Только забыл, а уже встретил

По всей комнате раздался надоедливый звон будильника, который не помешало бы парню давно сменить. Шастун нащупал телефон и, открыв глаза, он отключил его. Сел на кровати и посмотрел на лежащего и мирно спящего Эда под боком, тот словно не слышал, как прозвенел будильник. По комнате разбросаны вещи, рядом с кроватью на полу стояли бутылки, как результат вчерашней попойки. — Эд, вставай, — парень легонько похлопал ладонью по плечу брюнета. Выграновский открыл глаза, тут же прикрывая их обратно. — Чего? — Вставай, время уже… — Антон посмотрел на время и быстро поднялся с кровати, из-за чего вскоре пожалел, в глазах резко потемнело, а голова начала раскалываться вдребезги с новой силой. Парень присел обратно, ткнув брюнета под рёбра, чтобы тот обратил на него внимание. — Как ты смотришь на то, чтобы сегодня не идти в школу? — Плохо, Шаст, плохо. У тебя в мозгах не отложилось, что Добровольский теперь не просто директор, учитель русского языка и литературы, но и наш классный руководитель? — Бля, кто её ебал, что она в декрет ушла? — Не знаю, но точно мужчина. Давай быстрее собираться. На последок Эд ткнул уже Антона под рёбра и убежал в ванную, закрывшись от друга. Антон пошёл будить Вику. — Вика, вставай уже время. — Сейчас, — пробубнела девочка в подушку и сильнее укуталась в одеяло. — Шаст, есть рубаха? — из дверного проёма появилась макушка Эда. — Рубашка… вроде должна, — Антон прошёл в свою комнату и подошёл к шкафу с одеждой, выуживая рубашки десятого и девятого класса, разложив их на кровати. — Чур, я надеваю прошлогоднюю! — брюнет тут же схватил, примеченную рубашку. — Бля, мою же рубашку и отняли. Эд надел рубашку, та была ему как раз впору, а Антон надел другую, она была ему, конечно, коротковата, и подчёркивала его значительную худобу. — Антох, ты что, похудел? Ты, блять, как так? У тебя только рост прибавился, в ней даже место осталось. — Тут нужно говорить: «спасибо», что влез, иначе мне бы влетело от Паши. Пошли. — В трусах? — А, бля, тебе штаны ещё дать? — Ну, вообще желательно. — У меня всего три пары штанов на всю жизнь, —Антон начал искать штаны. Разбросав все вещи, он нашёл лишь две пары чёрных брюк. — Ого, Шаст, да у тебя даже штаны есть. — Молись, чтобы они были не кюлоты, а то будем моднее моей сестры. Парни надели штаны, те, как и рубашки, были им не по размеру, но тут, как говорится, под дулом пистолета, а если его ещё и держит Павел Алексеевич, все средства хороши. — Слегка коротковаты. — У меня также, носки натяни и нормально будет. Вика, ты собралась? — крикнул Шаст, но ответа не последовало. Вещи собирать парень уже не будет, поэтому надевает на пальцы колечки, а на запястья браслеты без разбору. — Антон, есть что-то от головы? — У меня всё закончилось вчера, будем с больной головой учиться. — Бля, у нас линейка когда начинается? — В девять. — А сейчас сколько? — Сейчас… — Шастун посмотрел на часы, — пол восьмого, ёпта! — Пошли быстрее, Шаст. — Вика, ты собралась? — Да, — Вика вышла в коридор при всём параде: беленькая блузка, юбочка и небольшой рюкзачок, висяший на плечике. Девочка даже успела заплести косичку на котором красовался большой белый бант, и всё это за то время, пока парни в суматохе пытались собраться. Они все начали обуваться, и девочка оглядела парней, особое внимание задерживая на брате. — Антон, ты чего такую рубашку надел? — Вик, этой рубашке два года. Это лучшее, чем если бы я в неё не влез, давайте выходить. Все вышли, и Антон прикрыл за ними дверь, закрывая квартиру на ключ. Ребята пошли к лифту, который приехал почти сразу. — Держи ключи, не забудь под ковёр положить. — Да не забуду я, — девочка взяла ключ из рук брата и положила в кармашек рюкзака, застёгивая тот на молнию. Лифт приехал и они направились в сторону школы, которая находилась далековато от дома. Если они подождут автобус, то, с большой