Великая сила искусства

— Я совершенно не нужен на твоей работе, только мешаю, — говорил Юнги вечером. — Да и вообще, разве дело постороннему, не сотруднику, столько времени проводить в вашем кабинете? Ты занят, лучше я завтра займусь своими делами, хорошо? — Ты нам очень помогал в этом деле, не такой уж ты и посторонний, — удивлённо заметил Чимин. — Но, если тебе там совсем скучно, ладно… Я не буду настаивать. Просто мне не хочется тебя отпускать и оставлять, — и обнял его за талию, прижимаясь к плечу. — Когда ты рядом со мной, мне так хорошо. Чем бы я не занимался. Где бы мы не находились. — Но не могу же я быть рядом всегда, — улыбнулся Юнги, но как-то печально. — Я займусь своими делами, может быть, загляну к Сокджину в галерею. И после обеда приеду к тебе. А то я начну давать советы твоим подозреваемым. — Вот только не надо меня этим пугать, — хихикнул Чимин. — Я знаю, что ты очень умный, но мешать моей работе ты точно не будешь. Ты же меня любишь, Мин Юнги, я это так сильно ощущаю, я так счастлив от этого! Ты меня любишь, ты со мной, мог ли я представить подобное? Могу ли я желать чего-то большего? — Твоей работе — конечно не буду, — очень серьезно кивнул тот и озорно заулыбался. — Но прокурор ведь мне не любимый супруг. А его работе я могу помешать. Он притянул Чимина к себе на колени и уткнулся лицом в его волосы. — Я думал немного порисовать. И у меня правда есть дела. Очень важные. Самое важное дело — найти подходящий дом для Чимина. Для них с Чимином. И стоило начинать поиски уже сейчас. — Хорошо, дорогой. Рисуй, занимайся делами, а я буду ждать тебя дома вечером с ужином и каким-нибудь хорошим фильмом. Буду для тебя очень нежным и понимающим супругом, а не таскающим за собой как собачку на поводке, — Чимин зарылся носом в его шею. — Ой-ой, — зафырчал Юнги. — Что это за хозяюшка? Я приеду к тебе после обеда, засяду в кресле и буду дальше отпускать комментарии в адрес происходящего. Ты и заметить не успеешь, что меня не было. — Успею, — хмыкнул Чимин и легонько прикусил кожу под его ухом. — Я всегда замечаю, когда тебя нет. Но уж полдня я точно потерплю. Может быть, даже целый день. Но вечером с тебя точно не слезу! Юй Ди позвонил Лоре Шан следующим утром, когда горло уже не перехватывало от сдерживаемых эмоций. Наверное, у него на это просто не осталось сил. Он приехал неизменно аккуратный и подтянутый, разве что бледнее обычного, да и приталенный костюм сидел свободнее, чем всегда. — Если Гао Тяньхэ предъявят обвинения в похищении первой степени, вам его не вытащить, — он сразу перешёл к делу. Лора Шан была из тех женщин, что всегда эффектно выглядят, даже когда на душе полный раздрай. Хотя говорят, что чем красивее женщина, тем она несчастнее. — Я занимаюсь поисками адвокатов, — ответила она, кивнула прислуге, и скоро им принесли напитки. — Возможно, у нас получится добиться минимального срока, но… Это всё равно очень много. Голос Юй Ди звучал очень ровно и почти безэмоционально: — Но если дело переквалифицировать в хищение и последующее вымогательство, в зависимости от присвоенного статуса, срок может быть от четырех до двадцати пяти максимум. — Что вы хотите этим сказать? — Если я приду в бюро и сообщу, что похищения не было, статуэтку вынес я сам, а в дальнейшем запугивал вас объявлениями и требованиями выкупа, оно сильно изменится. — Почему? — элегантная и строгая в этой своей элегантности Лора Шан едва не облилась лимонадом. — Господин Юй… — Потому что некогда я обещал вам помощь в любых делах, — тот пожал плечами. — Сейчас эта помощь нужна как никогда. Неужели