(Не)Стоит водить дружбу с Королем Гоблинов

Том и Беллами переглянулись. Райнер постучал. И после: «Войдите», они очутились в комнате мадам Долоховой. Она мало отличалась от других комнат в доме, но отпечаток обитательницы был. На команде ютились рамки с фотографиями, были расставлены небольшие букеты полевых цветов, маленькие шкатулки, судя по виду из Азии. Мадам Долохова сидела у окна в мягком кресле с вышивкой на коленях. — Люба, — подошел к ней Беллами, — мы пришли по поводу кольца. — Вы говорил с Альбусом? — спросила она, отложив вышивку. — Сказать по правде, — вздохнул Том, встав рядом с Беллами, — это последний человек, с которым я хочу это обсуждать. И, я не думаю, что кто-то третий должен давать согласие. Все это только между мной и Амелией. — Ты очень рассудительно подходишь к этому вопросу, — кивнула мадам Долохова и поднялась. Подошла к туалетному столику. — Я могла бы предложить взглянуть на все мои кольца. Но, — говорила она, пока искала. И найдя, резво подошла к Тому и протянула ему кольцо, — я предлагаю вот это. Том и Беллами уставились на витиевато сделанное серебряное кольцо с крупным рубином на котором читался символ Даров Смерти. — Внушительно, — оценил размер камня Беллами. — Я что-то знаю о Томе, что-то знаю об Амелии. Она не любит золото, а ты, — взглянула она на Реддла-Райнера, — хочешь, чтобы весь мир знал, что именно ты за ее спиной, — и сразу же спросила. — Так когда помолвка? — Позже, — ответил Том и убрал кольцо в карман. Я зачаровал карманы всех своих брюк. На тот момент я знал одно: кольцо должно быть поблизости. Потому что как только Амелия согласится, предложение надо будет сделать сразу. На следующий день после завтрака Том вместе с Беллами и Амелией отправился в Литтл-Хэнгелтон. Еще это путешествие стало небольшим экзаменом Реддла-Ранера по трансгрессии. Да, министерству Том все успешно сдал еще в конце учебного года. Но чтобы Беллами обучил куда более интересным способам перемещения, нужно сдать еще раз, но уже лично ему. Сдал. А вот Амелия трансгрессировала повиснув на Беллами. Трансгрессия ей не нравилась. У Ришелье есть порталы, но Том сознательно отказался от этого способа, зная чем она платит. Еще крылья, конечно… и тут Том отказался, но по-другой причине. Зачем привлекать лишнее внимание? Дом Марксов, как и в первый раз, встретил непрошеных гостей упадком и запахом помоев. «Даже в приюте так стремно не пахло», — невольно отметил про себя Том. Втроем они перешагнули то, что осталось от калитки, и замерли. — Я зайду один, — выдохнул Том, вспоминая свой первый визит. — А если набросится? — вкрадчиво спросил Беллами, закурив. — Он пьян, — внезапно поддержала Тома Амелия, смахнув черную пелену с глаз. — Да и в ту встречу по-английски ни слова не выдал, — добавил Том. — Если что-то пойдет не по плану, то успею выскочить. Только… придержишь дверь, отец? Без какого-либо труда Реддл-Ранйер открыл дверь. Скрип стал еще более мерзким. Вошел и осмотрелся. Все также грязно. В кресле была гора ветоши. Том присмотрелся. Вот и блеснул перстень. И вовсе это не ветошь. Открывшаяся дверь не потревожила Морфина. Мягко ступая Том подошел к куче. Одним резким движением стянул перстень и быстрым шагом направился к выходу. — Что ты тут делаешь? — прозвучал хриплый голос за его спиной. — Не твое дело, — не оборачиваясь, бросил Том. Он только переступил через порог, кивнул Беллами и за спиной прогремел голос: — СУКИН СЫН! Пропажу обнаружили. Том ускорил шаг, игнорируя ругань, тяжелое дыхание и грузные шаги за спиной. Реддл-Райнер был у того, что когда-то считали калиткой, когда за его спиной прозвучало: — А-А-А-А-А! С