молчание спасёт от глаз чужих

Истошные крики. Безумные и такие жалкие. Корзухин и Лагунов с расширенными зрачками наблюдают за тем, как бедные пионеры в красных галстуках вопят, хватаясь за лицо и получая неприятные ожоги. План сработал, но какова цена? Вероника подбегает к Лëве, всматривается в его моську и застывает на месте, замечая, как тот плачет, льëт слëзы свои солёные. Она хотела остановить водные процедуры, потому что догадалась, что явно здесь имеется какой-то подвох, когда Игорь с таким рвением пытался еë задержать, а Валерка отвлекал его постоянно. Чëрт побери, как страшно. Мизулиной невыносимо больно. Глаза щиплет, ладони в крови, а на щеках вырисовываются новые раны. Ревёт, сидит на мокром деревянном полу, пока Беклемишев перед ней на колени падает, пальцами грубо за плечи хватая, наблюдая, насколько сильно Майка мучается. Сашка испугался. До дрожи в коленях испугался, что даже понять происходящее ему удалось с трудом. Пиявцы корчатся, а Горь-Саныч вместе с мальчишкой из второго отряда буквально выпадает из реальности. Ещё раз. План сработал, но какова цена? — У меня до сих пор из головы их лица не выходят, — студент проговаривает тихо, чтобы только пионер в очках услышал. Его трясёт не от злости, а от ужасающей картины, которую он увидел пару минут назад. — Была бы возможность, я бы каждого выловил и в речке утопил, — а Лагунов уверен, что сделали они всë правильно, даже если исход настолько отвратительный. Разве они не этого добивались? Разве не такой результат хотели получить? — Если бы я еë не остановил. — Игорь, — громкий голос Носатова перебивает речь Игоря, а сам медик яростными шагами надвигается на причину сегодняшнего инцидента. — Вы чо наделали?, — за воротник вожатого хватает, из-за чего парень агрессирует в ответ. — У нас не было другого выбора. Следом начинается драка. Четырнадцатилетний подросток стремится прервать потасовку, хочет вмешаться, однако мужские кулаки, мелькающие перед носом, не дают даже близко подойти. Валентин Сергеевич последний раз в живот Корзухина бьёт и наклоняется, шипя сквозь зубы сжатые: — Вы знаете, что после этого лагерю грозить может? — Да плевать, — парень кашляет, дышит тяжело, но сдаётся, на землю присаживаясь. — Не лезьте. Ради бога, не лезьте к ним, всё равно все помрут в ближайший год, — медик сигарету подкуривает и едкий дым выдыхает. — Каждый по случайности скончается. Кого машина собьёт, кого псины дворовые загрызут. — Что? — А то, Игорь, они долго не живут. Долго не живут? Носатов действительно хочет внести в сознание, что каждый человек, ставший кровососом погибнет какой-то бессмысленной смертью? Студенту от этого легче не становится. Ощущение паршивое появляется, а тревога затмевает сознание прозрачной пеленой. Спасти Несветову хочет, и Валерка оставлять пионеров, даже если они, на самом деле, монстры, не собирается. — Кто их делает такими?, — школьник вопрос задаёт и на толпу ребят смотрит, собравшихся возле лазарета. Друзей проведать решили, пока медик не замечает. — Я почëм знаю? — Вы давно здесь работаете. — Это не значит, что я всех скелетов видел и на каждый шорох оборачивался. — А если мы найдём главного? — Глупая попытка. — Мы найдём, Валентин Сергеевич, вот увидите.

```

Пионеры кряхтят от боли в теле. Все в бинтах, которые уже пропитались жидкостью бордовой. Выглядит жутко и грустно одновременно. Они словно не дышат, боятся пошевелиться. И Беклемишеву Майку видеть в таком состоянии как-то погано. Он щëку с обратной стороны прикусывает, руки в карманы брюк убирает, как по привычке, и злится, сжимая челюсть. Только есть ли причина этого гнева внутри? Есть. Ощущение собственного бессилия. Любой человек в той или иной степени чувствует ответственность за события, происходящие с людьми, к которым он привязан сильно. Многие винят себя за то, что что-то не сделали, даже когда сделать не было возможности. Когда происходит то, что не поддается нашему контролю, человек теряет уверенность, сюда накладывается чувство бессилия и безысходности, фатальности. Некоторым персонам под силу контролировать негативные проявления этих эмоций, важно их осознать. В противном случае, эти эмоции выливаются в неадекватное поведение. На данный момент эмоции ведут игру с Беклей. Ужасную, опасную игру, от которой уже разрывает изнутри. Слишком много сетей, выбраться сложно. Беклемишеву это надоело. Боится показать чувства, принять очевидное тоже боится. Он маленький трус, даже если внешне этого не видно. Как с этим бороться? Стоит ли научиться просить помощь? Стоит. Майка в какой-то мере помогает ему, однако сейчас она ничего сделать не может. — Мы знаем, чего вы боитесь, — Лагунов стоит позади Бекли и таращится на Хлопова, лежавшего на больничной койке. Беклемишев на это ухмыляется нагло и лицом к мальчишке поворачивается, губу нижнюю облизнув. Нервничает, не знает, что именно сказать на данное высказывание. — А я знаю, чего боишься ты. — Что? — Сергушина, — Саша замечает, как пионер слюну сглатывает, глазами по помещению бегает и сжимает кулаки. Волнуется зараза. — Ты боишься, что она станет чьей-то куклой, да? — Не смей. — А я посмею, — ладонь свою на плечо собеседника кладёт, наклоняется к уху ближе, прорычав буквально: — За Майку отомщу, даю слово, — и покидает неприятное общество, осадок противный оставляя. Валерка вслед ему смотрит, прекрасно понимая, что Бекля своë дело совершит. Пиявцу плевать будет, захочет Анастасийка контактировать с ним или нет. Плевать, легко заманить девчонку или нет. Он сдержит слово. И это Лагунова пугает сильнее всего.

