***
— Арс, это абсурдно. Хватит вести себя, как ребёнок, и напиши ты уже этому парню! — спустя пару часов, следя за терзаниями друга, произнёс Павел, кидая хмурый взгляд на Арсения. Адвокат выглядел хуже побитой собаки, и дело не только в Шеминове. У них было достаточно доказательств и показаний, чтобы закрыть его компанию. Арсения никогда раньше не беспокоили угрозы — он любил наблюдать за тем, как его жертвы заходят в тупик, и кроме пустых слов больше ничего не могут противопоставить. Но Шеминов капнул глубже. И Павел не знал, как помочь. Арсений оборвал все связи с парнем, к которому успел так быстро привязаться. Арсений дорожил им — это неоспоримо. Но даже так, Павел не мог поверить, что этот страх принадлежал его другу. — Сидя тут и прячась ты ничем не поможешь, Арс, — более спокойно добавил Павел, устало облокотившись о спинку кресла. Губы Арсения сжались в тонкую линию, а в глазах промелькнула безнадёжность. — То, что он узнал об этом парне… Антоне… Ещё ничего не значит. Ты адвокат. Ты можешь запросто посадить его за решётку за угрозы или возможное покушение. Так какого чёрта ты отсиживаешься, как трус, а? Не думаешь, что Антону будет безопаснее с тобой, чем без тебя? — Он может пострадать из-за меня, — голос Арсения был тихим. Сломанным. Слова напоминали скулёж, и Павел сам был готов взвыть в голос от отчаяния докричаться до друга. — С каких пор ты стал таким неуверенным в себе? — Я и сам не знаю. Не знаю… — Арсений тревожно зарылся пальцами в волосы, опуская голову. Текст перед глазами расплылся, заставляя адвоката устало прикрыть глаза. Сколько он уже не выходил из кабинета? День? Два? Неделю? — Я не знаю, Паш… И беспокойство мгновенно проскользнуло на лице друга, оставляя противное чувство бессилия. — Что, если с ним что-то случилось? Что тогда?.. Я не смогу себе простить этого, Паш… — Ты так сильно к нему привязался? — без упрёка поинтересовался Павел, устало потирая лицо руками. Он хотел домой. Хотел наконец-то поужинать и лечь спать, но он не мог оставить Арсения одного в таком состоянии. — Я понятия не имел, что я способен на такое, — слабая усмешка, не достигшая глаз. — Тогда поднимай свою задницу и иди к нему. Сколько бы власти у Шеминова ни было — он не Бог и не судья. Вспомни сам, как ведут себя загнанные в клетку бродяги. Ему страшно, и он пытается стравить этот страх тебе. А ты с удовольствием его ешь из протянутой им же ложечки, — Павел поднялся на ноги, делая пару шагов к столу адвоката, и, облокотившись о него руками, взглянул прямо в цвета бушующего океана глаза. — Разуй глаза, Арс — это не твой страх. Это не ты.***
Нервно смотря на дверь, будто пытаясь взглядом продырявить её, Арсений уже пару минут пытался найти в себе силы постучать. Обычно он был более бесцеремонным. Павел часто говорил, что у него нет совести, и адвокат был с этим полностью согласен. Кому нужна совесть? Но сейчас он стоял у порога студии, борясь с мыслью о том, чтобы развернуться и уйти. Последнее, что он хотел, это впутывать Антона в свои судебные разборки, но Павел был прав — Арсений лучший адвокат в Москве. Он в состоянии защитить парня, ведь у него есть власть над законом. Тяжело выдохнув, мужчина ухватился за ручку двери, с удивлением поняв, что она была открыта, и беспокойство о парне в мгновении усилилось в двойне — как он должен уберечь того, кого собственная безопасность вообще не волнует? Но не успел мужчина переступить порог, как его сразу же встретил застоявшийся запах сигарет и полная темнота. — Антон? — Арсений нахмурился, вслепую ища выключатель, но стоило свету включиться, как картина перед мужчиной открылась не из благополучных: окурки сигарет валялись на столе, рядом кружки из под кофе, на полу, у стены, валялись разбросанные краски и кисти, а перед холстом, покрытым тёмно-голубым окрасом, сидела худая фигура, ноги прижав к груди и не