вы думаете, я смогу спокойно вернуться в Лос-Анджелес, зная, что вы несчастны? Она отставила стакан на стол дрожащей рукой. — Но это разрушит вашу жизнь! Да и почему вы думаете, что вам поверят? В любом случае, ваша репутация пострадает. Вы думаете, что это сделает меня счастливой? Я достаточно принесла вам страданий, господин Юй. — Моя репутация против минимум полувека заключения для вашего любимого и вашего брата, и ещё лет десяти — для мальчика, который просто выполнил приказ своего директора и имел несчастье в детстве брать у меня уроки игры на пианино. Для меня выбор очевиден. — Пожалуйста, — Лора Шан прижала ладонь к собственной щеке. — Откройте окно, мне стало дурно… И ведь даже не притворялась: такой расклад бросил её в жар, стало трудно дышать. Были в её жизни вещи и похуже, чем ложные заявления в полиции, но эта ситуация лишала кислорода похлеще многих других. Юй Ди рванулся к окну, распахнул его, впуская свежий утренний воздух, и тут же оказался рядом. Часто находившийся рядом, но никогда не касавшийся без дозволения, он поднял мадам Шан из кресла, подвёл к окну в кольце рук, поглаживая по спине, и скомандовал: — Дышите, Лора. Дышите. Всё хорошо. — Чем я заслужила вас? — шептала она, пытаясь дышать, рвано хватая ртом воздух между словами. — Почему я… не могу остаться с вами? Гао Тяньхэ… Он виноват в том, что сделал. Почему вы должны за это платить? И почему я готова вас умолять, чтобы вы не передумали? Почему моё сердце так жестоко к вам… Ди? — и смотрела она на него так громко, словно все слова, что сейчас произнесла, были криком, а не шёпотом. — Это единственное, что я могу сделать для вас, — он улыбался ей нежно и печально. — Вы найдёте себе другого эксперта. А вызволить его, сделать этот срок меньше смогу только я. Я просто делаю, что могу. Вы готовы на всё ради него, а я — ради вас. Я обещал вам защиту, Лора, я не отступлю от своих слов. Помните, я говорил, это ни к чему вас не обязывает? Это мой выбор. Мой выбор — позаботиться о вас. — Вы — святой, — проговорила она поражённо, как будто и правда к ней спустился кто-то с небес, одарённый невероятной, неземной силой. — Я так часто совершала в своей жизни ошибки! Но обратившись к вам однажды, я… Не ошиблась. И не знаю, как скоро я перестану винить себя за всё, что происходит с вами. Но если однажды мы встретимся вновь, возможно, в лучшем мире, я буду святой для вас. Его тёплый взгляд говорил: «Я буду ждать перерождения, чтобы снова подарить вам своё сердце». Но вслух он сказал только: — Что же, всё решено. Мне пора в бюро. Позаботьтесь о себе, Лора, а я постараюсь сделать всё остальное. И почтительно разжал руки, отпуская ту, что мечтал держать в руках всегда. — Да вы издеваетесь над нами, что ли? — спросил Тэхён, когда Юй Ди явился в бюро и очень подробно и аккуратно изложил свою версию событий. — Господин Юй, вам кто-то угрожает? — задал Чимин свой вопрос, очень пристально глядя на этого мужчину. — Простите, иначе я не могу объяснить ваши слова. — Разумеется, нет, мне никто не угрожает. Можете объяснить это совестью — ни в чём не повинные люди, которые поддались моим уговорам, сейчас под обвинением. Юй Ди смотрел на агентов спокойно и твёрдо, не проявляя ни капли волнения. — Но вас держали взаперти! — Чимин отказывался верить. — Я… Мы сами это видели. Вы находились в наручниках в день задержания, вас опоили, вы попали в больницу. Что вы хотели добиться от госпожи Шан? Она никогда не отзывалась от вас как-то дурно, она за вас переживала! — Исключительно в рамках легенды, я же должен был добиться какой-то