Зачем

Рэй стоял на месте, затаив дыхание, и смотрел прямо на Эмму, которая сжималась от страха. Она сидела на полу напротив него, дрожа всем телом, и до крови кусала губы. В её зелёных глазах отражался животный ужас, а лицо, покрытое россыпью золотистых веснушек, было белым, словно мел, однако не это привлекло его внимание. Рана. На том месте, где раньше находилось красивое аккуратное ушко, теперь зияла рваная рана, уродливая и кровавая. Её частично прикрывала небрежная рыжая косичка, однако, даже несмотря на это, он всё равно смог её разглядеть. И каждый раз, когда взгляд невольно цеплялся за неё, сердце больно кололо. Внутри всё холодело, к горлу подкатывала горечь. В голове крутилось множество самых разных мыслей, но отчётливо среди них выделялся один единственный вопрос: зачем? Зачем она это сделала? Ради чего? Рэй не понимал, и от того ему становилось по-особенному отвратительно. — Зачем, Эмма? — наконец задал он интересующий его вопрос вслух. Его голос прозвучал непривычно тихо, даже как-то глухо, однако сейчас это было последнее, о чём он думал. Куда больше его волновало то, что произошло с Эммой. Она ничего ему не ответила, лишь сильнее закусила губу и низко склонила голову, так, что рыжие кудри почти полностью закрыли её лицо. В этот момент в её голове промелькнула одна мысль, и, когда Рэй прочёл её, его губы скривились в горькой усмешке. Сбежать. Она, чёрт возьми, хотела сбежать от него, даже зная, что у неё ничего не выйдет. Как глупо. — Знаешь, сколько бы времени ни прошло, а ты всё равно остаёшься прежней. Такой же наивной глупышкой, — всё так же тихо произнёс он, опустившись на пол рядом с ней. Приобняв её за плечи, он прикрыл глаза и зарылся носом в её макушку, отчего она дёрнулась. — Пока мы связаны пентаграммой, тебе не сбежать от меня, Эмма. Куда бы ты ни пошла, я везде найду тебя, даже в параллельном мире. Эмма снова промолчала и только вцепилась ногтями в ту ладонь, на которой находилась пентаграмма. Руку Рэя моментально пронзила короткая вспышка боли, и он неприятно поморщился. Однако обнимать её не перестал, напротив, лишь крепче притянул к себе. Одной рукой провёл по плечу, второй дотронулся до того места, где раньше было ухо. Эмма вздрогнула, болезненно выдохнула и зажмурилась. Её боль передалась и ему тоже, и он до крови прикусил нижнюю губу. Однако руку всё же не убрал, напротив, продолжил аккуратно поглаживать раненое место. Таким образом он будто пытался забрать всю её боль себе, чтобы она больше не страдала. Хотя где-то в глубине души он понимал, что это не поможет. Что бы он ни делал, сколько бы усилий ни прикладывал, ей не станет лучше. Она так и будет продолжать страдать, будет беспомощно плакать, отчаянно царапать пентаграмму и мысленно проклинать его. Будет биться в истерике каждый раз после их близости, будет просыпаться по ночам от кошмаров и думать о том, чтобы поскорее умереть. Он прекрасно всё это понимал, но всё равно продолжал гладить её, тщетно надеясь, что так сможет хотя бы ненадолго избавить её от боли. Только вот как бы он ни старался, все его попытки изначально обречены на провал. Потому что причина её страданий — он сам.