отрывая взгляда от работы, в тонких пальцах рук цепко держа кисть. Арсений медленно сделал шаг вперёд, сощурившись из-за сигаретного запаха, раздражающего глаза. Парень не двигался, не слыша пришедшего гостя. — Антон? — более громко повторил мужчина, и в этот раз шатен повернулся в сторону голоса, пустым взглядом уставившись на Арсения. Между ними повисла тишина; оба испепеляли друг друга взглядами. В голубых глазах можно была прочесть немую просьбу выслушать, когда зелёные глаза горели пустотой, близкой к мраку. Арсений был уверен, что в чужом взгляде он заметил тоску, но она была быстро скрыта за пограничностью каких-либо эмоций. — Что Вы тут забыли, господин Попов? Или нет. Холод. Вновь этот ненавистный холод. Устрашающий. Заставляющий Арсения прочувствовать весь гнев. Агония. С каких пор чужое безразличие его так волнует? — Ты в порядке? — и только после того, как задал этот вопрос, мужчина понял, насколько глупо он прозвучал. Конечно, парень не в порядке. Учитывая состояние студии и взгляд шатена, всё далеко от «в порядке». Арсений устало прикрыл веки, в мыслях проклиная горький запах сигарет, и спросил вновь: — Я имею в виду, есть что-то, что я могу сделать? И, возможно, Арсений впервые не был самим собой перед Антоном, с опаской проговаривая каждое слово, внимательно следя за неподвижной фигурой, но парень не обратил на это никакого внимания. Казалось, он вообще не смотрел на мужчину; его взгляд был расфокусированным, смотрящим куда-то сквозь стены. — Идите нахуй, господин Попов, — сталь. Безразличие. Спокойствие. Никаких эмоций. Перед Арсением была кукла, а не человек. — Антон… — адвокат нахмурился, подходя ближе к младшему, но так и застыл, не зная, что сказать. Шатен, спустя минуты, отвернулся от пришедшего, будто его тут и не было, и продолжил смотреть на холст. За окном уже была ночь, последний клиент ушёл уже пять часов назад, и парень не помнил, чем он занимался всё это время. Он и сейчас чувствовал себя полностью отстранённым от окружения. Пограничность. Ему было страшно от этой пустоты. Мужчина просто стоял на месте, смотря на шатена с сожалением. Он виноват, да. Он прекрасно осознавал, что натворил. Но он понятия не имел, как это исправить. — Антон, позволь мне… — начал Арсений и мгновенно был прерван: — Я уже сказал, идите нахуй. — Нет. — Да свалите Вы уже! — резкий крик оборвал все последующие слова, оставляя мужчину в собственном чувстве безысходности. Он был уязвим. Он хотел защитить парня, но сам был в шаге от разрушения. Глаза Антона больше горели яростью. Мёртвой яростью… Будто прося не возвращать его к этим чувствам. — Что Вам непонятно, господин Попов? Я не хочу Вас тут видеть! Вы достали! Достали! Делаете, что Вам вздумается! Вас вообще волнуют другие люди? Или Вы думаете, что раз у Вас есть власть, то Вам позволено всё? Так, господин Попов? Ненависть. От которой больно. — Будьте хоть раз человеком и уйдите, — вновь это холодное спокойствие, в мгновении ока сменившие ярость. И Арсений сжал губы, пытаясь отогнать нарастающую тревогу, что так засела в груди, не желая покидать эту бездну океана. — Я не могу, — тихо. Разбито. Но упрямо. Павел был прав — Арсений был сам не свой. Но сейчас на кону стояла не только его жизнь. Арсений всегда несёт ответственность за свои поступки. Шатен без каких-либо слов поднялся на ноги, подойдя к столу с сигаретами, и, схватив пачку вместе с зажигалкой, направился в сторону мужчины, проходя мимо него. Надев чёрные ботинки и накинув поверх ветровку, Антон открыл дверь, собираясь просто выйти, но его остановила стальная хватка поверх локтя, вцепившаяся в руку как в спасательный круг. Повернувшись и подняв взгляд на адвоката, Антон с прежнем равнодушием уставился на него, вопросительно приподняв бровь: — Вам чего? — Ты куда? — Арсений пытался совладать с нарастающими эмоциями, но волнение было