правдоподобности происходящего, — отмёл возражения тот. — У меня было всё необходимое, я вполне комфортно себя чувствовал. Что я хотел? У меня было несколько идей, мне нужны были деньги. Я же не мог попросить денег у своей невесты? И смотрел так удивлённо, словно вопрос о желаниях казался ему неуместным. — То есть попросить вы не могли, а разыграть спектакль — так пожалуйста? — Чимин еле держался, чтобы не вскипеть. — Оба задержанных уже подписали свои признания, что, вам тоже дать ручку и бумагу? Он посмотрел на напарника и крепко сжал зубы, говоря ему взглядом — прокурор с ума сойдёт с этим делом. — Бумагу, пожалуйста, — Юй Ди невозмутимо вынул ручку из кармашка пиджака. — Я всё напишу. — Дай ему бумагу, Чимин, — непослушными губами попросил Тэхён. — Пусть пишет. Агент Пак резко положил перед Юй Ди несколько листов и поднялся с места. — Тэхён, можно тебя на пару слов? — этого человека он не боялся оставить в одиночестве, хотя бы потому что тот пришёл сюда сам. Тэхён вышел следом и тут же прижался лбом к окну в коридоре. — Что, Чиминни? — Я ему не верю, — почти прошипел тот. — И мне захотелось ему хорошенько вдарить, но, может быть, опиаты так влияют на мозг? Он сошёл с ума? Зачем ему это нужно? Даже если они изначально были в сговоре… Нет, я не верю, у Гао Тяньхэ, у Ма Цзя — у них обоих были мотивы! А это что? Деньги? Легенда? Да что он вообще несёт? И что нам делать? — Прокурор поверит, — Тэхён говорил медленно, словно выдавливая слова. — Он учёный, он единственный, кто представлял себе стоимость похищенной статуэтки. Не трогай его, Чимин. Он сошёл с ума, но он полностью вменяем. Он рушит свою жизнь, но… не мешай ему. Агент Ким внезапно почти всхлипнул, отворачиваясь, и пробормотал: — Словно в своё возможное будущее заглянул. — Что? — Чимин расслышал его последние слова, но не понял и тронул ладонью его плечо. — Тэхён-а? Тот провёл ладонью по лицу и обернулся. — Ничего. Всё нормально. Пойдём. Чимин с силой обхватил его обеими руками. — Ким Тэхён! — рыкнул он угрожающе. — О каком будущем ты говоришь? — О том, что, надеюсь, никогда не наступит, — тот посмотрел прямо в глаза родственной душе. — Но если Чонгук однажды совершит что-то, я тоже буду защищать его всеми способами, чего бы это мне не стоило. — И тебя чем-то опоили? — Чимин сбавил обороты, но не отпускал друга. — Чонгук… Да что он может совершить? — Быстро мы привыкли к милому парню, который делает вкусные стейки и готовит завтрак на всех, да? — Тэхён подрагивал. — Ты взорванную машину уже забыл? Труп в машине ты забыл? А я всегда помню, что он ходит по краю. Оставь Юй Ди, он принял решение. Я его понимаю. Я тоже буду лгать, изворачиваться, но сделаю всё, чтобы спасти Чонгука. Вот и он делает, что может… — Господи, Тэхён-а! — Чимин почти взвыл, прижимая его к себе. — Хорошо, пусть пишет, что хочет, пусть говорит, что хочет, прокурор разберётся… Я буду молчать. А тебе, кажется, нужно поговорить об этом с Чонгуком. У меня, наверное, впервые не хватит сил, чтобы успокоить тебя… — Поговорю, — Тэхён и сам обхватил Чимина руками. — Сегодня же вечером постараюсь. Если опять не засидимся здесь до глубокой ночи. Он глубоко вздохнул несколько раз, запирая раздирающую тревогу и сочувствие внутри. — Спасибо, Чиминни. Пойдем закончим нашу работу. — И вообще, — тот прижался лбом ко лбу. — Это не ты встречаешься с человеком, которого мы ловили. Чонгука мы никогда не ловили. Может быть, он тоже что-то взрывал… Но даже я за Юнги так не переживаю! Он наконец отпустил напарника и вернулся с ним в кабинет, где Юй Ди уже закончил