Только забыл, а уже встретил

Антон спит, как и все в этом автобусе, кроме самого водителя. Погрузившись в крепкий сон, Шастун даже не заметил, как его голова оказалась на плече Арсения Сергеевича. Мужчина вздрогнул от неожиданости, но потом сделал вид, что так и должно быть, и продолжил дальше спать. Через полчаса автобус резко затормозил из-за впереди стоящей пробки, и голова Антона слетела вниз по груди Арсения Сергеевича, приземляясь к мужчине на колени. Стукнувшись макушкой об бляшку ремня, Шастун зашипел и поднял голову, не открывая глаз, но не рассчитал силу и влетел уже в нос Попова. — Шастун, твою мать! Ты что творишь? — зашипел от боли брюнет. Антон открыл глаза и только сейчас понял, куда приземлилась его голова. «Он же не видел? Значит этого не было.» — Я не специально. — потирая затылок, сказал Шастун. — Всё у тебя «не специально». Ложись спать, все уже видят десятый сон, а ты тут спать мешаешь. — мужчина потёр переносицу. Оглядывая всех, Антон показал учителю язык и отвернулся, показывая всем своим видом, что на этом их разговор закончен. Арсения Сергеевича клонило в сон, он не хотел сейчас что-либо говорить, а уж тем более отчитывать, разместил поудобнее голову и уснул. Шастун ещё раз огляделся на спящих пассажиров. Подмечая, что в этой глухой тишине было лишь отчётливо слышно мирное посапывание Выграновского. Потерев глаза, парень начал приходить в себя, а колено вновь заныло с новой порцией боли. — Когда будет остановка и на сколько? — спросил Антон, хлопнув водителя по плечу. Водитель вздрогнул и ответил, не отводя взгляд от дороги: — До ближайшей заправки где-то десять минут. Автобус не заправил нормально, поэтому у вас будет двадцать минут. — Они во сне уже ходят, а мне бы размять конечности, ноги затекли и шея. — Ничего, ещё пару минут потерпи. Антон откинулся на спинку сиденья и начал разминать стопы круговыми движениями. Благо на первых местах есть куда вытянуть ноги. Как только Шастун выпрямил ноги, колено заныло ещё сильнее, он готов был кусать локти от боли. Парень сидел и растирал колено до самой остановки. — Ну, всё. Иди пройдись. — припарковавшись, сказал водитель. Шастун махнул головой и, прихрамывая, вышел из автобуса. Подходя к ближайшему дереву он достал из кармана пачку сигарет с зажигалкой. Вынул одну сигарету и зажал её между губами. Поджёг кончик никотиновой палочки и затянулся. В пачке осталось всего ничего. Не торопясь, он докурил сигарету и выкинул её, притоптав докуренный бычок ногой. Времени ещё полно, так что он пошёл в магазин у заправки и сразу направился к кассе, за которой стоял парень. — Здравствуйте. Вы машину заправлять? «Упаси, Господь.» — Здравствуйте, нет. У Вас сигареты продаются? — Да, Вам какие? «Неужели я так старо выгляжу?» — «Rothmans Royals» с кнопкой, яблочные. Кассир открыл стеллаж с сигаретами и взял оттуда пачку. Пробив её, он сказал: — Хорошо, с Вас сто сорок рублей. — Давайте две. Парень пробивает ещё одну и Шастун оплачивает покупку. — Спасибо за покупку, приходите ещё! — улыбаясь, говорит кассир. — Обязательно. — ответил Антон и быстро ретировался из магазина, направляясь обратно в автобус, но к нему в ботинок попал маленький кусок ветки. «Хуй с ним, ничего не будет, потом вытряхну.» Сделав пару шагов, острый конец впился парню в ногу и, видимо, содрал кожу, так как начало щипать. Дойдя до автобуса, Шастун опёрся об него одной рукой, а другой снял обувь и достал из правого кеда маленький кусок ветки. Приспустив носок, он увидел содранную кожу, из которой лилась струйка крови. «Да чтоб тебя!» Обув кед, он решил опробовать купленные сигареты. Парень пошёл к тому же дереву, сильнее прихрамывая. Сняв обёртку с упаковки, он выкинул её в рядом стоящую мусорку. Антон