Великая сила искусства

После всего поцелуи Юнги становились особенно нежными, лёгкими, как касание крыльев маленькой птички, и такими же трепетными. Брови, готовые в любой момент сдвинуться от каждой тени эмоций, расслаблялись, ресницы мягко прикрывали глаза, пальцы водили по коже благодарно и осторожно. — Я люблю тебя, — шепнул он, когда дыхание стало ровным. Чимин любовался им, наслаждаясь лёгкостью и в самом себе. — И я тебя люблю, — отозвался, переплетая их пальцы. — Понимаю, что вопрос внезапный, но если отбросить неожиданную встречу, как тебе сегодняшний день? Как тебе Тэхён, Намджун, дети? Что ты думаешь о них? — Намджуна я примерно так и представлял по твоим письмам, — улыбнулся Юнги. — Он настоящий отец семейства, и Сокджин очевидно в нём души не чает. Никогда его таким не видел. Дети чудесные, я почти не видел Эрин, но Ханбин умненький и способный. Мне понравилось с ним разговаривать. Тэхён, — он засмеялся негромко, — с Чонгуком он просто стихийное бедствие. Но он мне тоже понравился. Хотя бы тем, что он делает таким счастливым моего делового партнера и так бережен с тобой. В половине его взглядов я читал: «Только посмей ещё раз обидеть Чимина!» — Намджун сегодня был потрясающе молчалив, — усмехнулся Чимин, устраиваясь поудобнее на плече Юнги и кутаясь с ним в одеяло. Хотя холодно не было, но под одеялом — гораздо уютнее. — Тебе повезло, что он не начал что-нибудь вещать, на его монологи о жизни обычно очень быстро подсаживаешься, потом хочется ещё и ещё, я по себе знаю. А Ханбин очень быстро растёт, я не видел его всего пару недель, а он уже успел вытянуться. Он любопытный и его интересует всё, что вокруг происходит, но, кажется, он всерьёз заинтересовался художествами… И не удивляйся, если он будет просить меня связаться с тобой, чтобы снова поговорить. Ты видел, с каким лицом он тебя слушал? Он папу-то не слушает с таким видом. И Тэхён, — Чимин длинно вздохнул. — Тэхён был тем, на чём я выстоял. Он выдерживал мои истерики и слёзы. Он держал меня, Юнги, держал, когда весь мир исчез под моими ногами. Не воспринимай это как укор, пожалуйста, он будет так смотреть на любого, кто может меня обидеть. Но ещё он знает, как я тебя люблю, он знает это больше многих, гораздо лучше. Поэтому он так легко пустил тебя сюда. Мне очень повезло с людьми, которые меня окружают. Со всеми… Мне безумно повезло. И мне приятно, что вам удалось познакомиться, как будто всё сложилось воедино, в большую красивую картину, где все те, кого я люблю, смогли побыть рядом со мной. — Мне тоже было приятно познакомиться с твоими друзьями, — Юнги нежно поцеловал его в висок. — Если они будут не против, я с удовольствием встречусь с ними вновь. Правда, с удовольствием. Хоть я и удивлённо вздрагивал каждый раз, когда на таком почти семейном, очень дружеском обеде, Намджун называл меня «господин Мин». Я, наверное, по твоим письмам привык думать о нём по имени, — он ласково фыркнул, потянулся и поморщился. — Чимин, я в ванную, хорошо? — Без меня? — моргнул тот, заглянул ему в лицо и уточнил: — Хочешь пойти туда один? — Да, пожалуйста, — Юнги сел на постели. — Но если у тебя есть пинцет, ты меня очень выручишь. — Должен где-то быть, — агент тоже поднялся. — Всё в порядке? Помощь не нужна? — Нет, я справлюсь. Просто порезался, видно, осколком. Всё хорошо. Чимин хмурился, но нашёл не только пинцет, но и аптечку. Пока Юнги был в ванной, можно было перестелить бельё, сходить на кухню за водой. Есть не хотелось, но пить — очень даже. Чимин уже десять раз протрезвел, но алкоголя больше не хотелось. Не сейчас, когда он переживал за супруга, дожидаясь его. Того не было довольно долго. Пока стекло впивалось в ступню, оно собой удерживало порез, но стоило его вытащить, как нога заболела с необычайной силой. Юнги долго дожидался, пока вода перестанет быть розовой, пока кровь остановится. Ни в коем случае не надо было Чимину этого видеть, чтобы не добавлять ещё один пункт его нелюбви к Чону Хосоку. Он вышел, слегка прихрамывая, но довольно бодро: как всегда, пока что-то можно терпеть, на это можно не обращать внимания. — Пожалуйста, покажи, — подскочил Чимин. — Да там смотреть не на что, пустяковая царапина, — Юнги обнял