***
К 309 году от З.Э. уже почти пять лет никто не видел корсаров Василисковых островов. Ни один из кораблей, посланных для расследования, также не вернулся. Безымянный лисенийский летописец***
Конец 308 года от З.Э. Винтерфелл. Джон Старк Далекий раскат грома эхом отразился от открытых ставень, и Джон почувствовал, как покалывает магия в его теле. Время пришло. Он закрыл ставни, сел на пол в центр рунического круга, призванного ему помочь, и закрыл глаза. Шли минуты, пока он все глубже и глубже погружался в свой разум. Это был обширный лес с покрытыми мхом камнями, огромными вековыми деревьями и журчащими ручьями. Обстановка напомнила ему Богорощу Винтерфелла, но в ней не было никаких признаков жизни. После четырех лет ежедневного труда этот лес был полон волшебства. Оказавшись там, Джон закрыл глаза, сел и снова стал медитировать, пытаясь соединиться со своим внутренним зверем. Хотя финальное обращение процесса становления анимагом обычно совершалось с помощью зелья, Джон обнаружил, что это всего лишь костыль, делающий процесс проще и безопаснее. Шаманы и друиды древности не использовали его для связи со своим внутренним животным. Без него волшебнику было очень трудно войти в нужное состояние самостоятельно, чтобы соединиться со своим внутренним зверем и сохранить при этом хотя бы подобие разума. Да, это было сложно. Но не невозможно. Магические анимаги стали почти легендой, потому что тела волшебников просто не способны были проводить достаточное количество магии пока они не достигали очень высокого уровня силы. Другой проблемой был недостаток воображения. Бесплодный внутренний мир никогда не произвёл бы волшебное животное. Джону потребовалось много лет, чтобы понять все детали процесса и натренировать себя на должный уровень контроля над разумом и магией. Но у него были преимущества — все собранные Гарри знания, а также немалый опыт. И вот, по мере того, как он все глубже и глубже погружался в медитацию в очередной попытке, он, наконец, ощутил второе сердцебиение. Постепенно этот стук набирал мощь, и вскоре зазвучал как барабан. Огненная боль окутала каждый уголок тела. Несмотря на то, что он был подготовлен, Джон корчился на земле в агонии. Поскольку разум должен был быть открыт для трансформации, он отказался от всех своих ментальных защит, и даже с его терпимостью к боли это было слишком. Процесс был медленным и мучительным, и он чувствовал, как двигается, меняясь, его тело. В конце концов, боль утихла, он открыл глаза, оказавшись в каменной комнате. Джон моргнул, все было четко и ярко, и замкнутое пространство давило на него. Желание парить в небе бурлило в его груди. Он вернул свою ментальную защиту на место, восстановив контроль над разумом, и повернулся к зеркалу. Птица размером с лебедя с острым черным клювом, оперением оттенков индиго, обсидиана и темно-синего и огромными когтями смотрела на него двумя фиолетовыми глазами. Наконец-то он преуспел! Его аниформой здесь оказался особенно злобный феникс. Джон чувствовал почти безграничную силу в маленьком теле и связь с огнем, бурлящим внутри и готовым вырваться на свободу в любой момент. Взмахнув крыльями, он подлетел к ставням, дернул клювом застежку и выпрыгнул на свободу. Он кружил над Винтерфеллом и Зимним городком, хотя называть его так уже было неуместно. С наступлением весны значительная часть населения не разъехалась, как бывало прежде, а осталась, расселяясь. И все новые жители прибывали в город. Защита трех драконов и железный порядок, обеспечиваемый Домом Старк, быстро увеличили население ныне процветающего города, который разросся по окрестным полям. Феникс оказался быстрее громовой птицы, он вероятно, мог бы конкурировать даже с «Молнией» на максимальной скорости и был даже