достал одну сигарету и поджёг её. Эту фирму сигарет он любит, но минус этих сигарет в том, что они быстро тлеют. Если обычные он курит от пяти до двадцати мин, то эти за пять минут или чуть меньше. Надавив зубами на кнопку в сигарете, она лопнула и дала яблочно-ментоловый вкус. Докурив сигарету и выкинув окурок, он запихнул по карманам пачки и зажигалку, и вернулся в автобус. Шастун сел рядом с Поповым, который поморщился и открыл глаза, теперь недовольно смотрел на ученика. — Я не люблю курящих. — грубо на ухо Антона прошептал Арсений Сергеевич. — Я и не старался Вам угодить, а тем более понравиться. — стальным голосом ответил парень. Мужчине не понравился такой ответ, он взял Шастуна за шею и повернул его к себе лицом. Антона, словно током, прошибло от холодных пальцев, по всему телу пробежались мурашки, и он прикусил губу. — Слишком борзый для ученика ты. — прорычал на него Арсений Сергеевич. Шастун перевёл дыхание и посмотрел ему в небесные глаза. — Слишком много себе позволяете для учителя. Шастун попробовал скинуть руку. Тактильность — это точно не его конёк, но ничего не получилось, рука Попова намертво зацепилась и теперь сжимала сильнее. — Поговори мне ещё. Сигареты давай. — Я всё выкурил. «Что ему надо? Заебал, пидор. Пусть свои ручонки уберёт, а то ты сейчас заскулишь.» — Хватит врать! — рыкнул на него Арсений Сергеевич, прерывая размышления парня, который вот-вот на грани и готов заскулить от действий мужчины. — Ладно. Я Вам сигареты, а Вы руку уберёте, договорились? — Договорились. — ухмыльнулся Попов. Антон достал из кармана куртки пачку сигарет и протянул её Арсению Сергеевичу. Мужчина убрал руку с шеи и взял протянутую пачку, запихнув её в карман джинсов, он посмотрел на Антона. — Если ещё раз придёшь, и от тебя будет вонять сигаретами, я найду, чем тебе заняться. — Ой, какие мы злые, сейчас наложу кирпичей от страха. Вашему обонянию можно только позавидовать. — Шастун, ты сам напросился. — рыкнул на него Попов. — И что Вы мне сделаете? Почему Вы вечно злой? — Я не вечно злой, а тогда, когда кто-то занимается ерундой и действует мне на нервы. — рыкнул на него Арсений Сергеевич. — Так, получается, что это я во всём виноват? — Получается, что так. — Ну, я так, для себя спрошу, Вас ещё кто-то бесит? — Так, как ты — нет. — То есть, мне надо быть, как все? Нет, спасибо, мне и так хорошо. — начал закипать парень. — Скажите хоть, что Вас во мне не устраивает? «Так, а нахуя ты это спросил? Зачем? Тебе это так интересно?» — Начнём с того, что ты куришь и пьёшь. — вздохнул Арсений Сергеевич, но тут же поспешил объяснить свою точку зрения. — Да, конечно, остальные тоже попробовали алкоголь, но они не вёдрами его хлестают, как ты днями и ночами. А насчёт твоих похождений в клубы... ты же слишком мал для всего этого. — Вы хотите, чтобы я туда попёрся в шестьдесят лет? — перебил его Шастун. — Нет, хотя бы в восемнадцать. «Нихуя себе, я когда девственность потерял бы? Нет, нет, нет, пошёл он нахуй.» — Твоё поведение отвратительное: ты то злой, то серьёзный, то не понятно какой. Тебя застать смеющимся невозможно. Грубишь постоянно, даже если на то нет повода. Когда спишь — рычишь и шипишь, но это ладно, возможно что-то плохое снится. Не ешь ни черта. Чего ты хочешь этим добиться? — Я могу всё это объяснить для себя, но Вам не буду. — рыкнул на него парень, тут же подтверждая слова брюнета. — Ну, вот. К чему ты так грубишь? — стальным голосом сказал Попов и потёр переносицу. — А Вы к чему? Это моё личное. Как говорится: личное — не публичное. Арсений Сергеевич ещё что-то говорил, но Антон пропал в своих мыслях. «Мне жаль его детей, жену, девушку, да кого угодно! Тиран, самый настоящий. Действительно, интересно, зачем я хожу в клубы и