О чёрт, снова в башню!

Пеппермен стоял перед ростовым зеркалом и принимал самые различные позы, любуясь мускулами. Рано или поздно даже творцы искусства устают от него, и им приходится находить утешение в других вещах. Пеппермен находил его… в себе… Как бы странно это не звучало… — Свет мой, зеркальце! Скажи, да всю правду доложи: я ль прекрасней и сильней всех посредственных людей?! — Пеппермен знал, что зеркала не разговаривают, но это не мешало ему выдавать подобные фразы каждые несколько минут. — Эх, что же за красавец… — Так вот, чем ты занимаешься вместо своих прямых обязанностей… — Пиццелицый с омерзением на лице посмотрел на Огромного Перца. — Босс, вы просто не понимаете настоящего искусства… — Пеппермен даже не соизволил развернуться к собеседнику. — Я за что тебе плачу, лодырь? — Ну чего вы пристали? Все картины на местах, статуи не тронуты, никто не жалуется! Фундамент башни крепок и несокрушим, как никогда… — Этот «несокрушимый» фундамент может сильно пошатнуться, если ты всерьёз не возьмёшься за оборону первого этажа! — Ой, да не бухтите вы! Что может случиться с башн… — Пиццелицый не дал перцу договорить, схватив его за зелёный отросток на голове и приложив с силой к зеркалу, да приложив так, что зеркало разлетелось на кусочки. — Слушай сюда, перец-перекач! Сюда на похмельной тяге бежит один злой итальянец, а вместе с ним ещё и Нойз! Если ты не сможешь защитить Первый этаж, то твоя «прекрасная» мордашка будет вышвырнута с вершины башни, а твоими картинами я ещё долго буду топить камин! НАМЁК ПОНЯТЕН?! — Д-да, босс, но… вы же купите мне новое зеркало? — Сначала принеси мне тушки Пеппино и Нойза, а потом уже и посмотрим… — Но… — Пиццелицый не стал дослушивать и просто вышел из комнаты, громко хлопнув дверью. — Чёртов самодовольный ублюдок! Только и делает, что о себе думает! — Пеппермен пыхтел носом, выкрикивал всевозможные ругательства и от злости переворачивал мебель в комнате. Но ярость никак не утихала. — Значит, Нойз и Пеппино? Хе-хе, будет вам долгая счастливая жизнь… Уж я вам её устрою… ****** Прекрасные лучи восходящего солнца нежно ласкали взор простого люда своей красотой, но в то же время эти лучи не давали кому-то выспаться в выходной день и заставляли в полусонном состоянии задвигать шторы, а кому-то и вовсе было похуй на какие-то там лучи. Наши герои явно относились к третьей касте… Пеппино и Нойз бежали уже несколько минут, а до башни оставалась ещё добрая половина пути. И все эти несколько минут они бежали молча! Нойз не мог вытерпеть такой пытки, поэтому, поразмыслив пару секунд и широко улыбнувшись, он повернулся к итальянцу. — Пеппино, а где ты научился так быстро бегать? — вкрадчиво пролепетал жёлтый коротышка. Пеппино ударил лоб ладонью. Было видно, как его всё заебало, но не ответить он не мог, иначе эта жёлтая чертила вконец задушит его тупыми вопросами. — А тебе-то какое дело? — Просто у меня появилось несколько предположений! — Osare… — Пеппино закатил глаза в ожидании тупой шутки. — Тебя били в детстве, и поэтому ты бегал от родаков? — Неа… — Ты был профессиональным бегуном? — Их вообще не так называют! — Хм, тогда… — Улыбка Нойза стала шире. — …Ты прошёл через адскую мясорубку войны, и тебе ничего не оставалось, кроме как научиться быстро бегать, ведь иначе ты слёг бы под пулями или разлетелся кровавым фаршем от миномётного снаряда! Пеппино споткнулся на бегу от негодования (от негодования? Серьёзно?) и кубарем прокатился вперёд ещё добрых метров 50. Нойз же был в восторге от самого себя и громогласно хохотал, наблюдая за итальянцем, пропахивающим землю лицом. — Ой, я щас животик надорву, Пеппино, ну чего же ты на ровном месте падаешь?! АХ-ХА-ХА-ХА! Ой… — Итальянец отлепил лицо от земли и угрожающе посмотрел на Нойза, и поверьте мне, вы не хотите знать, как выглядит угрожающий взгляд человека, который прошёл через войну, ресторанный бизнес и разрушил огромный монумент имени пепперони и пармезана за один день. — …Нам, пожалуй, пора бежать дальше… — ЭТО ТЕБЕ ПОРА БЕЖАТЬ, BASTARDO! — Ярость пропитала каждую клеточку тела Пеппино, и вся эта ярость грозилась вылиться на Нойза в виде итальянских пиздюлей. — Пеп-пи-но ус-по-кой-ся! — По слогам выкрикивал Нойз, параллельно еле как уворачиваясь от оплеух и улепётывая в сторону башни. — Да я же по-шу-тил! — Morire! Morire! Morire! И вот, под чудесными лучами рассветного солнца бежали двое… Ну, как бежали… Скорее, один догонял, а другой улепётывал. Но продлилась сия погоня недолго, ведь на пути возник мелкий силуэт мариоподобной наружности, что-то усердно высматривающий на карте. — Густаво! Родненький! Спаси