более маневренным. Не прошло и минуты, как он уже несся над Волчьим лесом, полный возбуждения, прежде чем сложить крылья и резко нырнуть к небольшому озеру. За миг до столкновения с поверхностью, он расправил крылья и заскользил над водой, бороздя ее когтями. Он изящно приземлился на скалу на берегу. Его когти легко погрузились в камень от небольшого усилия. И Джону был уверен, что клюв мог провернуть аналогичный трюк. Покружив над озером еще немного, он вернулся в свою рабочую комнату. Возвращение к человеческому облику было медленным и болезненным процессом, Джон понял, что придется много практиковаться, чтобы переживать его быстрее и проще. Передохнув немного и пережив вновь несколько неприятных минут трансформации, но уже не таких болезненных, как первое превращение, Джон полетел туда, где раньше была Первая Твердыня. Территория и прилегающий двор были расчищены для отдыха драконов, так как Штормовой Странник и Винтер стали слишком большими для Богорощи. Пролетая над стеной, окружавшей недавно названный Драконий Двор, он заметил, что Кровавый Пламень лениво растянулся на одном из окружающих валов, не заботясь об окружающих. В отличие от своих братьев, малиновый дракон не слишком вырос. Вполне возможно, он был просто слишком ленив не только для того, чтобы летать, но и чтобы много есть, не говоря уже о том, чтобы много охотиться. Драконы могли легко обходиться без еды полмесяца, особенно если они не проводили много времени в небе, так как окружающего волшебства в Винтерфелле было много. И это было ниспослано Богами, потому что теперь Штормовой Странник и Винтер могли съесть за день мяса столько же, сколько съедала примерно тысяча человек. Винтерфелл изо всех сил пытался удовлетворить этот растущий спрос, выведя даже несколько пород крупного рогатого скота специально для кормления драконов. И кормежка раз в три-четыре дня облегчала положение. Теперь Джон полностью понял, почему валирийцы выбрали Драконий Камень в качестве своего аванпоста в Вестеросе. Мало того, что это был вулканический остров, так еще море вокруг давало драконам почти бесконечный источник добычи, на которую они могли охотиться самостоятельно. Королевская Гавань также располагалась на берегу залива Черноводной, вполне возможно, с той же целью. Он сделал круг над двором и заметил свою беременную жену возле Штормового Странника, окруженную ее свитой, и нырнул вниз.***
Глупость алхимика, также известная как Нефритовые руины или бывшая Королевская Гавань. Никто из живых не знает, как и почему Дикий огонь распространился по столице, но он был быстрым и внезапным, и наутро полмиллиона душ были потеряны в зеленом аду. Говорили, что огни горели несколько дней, и как только они угасли, смертоносный нефритовый туман расползся по обугленным руинам, и он был неподвластен ни ветру, ни снегу, ни дождю. Только жителям Красного замка удалось сбежать через секретные туннели, пролегающие под холмом Эйгона. Годы спустя Нефритовый Туман все еще не рассеялся, и любой, кто входил в него, встречал быструю, но ужасную смерть, поскольку плоть слезала с его костей за считанные минуты, а сами кости рассыпались в прах уже через день. Никто не может объяснить это ничем иным, кроме магии. И проклятые руины избегают всеми силами. Существует много теорий относительно того, что вызвало возгорание в бывшей столице, но рассмотрены только две. Безумный Король прославился своей любовью к алхимическим веществам, и некоторые предполагают, что он приказал заложить под городом запасы Дикого Огня. Но Яндель утверждает, что их все равно нашли бы через двадцать лет. Однако архимейстер Перестан считает слова королевы Серсеи Ланнистер правдой. У Эйгона VI не было шансов завоевать столицу с помощью Золотой Роты в одиночку, и он привлек алхимиков, замыслив вытеснить Дом Баратеонов из Королевской Гавани с помощью Дикого Огня. Но вещество оказалось слишком летучим, дело вышло из-под контроля, и столица сгорела. Отрывок из «Раскола» мейстера Армена***
