Часть 20
21 сентября 2023 г. в 16:06
Ж.Л.
Трубка издаёт заунывные гудки уже третий раз по кругу. Снова не отвечают. Я сбрасываю и набираю номер ещё раз, прослушиваю монотонную мелодию, жду, пока звонок не прервется сам, но в этот раз кто-то соизволил ответить недовольное:
-Бюро судебно-медицинской экспертизы, слушаю вас.
-Добрый день, девушка, Акимова можно услышать?
-Его сегодня нет на месте.
-А когда появится?
-Он на больничном.
-Понятно, спасибо, - отвечаю я, но она не стала ждать, бросила трубку раньше. Нервная какая-то дамочка, может у неё мужика нормального давно не было?
Проще конечно было бы самому дойти до соседнего здания и узнать про Акимова, да только где его искать? Уже кажется неделя прошла с тех пор, как я его видел в последний раз. Может, он там забухал с горя после приключений с его мальком?
Мне вдруг почему-то сразу стало необходимо столько ему сказать, а его нет. Даже обидно немного.
Новиков прерывает мои раздумья шумно ворвавшись в кабинет и стряхивая с одежды снег. Весь какой-то подозрительно румяный и весёлый. Оборачивается и сходу швыряет в меня оранжевым мячиком мандарина, крикнув предупредительное “лови!” Хорошо, что я успеваю среагировать, а то поймал бы его меткий бросок своим носом.
-Чего это ты такой довольный? – интересуюсь я, пока он выгружает остальные цитрусы на свой стол.
-Так новый год же на носу! – сообщает он, будто это должно разом всё оправдать и объяснить.
-И что? – равнодушно уточняю я, не разделяя его веселья по этому поводу.
-Девчонки из бухгалтерии пригласили с ними отмечать, - хвастается он, -Я им кофе и коробку конфет притащил, а они меня позвали!
-Так это не новость, они каждый год всех желающих зовут, это ж указ руководства. – меланхолично катая мандарин по столу, остуждаю я его пыл.
-Да? – удивляется Стёпка.
-Конечно. А за коробку конфет уж тем более. За такое они тебя хоть на Марс слетать пригласят.
-Ну вот, а я ещё в магазин бегал, - разочарованно вздыхает он.
-Надеялся, что лично отблагодарят? – тут уже у меня намёки исключительно неприличные.
-А чего? У них там новенькая довольно симпатичная, рыженькая такая, миниатюрная, как куколка, я был бы не против.
После упоминаний про цвет волос теперь уже мне становится не до шуток.
-Думаешь, перепадёт чего под шумок? – хмуро спрашиваю я.
Стёпке с бабами везёт, как мне - в покер. То есть никак. Абсолютно.
Он кивает, довольный такой перспективой, складывает стопкой лишние бумаги, чтоб освободить на столе место для мандаринов и начинает чистить.
-Ну, да, вполне возможно, она ж на день милиции на корпоративной гулянке всех желающих уважила, никому не отказала, так что, думаю, в этот раз и тебе может подфартить. – колко продолжаю я добивать его.
-Ты это о чём? – челюсть у него падает на стол вместе с забытым мандарином.
-Как? Ты разве не слышал, что ребята про неё рассказывали? – не останавливаюсь я в своём враньё, он до сих пор верит. Мне горько и тошно, потому что у самого уже несколько месяцев ничего не складывается с девчонками. И мне хочется, чтобы ему тоже было больно и противно.
-Да ты гонишь! – возмущается он.
-Не веришь – сходи у других спроси, какая о ней прекрасная слава ходит.
Стёпка недоволен, мандарины забыты, брошены в ящик стола вместе со шкурками. Новиков пыхтит, краснеет от злости, фыркает, как злой ёжик, быстро собирается и сбегает из кабинета, даже забыв закрыть за собой дверь.
Вот теперь-то я доволен. Но длится моё удовлетворение не дольше минуты, прерванное криком дежурного, заглянувшего в открытую дверь.
-Лебедев, тебя генерал вызывает.
-Понял, - киваю я, откладываю все дела, всё закрываю, запираю кабинет, все делаю медленно, не торопясь, тяну время до казни.
Он ходит по своему кабинету от стены до стены и болтает с кем-то по телефону. У него то тут есть где шагами мерять, не то что у нас с Новиковым – пара комплектов столов и стульев, да убогий шкаф, между всем этим валяются папки документов везде, где есть место, и осталась узкая тропинка от двери до рабочего места. Хоть шагай, хоть обшагайся, только перепрыгивать через всякий хлам не забывай, а так, да, полная свобода действий.
Я вслушиваюсь в его разговор, пытаясь угадать собеседника, но по отцовским скупым репликам сложно что-то сопоставить. Я всё ещё жду, что в один из таких разговоров подловлю его на изменах матери. Все догадываются о них, но пока не имеют доказательств и поэтому молчат, холодно и напряженно. Вот и в этот раз, пока он не видит меня, я стою у него за спиной, но покамест не привлекаю к себе внимания, жду, что он выдаст себя.
-Понял, ладно, передам. Спрошу, хорошо. Давай. – так лаконично, что я совсем не имею вариантов, на какие вопросы это были ответы.
Он убирает телефон и оборачивается ко мне, как будто всегда знал, что я тут стою.
-Мать просила узнать, где ты будешь тридцать первого. – сообщает он.
Ну, да, надо было догадаться, что он с ней сейчас и разговаривал.
-У меня нет планов, - пожимаю я плечами.
-Значит, заедь к ней, уважь свою родительницу.