сильнее. Парень попытался вырваться из хватки, но она только усилилась, и, подойдя почти в плотную к нему, мужчина зажал его между собой и дверью, закрывая все пути отступления. Лишь находясь в такой близи адвокат наконец-то смог разглядеть бледное лицо младшего, тёмные круги под глазами, потрескавшееся губы — хотелось силой утащить его на диван и накрыть пледом, заставив спать сутки под личным присмотром. — Не… Ваше дело, — всё то же спокойствие, но Арсений заметил дрогнувший голос — тревога. Прищурившись, он пытался поймать взгляд парня, но тот опустил голову, избегая его. Вдохнув побольше воздуха, адвокат резко схватил парня за подбородок, до боли сжав его, тем самым заставив младшего недовольно поджать губы и поднять голову, взглядом встречаясь с тревожным океаном. Другой рукой всё ещё удерживая Антона на месте, Арсений собрал остатки своей воли, вернув свою уверенность, и ясным, не терпящим отказа голосом произнёс: — Если я спрашиваю, ты отвечаешь. Мне плевать на твои заскоки, но я не потерплю такого отношения. — Какого такого, господин Попов? — устало. На грани срыва. И Арсений зацепился за эту возможность, не собираясь упускать момент: — Я не позволю тебе игнорировать меня. Антон наконец-то взглянул на мужчину внимательным, изучающим взглядом. Холод исчез, оставив место недовольству. Разум вырвался из пограничного пространства, вернувшись в реальный мир, и только сейчас парень осознал, как близко Арсений стоял. Он ощущал чужой жар, чужие прикосновения. Воздуха стало не хватать, и он попытался вдохнуть полной грудью, боясь потерять сознание. Тремор охватил его руки, заставив сжать пальцы в кулаки. Арсений, заметив изменения в поведении парня, наклонился ещё ближе, ощущая дрожь на чужом теле. Его это не могло не радовать — хищник, что следует за жертвой, всегда найдёт время поиграть. — А теперь, как на счёт ответить на мой вопрос, кот? И Антон поддался чужому авторитету, не в силах сопротивляться подавляющей ауре. От Арсения пахло властью. Лишь глядя в его голубые, звериным оскалом блестящие глаза, хотелось встать на колени, склонив голову в подчинении. Арсений ждал. Терпеливо. Упивался собственной силой. Антон хотел развернуться и убежать, исчезнуть. Да что угодно, лишь бы оказаться подальше от адвоката, но тот не отпускал, не позволяя увести взгляда, цепко удерживая за подбородок, и младшему ничего не осталось, кроме как сквозь зубы прошептать: — На улицу. Уголки губ Арсения приподнялись в издевательской манере, что заставило Антона невольно вздрогнуть, затравленно смотря на мужчину. — Это понятно. Зачем? — насмешка. Будто он разговаривал с ребёнком. — Раз Вы не уходите, я решил уйти сам, — резко, собрав всю храбрость, произнёс Антон, ощущая нарастающий ком в горле. Такой ответ явно повеселил адвоката, так как тот наконец-то отпустил шатена, отходя на шаг и довольно ухмыляясь, будто услышал самую забавную вещь в мире. — Довольно оригинально, но так дело не пойдёт, — Арсений вдруг развернулся, идя в сторону балкона, и, открыв его, позволил свежему воздуху пройти в студию. После направился в сторону кухни, где так же открыл все окна, и, вернувшись к младшему, протянул руку, на вопросительный взгляд того отвечая: — Ключи от студии. Ты не знаешь, что такое безопасность, так что о ней позабочусь я. — Кто это решил? — нахмурился Антон. — Я. Арсений терпеливо ждал ключи, пока Антон недоверчиво пялился на него, не желая подчиняться, но спустя минуту он поддался, не имея сил продолжать эти бессмысленные гляделки, и, достав ключи из кармана, передал их старшему, без лишних слов выходя из студии, оставляя наглого адвоката позади. Свежий воздух приятно осел на лице, позволив Антону вздохнуть с облегчением. Он шёл вперёд, не интересуясь плетущимся мужчиной за собой. Антон всё ещё не мог осознать происходящего. Он не мог понять Арсения — тот, как обычно, поступал