***
Несмотря на всё нежелание оставлять Джихуна у себя, Юнги не смог его выгнать. Прошло достаточно много времени с момента прекращения их общения и расстались они не на самой лучшей ноте. Мин не знал, изменился ли его старый друг, а если да, то в какую сторону. Но узнавать это он не спешил и на слова был довольно скуп. Вопросы задавал только Джихун, а Мин отвечал сухим «да», «нет», «не твоё дело». Через пару часов, когда Ли разобрал свои вещи, достаточно обустроился и уснул на диване после долгой дороги, Юнги смог спокойно выдохнуть. Сопящий Джихун выглядел не так раздражающе и совсем чуть-чуть мило, сказал бы Мин. Его даже позабавил тот факт, что парень с полным комфортом расположился на диване, благодаря своему росту. В голове промелькнула мысль накрыть Ли пледом, но Юнги её проигнорировал и сел за стол, тяжело вздыхая. Он натянул на голову наушники и открыл музыкальную программу. Следующие полтора часа Юнги провёл наедине с аудиофайлами, звуковыми эффектами и музыкальными битами. Периодически он косо поглядывал на гитару, которую поставил в угол комнаты, но открывать чехол не решался. — Так ты не бросил музыку? — Мин уже и забыл, что дома не один. Джихун отодвинул один наушник, чтобы Юнги мог его слышать, и наклонился, заглядывая в экран. — Дашь послушать? — Нет, — Юнги захлопнул ноутбук. Никто не будет слушать его музыку, потому что она принадлежит только Мину и никому больше. — Перестань, ты же знаешь, что я главный фанат твоего творчества, — Ли обиженно надулся. — Мне не нужны фанаты, я пишу для себя. — Значит, так ты заговорил? — правая бровь брюнета поползла вверх. — У меня нет еды, если хочешь есть, иди в магазин, — сменить тему — лучший выход из неприятного диалога. Юнги положил наушники на крышку ноутбука и встал со стула, направляясь к кровати. — Идём со мной, — это не было похоже на просьбу. Мин уже слышал этот приказной тон раньше. — Нет. — Пожалуйста, Юнги! — Джихун схватил старшего за запястье, не позволяя рухнуть на кровать. — Я не знаю этот район. — Гугл карты тебе на что? — Мин попытался выдернуть руку, но хватка у парня была сильной. — Пойдём прогуляемся, я не хочу один идти. В итоге, Юнги понадобилось около получаса на сборы. Джихун молча ждал его в прихожей, подпирая собой холодную стену. Он натянул на голову чёрную кепку, а на лицо маску, и Мина попросил о том же, ибо не хотел лишний раз попадать в объектив папарацци. Юнги сам не горел желанием привлекать к себе внимание и становиться новой сплетней в заголовках фанатских статей. — Хён! — на лестничной площадке Юнги окликнул Чимин, а позади него Ёнбэ и Тэхён жали друг другу руки, видимо, прощаясь. — Ты куда? — В магазин, — Юнги дождался, пока Джихун выйдет из квартиры и закрыл входную дверь. Однако, стоило последнему появиться на площадке, улыбка с лица Чимина исчезла. — А вы домой? — Мин указал пальцем на Пака, потом на Тона. — Да, Ёнбэ хён захотел меня подвезти. Ёнбэ немного наклонился, приветствуя Юнги и его товарища. С творчеством Уджи он был не знаком, поэтому эта встреча никаких эмоций в парне не вызывала. Джихун, следуя правилам этикета, повторил поклон и, не желая задерживаться, потянул Юнги за рукав. — Понятно, — многозначительно протянул Мин, игнорируя попытки Ли перевести чужое внимание на себя. — Хён, пойдём, пожалуйста, я кушать хочу, — Джихун взял его за предплечье и потащил за собой по лестнице. — Перестань, Джихун. — До встречи, хён! — крикнул Чимин и свет в его глазах начал понемногу угасать.***
