Разноцветные осколки: зарисовки

Хантер открыл глаза и не сразу понял, что происходит. Всё вокруг плыло. Ему начало казаться, что он сейчас на катере, хотя это не было правдой. Он в своей комнате, в тепле и уюте. Почему же перед глазами всё плывёт? Почему его ноги кажутся ватными? Почему ему так жарко? Хантер догадался, что с ним происходит. Он не глупый. Верно, он должен быть умным. Он всегда должен быть лучшей версией себя, даже когда болеет. Таков Хантер Виттебейн. Он осторожно встал с кровати и приложил ладонь ко лбу. Всё ещё было странно дотрагиваться голой ладонью до своего тела. Это инородное чувство, к которому он привыкнет ещё не скоро. Хоть Камилла и говорила, что не боится его шрамов, это не сильно успокоило его. Теперь, когда он один, он должен стараться. Он обязан стараться ради Гаса и Камиллы. У него нет права ошибаться. Он еле дошёл до ванной комнаты и умылся. Это было глупо, но Хантер надеялся, что прохладная вода могла хоть немного ослабить симптомы. Надежда умерла так же быстро, как родилась. Хантер тяжело вздохнул. Что же, придётся просто потерпеть. Не впервые ведь, подумал он. Хантер вышел из ванной комнаты и заглянул на кухню. Камилла уже готовила омлет на завтрак. Приятный запах свежей еды разнёсся по всей комнате и помог Хантеру ненадолго забыть о своём ужасном самочувствии. — Доброе утро, — сказал он чуть ли не шёпотом. Камилла обернулась и ласково улыбнулась ему. — Доброе. Её улыбка тут же сменилась на волнение. Она внимательно посмотрела на него. Ей показалось, что Хантер был бледнее обычного. Он и так был довольно бледным и худым. Камилла обещала откормить его. После того, как он рассказал ей про качество еды в детском доме, она пообещала вернуть ему нормальный вес. — Mijo, ты неважно выглядишь. Всё хорошо? — Всё нормально… Не стоит волноваться. Она мысленно вздохнула и подошла к нему. Он замер, не в силах пошевелиться и что-либо сказать. Камилла дотронулась до его лба и немного испугалась. — ¡Dios mío, ты весь горишь! — Да всё нормально, правда, — сказал Хантер и отвёл взгляд в сторону. — Это не нормально! Так, иди в спальню, а я пока градусник найду. Хантер вздрогнул. Он впервые видел её такой взволнованной и… строгой. Он сжал кулаки и почувствовал себя отвратительно. Он недооценил её; она оказалась слишком внимательной. Ему оставалось лишь согласиться, что он и сделал. Он спокойно сидел на мягкой кровати и ждал Камиллу. Когда женщина зашла в комнату, он переменился в лице и мысленно вздохнул. Хантер готов к тому, что она сейчас проведёт с ним лекцию о том, что он не должен врать о своём самочувствии и что он плохой ребёнок, которого нужно наказать. Вместо этого Камилла просто протянула ему градусник, и он спокойно поставил его. Конечно, он всё ещё ждал подвоха, но его не было. — Подожди здесь, я принесу завтрак. — Н-не стоит… Я и сам могу. — Лучше сиди тут. Я быстро, — сказала она и скрылась в дверном проёме. Хантер вновь почувствовал себя бесполезным. Он беспомощен. Он беспомощный ребёнок, от которого одни неприятности. Конечно, Хантер знает, что Камилла так не думает. Её мнение самое важное для него, после Гаса. Опять заболел? Сил моих на тебя не хватит! Сильные юноши так часто не болеют, Хантер. Хантер закрыл глаза. Голос дяди вновь эхом раздавался по всей комнате, хотя слышать его мог лишь он. Эхо воспоминаний носится в замкнутом стеклянном лабиринте, отражаясь от зеркал. Сотня, а может и тысяча образов злого Филиппа смотрят на него с осуждением. Они готовы порвать его в клочья, не оставив и следа. Камилла вернулась с подносом и увидела, как Хантер буквально сжался. Он спрятал лицо в ладонях, поджал ноги к груди, мечтая исчезнуть. Вокруг горла затягивается петля. Каждый вдох и каждый выдох едва протискиваются сквозь неё. Камилла поставила поднос на стол и села рядом с ним, заключив его в крепкие, но такие нежные объятия! Не трудно догадаться, почему он отрицал своё плохое самочувствие. Она поняла, что Филипп даже тут умудрялся винить Хантера. Камилла была ужасно рада, что он мёртв, иначе она бы точно не сдержалась и высказала бы ему всё, что думала, однако сейчас это не важно; сейчас важно помочь Хантеру. — Прости, — тихонько сказал он. — Не извиняйся, cariño. Ты ни в чём не виноват. Она мягко улыбнулась и погладила его по голове. Этот жест немного успокоил его, и он позволил себе расслабиться. Камилла достала градусник. Показывало 107,6°F. Она не на шутку испугалась и взглянула на Хантера. — Прошу, скажи мне, что ты не собирался идти в школу с такой температурой! — Прости… Дядя заставлял меня так ходить, вот я и подумал… ну… Он замялся и отвёл взгляд в сторону. Ему было невыносимо трудно смотреть ей в глаза. Она так заботится