палочкой в руках Том обернулся и… замер. Его обдал мощный порыв воздуха. Звук быстрых шагов Амелии потонул в воплях Морфина. За спиной распахнулись драконьи крылья, которые приподняли ее над землей. Видно острие рогов на ее лице, волосы встали в гребень. Морфин в ужасе отшатнулся и упал. Сидя на крыльце, он взвыл: — Монстр! Беллами убрал палочку и побежал к паре у входа на участок. — Амелия! — крикнул Том, прокатившись по земле под ее крыльями. Подскочил, вскинул руку с перстнем, чтобы она увидела, и снова крикнул: — Спустись! Когда Амелия сложила крылья, Том нежно и осторожно прижал ее к себе. потерся носом о серый треугольник, в который превратился ее нос, чуть обернулся и крикнул опешившему Морфину: — Она — не монстр, а моя жена. Втроем они ушли. Зачарованные карманы пригодились и для перстня. Но… — Отец, — начал Том, пока они шли к месту трансгрессии, — мы можем оставить перстень в твоем банковском хранилище? — Нашем, — с нажимом поправил его Беллами. — И да, можем. Завтра приедет Ирен, значит на следующий день мы направимся в Косой переулок. Том невольно улыбнулся. Он никогда не бывал в банке, а что уже говорить про сейф там! Сейчас я знаю все отделения по миру. В Париже так и вовсе могу пройти с закрытыми глазами. Видел порядочно херни. Как волшебной, так в исполнении людей и/или гоблинов. И да, мне хотелось бы еще хоть раз испытать восторг первого визита. — Что ты сказал на змеином языке? Когда мы уходили, — спросила Амелия Тома, когда они остановились перекурить. — Что ты моя жена, — невозмутимо ответил Том, поднося сигарету к губам. Амелия поперхнулась дымом: — Проецируешь свои фантазии, mon cher? Том наклонился к ее уху и томно прошептал: — Когда придет час, ты скажешь мне «да». Вернувшись в особняк, Амелия первым делом сказала, что ей надо освежиться, поцеловала Тома в щеку, улыбнулась Беллами и убежала в дом. Реддл-Райнер нахмурился, смотря ей вслед. Это что было? Он шумно выдохнул и, закуривая на ходу, вошел в конюшню. — Сынок, ты точно хочешь малышку в Шотландии оставить? — спросил Беллами, почесывая лошадь Бесси за ухом. — Отец, — вздохнул Том, подходя ближе, — вопрос в другом: я когда-либо этого хотел? — Понятно, — кивнул Беллами и внезапно спросил. — Так когда? — Позже, — повторил Том. — У меня есть год, чтобы она сразу согласилась. — Не хочет что ли? — удивился Райнер. — Хочет, — фыркнул Реддл-Райнер. — Но еще этого не поняла. Сказала, что слишком молода, чтобы о таком думать. Дождусь ее 17 лет и пока подготовлю почву. На следующий день после обеда обитатели дома собрались в большой гостиной. Кроме Беллами, он ушел в конюшню. — Том, пойдем в маленькую гостиную, переговорим, — тихо позвала Ирен Дориан и Том ушел с ней. Закрыв дверь, Реддл-Райнер остановился напротив кресла, в котором устроилась мадам Дориан. В письме он все изложил, теперь ее черед задавать вопросы. — Итак, — вдохнула Ирен, — Мсье Райнер, я прочла твое письмо и кратко изложенный план, — сразу же продолжила. — Не буду скрывать — нестандартно. Есть смысл публиковать тебя в La Voix d’Angélique. Пусть британцы думают над переводом. — Мадам Дориан, — усмехнулся Том, — я не думаю, что им это будет интересно. Гриндевальд — не проблема для Великобритании. — До поры, до времени, если идти старой дорогой, — отмахнулись Ирен. — А сейчас… Сплетни любят все, — задумалась, вспоминая свой следующий вопрос. — Ты уже придумал, как склонить Темных Рыцарей? — Да. Уже говорил с Михаэлем Шенкером. Мое предложение его заинтересовало. И судя по ответу, не только его. — Хорошо, — она даже не удивлюсь, что у парня, которому через четыре месяца 18 лет, есть что-то для