своенравно, игнорируя все человеческие морали. Антон был зол, но сил на ярость у него не осталось. Антон был не в состоянии простить, но и обиды не было. Антон не мог довериться, но вновь впустил Арсения, позволив ему быть рядом. Антон просто ненавидел себя за слабость и страх быть отвергнутым. Почему его это так волновало? Почему он не мог просто забыть, вернувшись ко времени, когда он не знал Арсения? А знал ли он его вообще? Его мысли были прерваны ладонью, что легла на его плечо, останавливая. Антон с непониманием уставился на мужчину, пытаясь не показывать свою раздражённость. Хотелось курить и спать. А ещё выпить чашку кофе. — Моя машина там, — махнув рукой в другую сторону улицы, произнёс адвокат, ведя парня в указаном направлении, на что младший с непониманием нахмурился. — Зачем нам машина? — Я хочу отвезти тебя в одно место, — просто произнёс Арсений, улыбаясь, и парню ничего не осталось, кроме как подчиниться. Он уже успел понять, что сопротивляться смысла нет. И в первые он был не против отдать свою свободу другому человеку, ощущая странное чувство теплоты в грудной клетке.***
— Вы похитили меня, чтобы отвезти к себе в офис? — хмыкнул Антон, облокотившись о машину и разглядывая высокое здание. Арсений не говорил ему место работы, но и догадаться было не сложно — такие места принадлежали крупным организациям, либо высококлассным специалистам. — Похитил? Ты, вроде, и не особо сопротивлялся, — напомнил мужчина, хватая парня за кисть и ведя вслед за собой. Антон на это только фыркнул, внимательно изучая здание, стоило им войти внутрь. Большой зал с открытыми окнами. У стола с информацией сидел охранник, который лишь кивнул в приветствии проходящему мимо мужчине. Адвокат сразу же направился к лифту, ни разу не отпустив парня из своей хватки. Зайдя внутрь, Арсений нажал двадцатый этаж, лениво облокотившись о холодную стену лифта и довольно улыбаясь. Шатен молча за ним наблюдал, ощущая себя в странной безопасности, несмотря не неизвестное ему окружение, куда он никогда бы не попал в обычный день. — О чём думаешь? — неожиданно спросил мужчина, пронзительным взглядом смотря прямо на парня. Тот отвёл взгляд, всматриваясь в ночные улицы Москвы через прозрачную стену лифта, и, глядя в низ, в мыслях пролетела одна единственная мысль: — Отсюда долго пришлось бы падать. Антон не заметил изучающего прищура мужчины. Он не почувствовал, как хватка на его запястье стала крепче. Он вновь погрузился в раздумья, теряя связь с реальностью. В таком состоянии он мог часами стоять на месте, не двигаясь, но Арсений не позволил ему закрыться в собственном разуме, притягивая тело младшего ближе и обнимая вдоль груди, кладя подбородок ему на плечо. В такой позиции Антон был просто не в состоянии сделать хотя бы шаг. — Надеюсь, ты не решишь это испытать, — с опаской и с предупреждением прошептал мужчина, также глядя вниз. Отсюда всё казалось таким мизерным. Люди напоминали тараканов, что травили землю своим существованием. Стоило лифту остановиться, как Арсений потащил парня за собой по коридору, но вместо того, чтобы направиться в офис, они пошли в сторону лестницы, ведущей вверх, и только когда Арсений открыл тяжелую металлическою дверь, Антон понял, что это выход на крышу. Арсений наконец-то отпустил запястье младшего, проходя вперёд и, подняв руки по обе стороны, улыбнулся, прикрывая веки. Ночной ветер трепал его уложенные пряди волос, придавая мужчине некое безумство. Легкомыслие. Казалось, если бы он захотел, весь мир был бы у его ног. — Как думаешь, это того стоит, потерять всё, чтобы обрести свободу? — и было непонятно, ждал ли он ответ или нет. Антон мог лишь наблюдать со стороны, вытащив пачку сигарет. Ветер безжалостно мешал зажечь огонь, и только с десятой попытки парень смог наконец-то вдохнуть никотин, травя лёгкие. — Потерять счастье ради свободы? — задумчиво