о нём, а он даже помолчать не может. Он не имеет права доставлять ей проблем, но продолжает это делать изо дня в день, словно муха, постоянно стуча головой по стеклу в надежде вырваться наружу. — Я пока лекарства возьму, а ты завтракай, — сказала она, подав ему поднос и вновь скрывшись в другой комнате. Хантер спокойно ел, никуда не торопясь. Он наслаждался пищей так, будто это его последний завтрак. Она словно таяла во рту, даруя неземное наслаждение, хотя была простой и незамысловатой. Большего ему и не надо. Камилла вернулась спустя пару минут с несколькими коробочками, наполненными таблетками, и стаканом воды. Поднос из-под завтрака стоял на столе, а Хантер спокойно ждал её. Она протянула ему ацетаминофен, который он быстро выпил, не обращая внимания ни на что. После этого он укутался одеялом, а Камилла позвонила в школу и сообщила, что Хантер заболел. Она также взяла выходной на работе. Не может же она оставить своего больного ребёнка одного! Вскоре она вернулась в спальню и села на кровать рядом с ним. Она смотрела на него и мягко улыбалась. — Это всё так непривычно. Хантер взглянул на неё с непониманием и любопытством. — Никогда бы не подумала, что буду так заботиться о ребёнке. В какой-то степени, это даже приятно. Хантер хотел улыбнуться ей. Он хотел что-то сказать, но не мог. Он не нашёл слов. Нужны ли вообще слова? Может лучше просто промолчать? А не станет ли от этого хуже? Камилла тоже молчала. Она смотрела на него и думала о своём. За пару недель совместной жизни она привыкла к тому, что он постоянно спрашивает у неё разрешение, прежде чем что-либо сделать и сказать. Она привыкла, что он иногда подолгу засиживается за книгами или гитарой. Камилла привыкла к тому, что он нуждался в ней, как в воздухе. Было приятно знать, что она нужна ему настолько сильно! Смотря на его умиротворённое лицо, Камилла не могла не думать о том, что было бы, если б она познакомилась с ним раньше, ещё, когда он только переехал к Филиппу. Ей хотелось переместиться во времени и забрать его с собой, отгородить ото всей той боли и травм, которые ждали бы его в будущем. Она понимала, что это невозможно. Раны прошлого не излечить, но можно защитить от новых. Можно подарить ему счастье, красиво упакованное в маленькую коробку. — Отдыхай, а я пока чай заварю, или ты хочешь, чтобы я осталась? Хантер замешкался. С одной стороны, - ему так хорошо в компании Камиллы, а с другой, - он и так доставляет ей неприятности одним своим существованием. Ему хочется, чтобы она осталась рядом и продолжила разговаривать с ним. Не обязательно, чтобы разговор был о чём-то важном или полезном. Они могут просто перебрасываться словами и наслаждаться компанией друг друга. Иногда они так и поступали, или могли просто молча что-то делать вместе. — Останься пока, пожалуйста. Его голос звучал так жалобно. Он скулил, словно щенок. Камилла не могла не волноваться. — Хорошо. У тебя ничего не болит? Хантер еле помотал головой. Каждое движение доставляло ему жуткий дискомфорт, раздаваясь эхом по всему телу. Он пытается расслабиться, но годы жизни в постоянном напряжении дают о себе знать. Невольно вспоминается счастливое детство. А было ли оно вообще? Не выдумал ли Хантер ту пору своей жизни? Может она лишь обычная галлюцинация, или плод фантазии сломанного ребёнка, которому так не хватает внимания? То счастливое время кажется вымышленным, но таким желанным. Я схожу с ума. Конечно, у меня было детство! Почему мой мозг пытается убедить меня в обратном?! Почему это вообще происходит? подумал он. Камилла заметила волнение Хантера и осторожно взяла его за руку. Она начала нежно гладить покрытую шрамами и ожогами ладонь. Она видела, что ему нравится этот жест. Детям и правда, не нужно много для счастья! Отвлекаясь от своих мыслей, Камилла увидела, как его начало клонить в сон. Это хорошо. Как проснётся, сделаю чай с мёдом, подумала она. — Сладких снов, mijo. — Спасибо, мама… — сказал он и закрыл глаза, погружаясь в царство Морфея. Камилла на секунду выпала из реальности и быстро заморгала. Ей это не послышалось? Он назвал её «мама». На душе стало так тепло и легко. Она мягко улыбнулась и погладила щёку со шрамом. Её сын мирно спал. Он наверняка не вспомнит о том, что сказал, а если и вспомнит, то будет пытаться извиниться и смутится сильнее. Она готова к этой реакции. Её распирало от счастья. Хотелось крепко обнять и никогда не отпускать своего сокровенного мальчика. Теперь, когда он рядом с ней, ему не нужно бояться и пытаться быть тем, кем он не является. Хантер волен быть собой, но он пока не знает этого. Этот птенчик, давно покинувший родительское гнездо теперь мирно спит в другом, где ему рады каждый день.