вероятностью, не успеют до начала линейки, а если пойдут через дворы, то возможно немного задержатся. Остановившись на втором варианте, они пошли быстрым шагом, и им несказанно повезло, что они успели. Вика пошла к своему классу, где дети уже выстроились, а Эд и Антон к своему. Парни стояли в самом конце, подальше от остальных, и шептались между собой во время наставлений директора, повторяющихся из года в год. — Эд, каким боком мы пойдём в медицинский институт с гуманитарным образованием? — Сам не понимаю, но мы молодцы, раз столько прошли. — Что правда, то правда. О, гляди-ка, Димка с девочкой. — О, фига. — Это, наверное, та, из-за которой мы вчера пили. — Ну и долго нам так стоять? — Не знаю, я курить хочу. — Где Пашка вообще? — Ты что, слепой? Даже я без линз знаю, где он. — Ну и где же? — Там же, где и каждый год, около входа. Сейчас кого-то из нашей кучки цапнет и прикажет нести ребёнка. И тут Шастуна разворачивают на сто восемьдесят градусов, и он видит Павла Алексеевича, который довольно улыбается, а в его карих глазах ясно читалось: «Доигрался». — И кто тут Пашка? — А чего вы такой нарядный? — старался перевести тему Антон, надеясь, что тот даже не заметит этого. — Так, не переводи тему! Раз так, Пашка тебя и цапнет, — пожурил парня Добровольский, взял под руку Шастуна и провёл в центр, где стояла маленькая девочка, в руках которой был большой колокольчик. — Поднимай, неси. Антон присел на корточки, а девочка села на его плечо. Обхватив её ноги так, чтобы она, не дай Бог, не упала, парень пошёл. Вот у Шаста сейчас чувство, что у него лопнет голова. И не понятно, это у него в голове звенит, над ней или всё сразу. Еле пройдя этот мучительный для Антона круг, парень опустил довольную девочку на асфальт. Павел Алексеевич что-то сказал и снова взял под руку Антона, ведя в школу, словно это его ещё один сын. Дойдя до кабинета, все начали выбирать себе места. Антон же сел за свободную в конце класса парту, вскоре к нему подсел и Эд, чуть не навернувшись со стула. — Итак, ребятки! Так как ваша, всеми любимая, Вера Ивановна ушла в декрет, я теперь ваш классный руководитель. Представляться не к чему, все вы меня уже прекрасно знаете. Сегодня, к вашему и моему сожалению, день не сокращённый. У вас будут все уроки, также, как и у всех других классов. Спешу предупредить, в этому году у вас два новых учителя: химии и испанского, с ними вы в скором времени познакомитесь. И прошу вас, найдите подход к учителям, не ссорьтесь и не наберите себе проблем, вы выпускной класс. — Пронесло, наша француженка — женщина классная, я бы не пережил. — Шаст, я всегда знал, что ты её тайный поклонник. — А ещё я поклонник Пашки и остаюсь после уроков у него в кабинете, чтобы улучшить оценки. Антон часто оставался у Павла Алексеевича после уроков по очень заезженной причине из уст других учителей — срывает уроки. Добровольский уже знал, чтобы Шаст ни сделал, потом он получит кучу жалоб от учителей. И, дабы избежать неприятностей, мужчина оставляет Шастуна после уроков и даёт ему какое-либо задание: будь то проверки диктантов и самостоятельных работ, уборка в кабинете, даже мог заставить отжиматься, но это крайне редкий случай. — Вот как ты в том году литературу с тройки на четвёрку поднял! — А ты как думал? — Шастун, Выграновский! Вам заняться нечем? Я тут им говорю важные вещи, а они разговаривают. — Повторите ещё раз, пожалуйста. — Специально для Выграновского повторю. На этой недели вы обязаны написать в бланк свои профильные предметы. Со следующей недели вы будете ходить на факультативы к вашим учителям. Некоторые могут не ходить, а сидеть с репетиторами. — Ну вот, теперь можно не слушать. Ты как будешь ходить? — У меня репетитор только по английскому и то... был. Я, наверное, буду ходить. — Я без понятия, у меня репетиторов по какому предмету только не было. Скорее всего я буду ходить раз в