После ужина Юнги выделил Джихуну чистое полотенце и наказал принять душ после того, как тот простелит себе на диване. Ли, не пререкаясь, последовал указаниям старшего и даже ни разу не съязвил, что немного удивило, но всё же порадовало. Юнги тем временем распластался на кровати, тяжело вздыхая, и примерно представил, сколько нервов ему предстоит истрепать в ближайшие пару дней. Дисплей телефона засветился, оповещая о новом сообщении. Чимин [20:07]: Как дела? Сообщение от знакомого контакта заставило улыбнуться. Он не придавал этому значения, но весь день поглядывал на телефон, надеясь увидеть уведомление из их с Чимином чата. Юнги [20:08]: Я уже морально вымотан, но вкусный ужин дал мне сил Чимин [20:08]: Тебе стоит хорошо отдохнутьㅠ Юнги [20:08]: Я не смогу нормально расслабиться, пока этот человек здесь. А ты как, нормально добрался? Чимин [20:09]: Да… хён подбросил на такси, поэтому всё хорошо Ах, да, точно, Ёнбэ. Почему-то, Юнги не мог выкинуть этих двоих из головы. В ней и так творилось чёрт знает что, а теперь к этой мешанине из мыслей прибавилась ещё одна интересующая и немного беспокоящая тема. Юнги [20:11]: Понятно. Интересно, что между ними происходит? Чимин [20:15]: Кстати, почему ты раньше не говорил про Джихун–хёна? Меньше всего Мину хотелось обсуждать эту тему. Особенно, с Чимином. Юнги [20:15]: Не было необходимости Чимин [20:15]: А на долго он к тебе приехал? Юнги [20:16]: Пока не найдёт квартиру, но долго он тут точно не задержится Чимин [20:16]: Понятненько~ Из ванной послышался крик и Юнги бросил уставший взгляд на дверь, потом на диван, на котором лежало выделенное Джихуну полотенце. Юнги [20:17]: Этот идиот ушёл в душ без полотенца, я точно долго так не протяну Чимин просмотрел сообщение, но ничего не ответил. Вздыхая и мысленно матеря Джихуна, Юнги схватил с дивана махровое полотенце и поплёлся к ванной. Он лишь приоткрыл дверь и, не глядя, кинул полотенце в сторону душевой. — Очень мило, спасибо, — недовольно пробурчал Джихун. Юнги не представлял, как ему придётся уживаться с Ли ещё несколько дней, но надеялся, что учёба и работа помогут ему избегать это недоразумение. Он извлёк толстый блокнот из под матраса, куда запихал, чтобы Джихун точно не нашёл, и уселся на кровать. Зажал колпачок ручки зубами и начал царапать текст на бумаге. «1 ноября. Вчера ходили в кино. Было весело. Чимин забавно прятался за моей спиной, когда экран хоть чуть-чуть затемнялся. Фильм мне, кстати, не понравился.» Юнги закусил конец ручки и уставился на бумагу. Его голову переполняли мысли и неозвученные вопросы. «Но Ёнбэ вёл себя странно. Между ним и Чимином что-то есть? Они встречаются?» Писать это оказалось сложнее, чем Мин мог предположить. Каждая буква, словно выводилась на запястье острым пером и причиняла жгучую боль. «Тогда почему Чимин так много времени проводит со мной? Это не нормально, даже если он хочет стать друзьями. Странно.» Юнги снова задумался, попытался собрать мысли в одну логическую цепочку, чтобы ясно изложить их на письме. «Джихун приехал. И что-то мне подсказывает, что он намеренно пришёл ко мне. Я больше не могу доверять этому человеку, после того, как он…» Юнги услышал, как открылась дверь ванной комнаты и щелчок выключателя, поэтому быстро захлопнул блокнот и сунул его под кровать.***
Утром Чимин не написал. Разлепив глаза, Юнги не увидел в строке уведомлений уже привычное «доброе утро, хён», но значения этому не придал. По крайней мере, спросонья это волновало не так сильно. Но позже, с течением времени, пустующий чат начал его напрягать, будто что-то было не так. Стоило только задуматься об этом и экран телефона загорелся, вибрация распространилась по всей поверхности деревянной парты. Чимин [10:45]: Препод похвалил мой рисунок и чувство перспективы, думаю, я заслужил ужин. Нудный бубнёж профессора на фоне стал белым шумом и отошёл намного дальше второго плана. Юнги пялился на экран, снова и снова перечитывая сообщение, как последний идиот. Улыбка, которая заменила хмурое выражение, могла бы напугать любого минова одногруппника, который не привык к такому настроению Юнги. Благо, он сидел на последнем ряду в полном одиночестве. Юнги [10:47]: Молодец. Он согласился с тобой поужинать?) Чимин [10:47]: Стопроцентно бы согласился, если бы я не планировал провести этот вечер в компании саркастического дурака с экономического) Юнги [10:48]: Очень мило, Пак Чимин. Сам платишь за еду. Чимин [10:48]: Это значит «да»? Юнги [10:48]: Это значит «будь готов к семи». Удивительное чувство эйфории окрылило ранее уставшего парня, придало сил и желания проживать этот ужасно скучный день. Помимо всего прочего, Чимин спас Юнги от вечера в не самой приятной компании Джихуна. Мин надеялся, что не будет видеть нового сожителя из-за плотного рабочего и учебного графика, но, как на зло, владелец бара «Белая лошадь» закрыл заведение на неопределённое время для ремонта. К счастью, Юнги не был расточительным и умел откладывать деньги, так что ближайший месяц, а то и два, финансовые проблемы не предвиделись.***