авангарда Европы. — Но я так и не поняла, что ты хочешь сделать с самим Гриндевальдом? Том коснулся своего правого плеча. — Вернуть ему боль, — холодно ответил он. — Если он погибнет, не моя печаль. — А что случится с тобой? — Исчезну, — просто ответил Том. — Амелия сказала, что Лорд Волдеморт — человек без прошлого и без будущего. Философская субстанция, ответ на реалии мира и зов моей черной души. Легенду пусть сами придумают. — Я догадываюсь, исчезнешь ты за тем именем, что было в письме? — весело сверкнула глазами мадам Дориан. — Да. Она поднялась подошла к Тому и, сжав его плечи, прошипела: — Уничтожь Гриндевальда. — Не знал, что вы его ТАК ненавидите, — издал звук похожий на смешок Том. — Сильнее я ненавижу только бывшего мужа, — рассмеявшись, Ирен разжала руки. — Вы понимаете, что я не буду действовать в рамках закона? — на всякий случай уточнил Том. — И вам придется поговорить с жандармами, чтобы они нам не мешали. — Если мирные граждане не будут страдать… — Страдать будет только Гриндевальд и его приспешники. Мы будем избегать случайного урона, но вы же понимаете… — Война есть война. — Это тоже, но я к тому, что игнорирование сообщений об эвакуации, не наша проблема. — Протокол Темных рыцарей? — Да. — Тогда мы услышали друг друга. Когда начнешь? — Письма для газеты я буду передавать вам через Беллами. Их должно быть три, включая первое, — Том протянул Ирен запечатанный конверт. — Но школу мне надо окончить. Так что я приеду на материк либо после, либо позже, когда назначу с Амелией дату свадьбы. Прогресс я буду писать в личных письмах, их так же будет привозить Беллами. — Конец 1945 или начало 1946? — задумчиво протянула мадам Дориан, осматривая потолок. — Думаю, да. — Хорошо. Тогда начнем, — чинно кивнула она, Реддл-Райнер сделал пару шагов к двери. — Том, — окликнула Ирен, — а ты кольцо-то ей подарил? — Позже, — уже с легким раздражением ответил Том и вышел из гостиной. «Как у них все просто!» — думал Том пока шел на террасу. — «Просто надеть кольцо на ее палец! Но нет. Видно все мои пустые переживания в начале готовили меня к этому! Сколько вокруг девок, готовых сказать «да», а я предложение закончить не успею? Но нет. Моя душа, сердце и помыслы прикипели к девушке, которая должна принять это решение сама.» Том вышел на задний двор. На террасе он нашел Антонина и Джарета с чаем, Амелию с кофе и тарелку эклеров, которые привезла с собой Ирен. — Как прошло? — спросил Джарет, когда Том опустился рядом. — Отлично, — кивнул он. — Антонин, передай кофейник и молоко, — пока Реддл-Райнер наливал себе кофе, то поделился с друзьями некоторыми своими мыслям. — Меня угнетает, что нужна помощь такой внушительной фигуры. — Лучше сам? — поднес чашку к губам Джарет. — Конечно, — и Том поднес к губам свою чашку, сделал глоток, отставил. — Но у меня есть вы, особенно ты, — он взглянул на Амелию. — Так что прикрытие надо продумать в первую очередь, — и сделав еще один глоток, продолжил. — Амелия, моя дорогая, сошьешь форму? — Срок? Количество? Идеи? — по-деловому спросила она. — Последнее расскажет тебя Джарет, — в тон ответил ей Реддл-Райнер. — Срок: до моего выпуска. Количество: 32. — Деньги? — после глотка, продолжала Амелия. — У Беллами, — вздохнул Том. — Вот копил человек деньги всю жизнь. Усыновил меня. А теперь спонср моей контр-революции. — Не копил, — фыркнул Джарет. — Просто не тратил. Том закатил глаза и обратился к Амелии: — Завтра утром едем в Косой переулок. — Хорошо, — кивнула она. — Мне надо в конюшню, сниму мерки с Беллами. — Не сегодня, — поджал губы Том. — В конюшне мадам Дориан. Антонин, Джарет и Амелия округлили глаза, а