меня! — Нойз быстро шмыгнул за спину маленькому шефу. Последний же, непонимающе смотрел то на Нойза, то на Пеппино. — Густаво, если ты сейчас же не отойдёшь, то я не посмотрю на то, что ты мой давний друг! — Пеппино, успокойся! У тебя опять этот приступ? — Togliti di mezzo! — Итальянец уже хотел оттолкнуть Густаво и наконец убить главного шутника всея мира, но мощная рука опустилась на плечо Пеппино и сдавила его с такой силой, что он мгновенно взвыл от боли и упал на колени. — Только не геркулесов захват, Густаво, risparmiami! — Остынь! От твоих приступов могут пострадать невиновные! — Густаво не ослаблял хватки, а Пеппино всё продолжал истошно кричать от боли. Нойз, от такой картины маслом, нервно сглотнул слюну и отвёл взгляд куда-то вдаль. «Вот над ним шутить точно не стоит…» — Всё-всё, я спокоен, только отпусти! Отпусти… — Так-то лучше… — Густаво разжал хватку. — …А теперь извинись перед этим молодым человеком! — Пеппино негодующе посмотрел сначала на Густаво, а потом на Нойза. Последний хотел растянуть лыбу на всё лицо, аля: «32 зуба», но всё же смог сдержаться. — Извиниться?! ПЕРЕД НИМ?! Густаво, я ни под каким предлогом не извинюсь перед этой чертилой! Осознав свои возможности, Нойз, состроив страдальческое лицо, приложив тыльную сторону ладони ко лбу и томно вздохнув, начал завывать на всю округу: — Ох, а я же просто хотел заказать пиццы… А этот итальянец ни с того ни с сего набросился на меня! Я еле успел удрать! Если бы не Густаво, то я бы уже кормил червей… — Cosa stai portando in nome di santa Maria? Думаешь, что кто-то поверит в твою ложь? — Пеппино, засучив рукава, уже собирался преподать Нойзу урок хороших манер, как крепкая рука вновь опустилась на плечо. — О, Густаво! Ты действительно веришь этому клоуну? — Ты прямо сейчас подойдёшь и извинишься, я понятно объясняю?! — неожиданно грозно сказал Густаво. — Ладно-ладно! Я извинюсь! Только отпусти… — Маленький шеф ослабил хватку и смерил товарища грозным взглядом. — Чёртов pagliaccio… — пробормотал под нос Пеппино, подходя к улыбающемуся Нойзу. — …Извини меня! — За что? — Спрашивал Нойз, невинно хлопая глазками. — Да ты надо мной издеваешься… — прошипел Итальянец, со скрытым гневом смотря на невинное личико своего заклятого соратника. — …Прости меня за то, что чуть не сорвался на тебе! — Я тебя прощаю, но ты же должен понимать, что я буду требовать моральную компенсацию, ведь твоё поведение могло нанести мне глубокую душевную травму! — Пеппино остекленевшими глазами уставился на Нойза. Грудная клетка итальянца быстро поднималась и опускалась, дыхание было чересчур громким, а зубы скрипели от негодования. — Х-хотя, знаешь… Т-ты мне ничего не д-должен! Ты же извинился! Разве этого н-недостаточно? Хех… — Нойз принялся активно жестикулировать руками, тараторя что-то про извинение. Он чувствовал, что если бы не сделал этот шаг назад, то его через секунду или две буквально бы убили на месте. — Ну, когда все наши разногласия наконец улажены, мы дружненько можем заняться более важными проблемами! — начал Густаво. — Нам нужно найти Башню пиццы… Я пытался разобраться в этой карте, но тут ничего не понятн… — А не эту ли башню ты ищешь? — Нойз ткнул пальцем на Пицце-башню. Они стояли примерно в десяти метрах от неё. — А, да, это она… Кхем… — Густаво слегка смутился от абсурдности ситуации, но Пеппино лишь по-дружески хлопнул товарища по плечу. — Ничего, Густаво, с кем не бывает? Иногда и я что-нибудь проглядеть могу… Думаю, нам стоит разведать башню изнутри! Густаво, давай ты пойдёшь первым? — Итальянец задорно улыбнулся. Нойз сразу заподозрил что-то неладное, и поэтому, когда Густаво зашёл в башню, попытался тут же прошмыгнуть за ним. — Эй, куда ты собрался, pagliaccio? — с тем же дружелюбным выражением лица пролепетал Пеппино. — В башню пиццы, отстаивать честь твоего ресторана! — На одном дыхании выдал Нойз. — У меня тут идея появилась… А что, если проникнуть в Башню сверху? — Э-это как? — Нойз в непонимании уставился на Итальянца. — А вот так! — Пеппино тут же схватил Нойза за ногу, раскрутил и кинул что есть силы вверх. — Ты должен зацепиться за балкон последнего этажа! — Успел прокричать Пеппино, вслед улетающему коротышке. — СУ-У-У-У-У-УКА-А-А-А!!! — Где-то на высоте третьего этажа, из стены высунулась огромная боксёрская перчатка и ударила Нойза, заставив лететь его в обратном направлении. — А хорошо летел. Жаль, что мало… Нойз на огромной скорости впечатался в землю и оставил на ней небольшой кратер. — Тебе помочь, pagliaccio? — Пеппино с улыбкой протянул руку Нойзу. — Хех! Один-один, итальяшка! — выкрикнул парень, хватаясь за руку.