Группу Чимина отпустили с последней пары, поэтому счастливые студенты, не задавая лишних вопросов, разбежались по домам. Пак и сам бы не отказался отправиться домой и завалиться в кровать на пару часов перед встречей с Юнги, но у их с Тэхёном дуэта горел проект по истории искусств. Они должны были выполнить его в кратчайшие строки, поскольку благополучно и думать об этом забыли, поэтому договорились встретиться дома у Кима. Благородный Чон Чонгук, который уже давно распрощался с этим заданием и получил за свою презентацию высший балл, согласился помочь «друзьям-бедолагам», не без уговоров, конечно. — Давай-давай, Чимин-и, мы даём деньги, а ты идёшь в магазин, — на подходе к дому Тэхён вдруг захотел чего-нибудь сладенького и попить. Конечно, крайним оказался Чимин. — Тэхён, я так устал, — жалобно протянул Пак, но купюру из протянутой руки взял. — Мы пока рамён заварим, а ты метнись кабанчиком, — Ким уже потопал к подъезду, утягивая за собой Чона. — Колы мне возьми, пожалуйста, — через плечо кинул Чонгук. Паку осталось только вздыхать и послушно идти в магазин, который располагался в соседнем доме. Его наивный юный разум был переполнен мыслями о Юнги, поэтому и жаловаться на жизнь Чимин не мог. Он думал, пока шёл по тротуару. Думал, пока заходил в магазин. Думал, пока ходил по отделу с напитками и искал чонгукову Колу. Из нескромных мыслей Чимина вытянул звон стеклянных бутылок и Пак невольно обратил внимание на парня, который выкладывал продукты на конвейерную ленту. Две бутылки дорогого, как ему показалось, вина, лосось, какие-то овощи и длинные свечи. Последними парень в чёрной кепке выложил пачку презервативов и смазку. Почему-то, эти два предмета заставили Чимина залиться краской и отвести взгляд, будто этого он видеть не должен был. Хотя, где-то в голове проскочила мысль, что и самому пора обзавестись похожими вещами, но точно не в таком людном магазине и точно не на деньги Ким Тэхёна. Парень развернулся к кассе, чтобы оплатить товары и боковым зрением обнаружил знакомый силуэт. Он посмотрел на Чимина и улыбнулся, судя по сузившимся глазам, поскольку нижняя часть лица была скрыта под маской. Пак удивился, но признал в незнакомце того самого Ли Джихуна. Чимин улыбнулся в ответ, немного растерявшись, но быстро взял себя в руки. Подумаешь, с ним всего-то поздоровался Уджи, с кем не бывает? Кассир уже начал пробивать продукты Пака, когда Джихун, поставив свой пакет на пол, стал помогать ему складывать бутылки и печенья. — Не стоит, хённим, — Чимин неловко замахал руками. — Всё в порядке, возьми сдачу, — Джихун указал на руку кассира и забрал пакет. Чимин засуетился, быстро поблагодарил продавца и поспешил за Ли, который уже направился к выходу. — Спасибо большое, — Пак поклонился. — Я сам понесу. — А донесёшь? — Джихун улыбнулся, но передал картонный пакет донсёну. — Ты к друзьям? — Да… — Чимин не знал, как себя вести и как говорить, но старался не подавать виду. — Будем делать проект по истории искусств. — Звучит интересно, — Уджи призадумался немного, потом улыбнулся и потрусил своим пакетом. — Я, вот, собираюсь Юнги ужин приготовить, а то он ходит надутый. По голове словно ударили тяжёлой стальной трубой: Чимин вспомнил, что было в пакете помимо еды и выпивки. Сердце начало колоть в приступе ревности, глаза защипало, а к горлу подступил ком. Пак из тех людей, у кого эмоции берут верх над здравым смыслом, поэтому в голове сменилась уже десятая мысль о возможном предназначении джихуновых покупок. Он не хотел думать, не хотел знать. Единственное, чего Чимину хотелось — это свернуться калачиком в углу собственной кровати и долго плакать. Он даже не понимал, почему ревнует, ведь Джихун — старый друг Юнги. И вообще, до его