его, прижимая к себе и целуя в плечо. — Нет, покажи, — упрямился агент. — Иначе я буду сам искать! Подтолкнул супруга к постели и сел в ногах, разглядывая их. А как только разглядел свежий порез, зашипел: — Мин Юнги! Аптечку тот оставил в ванной, Чимин метнулся за ней и снова принялся обрабатывать его ногу уже сам, удерживая на своём колене. — Да я уже йодом обработал. Щекотно! Чимин, ну я же не ребёнок! — Иногда я в этом сомневаюсь. Лежи и не дёргайся! — зашипел тот, пересаживаясь на пол, потому что так было удобнее. Юнги было больно, когда он вытащил из пореза ещё один маленький кусок стекла — и как только заметил его? — Просто потерпи, пожалуйста, — попросил Чимин. — Ну вот, — Юнги ощутимо расстроился, — я всё-таки тебя напугал этой ногой. Ну правда, Чимин, брось её уже, нога и нога. — Это для тебя просто нога, — буркнул тот. — А для меня — нога любимая, нога моего супруга. Чимин поцеловал её чуть выше пореза, осмотрел вторую на предмет повреждений, слава богу, что не нашёл, и уронил голову на постель, вздыхая. — Надо же, у тебя кровь красная, а я думал — голубая, — улыбнулся, подняв на него взгляд. Какой угодно, но только не напуганный. Уже — нет. — С чего бы ей быть голубой? — Юнги дёрнул бровью, как-то раздражённо и непонимающе разом. — Моя мать была обычной женщиной. Чимин ответил только после того, как вымыл руки и убрал аптечку. Только после того, как лёг обратно. — Это не помешало тебе стать необычным. Особенным. — Необычными и особенными нас делают только любящие глаза, — задумчиво сказал Юнги. — Каждый человек обычный. Гении рождаются не так часто. — Так я и смотрю на тебя любящими глазами, — Чимин привлёк его к себе. — В моих глазах ты особенный. — Настолько, что ты подозревал у меня голубую кровь? Прости за избыточную реакцию, больная тема. — Прости, что задел её, — прошептал Чимин. — Я больше не буду… Юнги заворочался, прижимаясь к нему. — Всё нормально. Дела давно минувших дней. Просто моя мать не была замужем за моим отцом. За голубой кровью — это к моим двум единокровным братьям. — У тебя есть братья? — удивлённо спросил агент. — А… где они? — Где-то в Америке, мы никогда не виделись, — Юнги пожал плечами. — Я знаю, что они живут в Штатах — и только. Я не слежу за их жизнью. — А как так… получилось? Ты можешь об этом рассказать? — Да там ничего интересного. Моя мать была любовницей отца. После его смерти она перебралась в Штаты. И у него, разумеется, была официальная семья. У вас с его супругой, кстати, одна фамилия, — Юнги фыркнул, потираясь носом о любимое плечо. — Но мы, разумеется, не общались. Зачем мы были ей нужны? — Но она знала о твоём существовании? — Чимин мягко прижал его к себе, боясь спугнуть откровенность. — А где сейчас твоя мать? — Мама умерла, я тебе писал об этом, помнишь? — губы Юнги на миг скривились в горестную складку. — Мне было пятнадцать тогда. А госпожа Пак… Да, она знала. Знала — и не захотела иметь с ним ничего общего. — Мне очень жаль, — искренне вздохнул Чимин ему в макушку. — Спасибо, что рассказал мне. — Это было давно, — Юнги глубоко вздохнул несколько раз, чтобы голос не дрожал. Странно, он думал, что давно отпустило. — У меня есть несколько её фотографий, мама была красавицей. Отец, впрочем, тоже, хоть я и терпеть не могу военную форму на его фотографиях. — Покажешь мне при случае? — попросил Чимин, подтягивая к ним одеяло и вновь создавая для них очень уютное гнездо. — Хорошо, — тот кивнул, прикрывая глаза. — Это справедливо, да? Я столько общался с твоей мамой, что не могу ничего не рассказать тебе о своей. — Это справедливо хотя бы потому, что я твой супруг, — улыбнулся Чимин. — Мы, кстати, можем завтра сходить куда-нибудь погулять вдвоём. Я покажу тебе свой любимый район. Можем поесть вкусного мяса… А можем остаться дома и сходить к семье Тэхёна, в соседнее крыло. Мы вроде как собирались туда завтра, если он не слишком поздно приедет от Чонгука. — Много прекрасных планов… — Юнги улыбался, наконец, беззаботно. — Очень много… Давай проснёмся и посмотрим… Вдруг ты меня завтра вообще из постели не выпустишь? — Не исключено, — хихикнул Чимин. — Но выспаться я тебе дам и сам заставлю себя поспать подольше. Сон — лучшее лекарство от любого