что я там делаю? А, дурья башка, я развлекаюсь и расслабляюсь. Странное, конечно, расслабление. Столько людей переебал… А вдруг у меня есть дети?» — Что случилось? Ты меня вообще слушал? — прищурился Попов на испуганного чем-то парня. Его глаза забегали, ноги дрожали, а руки тряслись в треморе. — А, что? Да так, неважно. Повторите. — Шастун, ты невыносим. — В принципе, как и Вы. — безэмоционально проговорил Шастун. — Ты поговорить ещё решил? — шикнул на него Арсений Сергеевич. Он что-то ещё сказал и отвернулся к окну, а Антон глубоко погрузился в раздумья. «Не может быть. Я не мог. Не мог же? Всё ты мог, гад поганый. Ты вспомни, как ты с одной девчушкой чуть ли не каждый день этим занимался! Как же её там зовут? Дарья? Наташа? Соня? Сука, почему я имён не запоминаю? Клуб в Подмосковье, ах ты, блять, пидор! Так, русые волосы, худющая, а возраст у неё какой? Двадцать один вроде, получается сейчас двадцать два. Десять дней ты к ней ходил, молись теперь, чтобы всё было нормально и твоё удовлетворение не превратилось в ребёнка.» Вздохнув, он огляделся. Арсений Сергеевич что-то печатал в телефоне. «Сеть появилась? О, нихуя! Так, надо у Эда спереть телефон.» Парень поднялся со своего места и подошёл к крепко спящему Выграновскому, нагнулся к нему и начал шариться по его карманам. Сначала он проверил карманы в кофте, потом в джинсах. Мобильный телефон нашёлся в переднем кармане, парень вытащил его и сел на своё место. Арсений Сергеевич неодобрительно на него взглянул, но никак не стал упрекать парня и снова продолжил заниматься своими делами. Проигнорировав этот взгляд, Шастун включил телефон, который требовал ввести пароль для входа. «Гад, поставил пароль. Таких черти носят. Конечно, и у меня есть пароль, но блять, что мне делать сейчас? Вот возьму его и на часок заблокирую.» Антон попробовал ввести дату рождения Эда, телефон пискнул и завибрировал, пароль был подобран неправильно. Шастун попробовал в качестве пароля использовать свою дату рождения, но снова пароль был неверный. Повернувшись, Антон дотянулся рукой до Эда и потряс его за плечо. — Отъебись. — пробурчал Эдуард. — Какой пароль? — Ты — говно, а я — король. Антон дал ему пощёчину и снова спросил: — Нормально ответь, какой пароль? — Шаст, отъебись. — Я подберу верный пароль, и ты очень пожалеешь. Я прочту все твои переписки и просмотрю все фотки. — пригрозил ему Антон. — Делай, что хочешь. Могу дать подсказку даже. — Давай. — Этим человеком ты дорожишь. Надо ввести дату рождения. — Ахуеть, подсказал. — Шастун повернулся обратно и начал думать. «Скорее всего наебаловка, а не подсказка. Ладно, так, я дорожу... Викой?» Он вбил дату рождения Вики. Ничего не произошло. «Блять, кем я ещё дорожу? Попробуем Зайца.» Шастун снова вбил дату рождения. Пароль неверный. «Так, меня начинает это раздражать. Кто, блять? Конь в пальто? Блять, Выграновского я придушу.» Антон хотел снова повернуться к Выграновскому, но Попов перехватил его через торс, прижимая к креслу. — Долго вертеться будешь? Шило в одном месте заиграло? — гневно сказал Арсений Сергеевич. Его начало подбешивать то, что Антон вертелся туда-сюда. — Игрушка в одном месте. «Вроде бы обычные слова, но, блять, звучат плохо. Антоха, исправляйся, тебя покер ждёт, а ты тут такими двусмысленными словечками раскидываешься налево и направо.» — Шастун, что тебе надо от Выграновского? — Один вопрос. — Я запомнил. — Арсений Сергеевич отпустил его, и Антон повернулся к Эду, прописав ему пощечину. — Это связывает нас? Можешь сказать, это человек с которым мы знакомы оба? — Да. — Пизда. На какую букву начинается фамилия? — Шаст, иди нахуй. На букву «Х», блять. На «В». — сказал на отъебись Эдуард. — Тьфу! Это дата рождения твоего брата? — Нет. — Я