Ширен Старк Штормовой Странник выжидающе фыркнул. К счастью, его рост значительно замедлился, и, согласно старым записям, сейчас он был размером примерно с Солнечного Огня Эйгона II. Но вот Винтер уже превышал зарегистрированные размеры Среброкрылой, и Ширен почти не сомневалась, что в свое время он станет больше, чем сам Черный Ужас. Королева была слегка раздражена. Обычно она гордилась своим самообладанием, но беременность сделала ее непостоянной, и какой-то мелочи было достаточно, чтобы вызвать ее неудовольствие или изменить настроение. Она проделала весь этот путь, желая полетать немного, но к тому времени, когда она добралась до Странника, ее начало тошнить. Оказалось, что вынашивать близнецов не так просто, как одного ребенка. — Прости, мальчик, — извинилась Ширен, потирая огромную пурпурную морду. — Похоже, что в ближайшее время мы не будем летать вместе. Дракон недовольно выпустил струйку дыма и разочарованно рухнул на землю, вызвав слабую улыбку Ширен и несколько смешков ее фрейлин, наблюдавших за ним со стороны. Ее свита значительно увеличилась — четыре дня назад прибыли ее новые дамы. Джианна стояла рядом, следя за ней, как обычно. Неподалеку были и черно-белые лютоволки-подростки размером с крупного пони, которые не выпускали ее из виду и следовали за ней всюду. Ее новые фрейлины тоже сопровождали ее, и Ширен немного пожалела, что от скуки вызвала их. Не то чтобы с ними было что-то не так, но иногда их было слишком много. Серена Амбер, темноволосая девушка, была младшей сестрой Эдвила Амбера и возвышалась над Ширен почти на голову, несмотря на то, что Ширен была почти такого же роста, как ее муж. Если бы не пышная грудь, ее легко можно было бы принять за крепкого мужчину. Аранна Фенн, зеленоглазая дочь одного из младших лордов Перешейка, была полной противоположностью Серены. Невысокая и стройная, с почти плоской грудью, быстрой походкой и глубокой любовью к кинжалам и метательным ножам. Затем была рыжеволосая Лена Харклай, которая была почти такой же дикой, как Арья, и любила соколиную охоту. Все трое были немного моложе Ширен. И хотя все они носили добротные платья или костюмы для верховой езды, имели хорошие манеры и с ними было легко ладить, в их одежде было спрятано достаточно стали, чтобы соперничать с парой хорошо вооруженных рыцарей. И королева подозревала, что все они достаточно искусны в использовании этой стали. Иногда казалось, что вместо одного заклятого щита у Ширен их шесть. Не помогло и то, что придворные быстро поняли это, и вчера Ширен уже слышала разговоры благородных дам о том, что пора учится владеть хотя бы одним видом оружия, будь то меч, кинжал или лук. По правде говоря, большинство северных дам были очень похожи на южных. Владеть оружием даже на Севере учили лишь в совсем удаленных Домах и на самых опасных территориях. Но сейчас повеяло переменами и хотя вызвала ее она сама, пусть и невольно, ее это все немного раздражало. Ширен раздраженно покачала головой, легонько потерла уже округлившийся живот и перевела взгляд на своих спутниц. Возможно, пришло время познакомиться с ними поближе. — Как вы, дамы, находите Винтерфелл? — Богороща великолепна, Ваша Светлость, — просто заявила Серена Амбер. — Нет нужды в любезностях, когда мы одни, — напомнила Ширен. — Никогда не думала, что в каменном замке может быть так тепло, а в городе так много людей, — с удивлением сказала Лена. — Зимний город похож на человеческий муравейник. — На площади кузнеца больше стали, чем я видела за всю свою жизнь, — добавила