Том рассмеялся: — Моя дорогая, это тебе нравится трахаться с сыном конюха, а Ирен предпочитает самого конюха. Компания за столом покатилась со смеху. А когда смех стих, Антонин меланхолично начала: — Дружище, ты же понимаешь?.. — Что несмотря на план, что-то может пойти по пизде? — перебил Том. — Да, но обойдемся без этого. Но оно пошло. Я планировал завершить свои дела и ворваться в Европу словно устрашающий смерч. Но в мае в 1945 все накрылось пушистым сибирским зверьком. Я понимаю, уже тогда понимал, что Альбус Дамблдор хотел как лучше. Но мы знаем, куда благим намерениями дорога вымощена. Спросите, чем я отличаюсь? У меня благих намерений не было. Ни у меня, ни у моих друзей, ни у авангарда. Мы хотели мести. И в своем желании мы были пугающе методичны, жестоки и продуктивны. Не считая своей первой поездки перед первым курсом, Том никогда не был в Косом переулке один. Поэтому, оплатив ткань, Том, внезапно для себя, стоял на крыльце ателье мадам Малкин, пока Джарет и Антонин покупали новые мантии. Он вышел покурить, как и Амелия, которая прижималась спиной к его груди. — Я хотела бы себе такое, — голос Амелии вырвал его из мыслей. Том опустил взгляд на рыжую макушки и струйку дыма от ее лица. — Что? — переспросил он. — Ателье, — просто ответила Дюма. — Оно у тебя будет, — уверенно заявил Реддл-Райнер. — Тогда мы не поженимся, — хмыкнула Амелия, стряхнув пепел. — Почему это? — глаза Тома полыхнули красным. — Замужней даме не полагается таким заниматься, — Амелия направилась к мусорной корзине, чтобы выбросить бычок. Там то Том ее и настиг. — Я же и мужчинам шью. Том швырнул бычок и крепко схватил Амелию за плечи. За спиной толпы покупателей и другой шум торговой улицы. Но казалось, что они его не слышат. — Еще замужней даме не полагается делать в постели то, что вчера делал ты, — злился Том. — Но я женюсь, запомни. Реддл-Райнер впервые увидел в любимых голубых глазах испуг. Том заметил, что с каждым днем Амелия проводить с ним все меньше времени. Про его неминуемый отъезд, помолвку или свадьбу она не говорила, да и Том избрал другую тактику после ее испуганного взгляда. Но все же… Большую часть дня Амелия проводила в мастерской. А в их комнату приходила после полуночи. Такое поведение — настораживало. Том никак не мог избавиться от ощущения надвигающейся катастрофы. Он поделился этими мыслями с Антонином, когда они вдвоем сидели на террасе. — Она боится, что после выпуска ты порвешь с ней, — меланхолично ответил Антонин. — Что иронично, для ее безопасности. Наверно, она хочет отдалиться, чтобы по итогу было не так больно. Том удивился такому ответу. Как может порвать с тобой человек, который уже поднимал вопросы не только свадьбы, но и вечности вместе?! Том шумно выдохнул, сжав ладонь в кулак: — Я думаю решить этот вопрос, сделав ей предложение. — Ты хочешь ее замуж позвать? — Я как-то не так сказал? — Я просто переспрашиваю, — усмехнулся Антонин и откинулся на спинку садового кресла. — Но ты ведь свинтил со мной, пока Джарет в ванне, не просто так. — Да, — кивнул Том и достал сигарету, бросил взгляд на закрытое окно в комнату Амелии и закурил, предложив пачку Антонину. — Она говорила что-нибудь о замужестве? — Ничего, — он вытащил сигарету. — Амелия не из тех девушек, которые видят свою жизнь, как бег к алтарю. Семья, дети, фата… это не про нее. Она больше сосредоточена на себе и ваших отношениях, — закурил. — Но ты ведь это и так знаешь. — Знаю, — выдохнул дым Том. — Но благодаря тебе смог собрать свои мысли в кучу. А ещё понял, что успел сморозить несколько глупостей. — У тебя есть время все исправить, — усмехнулся Антонин. Они