тебя сейчас придушу! — Шастун повернулся обратно и начал ломать голову. «Буква «В», крутите барабан. Так, так, так. Может это Валерия? Хотя это её имя. Блять, кто же может быть, на букву «В»? Может Эд наебал?» Он попробовал ввести дату рождения брата Выграновского, и на телефоне высветился экран с различными приложениями. Разблокировался. «Ага, блять, понял, нахуй? Кто тут папочка? Наебать решил. Пошёл он нахуй, пиздобол.» Антон полон детской радости, его лицо озаряет улыбка до ушей и озорной взглядом. Он начал играть в покер. Карты попадались не из лучших, но парень умудрялся выигрывать даже с таким раскладом. Уже весь такой уверенный в себе, он поставил четыреста фишек. И, хоба, у какого-то еблана карты лучше. Шастун зарычал, Попов даже вздрогнул, посмотрев на Шастуна, он нахмурился и продолжил печатать. «Успокойся, это всего лишь игра. Давай лучше посмотрим, что у Эда за переписки.» Успокоившись, Антон полез в «WhatsApp». У него глаза чуть не лопнули от множества его переписок и контактов. «Нихера себе. Я, конечно, понимаю всё, но, блять, как он со всеми общается? У меня четыреста семьдесят один контакт, и я общаюсь с ними не пойми когда.» Посмотрев переписки, его заинтересовал контакт «Алиса», так как последние сообщение было: Вы Спасибо, красотка. Я ему напишу сегодня, как приеду из Питера. Позову гулять, а там посмотрим, так то у меня есть ещё человек, который мне нравится. Пока понять не могу. Ладно, целую, удачи!

18:26

«Нихера себе, и он молчал? Таких надо убивать. Дружит с какой-то Алисой. Пошёл он нахуй, партизан.» Шастун решил, что читать переписки — это слишком некрасивый поступок, а он выше этого, и открыл галерею. Чего там только нет? Были различные фотографии и видео: парни устроили фотосессию в туалете, а вот тут Антон сосёт чупа-чупс. Фотки с пляжа: тут они купаются, а тут уже Шастун лежит под панамой и крепко спит, прижимая к груди бутылку с каким-то алкогольным напитком. Убавив звук на мобильном телефоне, парень принялся смотреть видео: Антон открывает коньяк, отпивает немного и передаёт бутылку Эдуарду. — Эд, попробуй с пивом, заебись будет. Выграновский поставил мобильный телефон на бревно так, чтобы их двоих было видно в кадре, отложил пустую бутылку из-под коньяка и открыл пиво. Пенка сразу брызнула на экран мобильного телефона. Шастун посмеялся с него и побежал в речку. Брюнет поставил банку на песок и побежал за Антоном, который уже успел нырнуть в воду. Выграновский решил его утопить. — Лошара! — кричал Антон, а Выграновский опускал его с головой в воду. Так они веселились, пока не устали. — Я ссать хочу. Коньяк не выпей весь! — крикнул Антон, когда они выходили из речки. — Не выпью. Шастун повернулся спиной к камере и снял трусы. Сделав свои дела, он побежал к Выграновскому и отпил коньяка. Когда бутылка опустела, Эд сказал: — Давай ко мне, холодно уже. Я ссать, выруби камеру. — сказал Эдуард, когда они осушили бутылку коньяка. И на этом видео заканчивается. На лице Шастуна во время просмотра видео была улыбка. Дальше в галерее были видео и фотки: с клубов, со школы, из дома и из детского сада. Проще говоря, было всё. «Ахуеть, надо себе перекинуть его галерею, потом гляну.» — думает Антон. Антон, перекинув всю галерею с мобильного телефона Эдуарда на свой, выключил телефон. Арсений Сергеевич изредка поглядывал на Антона, который, на удивление, сидел тихо, что ему не свойственно. — Ты чего улыбаешься? — А что, нельзя? — Можно. Шастун встал, запихнул Выграновскому в карман его мобильный телефон и сел на своё место. — Когда будет следующая остановка? — Минут через пять, может раньше. — ответил водитель, не отвлекаясь от дороги. — Куда уже намылился? — спросил Арсений Сергеевич, на что получил язвительный