неделю с тобой, а в другие дни с репетитором, посмотрим сколько будет занятий и когда они будут. — Бля, ещё семь уроков сидеть, и тогда я попаду домой только в шесть. Моё любимое. — Да ладно, выживем, — Эд достал тетрадку и ручку из рюкзака, и начал рисовать. Антон улёгся на вытянутую руку поперёк парты и прикрыл глаза. Время прошло быстро и вот, прозвенел звонок. Все спускаются на первый этаж, чтобы посмотреть в расписании где и у кого какие уроки. Антон с Эдом спустились и пошли к стенду, и брюнет сфотографировал расписание на неделю. — Сейчас английский. — Пошли. Парни дошли до кабинета, положили рюкзаки на свои места и пошли в туалет. — Может электронку купить? — Она полетит через две недели. — Я знаю. Антон встал на подоконник и открыл окно, достав из брюк сигареты и зажигалку. — Будешь? — Конечно. Даже несмотря в пачку, Антон вытащил и протянул Эду сигарету, а свою прижал губами. Шаст поджёг сигареты и затянулся, как раз в этот миг прозвенел звонок, и Антон дёрнулся от неожиданности, чуть не уронив сигарету. — Перемены стали короче. А вообще, почему звонок стал таким резким или он всегда таким был? — Шаст, я этого не знаю, но одно знаю точно: нам от англичанки влетит. — Так докуривай быстрее, я вот уже почти, — Антон затянулся последний раз и выкинул докуренную сигарету из форточки. Эд проделал тоже самое, и они направились обратно в кабинет. Учительница сразу накричала на парней, как только те перешагнули порог класса, из-за того, что они опоздали. Парни быстро сели за последнюю парту и весь урок занимались своими делами. Так они просидели ещё два урока бездельничая, и сейчас у них должна была быть алгебра. Как обычно, начнётся «Шастун, к доске». Алгебру у них преподаёт Дарья Михайловна с восьмого класса. Как только она пришла преподавать к Антону в школу, он успел в первый же день убить все свои хорошие оценки по алгебре и спокойную жизнь. Познакомились они очень «приятно». После физкультуры он захотел попить, только открыл дверь и ею успел кого-то ударить, и ладно, если бы там извинился и ушёл, но это же Шастун. Учительница никогда не забудет, что он сказал, а точнее прокричал: «Да блять. Что за безмозглые тут ходят? Нихуя не выйдешь из кабинета. Тупорылые идиоты, перемена и так маленькая, а сейчас ещё эта бабулька свою чепуху по алгебре будет нести». Он даже не посмотрел кого сбил, быстро рванул вниз, чтобы попить. Возвращаясь и уже опаздывая на урок, он проходит в класс на своё место. Парень сначала долго не мог понять, чего эта учительница начала его мотать с темы на тему прошлого года, но когда дошло, он обматерил всё, что только можно было. Первый урок с ней был незабываемый, он весь урок простоял у доски, решая упражнения. Он разбирается в этом предмете, просто не заладилось в общении с учительницей. Вот, что значит нужно держать язык за зубами. На следующих уроках он просто делал всё возможное, чтобы она его выгнала из кабинета. Выгнала, но к директору. С Павлом Алексеевичем они вот так вот и «подружились». Шастун ничего не теряет, сваливая с урока. После уроков к нему приходит Выграновский и поясняет тему, в алгебре брюнет разбирается. Этот урок тоже начался с фразы «Шастун, к доске». Она задавала вопросы по прошлогодней программе, и Антон ответил на пару вопросов. Но вскоре учительница отошла от темы урока, переходя на личные границы парня, тот в долгу не остался, начал огрызаться, переходя на маты, пока наконец его не прервала учительница: — Шастун, что ты себе позволяешь? А ну, марш за рюкзаком и к директору. Антон сгрёб в рюкзак ручку и листок, и направился к кабинету директора вместе с учительницей. Говорят, что школа второй дом. Для Антона кабинет Павла Алексеевич на втором месте находится, а только на третьем уже стоит школа. Постучавшись в дверь, они вошли. Павел Алексеевич стоял у шкафа с загруженным лицом и документами в руках, заметив их, он