Аранна, сверкая глазами. — Один из мастеров кузни родом из Йи Ти. — Как он оказался здесь? — спросила Ширен вслух. — Он почти не говорит на Общем, но из того, что мне удалось узнать, он был сослан с родины, — пояснила девушка. — Защита Дома Старков была дороже золота, и кузнецы со всех концов света стекались в Винтерфелл при одном только слухе о северной бронзе, которая может соперничать с валирийской сталью. — Поехали в Зимний город, — решила Ширен. — Хочу увидеть этих иностранных кузнецов… — ОСТОРОЖНО! Крик Джианны напугал ее, и в этот момент что-то мягко приземлилось на правое плечо Ширен, заставив ее замереть, пока все вокруг пришло в движение. Серена схватила свой топор, в руках Аранны появилась пара ножей, Лена держала кинжал, Джианна обнажила меч, а Штормовой Странник поднялся с земли и испустил вздох, отдающий гулким ревом. — Не двигаться, — приказала королева, и ее фрейлины и присяжный щит замерли на месте. Ширен толком не успела забеспокоиться поскольку ни ее кулон не активировался, ни лютоволки не выказали и тени волнения. Напротив, их хвосты радостно виляли. Штормовой Странник бросил на нее пытливый взгляд, прежде чем снова улечься и погрузиться в сон безо всякого интереса. Она осторожно вытянула шею, чтобы увидеть величественную птицу с темно-синим оперением и озорными лиловыми глазами. Она знала эти глаза. В этот момент он открыл клюв и запел. Это был волшебный, успокаивающий звук, который, казалось, вытягивал остатки напряжения из воздуха. Птица прыгнула на землю и внезапно превратилась в бурю пурпурного огня и тумана, вызвав несколько вздохов. Когда водоворот рассеялся, муж сидел на снегу с кривой улыбкой, одетый в серую тунику и черные рейтузы. Под ошеломленным взглядом Ширен он подошел к двум безымянным пока лютоволкам, почесал их за ушами, затем вернулся к ней и страстно поцеловал. К тому времени, когда ей удалось собраться, щеки Ширен пылали. Когда Джон, наконец, отпустил ее, колени ослабли, и она бы упала на землю, если бы он не заключил ее в объятия левой рукой. — Дамы, извините нас, пожалуйста, — повернулся Джон к ее окружению. У девушек были открыты рты и глаза напоминали блюдца. Серена Амбер даже уронила свой топор на землю. — Идите, пока я здесь, моей жене не причинят вреда. И помните — вы ничего не видели. По его настоянию они нерешительно вышли с Драконьего Двора, оставив Ширен наедине с мужем. Она уже пришла в себя. — Мой король, я не знала, что ты можешь петь и превращаться в птицу, — сказала королева, смеясь. — Это недавняя разработка, — он нежно усмехнулся. — И мой певческий талант пришел с трансформацией. Я, наверное, оглушил бы тебя, если бы попытался петь сейчас. Ширен давно отчаялась понять магию, но доверяла Джону. У нее не было ни малейшего сомнения в том, что он знает, что делает, какими бы чудесами он ни занимался, поэтому она отказалась от дальнейших объяснений. — Не хочешь сопроводить меня в Зимний город, мой король? — Конечно, моя королева, — его лицо расплылось в широкой улыбке, и он взял ее под локоть. — Но сначала стоит тебя одеть все же.***
Потеря флота обернулась катастрофой для Браавоса. Совершенно не готовые к войне против объединившихся Пентоса и Тироша, они терпели поражение за поражением. Пентошийцы многому научились после своего поражения столетием раньше. Их Принц оставался скрытым, никто не знал его лица, имени или голоса, и командовал из тени. Так что браавосийцы не могли послать за ним Безликих. Тирош принял почти такие же меры предосторожности; новый Архонт всегда носил золотую маску, и никто не знал лица под ней. Предположительно, он был убит семь раз, но на следующий день всегда появлялся живым и здоровым. Люди были в восторге, называя это колдовством… Отрывок из «Десятилетия крови» архимейстера Перестана***
