***
Глубокой ночью, когда вся деревня спала, Канкуро провёл Хьюга в мед блок, где их ждал ниндзя медик, который должен был провести полную диагностику брюнетки. Хината молча ложится на кушетку и смотрит, как рядом с ней появляется зелёное свечение. Девушка не ожидала увидеть кого-то помимо семьи Собаку но и стушевалась при виде медика деревни песка. Она не думала пытаться подать знак незнакомцу, попросить о помощи не только потому, что считала, что своими действиями убьёт ещё кого-то, но и не хотела. Её клетка стала уютной и приятной. Гаара больше не поднимал на неё руку как раньше, не причинял боли, только иногда, когда был сильно раздражён или не рассчитывал силу. Хината как в замедленной съемке видит, как ладони на миг охватывают полноту груди и, чуть сжав, движутся дальше к лебединой шее. «Завтра ты пойдёшь к медику и будешь отвечать только на поставленные вопросы, никаких лишних фраз и движений» — тихо произнес он, одновременно с этим пальцы его руки сомкнулись на её тонкой шее кольцом. Без давления, почти ласково, лишь для того, чтобы ощутить тревожно грохочущий под тонкой бледной кожей пульс. От воспоминаний щёки девушки окрасились розовым, но врач на её румянец не отреагировал. Только задал несколько вопросов по анамнезу. Сделав пометки в блокноте, он так же молча удалился, оставив её наедине с братом Казекаге. — Со мной что-то не так? Этот медик не знает кто я? — Нет, приказы Казекаге не обсуждаются, только выполняются. Скоро узнаем, почему ты постоянно холодная. Как на счёт горячего чая с данго и другими сладостями? — Буду рада. Темари к нам не присоединится? — Нет, она сейчас с Шикамару. — Шикамару Нара? Из моей деревни? — Да, у них бурный роман, довольно давно. Их брак сулит укрепление отношений между нашими деревнями. — И их устраивает договорной брак? — Вообще-то выгодный союз — это приятный бонус к их отношениям. Возможно Гаара к нам присоединится, как выслушает отчёт медика. — Он же избавится от меня, если я окажусь больной? — Нет, наоборот, он проявляет заботу, он беспокоится о твоём здоровье, — если она не могла достаться ему, то пусть в руках Гаары её жизнь станет сносной — думал Канкуро, аккуратно пытаясь привести обоих к мыслям о симпатии друг к другу. Он понимал всю нездоровость этих отношений, но это было меньшее из зол... — Ему не комфортно, что я мёрзну и жмусь к нему холодными конечностями — тихо говорит Хината, вновь утопая в своей слабости и укоренившейся вере о собственной бесполезности. Внешне она казалась спокойной, но в голове ворочался неприятный черный ком. Самоуничижение готовилось со вкусом устроиться и долго не отпускать свою жертву. — Хинаата — тянет гласные кукольник, приобнимая её за плечи, не сбавляя шага — Поверь мне, до тебя ему было всё равно, что происходит с теми, кто живёт в его спальне, к ним никто не допускался помимо меня с Темари, а какие из нас с ней медики? — он сжал её плечо — Пользоваться аптечной в полевых условиях умеем, первая медицинская — помощь без вопросов, но более глубокая работа с организмом… Его диагностика, нам по понятным причинам не доступна. — Ты с Темари не раз упоминали Ризу, я так понимаю, она была важна для господина Казекаге. — Канкуро морщится. — Важна она была для его тёмной стороны. Той, которая толкает его на безумства и жестокость. Она нравилась ему своей безотказностью и безбашенностью, такой же, как и у него самого. Она смогла протянуть рядом с ним почти год, но… — Канкуро пропустил Хинату первой в комнату Казекаге, где у него было подобие кабинета, а после и в её спальню, где их ожидали сладости и чайник, который оставалось только вскипятить. — Её поглотило их безумие. — продолжил Канкуро. — Она совершила крупную ошибку, посчитав, что важна для Гаары не как средство утоления плотских потребностей. Она возомнила себя его девушкой. Начала устраивать истерики, ревновала его к Темари, к неизвестным девушками, пыталась стравливать нас с ним. — Гаара мог спустить на тормоза или, впечатав её в стенку пару раз, запретить поднимать ту или иную тему, поиграть на её чувствах, спровоцировать, и она решила, что может им так же управлять, а это… им уже пробовали управлять и это закончилось кровопролитием. Она пробовала все возможные способы завладеть его вниманием. Апогеем стало то, что она начала уверять его, что любит его, но… у Гаары есть пунктик на любви… она не почувствовала момент, когда стоило прекратить гнуть