писать своё признание. — Есть что-то, что мы можем сделать для вас? — наверное, для агента бюро эта фраза по отношению к подозреваемому не была типичной, но Тэхён не мог её не озвучить. Тот замялся на мгновение, но попросил: — Знаете, у меня была кошка. Видимо, потерялась, но я не верю, что она далеко ушла от дома. Я понимаю, что никто не будет искать её специально, но если вдруг… Позаботьтесь о ней, пожалуйста. Она не выживет на улице, она очень домашняя. И только в этот момент его голос потерял свою безэмоциональную решимость, стал тёплым и грустным разом. — Мы её нашли, — Тэхён смотрел прямо в умные спокойные глаза. — Она сейчас живёт в вашем кабинете в музее, за ней присматривают ваши коллеги. Я выясню, возьмёт ли её кто-то домой. Сейчас с ней всё хорошо. И столь полное искренней благодарности и облегчения «спасибо вам!» тоже в стенах этого здания звучало нечасто. Чимин так старался над своим отчётом, а теперь его снова приходилось переписывать, добавлять в эту историю новые детали. Он послушался Тэхёна, поверил ему и излагал факты не с позиции сомневающегося в словах господина Юй, а допускающего, что они могут быть правдивы. Организованный, преданный своей работе, но педантичный в мелочах, живущий в одиночестве и ведущий свои дневники тщательно, скрупулёзно, тихий и спокойный человек — эта характеристика могла быть, как хорошей, так и не очень. Смотря под каким углом на неё смотреть и что желать за ней увидеть. Так часто бывало, что самыми хитрыми преступниками оказывались именно тихие, очень самоорганизованные одинокие люди, о которых никто из коллег или соседей ничего не подозревал. Под конец своего отчёта Чимин и сам засомневался: а может быть, Юй Ди им не солгал? Может, он никого не защищает, а просто одумался? В любом случае, с этим разбираться прокурору и судье, но уже не самому Чимину. Он свою работу выполнил. Намджун был доволен, оставалось доложить обо всём Фэллону, и дело можно закрывать. Когда Юнги после обеда приехал к ним, Чимин уже закончил с бумагами. Долго сидеть в кабинете не пришлось — шеф отпустил агентов с работы, позволив им отдохнуть. По пути домой Чимин рассказывал супругу о тех сюрпризах, которые им преподнесло это утро. — Тэхён попросил оставить его в покое, этого Юй Ди, — вздохнул он. — Ну, я и оставил. В конце концов, не могу же я мешать человеку, который сам решил во всём признаться? Но скажи мне, что я не сошёл с ума, и его история и правда выглядит очень странно? Он же… Просил тебя передать Лоре, чтобы она поберегла себя! Я убрал эти данные из последнего отчёта. И вроде бы всё было хорошо: реликвия на месте, похищенный оказался вовсе не похищенным, госпожа Шан — в безопасности, но послевкусие этого дела было… странным. — Какой пример жертвенного благородства, — качнул головой Юнги. Эта история заставила его задуматься. Картина, до этого казавшаяся понятной, снова запутывалась. Он пожалел, что узнал об этом так поздно, и сейчас добавить в неё правдоподобные детали было затруднительно. Несколько вписанных строк в блокнотах Юй Ди подтвердили бы его версию событий. — Кстати, не ожидал, что Тэхён окажется таким понимающим. — Он… переживает за Чонгука, — признался Чимин, паркуясь у дома. Он обещал Юнги ужин, но так получалось, что сначала накормит его обедом. — Даже вспомнил про тот страшный день. Взрыв на пристани, — он осторожно посмотрел на Юнги. — А я бы не хотел его вспоминать никогда в жизни. Юнги вышел из машины, открыл дверь и обнял Чимина тут же, прямо на дорожке у дома. Своим теплом и объятиями говоря: я с тобой, я здесь. — Хорошо, что