говорили о планах Антонина на этот учебный год, кода на террасу вышла Амелия и предложила пройтись. Вдвоем. Пока они шли к причалу Амелия отчиталась о пошиве заказа. Она закончила свой неторопливый монолог, когда они оказались на причале. Том кое-что вспомнил. Амелия говорила ему, что год назад хотела его здесь поцеловать. Но это было тогда. Сейчас же он немного удивился, когда она развернулась, прильнула к нему и потянулась к его губам. Том провел руками по талии Амелии и прижал ее к себе. Поцелуй вышел глубоким и страстным. Руки Тома блуждали по ее телу. Амелия запустила ладони в его волосы и жалась как можно ближе. В тот день Том хотел позволить себе больше. И спустя год он позволил. Ткань платья зашуршала под пальцами. Том скользнул руками по бедрам Амелии, оторвался от ее губ и резко подхватил под ягодицы. Амелия взвизгнула, обхватила его ногами, повисла на шее и с довольной улыбкой снова прильнула к его губам. Когда поцелуй стих они, обдуваемые приятным летним ветром с озера, уткнусь друг в друга лбами. — Я уже это говорил, но скажу еще раз, — серьезно начал Том: — Я тебя не оставлю. Как бы далеко я не был, есть ли кольца, неважно. Я буду с тобой. Мое решение никто и ничего не изменит. Щеки Амелии стали пунцовыми. Но она быстро собралась и непроницаемо прошептала: — Лорд Волдеморт умеет быть нежным. — Лорд ничто без своей Леди, моя дорогая Амелия. Коль этот «лорд» к нему приклеился, то он использует все его возможности. А отсутствие близости последнее время свидетельство ее усталости. Ему не стоило принимать это на свой счет. — Если тебе не дает покоя то, что я сказала в подземелье, да и после, — сдавлено прошептала Амелия, — то выпори меня. Словно извиняется, Тому понравилось. — После такого, ты сидеть не сможешь, — слабо посмеялся он. — Не искушай, — недвусмысленно качнула бедрами она. — Ух, — выдохнул Реддл-Райнер и опустил Дюма на ноги, резко развернул ее и впечатал спиной в грудь. — Моя дорогая, — томно шепчет Том, запустив руку в ее декольте и с наслаждением лаская окаменевший сосок, — а ты понимаешь, что я не только выпорю тебя? — Да, — на выдохе ответила она. Том ждал. Смаковал момент, пока Амелия не спросила дрогнувшим голосом: — Ты хочешь сделать что-то еще? Реддл-Райнер вытащил руку и развернул Дюма к себе, прижал. Том надавил двумя пальцами на ее нижнюю губу и проник в рот. Смотря в голубые глаза, с плотоядной ухмылкой он чуть наклонился к ней и прошептал: — Да. Хочу трахнуть рот, который подпортил мои планы и вызвал нешуточную тревогу, — Амелия обмякла в его руках, Том крепче прижал ее и выдохнул: — Ну ты чего, моя дорогая? Я еще не начал. В ту ночь в доме было тихо, все мирно спали. Кроме одной пары, которые, защитив себя чарами, предавались страсти и обидам. — Aucun homme au monde ne vous donnera plus de plaisir que moi, — шипел Том на ухо, стягивая запястья обнаженной Амелии ремнем. Закончив, Реддл-Райнер отступил на шаг, Дюма обернулась к нему. Осмотрела. Том провел ладонью по волосам, убирая с лица черную выбившуюся прядь. Рукава белой рубашк закатаны. Рассматривая Амелию, Том дернул три верхних пуговицы. — Ooh… — судорожно вдохнула Амелия, — vous êtes mon maître. Том легко усмехнулся, сжимая в руках второй ремень. Подошел вплотную к Амелии и сжал ее горло. — Oui, — прошептал он, смотря сверху вниз, — ma belle libertine. Амелии понравится мой вид с ремнем в руках, нравится когда им я ее связываю. А вот шлепки не понравились. Она предпочитает мою ладонь. Хотя стек, купленный в 70-х, пришелся ей по душе… Как и мне. *** Том Реддл-Райнер, вместе с «Дэвидом Джонсом» вошел в вагон для старост еще до отправления