— Прибыли щедрые дары от Триархов Волантиса, первого магистра Лиса и принца Пентоса, ваша светлость, — сообщил лорд Мандерли. С тех пор, как закончилась зима, молва о драконах распространилась повсюду, и, хотя немногие ей верили, некоторые все же отправляли послов с дарами, чтобы получить благосклонность и убедиться в правдивости слухов. Многие из подарков были довольно роскошными и дорогими. — Опять из Пентоса? — спросил Джон с оттенком интереса. — Да, Ваша Светлость, они, вероятно, надеются, что Север не будет ввязываться в войну против Браавоса, — объяснил старый Десница. — Им не о чем волноваться, — ее муж прикрыл рукой зевок. — Я полагаю, есть еще просьбы о помощи? — Да, принцесса Арианна все еще просит о помощи, несмотря на то, что Эддара Таллхарт послала сто пятьдесят человек, чтобы почтить брачный союз, — объяснил Мандерли с едва сдерживаемым весельем. — Дома Прайор и Уэйнвуд тонко интересуются, может ли Север вмешаться и разрешить конфликт в Долине. Джон усмехнулся. — Если они хотят править Долиной, они должны сражаться за нее сами, — пренебрежительно отмахнулся он. — Джонос Бракен и многие другие речные владыки по-прежнему смиренно просят вас убрать последнего дракона Дейенерис из Харренхолла любыми средствами, не предлагая абсолютно ничего взамен, — задумчиво потер мясистые подбородки Мандерли. — Но последнее интересно. Просьба Эдрика Шторма о помощи в возвращении Штормовых Земель. Имя сразу же привлекло ее внимание. Она забыла о своем двоюродном брате! Он был одним из немногих, кто хорошо к ней относился и был готов играть с ней на Драконьем Камне. — Кто такой Эдрик Шторм и чем он интересен? — вяло спросил ее муж. — Он внебрачный сын Роберта Баратеона от Делены Флорент, — объяснила Ширен и наклонилась, чтобы прошептать мужу на ухо. — Мой двоюродный брат был одним из немногих, кто был добр ко мне на Драконьем Камне. Раздражение мелькнуло в фиолетовых глазах Джона, и он вздохнул. — Скажи ему, что Северное королевство не будет ввязываться в войну, — сказал он, и Ширен почувствовала оттенок разочарования, но поняла. Если бы они помогли Эдрику только из-за родственных связей, их дети были бы вынуждены отбиваться от предложения браков и попыток со всех сторон снова втянуть их в южную политику. — Однако мы пришлем ему в подарок достаточно доспехов и оружия, чтобы вооружить полторы тысячи человек. Как обычно, северным лордам и наследникам запрещено сражаться на юге, если только они не связаны узами брака. Кроме того, Эдрику Шторму будет разрешено добровольно набирать добровольцев на Севере, если он предоставит им вознаграждение, с условием, что в случае победы он не примет имя Баратеон. Ширен улыбнулась своему мужу, когда его губы дернулись. Джон мог быть невероятно хитрым, когда хотел. Он избегал вовлечения Севера, но все же оказывал большую помощь. — Письмо будет на вашем столе завтра, ожидая вашей печати, — кивнул Мандерли. — Ваша Светлость, восстановление рва Кейлин завершится через три луны. Если я осмелюсь спросить, кто будет владеть крепостью? — Бенджен Харклай станет его кастеляном, — заявил Джон. Член горного клана, о котором шла речь, был дядей нынешнего вождя и одним из немногих, кто выжил в битве возле Западного дозора. — Это мудро, Ваша Милость? Он довольно колючий, — предупредил Гловер. — Харклай лоялен, — отмахнулся Джон от его беспокойства. — И именно потому, что он колючий и упрямый, я посажу его туда. Если понадобится, он будет держать Ров до последнего человека. Что-нибудь еще? — Зимний город растет слишком быстро, и мои судебные приставы больше не могут сами поддерживать порядок без помощи гвардейцев Винтерфелла, — сообщил Гловер. — Возможно, потребуется сформировать нормальную городскую стражу. — Очень