он не питает иллюзий. Чонгуку действительно повезло, что они выбрали друг друга. — Мне тоже повезло. Мне повезло, что Чонгук сумел всех нас обмануть и заставить поверить в то, что ты умер. Мы закрыли это дело, о нём уже все забыли. Если бы у него этого не получилось… я был бы на месте госпожи Шан. И, наверное, мне было бы даже хуже, чем ей. Хотя я даже не знаю, что хуже — хоронить любимого человека или способствовать его аресту, понимая, что можно и не дожить до момента, когда его выпустят. Не хочу об этом даже думать. Пойдём домой? — И не думай, — Юнги отпустил Чимина и подтолкнул к дому. — Ты блестяще выполнил свою работу. Лучший специалист Америки по уткам нашёл мандаринку, — ласково подразнил он. — Сейчас ты заслужил отдых. А ваше начальство, наконец, оценит важность вашего отдела. — Может, я не ту профессию выбрал и нужно было становиться орнитологом? — смешливо фыркнул Чимин, заходя домой. — Давай отдохнём, да, пообедаем, а потом можем куда-нибудь прогуляться, если хочешь. Хотя остаться с тобой дома только вдвоём — это для меня всегда очень желанно. Когда Тэхён приехал с работы, девушки ему сообщили, что Чонгук у себя в мастерской — ему тоже иногда нужно было заниматься делами, но Тэхён был единственным, кому было позволено его отвлекать. Он зашёл в мастерскую бесшумно, обнял Чонгука со спины, зарылся носом в волосы. — Намджун нас разогнал отдыхать, — шепнул на ухо. — Ты работай, я просто посижу, хорошо? В этой мастерской завелось широкое кресло, где Тэхён устраивался с ногами и был способен часами, не шевелясь, смотреть на работу ювелира. Хотя обычно Чонгук быстро просил его подсесть поближе и развлечь разговором. Но сейчас Тэхён свернулся в кресле, просто глядя со стороны. Чонгук поглядывал на него, то и дело поднимая взгляд от своего стола, на котором делал заготовку браслета по заказу одной богатой дамы, но это была не госпожа Шан, а другая женщина. — Хорошо, что он вас разогнал. Тебе не помешает отдохнуть, — заметил он негромко. — Ещё немного — я закончу и отведу тебя в ванную, где положу на себя и буду долго и медленно гладить тебя везде. — Звучит заманчиво, — откликнулся Тэхён, чувствуя, как внутри разливается томное ожидание, как всегда, когда Чонгук говорил ему что-то подобное. — Такого стоит и подождать. — И кто тебя так замучил за эти полдня? — уточнил тот. Он не привык к такому молчаливому Тэхёну, тихому и не любопытствующему к деталям. — Юй Ди, — сразу ответил агент, словно это имя у него всё это время на кончике языка вертелось. — Он сегодня покинул больницу и пришёл к нам. — У него появились какие-то претензии или подробности? — прищурился Чонгук. — У него подробностей на три листа, — Тэхён вздохнул и перекинул длинные ноги через подлокотник. — И в них он берет всю вину на себя. Сам придумал, сам унёс статуэтку, похищения не было, было вымогательство с целью получения выкупа, — и добавил, не меняя тона: — Чонгук, давай кошку заведём? — На себя? — успел спросить тот, откладывая свою работу в сторону. А потом подошёл поближе к креслу. — Ты же про какую-то конкретную кошку, да? — У него кошка в Лос-Анджелесе осталась. Она сейчас в музее, но… Не знаю, сохранит ли она статус всеобщей любимицы после того, как всё это станет известно. Хорошая кошка, давай заберём её? Подвинув поближе свой стул, Чонгук уселся так, чтобы положить ноги Тэхёна к себе на колени. Перед этим он успел вытереть руки, так что теперь спокойно мог массировать эти ноги, отвечая негромко: — М-м, в нашем доме нет мышей, но кошка всё равно пригодится. Ей будет, где порезвиться и погулять. И