протянул парень, поднимая взгляд на небо, что покрывало множество звёзд. Арсений кинул на него заинтересованный взгляд через плечо, вслушиваясь в чужие мысли. — Порой люди просто не способны жить счастливой жизнью. Это пугает. Заставляет чувствовать страх возможной потери, — шатен не знал, говорил ли он о других людях или о себе. Он просто озвучивал то, что крутилось в его мыслях, не давая покоя уже долгие годы. — Но разве мы когда-нибудь будем свободны? Мы, рождённые тараканы, умрём от того, что однажды нас просто раздавят. И никто не заметит, потому что таких как мы несчитанное количество. Так что такое эта свобода? Я уже не уверен, за что я держусь. Антон выдохнул дым, встречаясь взглядом с Арсением, который, еле заметно улыбнувшись, подошёл к краю крыши, спиной облокотившись о перила, преграждающие от свободного полёта. — Возможно, за неё и не надо держаться, — вдруг проговорил адвокат и Антон пустым взглядом уставился на него. Не стоит? Тогда для чего это всё? Для чего все эти старания? Для чего был создан этот закон, если он не позволяет держаться за собственную свободу? — Её нужно чувствовать. Её нужно понять. Но не держаться за неё, иначе само значение свободы будет потерянно. — К чему Вы это? — равнодушно спросил Антон, подходя ближе к краю и становясь рядом с мужчиной, спиной к краю. Арсений, чуть подумав, провёл рукой по волосам, ощущая нарастающее давление собственных мыслей. — Мне жаль, что я исчез после обещания прийти. Я… Я поддался страху. Дело, над которым я работаю, взяло совсем иные обороты и мне показалось, что я теряю контроль над всем. Что я теряю власть, к которой так долго стремился. Ведь для меня она и есть свобода, — произнёс старший, смотря вдаль, где город тонул в свете ночных фонарей. — Это было извинение? — недоверчиво спросил шатен, кидая окурок вниз и лицом поворачиваясь к адвокату, который вальяжно засунул руки в карманы пальто, изображая невинность. — Возможно, — улыбнулся, но после отошёл от перил, становясь ближе к парню, который невольно сжался, пытаясь выглядеть меньше. Незаметнее. — Мне правда жаль, Антон. Я… Я впервые ощутил такой страх. Антон не мог простить. Не мог… Не должен. — В следующий раз я вызову полицию за нежелательное проникновение в чужую собственность, — ответил Антон, игнорируя широкую улыбку мужчины. В следующий раз он просто не переживёт. Так зачем эта надежда? Почему он вновь становится на те же грабли? Почему он так легко отказывается от своей свободы? — Я больше не оставлю тебя, — пообещал Арсений, стальным, полным уверенности взглядом смотря на младшего, и тот хотел верить. — Позволь оберегать тебя. И он не мог отказаться, потому что его разум уже давно потерялся в этом бушующем океане. — Зачем Вы привели меня сюда? На крышу? Я уверен, что не просто извиниться, — издевательски выгнул бровь Антон, пытаясь перебороть неловкость. Арсений на слова парня хмыкнул, отходя на шаг, после чего просто произнёс: — Мне хотелось показать тебе ночной вид отсюда. Порой я прихожу сюда после рабочего времени, если меня что-то тревожит. Я подумал, что будет честно, если я покажу тебе своё место. — Честно? С чего бы? — Ну, я же практически врываюсь в твоё личное пространство. — И Вы хотите, чтобы я в ответ врывался в Ваше? — Антон с сомнением покосился на мужчину, глядя на него из-под опущенных ресниц, всё ещё боясь пересекаться взглядами. — Возможно, — и вновь эта улыбка. Антон изначально не понимал смысла диалога, поэтому решил просто отпустить ситуацию, лицом разворачиваясь к ночному городу и с тоской смотря на проезжающие автомобили. Горячие руки обняли его со спины, прижимая к крепкой груди, скручивая в кокон безопасности. — Мне правда жаль. И такая несвойственная старшему мягкость должна была насторожить младшего, но тот позволил себе утонуть в чужих объятьях. Хотя бы этой ночью. Он больше не один.