подошёл к столу. — Здравствуйте, Павел Алексеевич. — Здравствуйте, Павел Алексеевич. Давно не виделись. — Здравствуйте. Антон садись на диван, ты мне нужен, — мужчина кивнул в сторону диванчика, парень присел под пристальным и тяжёлым взглядом старших, — Что случилось опять? — Всё, как всегда. В прошлом году меня доводил, теперь в этом начинает. — Давайте соберёмся, осталось всего-то ничего. В следующем году это чудо будет в институте, и не будет о нём ни слуху, ни духу. — Поскорее бы. — Идите в класс. — Хорошо, — как только Дарья Михайловна ушла, Добровольский сел за свой стол. — Итак, Шастунчик, сейчас будем документы и договора подписывать. — Ну Павел… — Тихо, садись ко мне, — мужчина похлопал ладонью по креслу рядом с собой. Антон присел и обвёл страдальческим взглядом кипу бумаг на столе Добровольского. — Ты уже знаешь, что писать, что делать, так что дерзай. Они начали заполнять документы, а точнее Добровольский начал, Шастун же уставился в одну точку на двери и сидел. Просидев минут так тридцать, в кабинет постучали и вошли без спроса. Антон даже и не заметил, что что-то произошло, он сидел полностью в своих мыслях. — Паш… — осёкся мужчина, тут же исправляясь, — Павел Алексеевич, не хотите кофе попить? — Можно, только у меня Шастун сидит, — Добровольский поднял взгляд с документов, кивая головой на Шастуна. — Э, Антон, — мужчина щёлкнул перед глазами Шаста, тот аж дёрнулся. — А? — Б. Пошли в учительскую. — Зачем? — За шкафом. Антон встал и осмотрелся. — Блять. Ну, правда, ситуация «блять». У прохода стоял мужчина, которого сначала снесла с ног Вика, а потом они встретились в лифте. Антон получил подзатыльник от Павла за нецензурную брань в общественном месте, и те направились в учительскую. — Что уже случилось, что ты материшься? — спросил мужчина, на что Антон помотал головой из стороны в стороны, показывая этим, что это не его дело. — У тебя какой следующий урок? — С ней же, я с Вами посижу. — Да-да, посидишь, сначала ты поможешь с бумажками, а потом… — Да понял я, опять дадите работы мне, — перебил парень, наизусть зная свою учесть. — Арс, у тебя с кем следующий урок? — С окном. — Ну, значит с нами посидишь. Они зашли в кабинет. Антон сел за стол, Павел Алексеевич начал заваривать кофе, а Арсений помогал. Когда они заварили кофе, Павел Алексеевич и Арсений подсели к Антону, протягивая ему стакан с напитком. Шастун хоть и не может терпеть кофе, а больше предпочитает чай, но отказываться от напитка не стал, крутя его в руках и не собираясь даже пробовать этот напиток, он знал, что голова заболит ещё сильнее, а это всё окажется на полу. Парень непроизвольно начал рассматривать Арсения, словно впервые его видит, оценивая масштабы того... «Не повторится ли тот случай, как это было с Дарьей Михайловной?» — думает Антон. — Антон, хватит глазеть, задай вопрос, — уже не выдержал Добровольский, парень уже с минуту смотрел на Арсения, словно тот бомба замедленного действия, только не известно когда взорвётся. Брюнет весь из себя спокойный и расслабленный в такой обстановке, пьёт свой кофе, не обращая внимания на пристальный взгляд зелёных глаз. «Как можно пить кофе без сахара? Как вообще можно пить кофе?» — думает Антон. — Это новый учитель? — Антон повернулся к Добровольскому, брюнет только было хотел ответить, как это уже сделал Павел Алексеевич. — Да. Арсений Сергеевич учитель по химии. — Понятно, — Антон отвёл взгляд и теперь разглядывал кольца, прокручивая их на своих пальцах. Парень сам не знал, почему начинает нервничать. Обстановка ведь спокойная, и никто не давит. — Арс, а ты чего в школу-то? Ты же врач. — Ты тоже. А так, я не на долго, мне тут до зимы, а дальше обратно. — Я, наверное, с тобой поеду. Жена уже просит, да и сын в следующем году в школу пойдёт. Пусть хоть в Питере побудет, а я вернусь к тебе. Будем вместе, как в старые, добрые времена. Вернусь на свою старую