ответ: — На кудыкину гору. — Антон достал свой мобильный телефон и положил двадцать рублей на него. «Хоть что-то. На «VK» должно хватить.» Открыв приложение, сразу высветилось всякая не нужная Антону ерунда: сначала были фотографии с маникюром, потом какие-то люди, а затем обнаженная девушка. «Блять, что за хуйня? Фу, она ещё и по комплектации не очень. О чём думают те люди в тот момент, когда выкладывают это?» Он пролистал ленту дальше, там также не было чего-либо интересного, поэтому решил продолжить смотреть старые фотки. Шастун открыл свою пополненную галерею, теперь у него две тысячи семьсот девяносто одно изображение на пару с видео. «Ну, заебись, зато весело будет.» Он уже принялся смотреть какое-то видео из клуба, как автобус остановился. — Всё, двадцать минут гуляй. — сказал водитель и вышел из автобуса. Антон вышел вслед за ним, оставив мобильный телефон на кресле. Арсений Сергеевич зло глянул на него, но парень не заострял на этом внимание и по-быстрому смотался, хоть это было далеко не просто. Как только он поднялся с кресла, его правую ногу пронзила острая боль, колено просто разрывалось. Антон пошёл в туалет, сделал свои дела и побрёл непонятно куда. Ну, куда можно дойти хромая, так ещё и с пронзающей болью в колене от каждого движения? Правильно, никуда. Парень дошёл до ближайшей лавочки, сел на неё и достал новую пачку сигарет. Шастун поджёг кончик никотиновой палочки и затянулся. Дым заполнил собой всё. Антон задумался и не заметил, как огонёк коснулся пальцев. — Бля. — парень быстро одёрнул руку, и сигарета упала на землю. Он решил пойти купить воды, но как только он встал, сразу передумал и хромая вернулся в автобус. Сев рядом с Арсением Сергеевичем, опрокинул голову назад и просидел так достаточно долго. — Курил? — спросил Попов не самым добрым голосом, обводя его скептическим взглядом. — Нет. — Шастун помотал головой. Его шею сразу же схватила сильная рука, притягивая к себе ближе. — Зачем врёшь? От тебя воняет за километр. — прошептал ему на ухо Арсений Сергеевич. — Я не вру, я в туалет ходил, потом ногу расхаживал. Сигаретами пахну, потому что ещё с того раза не выветрился. — Допустим, чего хромаешь? — Да что вы все пристали? Я всем уже по сто раз сказал, что колено болит. Что вам ещё надо от меня? И не надо мне тут говорить: «Сходи к врачу». — Ладно. «С первого раза понял и без доёбов? Что-то новенькое.» Арсений Сергеевич уставился в мобильный телефон. Шастун вынул свой телефон из проёма между креслом и его бедром, и открыл галерею. На экране сразу высветилось видео из клуба: Играет громкая музыка, почти ничего не видно. Шастун с Выграновским сидят за столиком и пьют шоты. — Один, два, три, начали! Они начали заливать в себя рюмки с напитками. — Я всё, черепаха. — сказал Эдуард, допивая последнюю рюмку, за что тут же получил по башке от Антона. — Ладно, Шаст, не дуйся. Пошли танцевать? — На танец зовёшь? Ну, пошли. Они пошли на танцпол, и на этом видео закончилось. Следующее видео парень откопал с 2009 года: На уроке химии Антон с Эдуардом были в халатах и очках, а перед ними на столе стояло несколько колб с различными жидкостями и спиртом в маленькой бутылочке. — О, водка! — произнёс Антон и отпил из бутылочки, пока в кабинете не было учительницы. Для Антона всё было крайне не понятно, и ему приходилось действовать на нюх. — И в правду, давай это замешаем с этим? — предложил Эдуард и показал на две колбочки. — Давай. Бери, которая к тебе ближе, а я которая с красной жижей. Они залили это всё в одну колбу, и, как только два реагента соединились, пошла реакция: едкий пар от которого у Антона и Эдуарда помутнели очки. Выграновский залил это всё водкой, а Шастун прибавил огня под колбами. Произошёл хлопок и