свою линию, что её безумная любовь не подходит Гааре, что следует прекратить уверять его в этом. — Он убил её потому, что она его полюбила? — Это было что угодно, но не любовь. Насилие никогда не приведёт к чему-то стоящему, духовному и высшему. Не стоит полагать, что через него можно прийти к любви, заботе и уважению. Отношения жертва — пленитель изначально не здоровы, но тут было именно безумие… путь в никуда, деградацию… Конечно, плохо так говорить, но я рад, что её не стало. Рядом с ней в нём просыпалась то, что должно было спать. — Канкуро передёрнуло и он поспешил сменить тему. — Расскажи мне о том, что тебе нравилось в детстве, всегда ли ты была такой тихой и послушной? — девушка смущённо улыбается. — Я любила на рассвете уходить побыть в одиночестве, пока все ещё спали. Когда рано утром пробиваются лучи солнца. — Хинату посетило счастливое чувство ностальгии по давно ушедшему времени, когда та была ребёнком и не знала взрослых проблем и заточения — Подушечки пальцев касаются капелек росы на кончиках высокой травы. Совсем раннее утро. Трава шелестит и сочно хрустит под ногами. Мне не нужно было уходить далеко, достаточно небольшого расстояния, чтобы сбросить с себя груз ответственности как наследницы клана и побыть просто ребёнком, кожа которого покрывается мурашками от утренней прохлады… — девушка погрустнела. — Я устала, давай в следующий раз я послушаю про твоё детство. — Мне особо нечего рассказывать. Моей страстью были марионетки, а про них я тебе уже все уши прожужжал — парень хмыкнул. — Мне нравится тебя слушать. Я не чувствую себя так одиноко — сказала она, забираясь под одеяло. — мне слишком тихо, я не чувствую жизни вокруг себя, словно меня похоронили, но я пока не осознаю, что умерла. — Не думай о плохом, ты ещё жива, и всё может измениться. — Для меня уже не может, я попала в песчаную ловушку. Назад пути нет. — Так иди вперёд! Создай из своей ловушки песочницу и живи припеваючи. — Как это? — Ну как тебе объяснить. Попробуй извлекать пользу…эмм… мне видимо проще видеть обходные пути… я с Гаарой не первый год контактирую и могу опередить его настроение, даже когда его лицо не выражает ничего. Подстройся под него, почувствуй и сможешь маневрировать в его настроении. А после играй с ним, но не в негативном смысле, а как партнёр, как другой ребёнок в песочнице. — Я обдумаю твои слова завтра, — промычала Хината, погружаясь в сон. Помимо постоянного холода она ещё быстро уставала, толком ничего не делая, и большую часть суток спала. Канкуро вышел из комнаты и вздрогнул при виде младшего брата, лежащего на диване. — Не ожидал так скоро тебя увидеть. Каков вердикт? — Она умирает. Медленно, неотвратимо умирает — словно сам до конца не веря в происходящее, ответил Казекаге. — Как? Почему? Разве нельзя что-то сделать? — Не уверен — отчеканил брат. По одному взгляду старшему было понятно, что Гаара осмысливает что-то важное, и явно не дела деревни. Канкуро садится в рядом стоящее кресло, ожидая ответа. — Ты хочешь её спасти? — долгое молчание начало его выводить его из себя. Сам он был готов бороться за жизнь не принадлежащей ему женщины. — Что ты к ней чувствуешь? Неужели она одна из многих и твоё сердце не ёкает при перспективе её потерять навсегда? — Канкуро встал, сжимая кулаки. — Почему ты молчишь? Нечего ответить? — Сложно ответить однозначно. — ответил после паузы Гаара — Сядь. — парень провёл по всклокоченным огненным волосам. — Она пробудила из глубин что-то забытое, а может и не испытываемое ранее, нечто не понятное. — молодой Казекаге снова замолкает — Странное щемящее чувство, возникающее в её присутствии. Слишком мимолётное, чтобы даже понять, что это такое, слишком хрупкое, чтобы существовать в море моей жестокости и это чувство хочется задушить ещё в зародыше, — Казекаге начал хмурится. Его эмоции выходили за привычный диапазон, он не хотел зависеть от них, но возможность лишиться Хинаты коробила его. Скорее всего это было инфантильное чувство, собственничество, желание обладать, но… было что-то ещё... — Гаара — более спокойно начал старший брат — Ты её почти уничтожил. Она хрупкая, словно бабочка, а ты ей обрезал крылья и поместил под стекло, где любоваться ей можешь только ты. Ты не осознаёшь собственной разрушительной натуры для всех, кто находится рядом с тобой. Сломал. Уничтожил. Снова… Ты считал, сколько их у тебя было? Может пора остановиться и сохранить тот