стресса. — Очень здравая мысль, очень. Юнги перекатился на спину и притянул супруга к себе на грудь, обнимая одной рукой. — Спи, любовь моя. Спи и ни о чем не тревожься… Сам он еще очень долго лежал, поглаживая Чимина по плечам и спине, слушал его дыхание и думал, что нога, что сейчас лежит на его бедре, и впрямь самая лучшая. Тэхёну уже довелось побывать во многих частях жилища Чонгука. В залах для гостей, в кабинете, кухне, столовой, спальне. В спортивном крыле, в саду, в конце концов. Но вот в магазине Тэхён ещё не был, и уж тем более — в мастерской, там никто, кроме Чонгука, не бывал. Даже его верные помощницы. И тем утром после завтрака он отвёл Тэхёна именно в мастерскую, как и обещал, захватив с собой две чашки кофе. — Я пока успел только набросать эскизы, заодно посмотришь перед тем, как я начну работать, — пояснил, показывая кивком головы, с какой стороны стола Тэхён может присесть. Тут и второго стула-то никогда не было, пришлось накануне принести. Мастерская полностью оправдывала своё название: множество полок, стеллажей, инструментов, яркий свет над столешницей посредине комнаты. И снова ни одного окна — никто не должен видеть, как мастер работает. Никто, кроме его парня. Чонгук надел очки — и в них он выглядел ещё серьёзнее. Нашёл на столе те самые эскизы и отдал Тэхёну, склонившись за его плечом и слегка прижимаясь к нему, пока показывал каждый и пояснял, что ему самому нравится больше всего. Спрашивал, что нравится Тэхёну. Он остановился на сапфирах, эскизы уже смотрелись великолепно, где-то камень был более синим, где-то — больше деталей в огранке и на самом кольце. Но сапфир всегда был самым заметным и прорисован хоть и быстро, но с нескольких сторон, и даже на рисунке его грани словно сверкали. — А ещё, я подумал, может быть, золото использовать чёрное? — предложил Чонгук, показывая, как это будет выглядеть. — Или белое? Или чёрное — для меня, а белое для тебя? Как тебе больше нравится? — Так красиво, — завороженно произнёс Тэхён. — Я даже не представлял себе, что всё это так выглядит. Вся твоя работа… Чёрное очень эффектно смотрится. Мне ещё, знаешь, очень нравится такой матовый шёлковый блеск, но, наверное, на чёрном золоте этого не сделать да? Но я точно не хочу разные по цвету, пусть они будут одинаковыми. — Можно добавить чёрный жемчуг или турмалин, — улыбнулся Чонгук. — Сейчас я пока займусь восковой моделью, а потом можно будет ещё обдумать варианты. Там есть пластинки, — он кивнул в сторону одного из стеллажей и проигрывателя. — Выбери что-нибудь, я не очень люблю работать в полной тишине. Тэхён перебирал их довольно долго, пока не остановился на «Nursery Cryme». Распластался под звуки меллотрона на столе, устроил подбородок на сложенных руках и во все глаза смотрел, как Чонгук работает. Сколько они друг друга знали? А сейчас создавалось ощущение, что Тэхён смотрит на загадочного незнакомца. Сосредоточенный на работе Чонгук был совсем другим — и Тэхён не мог оторвать влюблённого взгляда. Чонгук попросил дать ему руку и снял мерку с безымянного пальца. — Так «Ашер» или «Маркиз»? — уточнил, поглядывая на Тэхёна, пока ловко вытачивал из восковой пластины будущую форму. — Какая форма сапфира тебе нравится больше? На его глазах уже происходило волшебство. Из простого тёмно-красного брусочка рождалось будущее великолепие: его очертания, особенности, форма. Пальцы Чонгука жили какой-то своей отдельной жизнью, они делали это множество раз, создавая это самое волшебство. Все заготовленные эскизы не были излишне вычурными, но и не слишком простыми. Идеальная геометрия и гармония рождались в воске под пальцами, и уже казалась драгоценностью, стоила больше любых редких камней. — Можешь посмотреть вот там, в первом ящике, я подобрал несколько подходящих, — кивнул он. — Но я больше склоняюсь к «Маркизу». Чонгук никогда не показывал кому-либо весь процесс создания своих украшений, но с Тэхёном не испытывал неловкости, скорее — наоборот. Ему нравилось смотреть на любимого в процессе, рождалось что-то ещё, появлялись новые идеи. Добавить матовый благородный турмалин в жёлоб ободка с рельсовой закрепкой — отличная мысль. Он не будет отвлекать внимание от сапфира (сложно его вообще чем-то