несмотря на это, его броня лишь предотвратила прямое повреждение его тела от жара взрыва, каменные осколки и сила взрыва нанесли его телу большой урон. Он потянулся к флаконам на левом бедре, его ладони схватили воздух, поскольку его зелья тоже были выпотрошены ударом. С каждой секундой, которую он провел, шатаясь, его мать могла подвергаться все большей и большей опасности. Сдерживая боль, он мчался по оживленным улицам. Его мышцы горели. Беллу казалось, что все его тело вот-вот рухнет. Но это не имело значения. Единственное, что имело значение, это то, что его мать была в безопасности. "Прочь с дороги!" — крикнул он, проталкиваясь сквозь толпу. «Какого черта, засранец! Смотри, куда идешь, ублюдок!» Грубый на вид искатель приключений схватил астрапи за плечо. Все тело мужчины замерло. Каждый волосок на его теле встал дыбом, и у него возникло ощущение, будто кто-то холодно дышал ему в шею, когда его глаза встретились с глазами Астрапи. Глаза седовласого мальчика буквально кровоточили от гнева. То, что было ярким, смелым рубеллитовым красным, превратилось в ослепительный шар пламени и ярости. «М-мой плохой человек». Он сглотнул, отпустив трясущуюся руку. Авантюрист упал на землю, поддерживаемый дрожащими руками, его глаза все еще были прикованы и не могли оторваться от удаляющейся фигуры седовласого мальчика. . Его тело испытывало боль, невообразимую жгучую боль, но его разум не мог ее обработать, он бежал все быстрее и быстрее, оставляя сожженный след на каменном тротуаре, неосознанно применив свою магию. Ничто другое не имело для него значения, кроме поиска Гестии. -Найти его мать. Через несколько минут он нашел здание, отмеченное на карте. Распахнув дверь, он осмотрел интерьер. В комнате было бесчисленное количество ящиков. Возможно, это был какой-то транспортный комплекс? -Для чего использовалось это место, не имело значения. Напротив него, в центре комнаты, стояла не кто иная, как его мать, привязанная к деревянному стулу с кляпом во рту и слезами на глазах, трясущая головой с такой агрессией, что она могла бы просто улететь. …Почему нет охраны?..? Его разум испытал такое облегчение, что он бросился к ней, и Веста с грохотом рухнула на землю. Рассеяв Юпитера, он упал на Гестию в объятиях. «*ик*…я так *ик* рад, что ты в безопасности». Он закричал, кусая губы с такой силой, что пошла кровь. «Подожди секунду, я вытащу нас отсюда». Схватив ткань обеими руками, он оторвал ее, позволив ей упасть на землю. «Белл, ты идиот!… Это ловушка!» Гестия, теперь с освобожденными ладонями, потянула его за руки. «Что-» Он опоздал всего на секунду. Взрывы вспыхнули во всех направлениях вокруг пары последовательно. «Мама!» - закричал он, обнимая Гестию как можно крепче, чтобы защитить ее. . Какое бы подобие строения, которое когда-то здесь стояло, было превращено в пыль и щебень, когда здание загорелось в облаке пламени. Эвилус, похоже, обожал использовать свои методы бомбардировок, поскольку он был сильно ослаблен «Великой враждой». Все его тело было слабым. Не из-за усталости и боли от взрыва, а из-за тепла Очага, вырванного из его спины. В горле мальчика было такое чувство, будто оно воло, но он не мог этого сказать, поскольку в ушах звенело, словно раздражительный, непрекращающийся белый шум. Было такое ощущение, будто с него сдирали всю кожу, от самых кончиков ногтей на ногах до волосяных фолликулов. Каждую секунду, когда он лежал, греясь в позолоченной башне света, поднимающейся к небу, он чувствовал, как будто шестнадцатилетние воспоминания пронеслись за секунду, оставив его тело, а сущность его матери вернулась в небо. Это была богиня, вернувшаяся на небеса. -Его мать присоединяется к остальной части его семьи. «Ах… ааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааа Мальчик лежал на груди и открыто рыдал, проводя пальцами по пеплу того места, где когда-то горел Очаг. Никогда он не чувствовал себя таким слабым, таким ничтожным, таким бессильным перед лицом природы. Это чувство пустоты и оцепенения, возможно, было его лучшим другом. Однажды, при виде своего лучшего друга, он променял свою жизнь на свою. Дважды столкнувшись с физическим проявлением таланта. Трижды охваченный отчаянием перед лицом клыкастого палача. -А теперь еще раз. Неподвижен, как будто его единственная семья ускользает из его рук. Это была бездна такая темная, дыра такая глубокая, слабость такая великая, большая, чем все, что он когда-либо чувствовал. Его разум был затуманен. Его глаза были мокрыми и заливались слезами. Его тело было изрешечено ожогами. Его одежда была в лохмотьях. -Было больно что-либо делать. Больно от того, что ничего не можешь сделать. О, как ему хотелось, чтобы все это было сном. Плохой, плохой сон. Проснуться от этого кошмара и заплакать в тепле матери. Вся кожа, оставшаяся на его пальцах, очистилась, когда он царапал холодный, твердый камень под собой. Его разум был перегружен, настолько переполнен горем и болью, что он подумывал покончить со всем этим на этом. Не то чтобы ему требовалась энергия для этого. Его безжизненные рубеллитовые глаза проследили золотые угли света, которые за секунды исчезли в небытие. Подняв глаза к небу, он встретил пару нефритов: принадлежавших рыжеволосой женщине, которую он знал. Она произнесла неслышные слова, достала красный пузырек и облила им его тело. То, что осталось от его сознания, могло сформулировать только одно слово. Имя. Ее имя. Альбинос посмотрел в ее нефритовые глаза, прежде чем его закрыла сокрушительная тяжесть век, погрузив его в мир тьмы. «…Алиса?»