свет, который она тебе даёт? Пойти вместе с ней к нему. — старший брат видел в умирающей девушке рычаг влияния на состояние Гаары. Либо она спасёт, либо убьёт. Суна слишком зависела от состояния главы деревни, от его направления в политике и неизвестно, как всё может изменится, когда любимая игрушка Казекаге покинет его, не по его желанию. Гаара сел и вновь взлохматил свои волосы. — Мне надо подумать. — Думай, но не долго. Не забывай, что её время ограничено. Кстати, что конкретно сказал медик? Есть способ ей помочь и сколько у неё осталось? — Никакой конкретики, только предположения. Ещё лучшим зовётся — проскрипел сквозь зубы Гаара. — Он ещё жив? — осторожно спросил марионеточник. Казекаге кивнул в ответ. — Спаси её или это сделаю я. — Почему? — Она не заслужила того, что ты с ней делаешь. Да и предыдущие не совершали ничего непростительного, только вели себя ветрено или меркантильно. Даже не по отношению к тебе. Гаара проигнорировал слова брата и вновь лёг на спину, положив руки под голову, и погрузился в раздумья. Посмотрев, что разговор окончен, Канкуро ушёл, надеясь, что смог достучаться до брата.***
Обычная ночь в пустыне. В домах постепенно гаснут огни, и деревня погружается во тьму, по которой незамеченным никем идёт демон в человеческом обличии. Головная боль только усиливается и ничто не может её унять. Упорная работа дала свои плоды, и от него не шарахались прохожие, проявляли уважение как к Казекаге и обычному члену деревни. Врагов и недовольных хватало, но собрав в своих руках всю власть, с каждым днём таковых становилось всё меньше. Шум в тёмном переулке привлёк внимание хищника, готового в любой момент обороняться. Приглядевшись к привычной тьме, среди теней он увидел женский силуэт, пошатываясь бредущий в его сторону. — Привет красавчик, хочешь провести со мной ночь за определённую плату? — послышался прокуренный женский голос. Теперь стала понятна причина зыбкой походки. Во тьме что-то блеснуло. Незнакомка несла в руке бутылку саке, которую она допила одним глотком и бросила в стену. Память подбросила случай из детства, когда обычный пьяница напугал маленького Гаару, и тот, подсознательно защищаясь от агрессии, причинил ему несовместимый с жизнью вред на глазах жителей деревни, которые лишь сильнее возненавидели его. — Возможно. Что ты можешь мне предложить, незнакомка? — Гаара не был с женщиной, после Неё, той, что предала и поплатилась за это кровью, и успел порядком изголодаться по теплу противоположного пола. А то, что она продавала своё тело Казекаге, ей никто не поверит, да и не факт, что она поймёт перед кем раздвигала ноги. — Всю себя красавчик. Я знаю недалеко тихое место, где нам никто не помешает. — силуэт в темноте поманил рукой и молодой Казекаге последовал за жрицей любви. — Я бываю громкой, когда мне хорошо, ты не пугайся — хихикнула женщина. — Я и тебе сделаю хорошо, не пожалеешь. — Охотно верю. — Гаара шёл следом, не опасаясь ловушки. Кто мог предположить, что он согласится на предложение? Он сам не знал, что так поступит. А от возможных убийцн его всегда защищал песок и исключительные навыки убийцы. Они уходили вглубь домов, к менее обеспеченным районам. Обычный ничем не примечательный домик отворил двери перед Казекаге. Лунный свет показал аскетичную обстановку в виде одной кровати. — Только деньги вперёд красавчик. — Ты всех незнакомцев называешь красавчиками? Ты же меня не успела рассмотреть в тёмном переулке. — Вы все для меня красавчики — она сняла платье и осталась полностью обнажённой. — Располагайся поудобнее — лунный свет дал разглядеть представительницу древнейшей профессии. Она была на десяток лет старше Гаары, но сохранила свою привлекательность. Начавший образовываться излишек веса на животе и бёдрах не сильно бросался в глаза, ведь всё внимание забирал неестественно яркий макияж. Женщина приглядывается к своему клиенту и её лицо искажает ужас и отвращение. — Убирайся вот, чудовище! — крикнула она. — Значит не все для тебя одинаковые — с нарастающим гневом ответил Гаара. — Чем я хуже любого другого мужчины? — Ты монстр! Дух песка! Убийца! — Я Казекаге, и прояви уважение к главе деревни! — пульсирующая боль в висках нарастала, демон внутри бился в своей клетке, требуя крови и возмездия. — Было ошибкой допускать до власти чудовище. Пошёл вон! Я не позволю такому как ты прикоснуться к себе — последние слова стали спусковым механизмом, монстр