поезда. Быстро просмотрел записи, которые накануне отправила ему школа, сделал глоток чая, который успел приготовить Джарет, опустился в кресло и поезд тронулся. Том и Джарет пили чай, в ожидании старост. За дверью раздались голоса в вагон вошли четыре старосты из Хаффлпафф и Гриффиндора. — А вы читали в Пророке, — они увлеченно общались между собой, — что Гриндевальд в маггловском районе был? — Ага. Схлестнулся там с Дамблдором и тот его схватил! — Ненадолго, там же его подручные подоспели и помогли сбежать. — Ага. Так в США было. — Но там он посидеть успел. — Вот ведь… куда угодно пролезет без мыла. — Ну Дамблдор определенно стал ловчее. Они вроде раньше в ничью расходились. Ловчее или нет, но мы втроем точно вымотали и ослабили Гриндевальда. Это стало ценным наблюдением. — И мы читали, — громко сказал Джарет и четыре человека уставились на пару в креслах. Они на самом деле прочли все, до чего смогли добраться. Никакого любопытства. Они собирали информацию для понимания, что творится в головах людей. Сухой анализ. Пророк больше писал про Дамблдора и естественность его противостояния с Гриндевальдом. «Светлое против темного», «Добро против зла»… — Лошади против овса, — смеялся Беллами, наблюдая, как Том закатывал глаза. А вот французская газета больше писала, внезапно, о Беллами Райнере. Они даже раздобыли его фото со времен служб. Что ж, с его мрачным выражением лица черная форма с серебряными заклепками и кожаными вставками ему очень идет. Французы связывали победу Дамблдора, пусть и кратковременную, как раз таки с Беллами. Немецкая газета ничего не написала. Можно подумать, что все дело в маггловской войне… но сухой анализ показал, что дела в Берлине куда хуже, чем могло показаться на первый взгляд. Пока квартет старост устраивался, подоспели и остальные. — Я думала, ты назначишь меня заместителем, — весело заметила Патрис, но для вида губки надула. — Ты точно хочешь услышать ответ? — поднявшись, тихо спросил Том. — Нет, — рассмеялась она. — Я все конечно понимаю, — холодно начал Том и все голоса резко стихли. — Две треть из вас это все уже слышали, а мне ничего нового в программу не добавили, но послушать придется. Потому что в составе старост есть новички. Я бы сказал, что эти перемены свидетельство того, что некоторые опостылевшие лица нас оставили, но Малфой давно выпустился, — по вагону прокатились тихие смешки. — Так что поприествуем новичков. Первым делом я должен представить вам моего заместителя. Дамы и господа, Дэвид Джонс, староста Рейвенкло… Дальнейшее собрание старост прошло как и всегда: спокойно и информативно. Том назвал новые пароли от Кабинета, или как они сами его зовали: Каморки, старост и ванны старост. Напомнил основные обязанности и правила, сообщил, что собрания будут проходить в 7 вечера понедельника. — Я хочу, чтобы этот учебный год прошел спокойно, — закончил Том. — А сейчас возвращайтесь в свои купе и по дороге убедитесь, что Садом и Гамору в поезде никто не устроил. — снова легкие смешки. Реддл-Райнер оглянул старост и с тяжелым вздохом добавил. — От себя я все же кое-что добавлю: ребята, будьте так добры, не проебитесь в мою смену. Они легко рассмеялись. Но по взгляду Реддла-Райнера все понимали: он не шутит. Том получил ожидаемые поздравления с назначением. Он благодарил, но вместе с Джаретом пробирался к выходу. Вечером поздравления прозвучали вновь, уже за столом Слизерина. Но и там Том прекратил их, вскинув ладонь и коротко поблагодарив. *** — Вы читали письмо того чувака, как же его?.. — спросил Розье во время ужина. — Волдеморта! — Которое из французской газеты тиснули? — уточнила Лора. — Ага, — кивнул