всё загорелось. — Бля. — в один голос сказали парни. Учительница химии подбежала к ним и начал что-то делать в спешке. Парни взяли рюкзаки, телефон на которым это всё снимали, и свалили. — Вот это у тебя прическа. — прыснул Выграновский, как только они вошли в туалет, подходя к зеркалу. Шастун посмотрел в камеру: короткие волосы были взъерошены, а на глазах остались чёрные круги от защитный очков, аля эффект панды. — У тебя не лучше. — ответил Антон и пытался оттереть сажу пальцем. — Это последний урок. Пошли ко мне? — предложил Выграновский, на что Шастун согласился. Видео прервалось. Антон очень устал за этот день, поэтому выключил мобильный телефон, запихнул его в карман джинсов, и закрыл глаза, сразу же засыпая. Автобус повернул направо и Шастун полетел на Арсения Сергеевича, приземлившись головой ему на колени. Арсений Сергеевич не ожидавший этого вздрогнул. Он думал, что Антон смотрит в телефон, а он уже во всю спит. Мужчина выключил телефон и положил одну руку на кресло рядом со своим бедром, а другую на грудь Шастуну. Антон немного подрагивал, но не от прикосновений, а от холода. «Почему он не может быть всегда таким спокойным, как сейчас?» — думает Арсений Сергеевич. Спустя несколько минут Попов тоже уснул. Так они проспали до Москвы. Когда автобус почти подъезжал к школе, проснулся Павел Алексеевич и начал всех будить. — Подъём ребята, дома отоспитесь! — бодрым голосом говорил Добровольский. Все потихоньку начали просыпаться, но только Шастун спал, как убитый. — Шастун, вставай. — попробовал Арсений Сергеевич разбудить парня. Антон поёжился, зарываясь носом куда-то в ткань джинсов. — Шастун, нечего было возмущаться, «Я не хочу спать». Давай вставай. Шастун, видимо, прирос носом к джинсам Попова, так как никакой реакции на слова Арсения Сергеевича не произошло. — Арс, разбуди его, мы уже подезжаем к школе. — попросил его Павел Алексеевич. — Пробую. Эд проснулся один из первых, поднялся и подошёл к Антону, прописал ему щелбан по затылку, и тот дёрнулся. — Э, что за фигня? — пробурчал Шастун. — Глаза открывай, сейчас будем выходить. — сказал Арсений Сергеевич. Антон открыл глаза и увидел спустя некоторое время, что спал на коленях учителя. Мозг ещё туго соображал, удивительно, что он соображает вообще. Поднявшись и развернувшись, Шастун увидел Выграновского. — Так это ты? Я тебе такое устрою завтра. — Это будет завтра, а сейчас вставай. — ухмыльнулся Эдуард. — Приехали, можете выходить. — оповестил водитель, когда автобус остановился. Все вышли на улицу, было темно и холодно. — Берите свои вещи и звоните родителям, чтобы они вас забрали. — скомандовал Добровольский. Ученики взяли свои чемоданы, сумки и всё то, что у них было с собой, и начали звонить родителям. — Антон, ты домой? — спросил Эдуард, когда они взяли вещи. — Нет, в театр. Что за глупые вопросы? — Да не злись, может ко мне? — Я не злюсь. Почему я должен злиться? Я... домой, отосплюсь. — Ну, хорошо. Шастун уже начал уходить, как его заметил Добровольский. — Может тебя подвезти? — подойдя к собравшему уходить Антону, спросил Павел Алексеевич — Нет, не надо. Я пройдусь. — Вдруг, кто нападёт? — Если нападёт, то я ему втащу. Да и кому я сдался? Такого, как я, постарайся унести. — усмехнулся Антон. — Тоже верно. Ладно, напишешь, как дома будешь. — Обязательно. — Шастун пошёл дальше, а Добровольский вернулся к Арсению Сергеевичу. Пришёл парень достаточно быстро, хотя на полпути у него кольнуло в колене. Антон старался идти нормально, от автобуса он прошёл очень даже хорошо, но потом шёл прихрамывая на одну ногу. Он открыл дверь и вошёл в пустую квартиру. Особо ничего не поменялось, но чувствовалось, что что-то было не так. Сняв кеды, он пошёл в свою комнату, кинул на