девчонкам, наверное, очень понравится. Благодарный стон относился сразу и к его словам, и к действиям. Тэхён позволил себе просто насладиться недолго приятными ощущениями, прежде чем заговорил снова. — У меня вся эта ситуация вызывает столько смешанных чувств. По отношению ко всем участникам. И мне его очень жаль, но при этом я могу только восхититься. — Да, ситуация непростая, — согласился Чонгук, не оставляя своего занятия, закатав его брюки до колен. Руки у него были, конечно, волшебные. — Я могу как-то помочь тебе с этим? — Я всегда очень ценил моральные принципы, — медленно сказал Тэхён, прикрывая глаза и принимая заботу. — Верил, что закон — превыше всего. Я пришёл в бюро, чтобы защищать его. Как так получилось, что люди стали превыше закона? Ведь у каждого своя правда, Чонгук, всегда кто-то да страдает. Он громко выдохнул и попросил: — Помоги мне, пожалуйста. Не заставляй меня никогда делать такой выбор в отношении тебя. Не потому, что я сомневаюсь в нём. Я выберу тебя. Но… Он не договорил. Но — каждый такой выбор будет разрушать какие-то его принципы, его устои, то, во что он верил. Каждый такой выбор будет заставлять его сомневаться — не в Чонгуке, но в собственном миропонимании. — О чём ты переживаешь, счастье моё? — ласково спросил тот, сдерживаясь, чтобы не пощекотать его пятки. — Я могу тебе обещать, что перед таким выбором ты не встанешь. Самый сложный твой выбор со мной будет заключаться в том, куда девать все те украшения, которые я планирую дарить тебе на каждую годовщину нашей свадьбы, день рождения, рождество и прочие праздники. Только попробуй от них отказываться! Я хочу делать для тебя красивые вещи. Делать то, что у меня лучше всего получается. Тебе очень идут украшения, особенно — мои. А что до закона… Это не самая простая тема, для меня не было ни законов, ни людей, я строил свою жизнь так, как считал нужным, есть вещи, о которых нам лучше не разговаривать, но по большей части я горжусь многими вещами, что мне удалось сделать. И точно ни о чём не жалею. Я мог просто не выжить или остаться где-то на дне нашего общества, встретились бы мы тогда с тобой? Сидели бы мы сейчас вот так? Всё, что я делал, так или иначе сделало меня мной. Сделало нашу встречу возможной. Вот этого всего могло и не быть, если бы я просто смирился со своей судьбой брошенного всеми ребёнка, который ничего не стоит. Если бы я боялся идти против всего и если бы соблюдал все законы — меня бы не было. — Но теперь у тебя есть всё, — тихо сказал Тэхён. — У тебя прекрасное дело, уважение в обществе, дом и я. Пожалуйста, Чонгук, я не хочу видеть твоего имени ни в одном из своих дел. Обещаешь? — Обещаю, — он протянул ему руку, а как только Тэхён протянул свою, взял её и привлек его к себе, поднимая из кресла очень легко, целиком к себе на колени. — Клянусь. Даже если откуда-то из пепла восстанет кто-нибудь из моих врагов и решит отомстить, испортить мне жизнь, я не буду сражаться с ними сам, а приду к тебе за помощью. Хотя этого не случится. У меня давно уже нет врагов, так — мелкие недоброжелатели, завидующие моим талантам. — Спасибо, — выдохнул Тэхён, обнимая его крепко. Осторожно, чтобы не потянуть, снял с него заколку и зарылся в тяжёлые волосы лицом, едва слышно всхлипнув в них же. — Ты можешь быть во мне уверен, — прошептал Чонгук, подхватил его крепче, поднимаясь. И понёс всё-таки в ванную, Тэхёну сейчас очень нужно было расслабиться и растворить в горячей воде все свои печали. А всё, с чем не справится вода, сделают руки Чонгука — сильные и надёжные, не оставив от сомнений и следа.