работу. — Я ещё не разобрался окончательно, но очень надеюсь, что смогу снова работать и делать операции. — Я тоже, Арс. Подождём вердикта врача и сделаем вывод. — Тебя лет одиннадцать там не было. Кстати, там работают, почти все наши! — Ну, что поделаешь? Зато вон, директором стал, но тоже не очень... — Чего это мы о грустном, ты лучше расскажи мне: кто в этой школе учится? — Ну… Антон-Шастун-заноза-Андреевич. По всей школе распространяется, где только не пройди, его обсуждают. То, что будет вести Дарья Михайловна, он просидит у меня в кабинете. Очень общительный, нагрубить сможет каждому, но сегодня видимо не в духе. — подметил Павел Алексеевич, замечая, что парень сейчас тише некуда. — Ничего я не заноза. Пусть обсуждают, мне-то что? Всё я в духе. Павел Алексеевич, можно в туалет? — Курит, поэтому нельзя, — ответил мужчина, махнув рукой на Антона. — Остальных узнаешь по ходу дела. — С этим я ещё вчера встретился. Они начали обсуждать учителей, и с каждой секундой Антон всё сильнее хотел курить. Смотрел в одну точку, дёргая ногой. — Шастун, чего ты тут бесов гоняешь? — Добровольского уже начало раздражать это. — Откуда я знаю, чего это она дёргается? Я что, у неё спросить могу: «О, Шастунова ступня, из-за чего Вы дёргаетесь?» Так по-вашему? — Нервный ты, Антон. — Нервный? Это я нервный? Хорошо, сейчас… — Антон опустил ногу с ноги на пол, хотел было подпереть подбородок рукой и заметил, как она дёргается. — Спасибо, Павел Алексеевич, теперь дёргается рука. Послышался смешок от Добровольского. — Попей таблетки. — Мне надо просто выйти. — Ладно, иди. Шастун поднялся с насиженного места и направился в туалет. Открыв форточку, он достал из карманов штанов помятую пачку сигарет и зажигалку. Зажав никотиновую палочку между губ, он её поджёг и затянулся. Руки дрожали очень сильно, всё из-за того, что Шастун сильно углубился в свои мысли. Докурив, он пошёл обратно. — Шастун, не садись, мы сейчас пойдём в мой кабинет. Услышал Антон, как только переступил порог в учительскую. — Паш, мне нужно бумажки некоторые заполнить, минут на десять это займёт. — Не переживай, этим займётся Антон-само-величество-Шастун. — Павел Алексеевич, если я у Вас в рабстве, это не значит, что меня можно отдавать в рабство другим. — Я тебя не отдам. Ты просто поможешь заполнить документы и отдашь обратно. — Да бля, — буркнул Шаст так, чтобы его не услышали, и направился вслед за Арсением Сергеевичем в кабинет химии. Там брюнет взял со стола подготовленные документы и передал Антону в руки, едва касаясь его пальцев. — Там нужно… — Читать умею, можете не объяснять, — парень перехватил документы, прижимая к своей груди. Они направились обратно в кабинет директора. Шастун сел за стол и начал вчитываться в документы, по несколько раз перечитывая те же строчки, без линз это давалось сложнее. Добровольский с Арсением Сергеевичем сели на диван и начали обсуждать что-то своё, Антон даже не стал вслушиваться в их диалог. Быстро прочитав документы, он начал вписывать в бланк цифры, доходя до последней строчки. — Как Вас зовут? — Арсений Сергеевич Попов. Антон записал в строке ФИО и отложил лист. — Всё. — Молодец, Антон, спасибо. Но тебе тут ещё час сидеть, сейчас началась вторая алгебра. — Чтоб она сдохла, — буркнул Антон, откладывая заполненные документы. — Так не работает. — С ней ничего не работает, достала! — Хватит возмущаться. Порисуй, поделай что-нибудь. Добровольский с Поповым продолжили болтать, а Шастун взял лист и карандаш, поглядывая на телефон, на том даже денег нет, музыку не послушать, в игры играть не хочется, толком делать нечего. Антон начал вырисовать наброски дома. Он очень аккуратно относится к любой работе, вырисовывая буквально всё, каждую детальку и каждый штрих. Если бы Антон слушал музыку и не пил вчера, может быть и не хотел так сильно спать. Антон отложил карандаш и сложил руки на