хорошо. Тогда я жду подробный план, а пока попросите сира Талли организовать больше патрулей, — согласился Джон, прежде чем повернуться к старому лорду-водяному. — И идет ли расширение Зимнего городка по плану? — Нам нужно больше каменщиков и строителей, чтобы не отставать от растущих темпов, — кашлянул Мандерли. — У нас нет недостатка в деньгах, наймите еще в Эссосе или на юге, если понадобится, — проворчал Джон. Мягко говоря, не испытывая недостатка в деньгах, под опытной рукой Вимана Мандерли и мира, гарантированного ее мужем, Север процветал больше, чем когда-либо, а их сундуки были переполнены золотом. — Должно быть место для арены, и я хочу, чтобы каналы и водостоки были в приоритете. Я не допущу, чтобы мой город вонял, как отхожее место. Старый толстый лорд кивнул, вытер несколько капелек пота и перерыл стопку пергамента, прежде чем выбрать один. — В Пасти увеличилось пиратство, и некоторые торговые суда подвергаются нападениям. — Кто это так осмелел? — Джон выпрямился. — Я подозреваю, что Сестры снова начали играть в корсаров или сотрудничают с пиратами, — сказал Десница, сделав щедрый глоток вина из кубка. — Другой вариант — бандиты устроили базу в какой-нибудь скрытой бухте на Перстах или на южном побережье Пасти и агрессивно атакуют наши корабли. — Отправьте флот, найдите их и вырвите всех с корнем, — отмахнулся ее муж. — А что, если это Сестры? — Не важно. Короли Зимы раньше совершили ошибку, пощадив их, и им пришлось вести тысячелетнюю бесполезную войну. Я не оставлю такое бремя своим потомкам. На самом деле, пошлите вызов лордам Сестер, пусть явятся в Винтерфелл со своими наследниками и поклянутся в верности, — скучающие прежде глаза Джона злобно блеснули. — Мы всегда можем завести новых виночерпиев и пажей. Ширен никогда раньше не видела Вимана Мандерли таким счастливым. У старого лорда была такая широкая улыбка, что она грозила расколоть ему лицо. — Напишу сейчас же, — бодро заявил он и махнул рукой одному из своих младших писцов, ожидавших у стены, чтобы тот принес ему свиток пергамента. Король наконец посмотрел на Мастера над шептунами. — Что-нибудь интересное происходит в мире? — Ходят слухи, что демоны Мантариса спустились по дороге демонов и напали на волантинские поселения, — рассказал Эдвил, но никого за столом это, похоже, не заинтересовало. Волантис был не только слишком далеко от Севера, но и здесь его не очень любили. — Следите за развитием событий, — приказал Джон. — Что-нибудь еще с Дальнего Востока? — Краздил мо Хардан сумел укрепить Залив Работорговцев, и теперь Новый Гис собирается расширяться дальше вглубь суши. — А как насчет войны на Узком море? — спросил Гловер. — Это сильно подорвало нашу торговлю. — Браавос потерпел еще два поражения на море, но Пентос и Тирош не могут атаковать город с моря из-за Титана. В такие моменты Ширен была очень рада, что Джон решил не принимать ни одну из многочисленных просьб или щедрых обещаний, побуждающих его участвовать в различных конфликтах, «разрешая их». Белый щенок лютоволка, сидевший слева от нее, словно разделяя ее мысли, положил свою большую голову на колени Ширен, и она лениво стала чесать его за ушами. У нее было искушение назвать их Черным и Белым, но Арья убедила ее сохранить честь назвать волков для своих близнецов. Черный лютоволк попытался скопировать действия своего брата, но колени Ширен не вместили обе головы. Разочарованная, черненькая решила тогда дергать братца за хвост. Излишне говорить, что вскоре зал заседаний наполнился рычанием и лаем, к большому огорчению Совета. Шум тут же стих, когда Джон схватил их обоих за шкирки, словно они были еще маленькими щенками. Но это было не так, и ее раздраженный муж, манипулирующий двумя скулящими, виновато выглядящими лютоволками размером с маленького пони, без особых усилий вызвал у лордов и нее смешки.***