вновь сорвался с цепи. Песок по приказу хозяина собрался в комнате и пригвоздил проститутку к стене. В этот день он не взял с собой свою песочную тыкву, но её отсутствие не сделало его менее опасным противником. — Хотела увидеть монстра — получай. — песок начал медленно сдавливать жертву. Женщина не могла кричать, песок затыкал ей рот. — Я хотел только разделить с тобой постель и спокойно уйти, но теперь… я хочу насладиться твоими страданиями, ведь ты права, я монстр, который хочет утолить свою жажду! Незнакомку, как тряпичную куклу, песок отправляет на кровать, фиксируя в неподвижном состоянии. Кровь побежала по венам с невероятной быстротой, Гаара вспомнил времена, когда только убийства приводили его в экстаз и он чувствовал, что жив. — Ты обещала всю себя, пожалуй я воспользуюсь твоим предложением. — кончики пальцев джинчурики подрагивали от возбуждения. Сверху на жертву смотрели безумные глаза. По желанию хозяина песок широко раздвинул ноги женщины. Она не смогла выдавить из себя ничего громче сдавленного мычания. — Всё могло закончиться по другому, не выпусти ты демона наружу. — луну заволокло тучами, скрывая в ночной тьме жестокие события. Насилие принесло опустошение и удовлетворение. Шукаку больше не разрывал разум на части, он удовлетворённо скрылся, оставляя Гаару в тишине. Перед ним лежал женский труп. Скрученные конечности были раскинуты на кровати, шея была неестественно повёрнута, в пылу помешательства хозяина песок свернул несчастной шею, а Гаара так и не заметил, в какой момент это произошло. Для него это не имело значения. Глаза запали, оставляя только мёртвую черноту, лицо со смазанный макияжем перекосило и оно стало отвратительным. Маска смерти запечатлела ужас и страх в предсмертный час. Гаара почувствовал отвращение к той, что лежала мёртвой перед ним, и к той, что первой предала его и так же упокоилась под водопадом песка, в одном песчаном гробу со своим любовником, с которым решила сбежать. Отвращение и ненависть заполнили разум главы деревни, теперь все женщины представлялись ему продажными суками, торгующими собой и не важно в обмен, что они получают: деньги, внимание или ещё что-то. Каждая предаст, когда появится рыба покрупнее или член поприятнее. Тогда на деревню опустилась песчаная буря, как и все другие, ничем не отличимая от других. Через несколько дней нашли тело этой неизвестной женщины, а через месяц из того же района бесследно пропала другая. Но на это никто не обратил внимания, ни на уличных бабочек, ни на высококлассный эскорт, даже обычные ветреные горожанки однажды исчезнув, не вызывали подозрений. Что взять с лёгкомысленной девицы, нашла себе папика или просто переехала. Только песчаных гробов становилось всё больше. Кто-то жил ещё несколько месяцев, подстраиваясь под изменившиеся обстоятельства, кого-то подводил острый язык и её поглощала песчаная ловушка до попадания в постель. Круговорот женских тел не останавливался, только делал перерыв, пока монстр не потребует дани за спокойное время. — Хочу ли я остановиться? — спросил себя джинчурики, отворяя соседнюю дверь, когда воспоминание отступило. Хината спала, укутавшись в одеяло и плед, но и этого видимо ей было мало, она сквозь сон пыталась натянуть край одеяла выше, скрыться под ним полностью. Внешне она напоминала спящего котёнка, дёргающего лапкой во сне. Такая же хрупкая, беспомощная и нуждающаяся в защите. — Я спасу тебя. Ты только моя, твоя жизнь в моих окровавленных руках и мне решать, когда тебе умирать — прошептал Казекаге на ушко своей пленнице и поцеловал в висок, прогоняя всякие сомнения. В его сознании и душе ничего не меняется, в плане щемительной привязанности и бешеной любви к Хинате, но он не может выкинуть эту девушку из головы, даже на секунду, он не может позволить ей уйти в мир иной, представить, что её больше нет. Полное безумие и одержимость ей — диагностирует у себя Гаара, которое встречал лишь у своего отражения в зеркале, когда возвращался к здравомыслию, после кровавых бань, которые устраивал с Шукаку. Он как считал себя сволочью, так и считает. Всё по-прежнему. Просто пришло осознание, принятие и легкое, почти неощутимое, удовлетворение с пониманием. С непомерным собственничеством он сжимает в своих объятьях спящую девушку. Он болен, безумен и его жертва, такая невинная и живая, может исчезнуть. Никогда. Он вновь выгрызет право на жизнь, но не на свою, а Хинаты Хьюга.