```

Ночью просыпаются сверчки, не давая возможности погрузиться в сон всем присутствующим в лагере. Надоедливые звуки, мешающие сконцентрироваться на наступающей сонливости. Кошмар, но не самый ужасный. Кровососы, даже испытывая боль невыносимую, встают со своих кроватей и направляются на улицу, чтобы найти очередную жертву для утоления жажды. Крови хочется. Новой, прекрасной на вкус крови. Мизулина чувствует приятный запах. Такой манящий, из-за чего слюнки вот-вот вырвутся наружу. Она босыми ногами шагает по пыльному полу, медленно, как хищник, который старается не спугнуть свою добычу где-то рядом. Майка замирает на месте, слыша тихий девичий плач из комнатки. Дверь немного приоткрывает и заглядывает в помещение, замечая школьницу лет двенадцати из четвёртого отряда, которая палец перевязывает, сидя к ней спиной. Остальные пионерки спят спокойно и никак не реагирует – для Майи это только плюс. Девчушка ойкает негромко, когда, повернувшись, перебинтованную тихоню видит слишком близко, но тут же застывает, когда та наклоняется и, выпуская хоботок, в шею впивается. Приятная жидкость окрашивает губы и скользит по подбородку вниз, заставляя на мгновение закатить глаза от наслаждения. Прекрасно, вкусно. Отстраняясь от кожи подростка, Майка выпрямляется и вытирает рот тыльной стороной ладони, в одно время с этим взглядом словно приказывая своей новой марионетке лечь на кровать и отвернуться к стене. Энергия сразу же возвращается в нужное русло, из-за чего Мизулина довольно вздыхает и выходит в коридор, приближаясь к выходу, издавая тихий топот. Ощущение голода переносится на второй план. На его место приходит необъяснимое чувство пустоты, когда «ботаник» внезапно встречается с Беклемишевым. Бекля, спиной облокотившись на стену, скрещивает руки на груди и глядит на причину его волнений, которая на месте тормозит и подойти хоть на метр ближе не осмеливается. — Болит? — К утру пройдёт, — еле выговаривает, но уверенно отвечает на поставленный вопрос Сашки и всë же решается приблизиться к собеседнику. — Это Лагунов сделал. — Что сделал? — Бля, ну вода, его идея, — хмурится недовольно, потому что его не с первого раза поняли. — Знает он всë. — Почему просто не заберёшь его себе? — А мне он не нужен, — усмехается и навстречу делает шаг, сразу же натыкаясь на зрачки расширенные. — Ты, кстати, где была? — Тупой вопрос. — Чо? — Там, где и все, Беклемишев. — Слушай, это, злишься на меня, нет?, — хулиган тему переводит, ещë ближе наступает и бесстыдно рассматривает девчонку напротив. — С чего мне на тебя злиться? Мы в тот раз уже всë выяснили. — Не всë. — Что ещё? — Ты мне нравишься, — эти слова даются ему с трудом, однако произнести их он всë же набрался храбрости. У Майки безумное желание спросить, как парнишка это понял? Он же говорил, что время нужно, а сейчас так просто глаголит, скрывая волнение под маской бесстрашия. — Как ты там говорила?, — задумывается на пару секунд, после – речь свою продолжает: — У меня рядом с тобой сердце стучит. — Неподходящий момент. — Да плевать. Главное – я сказал то, что хотел. — Надеюсь, ты говоришь это не ради получения какой-то выгоды. — Я не настолько ужасен. — Не спорю. — Отлично.

```

Валентин Сергеевич разглядывает лица пионеров в красном галстуке, замечая, что на месте ожогов остались лишь еле видимые шрамы. Носатов выписывает всех сразу и просит выйти из помещения, напоследок получив краткое «спасибо» от девочки из второго отряда. Подобное явление медик видит, на самом деле, впервые. Раньше такие случаи не происходили, однако удивляться тут нечему. Они – кровопийцы – их организм способен на многое. — Каждый год тринадцать детей становятся мерзавцами, которые кровушку на вкус проверяют. Я не знаю, кто главный. Не знаю, кто делает их такими, и вам лучше тоже не знать, — выдыхает едкий дым и следом выпивает стопку водки залпом, ничем не закусывая. — У нас есть догадки, но нужна Ваша помощь, — Игорь пальцы теребит от волнения и смотрит на Носатова с надеждой некой. — Нет. — Валентин Сергеевич, — Лагунов решается вступить в диалог, но Корзухин останавливает его, не давая и слова сказать. Вожатый сам договорится иным способом. — Я не буду лезть в это дело и вам не советую. — Хорошо, поговорим по-другому в следующий раз, — звучит угрожающе, однако в голове студента нет злого умысла. Придумал то, что заставит медика помочь. Не зря же он так водочку любит. Она – его слабость. Верно, Носатов?