-Так точно, товарищ генерал, - ёрничаю я.
-Цветы, там, возьми. Шампанское можешь, только хорошее какое-нибудь, не отрави мне её, смотри. О подарках можешь не заморачиваться, это я сам оплачу.
-Будет сделано, - я шутливо прикладываю руку к голове. -Разрешите идти?
-Отставить идти. Лебедев, не паясничай. Теперь поговорим серьёзно, я тебя не за этим вызвал. – он садится за стол, огромное кожаной кресло жалобно поскрипывает под ним. Отец конечно сдал в последние годы и подрастерял форму, но, надо отдать должное, пузо, в отличии от некоторых, ещё не отрастил. -Дела у тебя как? Движутся? А то мне всё докладывают, что продвижений пока существенно никаких.
-Работаем изо всех сил, - отчитываюсь я нарочито официально. -Прорабатываем все версии, собираем информацию, ждём результаты исследований от лаборатории.
-Евгений, ты понимаешь, что, если ты не перестанешь балду пинать и не займешься этим делом по-нормальному, то шапки полетят со всех? Не одному тебе достанется, всем люлей раздадут, понимаешь?
Я скромно потупил взгляд в пол. За долгие годы жизни с отцом я уже ясно усвоил все правила поведения, что и в какой момент нужно делать, чтобы не попасть в немилость. Я играю и притворяюсь во благо выживания.
-Дело на контроле у таких людей, - он погрозил пальцем куда-то вверх, - имена которых и называть страшно. Ты понимаешь, что это твой шанс? Либо ты выходишь на след организаторов и получаешь звёздочки на погоны и, возможно, отдельный кабинет, либо стремительно летишь вниз по карьерной лестнице.
-Понял, - понуро киваю я, не глядя на отца.
-Это дело касается самых уважаемых и влиятельных личностей нашего города, понимаешь, насколько оно важное? Если кто-то их устраняет по одному, то вопрос уже идёт о прямой угрозе власти. Все ресурсы задействовать, может и правда придётся даже составить список всех, кто следующим может попасть под угрозу.
Составить список – а что, хорошая идея.
Я киваю на каждую его реплик, соглашаясь со всем сказанным, строю из себя провинившегося щенка. Отец всё говорит, говорит, и в какой-то момент замолкает. Я не сразу успеваю оценить изменившуюся обстановку и догадаться, что он всё понял, когда в меня прилетает какая-то папка бумаг, прям в голову. От неожиданности я даже закрыться руками не успеваю.
-Ты меня не слушаешь! – рычит отец. -Повтори, что я сейчас сказал! – велит он.
-Что нам нужно задействовать все ресурсы, составить список… - испуганно блею я.
-Неправильно! – в меня летит ещё и ручка следом за папкой бумаг. -Это я говорил до того, как ты перестал меня слушать! Последнее, что я тебе сказал, повтори! – требует он.
-Эээ, - только и тяну я, как студент не знающий ни одного билета на экзамене. В голове только пустота и белый шум, как бы я ни старался хоть что-то вспомнить.
-Знаешь, что! – выдыхает отец. -У тебя последний шанс и ты либо начинаешь уже работать, либо тебя ждёт командировка туда, откуда немногие возвращаются целыми.
Я прекрасно знаю такие места, бывал пару раз там вместе с Ником. И, признаться честно, даже там было лучше, чем жить с моим отцом. Там хотя бы ты знаешь, что тебя ждёт, что никому нельзя доверять. А тут – не предугадать, в какой момент его терпение лопнет и он решит выместить злость на тебе. Ремнем с металлической бляшкой, шнуром от утюга или ещё чем-нибудь, что под руку повернётся.
Почему я не давал ему отпор? Да чёрт его знает. Сперва был мал и хил, чтобы бороться со взрослым мужиком, потом верил в его авторитет и тяжёлый кулак, когда уже был подростком, а потом вырос и уже старался не попадаться ему под руку, сбежал из дома – куда угодно, лишь бы не жить с ним под одной крышей. Был в военном училище, в армии, на контракте в горячих точках. Везде было лучше, чем с ним. Была дисциплина и были понятные правила и предсказуемость. И я бы с радостью пошёл работать хоть рабочим на стройку, хоть дворником, но не под его начальством.
Я писал заявления об увольнении, но мне раз за разом отказывали. А потом – я всё ещё хотел иметь возможность возвращаться домой к маме. Поссорься я с ним – и такой возможности у меня больше не было бы, а я по ней скучал. Всегда, везде, куда бы меня ни занесло, я думал о маме.
-Разрешите идти? – снова спрашиваю я. Он машет рукой.
-Убирайся с глаз моих долой. Позорище, а не сын. Аж голова разболелась от тебя.
Вечером я звоню маме.
-Привет, милый, как у тебя дела? – нежно щебечет она в трубку.
-Всё хорошо, - нарочито бодро отвечаю я, надеясь, что она не догадалась. Мы вместе всю жизнь играем с ней в эту игру – притворяемся, что у нас в семье - всё хорошо.
-Отец передал тебе мой вопрос? – интересуется она. Это наш тонкий кодовый шифр. Он означает: разговаривал ли ты с отцом? Как у вас всё прошло?
Она все эти годы старается, как может, смягчить мужа-тирана и защитить своих детей, встать между нами, оградить от плохого.
Прости, мама, но оградить не получилось, плохого в моей жизни больше, чем достаточно.
-Да, передал, - таким же закодированным шифром отвечаю я, - И, да, я приду.
Спасибо, мама, у меня всё хорошо.