столе, положил на них голову, прикрывая глаза. Прозвенел звонок. Попов посмотрел на спящего Шастуна. — Смотри-ка, твой спит во всю. — Пусть спит, вымотался, наверное. — Ну, конечно, пить алкоголь среди ночи и идти утром в школу очень выматывающие занятие. — В смысле пить алкоголь? — В прямом. С ним ещё один был, почти такой же, брюнет с короткой стрижкой. — Это его дружок, Эдуард Выграновский. Потом спрошу у него, может расскажет. — А может и не рассказать? — Это Шастун, кто его знает. Иди в свой кабинет, а его я растолкаю к твоему уроку. — Будет очень интересно посмотреть на его уровень знаний. — Так он тебе и ответил. Он покажет свои знания, дай Бог, на контрольной. Ему это вообще не нужно, он очень умный, но видимо у него там своя какая-то тактика. — Ладно, пошли. Они вышли из кабинета и направились по своим кабинетам проводить уроки. Прозвенел звонок на перемену. Прошёл ещё один урок, а парень всё также спал в неудобной для сна позе до тех пор, пока не пришёл Павел Алексеевич. — Шастун, ну ёлки-палки! Хватит спать! Антон открыл глаза и выпрямился, спина болела очень сильно. — Чо? — Горячо. Давай, дуй на химию, а потом сюда. Антон взял рюкзак и направился в кабинет химии. Учителя не было в кабинете, тот видимо был в лабораторной, да и об этом сведетельствовала приоткрытая дверь. Шастун сел за парту и достал ручку с листом, которые еле нашёл на самом дне рюкзака. — Я думал уже не придёшь. — Я и не хотел, Паша отправил. — Чего на русский не пришёл? — Уснул. — Я на алгебре поспал. Потом на русском у Димки алгебру переписывал. — Помнишь, вчера в лифте мужчина был? — Ну, да, а что? — Это наш новый учитель по химии. — Бля, ну ситуация более-менее нормальная. Сделаем вид, что ничего не было. — Да, башка прям раскалывается. — У меня уже полегче. — Я не помню, где я столько выкурил вчера, но у меня осталось в пачке только травка. — Я ночью покурить выходил, брал у тебя. — Когда ты уже купишь свою сраную дудку и не будешь у меня выкуривать всё? — Сегодня пойду и куплю. Сам же завтра будешь мою дудку под партой курить. — Вот и буду. — Мне сегодня надо дома быть. — А я сегодня к Добровольскому и тренировкой, что ли, займусь. — Обидно, что я не смогу понаблюдать, как скелет прыгает. — Могу специально для тебя видео всей моей тренировки заснять. — Не надо, у меня дел очень много. — Я и не собирался. Прозвенел звонок, учитель вышел из лабораторной и встал перед учительским столом. Все стояли у своих мест, Арсений Сергеевич показал жест рукой, чтобы они сели, но как только все сели за свои парты, девочки начали шептаться. — Итак, я ваш новый учитель по химии — Арсений Сергеевич Попов. Я, надеюсь, что вы знаете её хотя бы на базовом уровне. Тех, кто будет сдавать химию — я буду гонять по темам. А сейчас поднимите руки, кто точно её будет сдавать. Дима и Эд подняли руки. — Это все? Антон тоже поднял руку. — Так, хорошо, — Арсений Сергеевич взял листы со стола и начал раздавать их каждому. — Тесты составлял сам, можете не искать в интернете. Варианты у всех разные. Кто не сдаёт химию — тот решает тест на базовом уровне, а кто сдаёт — решает на углублённом уровне. На работу вам пятнадцать минут. Попов закончил раздавать листы и подошёл к своему столу. Он облокотился на стол и смотрел, как ученики изучали тест. — Начали. Все приступили к заданию, даже Эд уже начал что-то писать, только один Шастун бездельничает. — Шаст, лучше пиши. Я, конечно, понимаю, что это на раз-два для тебя решить, но тут дохуя писать. — Эд, я вообще не хотел писать. — Но тебе придётся, он к тебе приебётся завтра. — Как приебётся, так и отъебётся, — шикнул Шаст, что его наверно даже ряд у окна услышал. — А ну тихо, пересел на первую парту, — Арсений Сергеевич начал подходить к Антону. — Зачем? — Ты разговариваешь и мешаешь другим. — И что? Они всё равно не сдают химию. Сейчас в интернете ответы найдут и спишут. Кто знает, тот