появления Чимин был уверен в гетеросексуальности Мина, так что же изменилось? Несмотря на все попытки успокоить себя, печаль и непонятная обида не отпускали Пака, поэтому он молча шёл рядом с Джихуном, опустив голову. — Юнги очень любит пасту, — Джихун резкой перемены чужого настроения не заметил. — Ну любил, по крайней мере… Надеюсь, он вкусно покушает и подобреет, а то у меня уже всё тело ломит на диване спать, — он вздохнул, потирая ноющую шею свободной рукой. На диване? Если бы между ними что-то было, то Джихун не спал бы на диване, верно? Сердце Чимина пропустило удар, а в глазах снова зажглась крошечная искра надежды. — Мы столько ещё должны наверстать, пока я здесь. Чимин расслышал в этой фразе ухмылку. Он ещё никогда так сильно не хотел стать глухим. Он ещё никогда так сильно не хотел ударить почти незнакомца, который ничего плохого ему не сделал. Пак ненавидел свою чувствительную натуру, но ничего не мог поделать с чувствами, которые уже переваливали через край. Подъезд стал его спасением и Чимин буквально взлетел по лестнице на третий этаж, оставляя позади удивлённого Джихуна. — Был рад повидаться, хённим, — соврал Чимин. — Хорошего вечера, — снова ложь. Последнее, чего ему хотелось, так это того, чтобы для Джихуна этот вечер прошёл так, как он задумал. Желание видеться с Юнги испарилось.***
Чимин [16:33]: Хён, прости, но мы не сможем встретиться сегодня. Юнги остановился посреди тротуара, перечитывая сообщение. Весь день его единственной мотивацией улыбаться и продолжать двигаться была вечерняя встреча с Чимином, но тут вдруг он её отменяет? Безусловно, у Пака могли быть весомые причины, поэтому никакой обиды Юнги не чувствовал, лишь небольшое разочарование. Юнги [16:34]: Ничего страшного. Что-то случилось? Мин двинулся с места, сверля взглядом экран телефона, в ожидании нового сообщения. Но ответа не последовало ни через час, ни через два. Юнги напрягся, но Чимина заваливать звонками и сообщениями не стал. Может быть, сделает это позже. День сегодня был странным, думал Юнги, и его мысли вновь подтвердились, стоило ступить на порог собственной квартиры. В ноздри ударил запах, который заставил живот напомнить о себе. Мин съел какой-то пончик на одной из перемен в универе, но этого не хватило, чтобы полноценно утолить голод. Неуверенными шагами он прошёл на кухню и застал пляшущего у плиты Джихуна с лопаткой в руке и завязанными в хвост волосами. Удивлению его не было предела, но эмоции Мин предпочёл не выдавать. Он ничего не сказал и скрылся за дверью комнаты, на что Джихун только закатил глаза. — Через 10 минут будет готово, — крикнул он вслед Юнги. — Твоя любимая паста в шпинатовом соусе. Приглашение Джихуна к столу Юнги неохотно, но принял. Он молча сел за стол, разглядывая содержимое тарелок, которое, на удивление, выглядело съедобно и, более того, аппетитно. В конце концов, с сожителем его разговаривать никто не заставлял, а пасту любимую Мин не ел уже пару лет. С величайшим удовольствием Юнги погрузил в рот вилку и начал разжёвывать макароны. Он не представлял, когда и с какой целью Джихун научился готовить, но получилось у него просто отменно. Заметив удовлетворение на лице друга, Ли самодовольно улыбнулся и подошёл к холодильнику, чтобы взять бутылку красного вина. Он уже вставил штопор в пробку и начал крутить, но убийственный взгляд Юнги заставил остановиться. — Ты не будешь пить алкоголь в моём доме, — вилка слишком громко стукнула по столу. — Почему? — Ты не помнишь, чем всё закончилось в последний раз? — напряжение росло, а аппетит уверенно пропадал. — Столько лет прошло, — чёрные брови Джихуна нахмурились. — И что? Это ничего не меняет. Я не хочу видеть тебя в нетрезвом состоянии, Джихун, — тон Юнги был слишком серьёзным, чтобы сметь ему перечить. Но Джихун смел. — Я считаю себя достаточно взрослым, чтобы самому решать, пить мне или нет. — Тогда ты также самостоятельно собираешь вещи и выметаешься отсюда, — Юнги резко встал и ушёл в комнату. Ругаться у него не было ни сил ни желания, поэтому он оставил эту ситуацию на совести Джихуна. Миново