отвлечь), но прекрасно дополнит его царственный цвет. — Полностью с тобой согласен, «Маркиз» — отличное решение для сапфира, — кивнул Тэхён. Но он сейчас, наверное, согласился бы с любым суждением. Казалось, Чонгук делает что-то очень простое, так ловко у него получалось, но при этом — филигранное. Тэхён чувствовал себя редким счастливчиком, допущенным в тайную мастерскую Санта-Клауса, где рождественские эльфы делают подарки для хороших детей. — И для твоих утончённых рук, — улыбнулся Чонгук и снова попросил протянуть ему левую. Нужно было примерить. — Руки как руки, — тот протянул нужную. — А ты все украшения делаешь сам? У тебя нет команды подмастерий, выполняющих какую-то механическую работу? — Самые красивые на свете руки, — поспорил Чонгук, сам достал нужный камень и легко вставил его в восковую мастер-модель. — Идеально! — заключил, надев её на палец Тэхёна. И ведь попал, не замеряя самого камня перед этим. Вот что значило мастерство. — Бывали случаи, когда я подключал других мастеров, но это при работе с каким-то крупным заказом, чтобы уложиться в срок. Обычно я всё делаю один, с нуля и до финиша. — Сколько времени у тебя ушло на две копии Картье? — на лице Тэхёна не было ничего, кроме интереса. — Там же одних камней за сорок на каждом? Он покрутил рукой перед лицом. — Ой, Чонгук, как здорово! Красиво. — Там же стёкла. С ними работать гораздо проще. Тем более, что у меня есть заготовки. Всего заняло меньше двух недель, но я из мастерской не вылезал, заказ был очень интересным, самому понравилось над ним работать. Тебе очень идёт. Посиди так, я сделаю вторую заготовку, хочу отлить их вместе. — Сижу. А можно я ещё спрошу про тот заказ? Это не профессиональный интерес, а личный. — Конечно, спрашивай, — разрешил Чонгук, достав ещё один безликий брусок, чтобы волшебство повторилось и на нём. — А стекло ты делаешь тоже сам? — Тэхён совсем разгорелся глазами, засверкал ими. — Ну, вот то синее? А как делается цветное стекло? А как получить это инфернальное свечение? Ну, которое красноватое? Я читал те бумаги, что ты приносил тогда, но ничего не понял, здесь нужно учёным быть, чтобы в этом разобраться. — О, если ты о самом Хоупе, то я могу тебя разочаровать — его делал Юнги. Вообще, когда мы познакомились, я только начинал работать со стеклом, а он подсказал мне несколько интересных приёмов из химии. — Ого, я думал, он рисует… Все эти его акварели и портрет в галерее Чона… И вчера он с Ханбином полвечера просидел. Так он химик? — Ну да, одно другому не мешает. И я всегда считал, что с его знаниями он мог бы добиться потрясающих успехов. Но не мне его в этом убеждать. — Ладно, пусть Чимин его убеждает направить свои знания и таланты в мирное русло, — засмеялся Тэхён. — Если он его не загрыз этой ночью… Ой, кстати, поедешь со мной к Соджуну? Мы у него ещё толком не были, как вернулись, сегодня хотели на обед прийти. Или на ужин, как успеем. — Я бы загрыз, — фыркнул Чонгук, очищая заготовку пальцами от лишних кусочков. — Конечно, поеду. Только залью всё это в гипс, а потом можно оставить до завтра. Хочешь, завтра мы продолжим, там будет самое интересное — работа с металлом и шлифовка? — Конечно, хочу, — Тэхён согласился тут же, не раздумывая. — Ещё спрашиваешь! Только я завтра работаю, но постараюсь приехать пораньше. Если новое начальство отпустит, у нас завтра знакомство, — он поскучнел. — М-м, новое начальство? — Чонгук любопытно взглянул на него. — Надо будет тоже познакомиться с вашим новым начальством. — В начале месяца поменялся директор, Ракелсхаус ушёл. Видно, новый вводит перестановки и по региональным отделениям, — пожал плечами агент. — Посмотрим, что за человек. Чонгук выбрал сапфир той же огранки для своего кольца и сам примерил, а потом переплёл их пальцы, так что кольца — уже почти как настоящие — встретились друг с другом. И были потрясающе одинаковыми. Чимин со своей любовью к симметрии и организованности просто запищал бы, а Тэхён только замер, глядя на это с невыразимой нежностью в сердце. — Всё, дальше будет не так весело, — заявил Чонгук, отправляя заготовки в форму для заливки гипсовой массой, конечно, предварительно вытащив камни. — Можем переодеться и ехать к Соджуну.