ответит на вопросы. — Много ли ты знаешь, раз не на один вопрос не ответил? — Я могу этот тест решить и все их, — парень обвёл взглядом одноклассников, возвращая на брюнета. — У меня ещё и время останется. — Так чего же не решишь? — А зачем? Экзамены сдать смогу. Начёркаю я Вам эти ответы и что? Вы всё равно будете мне объяснять прошлогодние темы, а только потом начнёте что-то новое говорить. Я лучше послушаю новую тему и напишу по ней тест, чем сейчас буду вот это выписывать Вам. — Шаст, тихо-тихо. Успокойся, ты чего? Антон уже хорошо так взбесился, что единственная ручка сломалась от того, что Шастун её крепко держал. — Давай так, если ты напишешь этот тест на пять, то после урока я объясню тебе новую тему, дам по ней тест, и ты не будешь писать тесты на повторение прошлогодних тем? Пойдёт? — Пойдёт, — у Антона опять дрожат руки. Арсений Сергеевич встал за спиной Антона и смотрел, как он будет решать эту работу. — Вы так и будете над душой стоять? — Я хочу убедиться, что ты сам решишь. — Эд, дай ручку. Моя сломалась. — Так меньше злись. У меня только карандаш и ручка, пиши карандашом. Успокойся, у тебя руки дрожат, как у больного. — Сам ты больной, они просто… ловят свою волну. — Пиши, долбаёб. Антон начал писать. Убедившись в словах Эда, писать и правда много, но все задания лёгкие, парень решил их за десять минут. Тремор рук так и не прошёл. Шастун повернулся назад и с таким же успехом повернулся обратно, Попов всё также стоял у парня за спиной. Не очень было бы хорошо, если бы Антон врезался в торс Арсения Сергеевича. Шастун поднял листок и его забрали, также забрали листок и у Эда. — Антох, иди воды попей. Или мне сходить? Да, давай я, выглядишь отвратительно, — Эд запереживал, так как Антон плохо выглядел: руки тряслись, лицо было бледным, а глаза красные. — Сиди, я сам, — Антон взглянул на класс и вышел из него, направляясь в кабинет Добровольского. Постучавшись, он вошёл. — Павел Алексеевич, у вас от головы есть таблетки? — Да, есть, выглядишь плохо. — Ну, это не от меня зависит. Павел Алексеевич достал из шкафа таблетки, графин с водой и стакан, протягивая парню. Антон выпил таблетку. — Секунду, — у Шаста заболело под рёбрами, дыхание ускорилось, а голова закружилась. Парень облокотился руками на стол и простояв так минуту, приходя в себя. — Антон, ты себя нормально чувствуешь? — Да, более-менее. Шаст пошёл обратно в кабинет и сел к Эду. — Выпил? — Да. Нужно срочно поесть. — Ты опять? — Извини. — Блять. Антон, я тебя ебал. Какого хуя? Когда ты ел? — Неделю назад, может чуть больше. — Спасибо и на этом. Сейчас в столовую сбегаю и принесу булку, если блеванёшь — убью. — Я тебя понял. Эд пошёл в столовую, Антон же налаживал дыхание. Шастун мог не есть месяц. Сейчас же у него график переменчивый: он то ест, то не ест. Эд пришёл достаточно быстро, протягивая парню булочку. — На, это просто булка с творогом. — Спасибо, — Антон открыл булку и приступил к трапезе. Это первое, что он съел за весь день. Где-то на половине булки, у него закрутило живот. — Ёб твою мать. У меня живот болит. — Ты сейчас чего ожидаешь? Чтобы я тебя пожалел или отвесил хорошего леща? — Я больше придерживаюсь ко второму, но хотелось бы первый. — Хотелось бы ему. Кушать нужно было просто. За что мне такой придурок? Кушай ещё, наружу точно не полезет. Шастун доел булку, но живот всё ещё болел. Урок должен закончиться с минуты на минуту. — Так, на этом всё. Все можете идти, кроме тебя, — Арсений Сергеевич указал рукой на Антона. Шастун закинул в рюкзак всё, что было на парте и подошёл ближе к учительскому столу, дожидаясь когда все выйдут из кабинета. — Знаешь, я проверил твой тест и очень удивлён. Ты очень кратко всё пишешь, у тебя свои схемы, и я такую технику решения ещё ни у кого не видел. У тебя всё правильно, как и обещал сейчас объясню тебе новую тему, напишешь тест и... — Арсений Сергеевич, я