о находках на помойке

Их подъезд живёт обыкновенной жизнью ровно до момента, пока в дом не въезжает странноватая и, вместе с тем, простая до невозможности Виолетта Малышенко. С тех пор весь подъезд стоит на ушах, потому что: — Сделайте меня главной по подъезду. Странноватая и простая до невозможности Виолетта Малышенко отнеслась к своему делу серьёзно. Потому что, будучи безработной бездельницей, она то и дело, что: — Собираем на покрышки, чтобы сделать лебедей в полисаднике. — Соседи, перекрасим стены! По триста рублей на краску. И это продолжается до сих пор. Каждый день весь чат жильцов наблюдает за нововведениями Виолетты и её новыми правилами. По правде, никто не понимает, как люди старшего возраста позволили ей занять столь желанный пост. Но Виолетта нещадна. Она строчит множество сообщений, собирает компромат в виде окурков на мужика из третьей квартиры и радуется жизни ответственного человека. По правде, переехала не только Вилка. Также в их дом переехал принтер Виолетты, который служит её лучшим товарищем. Потому что стены украшает теперь: «Не сорить» «Не шуметь (!)» «Не топать» На каждом этаже и даже в лифте. Виолетта также рассматривает исподтишка жильцов, занимаясь своим любимым делом каждый день — она украла пост консьержа, поселившись в его каморке и теперь работает на пол-ставки охраной. В её жизни всё прелестно. Ровно до момента, пока она не видит свою мечту: девушку, что выходит рано утром, а приходит поздно ночью. Видимо, трудится, так же усердно, как и Вилка. Видимо, тоже лесбиянка, потому что по-другому быть не может. Она решает заполучить внимание загадочной особы любым способом. *** Кира не видит ничего кругом. Они идёт прямо, чётко к цели — открыть ебучую входную дверь, в которую долбятся уже пятую минуту без остановки в её законный и заслуженный выходной. Сонно потирает глаза и даже не замечает, что находится в одной футболке. Не замечает так же, что на часах семь тридцать утра. — Да? — и на пороге она видит надоедливую новенькую, которая вечно торчит в подсобке консьержа. Выгибает в удивлении бровь, думая лишь о том, что до последнего не хотела с ней знакомиться. Потому что наслышана, так-то. — Виолетта, представительница компании «Орифлэйм», — дружественно протягивают ей руку, пожирая взглядом. — Что? Кира ни черта не понимает, а потому удивлённо и неверяще вытягивает лицо. И пялится ещё несколько секунд. — Вас как зовут? — Кира. — Приятно познакомиться, Кира. Сразу два вопроса: когда скинете показания счетчиков и нет ли у вас желания подобрать идеальную помаду? Кира от негодования и удивления распахивает глаза, снова оглядывая припизднутую соседку. После чего вдруг опоминается: — Ты в «Орифлэйме» работаешь? — Нет, но меня попросили распространить продукцию по подъезду. Давай, я зайду, сфотографирую счётчики и заодно расскажу про помады. И Кира не имеет никакого желания спорить с главой подъезда. А потому пропускает девушку с коробкой в руках, растерянно оглядываясь и понимая, что у неё полный срач. — Я не пользуюсь помадами. — Не обязательно пользоваться! Просто купи, это благое дело, там дети умирают в Африке, а тебе эта помада, как за молоком сходить. Кира ничего не понимает, думая, что соседи не лгали на счёт ебанутости. Думая, что надо бы быть гостеприимной и предложить чаю. — У вас тут кто-то ещё проживает? — Нет. Уже выходя из ванной, Вилка отряхивает руки, поправляя шапку. И лыбится, стоя посреди кухни, словно сантехник. — Как будто целая толпа цыган моется, а не один человек. И Кира пожимает плечами, одновременно с тем не обращая внимания на данную фразу. Пока: — Любительница подрочить в душе? Воду надо экономить, на вас не напасёшься. И Кира Медведева тут же выпадает под чужой смех, резко разворачиваясь и почти роняя чашки из рук. — Что, прости? — Я правду говорю. Ну, пока зубы чистишь, можно воду выключать, — Вилка с улыбкой смотрит в глаза, опираясь бедром на столешницу, — пока дрочишь. Кира Медведева не из глупых. А потому принимает правила игры, улыбаясь в ответ и слегка кивая. Начиная свою партию. — Приму к сведенью. — И да, шумоизоляция тут никакая, а я живу квартирой ниже. Так что, без воды будет всё слышно. — И что, ты не тратишь воду? Выходит, ты не дрочишь, раз я ничего не слышу? — Выходит, так, — и после паузы, — или, может, я тихая, кто знает? — Пока никто. — Жалость, правда? Уже оказываясь совсем близко. По-идиотски близко с незнакомкой, которая лыбится от самого нелепого флирта в своей жизни. — Безумно жалко. Попробуй раскрыться, может? Не стесняйся, — Кира делает шаг, рассматривая огоньки в чужих глазах. — Наверное, стоит попробовать, да. Как-нибудь. Может, сегодня вечером в шесть. — В шесть я как раз принимаю душ. — Воду нужно экономить. И они лыбятся по-тихому, пытаясь не засмеяться и не нарушить глупейший момент. Потому что это полный фолл и тупейшая ситуация. — Значит, не буду включать. И вечером Кира будет слушать чужие стоны через вентиляцию. После чего спустится вниз, потому что не сдержится. Она спросит только: — А ты правда «Орифлэйм» разносишь? — перед тем как прижать к стене окончательно. — Я нашла ту коробку на помойке.