кровать сумки и пошёл в комнату сестры. Было ужасно пусто. Мебель стояла, но выглядело это, как пустой холст, как и внутри шкафов и стеллажей. Открыв тумбочку, Антон увидел рисунки, фломастеры и всякую всячину, но это было не то. На стенах не было двух картин, которые рисовал Антон. «Как человек без души.» Он вернулся к себе в комнату, разобрал сумки и решил прибраться. Собрав все валяющиеся на полу вещи, он положил их в стиральную машинку и включил её. Раскиданные листки с рисунками, заданиями, домашней и классной работой он сложил и положил на письменный стол. Из-под кровати он выкинул бутылки и упаковки от еды. Антон переоделся в шорты и майку, и залез под одеяло. «Почему же так плохо и неспокойно? Вику забрали и так будет лучше для всех. Уже поздно высказывать своё мнение по этому поводу, да и к тому же, если быть честным, тебя никто не послушал бы тогда. Думаешь, сейчас чудо упадёт с неба? Ты ошибаешься, тебе светит только поспать. Да, ты убрался. Да, ты отвлёкся от мыслей на часок, но тебе не избежать этого. Ты любишь человека, которого у тебя отняли. Считай, тебя разрушили, просто воспользовались и выкинули, а ты поступил очень плохо по отношению к другим. Ты даже не пытался оставить её, просто принял это, как должное. Удивительно, что она тебя ещё не возненавидела. Правильно все говорят, что ты: бездарь, эгоист и агрессивный. Ей сейчас может быть плохо, а ты даже не узнаешь. Когда любят, они делают всё. Всё! Чтобы остаться вместе, а ты думаешь только о себе.» Глаза начали слезиться, и Шастун сразу же вытирал слёзы рукавом. «Плачешь, как девчонка, даже твоя сестра не плакала, никчёмность. Она хочет быть с тобой, а ты вообще хоть что-то хочешь? Если бы хотел, уже сделал что-то, а не плакал, парень ещё называется. Ты просто в таком тупике. Скоро на кладбище, думаешь, отец будет рад такому? Ты, блять, скажи мне, он будет рад? Он воспитал мужчину, который заступится, отстоит, но никак не заплачет.» — Блять, а он будет рад такому воспитанию матери? Он будет рад, что меня вышвырнули из «недосемьи»? — в тишину кричал Шастун. Голос дрожал, в горле стоял ком, нос был заложен, а глаза слезились. Что может быть хуже? «Ты опять натворил ерунды. По клубам шляешься. Лучше бы ты летом с ней время проводил больше. Нет же, приехала мать, значит можно погулять, напиваться до такого состояния, что утром встать не можешь и просто валяешься, как овощ.» — Думаешь, отец хотел бы, чтобы у него был сын-алкаш? Зазвонил мобильный телефон. — Кто это, блять, такой? — Шастун нашёл телефон и принял вызов. — Алло. — Привет, Антон. — поздоровалась мать. — Ты что-то хотела? — холодным голосом спросил Шастун. — Да, сейчас немного занята, но ты можешь поговорить с Викой. — не дождавшись ответа, она передала трубку. — Привет, Тох. — весёлым голосом поздоровалась сестра. — Привет. — чёрство ответил Антон. — Ты приехал? Что-то случилось? — тут же девочка начала заваливать брата вопросами, ведь заподозрила что-то неладное. — Да, приехал, ничего не случилось. — Что делаешь? — сестра Антона спросила расстроенным голосом. — Неважно. — Что случилось, Антон? — Неважно! — повысил голос Шастун, на что получил всхлип в трубке. — Займись делом и не мешай матери, ей некогда с тобой болтать. — Да что произошло? — крикнула Вика, всхлипывая. — Я же сказал, ничего, что тебя должно тревожить. Это не твоё дело! — повысил на неё голос Антон. — Пока, Антон. — сказала дрожащим голосом сестра Антона и сбросила звонок. — Я дурак. — сказал парень, когда понял, как крупно он сейчас накосячил. Размахнувшись, Шастун ударил кулаком по стене и лёг на кровать. Через полчаса, когда Антон уже более менее успокоился, он подшёл к окну и открыл его. Парень опёрся руками на подоконник и огляделся.