Розье. — Интересно и грамотно изложил свою мысль, — после короткой паузы ответил Альфард Блэк. — А мне кажется это все обман, — фыркнул Розье. — Собрали ребят, придумали одно имя… Чтобы нервы Гриндевальду пощекотать. — Ну не знаю… — протянул Клеон Лестрейндж, — он пишет обращаясь к людям. Даже интересно, что там за Лорд такой. — Лорд? — встрепенулась Патрис. — Ага, — подтвердил Альфард. — Лорд Волдеморт, — добавил Клеон. Том переглянулся с Антонином. Том Райнер не хотел этого дополнения, он просто пошутил. Но видно Беллами донес это до Ирен. — Лорд, — с придыханием повторила Патрис, но разочарованно добавила: — Но он француз. Когда двое старост повели первокурсников к их спальням, Том замер в общей гостиной. Поморщился и, приложив руку к ключице, дернул правым плечом, словно разминая. — Плечо все еще болит? — обеспокоено спросил Антонин. — Ага, — разочарованно выдохнул Том. — Чемодан тяжелый. Своими действиями и вопросом пара привлекла внимание тех, кто был в гостиной. — Что с тобой случилось? — обеспокоенно спросила Патрис. Она подошла почти вплотную, но Том отмахнулся от ее руки и сухо ответил: — Была дуэль с Гриндевальдом. Раздался хор вопросов: — Что?! — Кем-кем?! — Как?! Когда они стихли, Том бросил: — Он попытался забрать то, что принадлежит мне. Перелом ключицы это малая плата за то, что свое я сохранил. Том нередко это ощущал за годы учебы: коллективное благовоние. — И что же у тебя такое есть? — посмеивался Розье. — Скажу, и ты тоже захочешь, — отмахнулся Том и вместе с Антонином ушел к спальням. Весь мой 7 курс был полон обязанностей, работы, учебы и… секса. По поводу последнего. Я думаю дело в том, что я чувствовал как раскручивается моя жизнь. И поэтому я стремился получил как можно больше. Больше страсти, воспоминаний, Амелии… перед смертью не надышишься. Пусть пару ночей мы проводили в Выручай комнат, я все равно брал Амелию когда, где и как повезет. Я до сих пор могу довести ее до оргазма за две минуты. Нашел хитрости. Да, сейчас в это нет необходимости. Но тогда… это стало спасением. — Молчи, — шипел Том, вдавливая Амелию в массивную деревянную стенку. — Или хочешь, чтобы нас застукали? Это случилось на большой перемене. В начале этих отношений Том искал час, минимум, чтобы уединиться с Амелией. Ах, да, еще место. Но сейчас… опыта у них было предостаточно. Реддл-Райнер схватил Дюма за запястье в коридоре и спешно завел в ближайшую дверь. Это оказался туалет. Пара нехитрых заклинаний. Их не услышат. Но если дразнить ее, желаний эффект придет быстрее. В кабинке, Том стянул трусики Амелии, капелька лубриканта, и вот он уже вдавливал ее спиной в стенку, а ее ноги обвивали его. Амелия слабо помотала головой, смотря затуманенными глазами. — Умница, — уголок рта усмехнулся Том. — Мне тоже не хочется. Но… ты прекрасна, когда я жестко трхаю тебя в кабинке туалета. Амелия выгнулась и закусила губу, но Том все равно зажать ее рот. — Лучший ученик школы… — хрипло откликнулась Амелия, когда Том отнял от лица ладонь, — во всем. Через две недели, слушая сокурсников в гостиной, я окончательно убедился, что Блэк и Лестрейндж лучшие кандидаты для того, что я задумал. Они терпели Розье, а вот я им нравился. Эта пара никому не рассказывала о засосах на моем теле. А вот Розье мог в диалоге невзначай упомянуть. Они двое если и касались моих отношений с Амелией, то только общих фактов, которые известны всем. И без подробностей. Они оба тепло отзывались об Амелии и даже успели заказать у нее что-то из одежды. Никогда не лезли ко мне с непрошенными советами. И очень здраво обсуждали манифест Волдеморта. — Где Розье? — спросил