Гарлан Тирелл потерпел поражение в битве у Красного озера, когда силы Запада во главе с Титаном Браксом из Королевской гвардии в союзе с речниками под командованием Патрека Маллистера разгромили воинов Простора. Однако лорду Хайгардена удалось отступить и сохранить значительную часть своих сил. Его неспособность вернуть себе вассалов-предателей была просто неудачей… Отрывок из «Пятидесятилетней войны» мейстера Гледина.***
— Архимейстер Гормон начал писать книгу, клевещущую на Его Милость, изображая его новым воплощением Мейгора Жестокого, — осторожно сообщил Эдвил. — Это безобразие! Очередное оскорбление от серых крыс! Лицо лорда Гловера стало багровым, он сердито смахнул свою кружку со стола, расплескав темное пиво по земле. Ширен бросила на Лорда Темнолесья недовольный взгляд. Он чуть не испортил ее любимое платье. — Сдержи свой темперамент, Галбарт, — устало упрекнул Мандерли. Лорд Темнолесья сел, но его ярость не утихла, и Ширен увидела пульсирующую вену на его виске. — Желчь этих псов! — Он сплюнул на землю. — Сначала они отказываются прислать второго мейстера, как полагается, затем они пытаются диктовать северному Совету и назначают здесь великим мейстером какого-то болтуна. А теперь вот это! — Мы мало что можем сделать против Цитадели и ее Конклава, — вздохнул толстый старый Лорд и осушил еще один кубок вина. — Разве мы не можем просто построить собственную Цитадель? — с любопытством спросила Ширен. — Нам не нужно будет зависеть от ученых и целителей с Юга. — Это уже пробовали раньше, Ваша Светлость, — объяснил Мандерли, устало протирая глаза. — Но корни мейстеров уходят слишком глубоко, они собирали знания тысячи лет, а их ученые и целители просто лучше других. Библиотека Цитадели привлекает лучших и самых талантливых учеников. — И мейстеры всегда были на службе у лордов и королей. Достаточно было нескольких слов на ухо, чтобы подорвать другие научные ордена, — добавил Эдвил Локк. — Но у нас есть ухо единственного короля, который имеет значение, — с улыбкой возразила Ширен, глядя на своего мужа. — Весть о короле Севера разносится далеко и широко, и даже ремесленники из дальних земель Йи Ти стремятся попасть под защиту Дома Старков. Стоит только позвать, и ученые со всех концов света прибудут сами. Зимний городок расширяется, у нас достаточно места, чтобы построить грандиозное учебное заведение и собственную библиотеку. В зале воцарилась тишина, и королева подумала, не сказала ли она что-нибудь крайне глупое. — Думаю, это можно сделать, — нерешительно сказал Мандерли. — Я признаю, что нашей подающей надежды администрации очень помогло бы иметь готовый набор ученых. Но такое учреждение потребует тщательного планирования и изрядной суммы денег, и мы должны обеспечить их лояльность Северу. Цитадель также может попытаться саботировать проект любым возможным способом. Если мы потерпим неудачу, мы потратим сотни тысяч волков впустую. — Сделайте это, — приказал Джон. — Я хочу, чтобы к следующему собранию был готов грубый план нашей академии, строительства и организации, чтобы мы могли начать прорабатывать детали.***
Как только в 306 году от З.Э. пришла весна, лорд Виман Мандерли вновь открыл Королевский монетный двор Севера. Север отказался от чеканки, использовавшейся при Таргариенах и Баратеонах, и принял новую монету. Золотую назвали волком, на одной стороне была изображена голова лютоволка, а на другой — лицо короля Джона Старка III. На их серебряных монетах по-прежнему был изображен олень, но теперь с другой стороны был лик доброй королевы Ширен, в то время как различные медные номиналы… Отрывок из «Чеканка монет в землях заката» Элиона из Лората