сейчас должен буду пойти к Павлу Алексеевичу, давайте завтра? К тому же, я сейчас не в состоянии. — Пошли вместе. Я как раз там проверю тесты. — Хорошо. Попов взял тесты, и они направились в кабинет директора вместе. — О, какие люди! Антон, голова прошла? — Немного. — Может чай сладкий? Полегче будет. — Можно. Павел Алексеевич поднялся со своего места, заваривать сладкий чай парню. — А ты чего, Попов, за ум решился взяться? — Решил посмотреть на уровень знаний учеников. — Можешь дать тетрадки Антону, он всё там прорешает. Так как ничего больше проверять не нужно, а документы, которые нужны, сейчас подписаны... — Да ёпрст! Я что вам тут, вундеркинд? — Вообще да, но можешь считать, что нет. — Ну, спасибо. — Не за что, а вот твой чай, — Павел Алексеевич поставил чашку с чаем рядом с Антоном, который уже успел сесть на кресло. Шастун отпил немного чая и начал проверять тесты. — А двойки можно ставить? — Можно, а что, всё так плохо? — Ну, если они пишут такую ересь, а в другом вопросе даже не прикопаешься, то тут либо списано с интернета, либо у друга. — Ставь, как знаешь. Я всё равно, дома перепроверять буду. — А что, не доверяете? — Проверяй давай, а не болтай. Завтра после уроков сможешь остаться? — Наверное, да. — Тогда приходи ко мне в кабинет, я тебе тему объясню, и ты тест напишешь. — Хорошо, только можно моя сестра там посидит? — Шастунчик, а что не рассказываешь, что Вика уже в пятом классе? — А что рассказывать? Не в одиннадцатом же. Уроки с ней делать, готовить еду ей нужно, убираться, покупать вещи ежемесячно тоже. Вот так и пройдёт пятый класс. — А мать что? — В командировке. — На долго? — На месяц точно. — А Вика сегодня где? — Где надо, дайте проверить эту дребедень и пойти домой. Мне ещё в магазин зайти нужно. Ближайший час Шастун проверял тесты, а если быть ещё точнее, то двадцать минут. Как только парень закончил проверять последнюю работу, улёгся на стол и не мог поднять голову. — Шастун, ты всё? — Я всё, но мне лень и тяжело вставать. Я хочу кушать. Я хочу пить. Я хочу к Эду. — Ну всё, хватит ныть Антон. Придёшь домой, поешь, там же и попьёшь, придёшь к Эду. — Как у Вас всё просто. Еда дома рассчитана только на Вику, с водой ещё соглашусь, а Эд сегодня занят. — Сходи в магазин. — Тяжело. — Шастун. Я сейчас тебя к себе домой заберу, Ляйсан тебя накормит. — Делайте, что угодно. — Пошли уже. Я тебя до выхода из школы доведу, — Антон и Павел Алексеевич пошли к выходу из школы, а Арсений Сергеевич остался в кабинете. — До свидания. — До завтра. Антон пошёл домой. Дойдя до двери в квартиру, он присел и приподнял коврик, под ним ожидаемо были ключи. Взяв их, он открыл квартиру, проходя и сразу прикрывая за собой на замок. Шаст сразу прошёл в свою комнату, улёгся на кровать прямо так, в школьной форме. Немного полежал, но всё же решил переодеться. Подошёл к шкафу и вытащил первое, что попалось: майку с шортами. Переодевшись, Антон заглянул под кровать. Ничего не найдя, он начал общупывать свои джинсы, выуживая почти закончившуюся пачку сигарет. «Эд прав, нужно покушать», — думает Антон. Он пошёл на кухню, достал небольшую кастрюлю, налив туда воды, поставил её на плиту. Когда вода закипела он её подсолил и закинул макароны. Шаст открыл окно и сел на подоконник. Доставая из шорт сигареты и зажигалку, он поджёг кончик никотиновой палочки и затянулся. Изредка парень поднимался со своего насиженного места помешать макароны, чтобы те не склеились, пока они варились. Он выкинул бычок в окно и пошёл сливать воду. Наложил себе макароны, включая телевизор, где уже шла битва экстрасенсов. Хуйня, но интересно, именно поэтому Антон до двух часов ночи смотрел эту битву. Шастун пошёл к себе в комнату, сел на стул и взял телефон. Кто-то писал. Антон немножко поразмышлял и подумал, что первые четыре урока можно проспать. Как итог, он поставил будильник на одиннадцать и лёг спать.