Том, вечером войдя в спальню. — Сказал, что у него романтик с Одри, — искал что-то с своем чемодане Клеон, — но я думаю они трахаются. И я не понимаю, чего он святого из себя строит? Том понимал такую реакцию. Когда у него на теле заметили засос, Том с плотоядной улыбкой честно сказал, что Амелия — фурия и лучше у него никого не было. Так же изящно и без подробностей засосы объясняли Блэк и Лестрейндж. И только Розье упорно говорил, что он упал. Как будто они засосов не видели! — Ни капли не интересно, — взмахнул палочкой на дверь Реддл-Райнер. — Я хочу с вами кое-что обсудить и не хочу чтобы кто-либо, особенно Розье, знал об этом разговоре. Альфард, до этого лежавший с книгой, сел и отложил ее. Клеон опустился на кровать Блэка рядом с ним. Том же устроился напротив на своей кровати. Вздохнул и, внимательно наблюдая за ними, начал: — Винда Розье, тетка нашего Розье, правая рука Гриндевальда. — Воу, — удивленно выдали парни. — И Гриндевальд уже просил нашего Розье ему помочь. Большие круглые глаза напротив и молчание, которое нарушил Лестрейндж: — В чем же? — Фамилия Ришелье вам что-нибудь говорит? — поочередно смотря на них, спросил Том. — Да… — с болью выдохнул Блэк. — Гриндевальд хотел похитить Амелию, — мрачно продолжил Реддл-Райнер, уперевшись локтями в колени. — На моей памяти: дважды. Оба раза я ему помешал, — Том невольно коснулся правой ключицы, и добавил в ответ на их озадаченный взгляд. — Она последний живой потомок Ришелье. — Ох… — простонал Альфард, а дальше удивил собравшихся: — Хотите выпить? — Ты чего? — удивился Клеон, наблюдая как Альфард лезет в свою тумбочку. — Могу предложить, что твой предок помог оставить Гримму этот мир? — взмахнул палочкой Том, между ними появился маленький столик и три увесистых бокала. — Нанес последний удар, убивший его, — вытащил пробку Блэк. — Прежде, чем ты продолжишь, — он небрежно разлил три порции огненного виски, — я скажу, что после Рождества привезу из дома для Амелии кое-что. Это принадлежит ее семье. Не думаю, что это меня отмоет в глазах мертвых и Амелии, но мне будет проще. Они сделали по глотку и Лестрейндж спросил: — Так что ты хотел нам рассказать? — Клеон, ты сказал, тебе интересно, что там за Лорд Волдеморт. — Ты его знаешь? — оживился он. — Ты тоже, — махнул стаканом Том и небрежно закончил. — Это я. Пазу. — Удивительно и нет одновременно, — усмехнулся Клеон. — Вам не нужно ехать со мной в Европу… — спешно начал Том, но Лестрейндж его перебил: — Ты рассказывай, а я решу. Такое рвение не входило в планы Реддла-Райнера. Ему достаточного двух статутных помощников в этой заварушке. Куда еще? Но Блэк вырвал его из мыслей: — Так какой у тебя план на учебный год и на этого черт? — На двух чертов, — сделал глоток Том. — Устроим разгром империи, но об этом я расскажу завтра в Хогсмиде, там встреча с Темными Рыцарями, — глаза парней заблестели. — А на год: вам нужно будет держать Розье как можно дальше от Амелии и меня. Гриндевальд поймет, как когда-то звали Волдеморта, но пока я хочу чтобы он был в неведении. В Европе же… Мой план не безопасен, с кровью, которую прольем мы. И всегда есть возможность, что все пойдет по пизде. — Есть шанс погибнуть, взгреть себе голову, гарантий никаких… — сделал глоток Клеон, — я в деле. — Я тоже, — поднял бокал Альфард. Они чокнулись. — Эй! Кто там закрылся? — громко постучал в дверь Розье. — Шпехаемся, — впустил его Клеон Лестрейндж. — Шутник, — скривился Розье. — В сторону шутки, — рассмеялся Альфард Блэк, подливая в стакан Тома Райнера. — Мы друг другу помогаем. И Клеон восторженно добавил: — Голландский штурвал. Я никак не буду это комментировать.