настроение, как и весь вечер в целом, было испорчено. Следующие пару часов Ли ему на глаза не попадался, в комнату не заходил, но периодически чем-то гремел на кухне, напоминая о своём присутствии. Чимин так и не ответил, что добило Юнги окончательно и, вдобавок, заставило волноваться. Он начал копаться в себе, раздумывать над тем, что в своей жизни делает не так. Около трёх часов Мин просидел, тупо глядя в одну точку на стене перед ним. В наушниках играла спокойная музыка, которая обычно помогала снять напряжение, но сейчас её волшебное действие притупилось. Плавная мелодия давила на мозг и вгоняла в бóльшую тоску. Юнги больше не мог выносить духоту и гнетущую атмосферу, ему нужно было проветриться. Он натянул толстовку с капюшоном на домашнюю футболку и удостоверился, что пачка сигарет по-прежнему в кармане. Не утруждая себя отчётами перед Джихуном, Юнги молча вышел из квартиры, игнорируя его вопросительные взгляды и сразу же наткнулся на другую пару заинтересованных глаз. — Привет, хён, — Чонгук привычно тушил окурок о мусоропровод. — Куда-то идёшь? — Да, хочу прогуляться, — Мин не стал задерживаться для разговора, сразу поспешил к лестнице, но опомнившись, остановился. — Ты не знаешь, где Чимин? — Дома. Ему было не хорошо, поэтому мы отправили его отдыхать, — Чонгук уловил чужое волнение и мягко улыбнулся. — С ним всё хорошо, не переживай. — Ладно, спасибо, Чонгук-и, — Юнги махнул ему рукой и сбежал вниз по лестнице. Чон тяжело вздохнул, глядя в спину друга и отпер дверь. — Может, ты всё-таки расскажешь, почему избегаешь Юнги? — Чонгук хмуро посмотрел на Чимина, который грел руки о чашку с горячим чаем, грустно опустив голову.***
Юнги не знал, куда себя деть: всё вокруг резко стало серым и таким чужим, что хотелось рвать на себе волосы. Все мысли в голове мешались и ничего связного он выдать не мог. Моральные проблемы превратились и в физический недуг: мигрень не давала Юнги покоя, мучила день и ночь, от чего жить становилось ещё тяжелее. Если бы Мину два месяца назад сказали, что ему будет так плохо из-за недостатка общения с каким-то человеком, то Юнги бы нагло рассмеялся в лицо этому дураку. Но сейчас он грустно вздыхал, глядя на строку уведомлений, которая пустовала уже длительное время. Не то чтобы он прям скучал по Чимину, ему было обидно, что тот пропал без объяснения причины. Хотя, это наглая ложь. Юнги скучал. И хотел бы он не знать, чем это вызвано, хотел бы сказать, что просто привык к постоянным сообщениям и общению, хотел бы… Конечно, Пак не пропал из миновой жизни совсем. Юнги писал ему, спрашивал, что случилось, но в ответ получал очень немногословные ответы и далеко не всегда. Чимин по-прежнему периодически появлялся у Тэхёна, но, сталкиваясь с Юнги, лишь бросал ему тихое «привет» и скрывался за дверью до того, как Мин успевал ему ответить. Они и в университетской столовой пересекались часто, поскольку за одним столом все сидели. Только, стоило Юнги поставить поднос с едой на стол, Чимин неловко улыбался и, кланяясь, удалялся. На расспросы Мина о состоянии Пака все, кроме Чонгука, плечами пожимали. Чон же недовольно качал головой, но ничего не говорил. Эта непонятная односторонняя игра продолжалась уже неделю и за это время Юнги прошёл три, всем известные, стадии: отрицание, гнев, принятие. Сначала он отрицал тот факт, что Пак Чимин его избегает и просто очень много переживал. Юнги думал, что что-то произошло и они обязательно поговорят попозже. Но это «попозже» никак не наступало и Юнги начал злиться. Его раздражал постоянный игнор и отсутствие объяснений, а Чимин не хотел идти на контакт как в жизни, так и в интернете. Всю ситуацию усугублял Ли Джихун, который постоянно стоял над душой и давил своим присутствием. Он всё никак не мог съехать и особых усилий для этого не прилагал. Последняя стадия — принятие — пришла довольно скоро, ибо долго злиться и обижаться Юнги не умел. В одну из их прошлых встреч Чимин завёл разговор о картине Сальвадора Дали. Юнги отчётливо помнил фразу, которую тогда произнёс Пак: «Всё течёт, всё меняется» и это заставило его задуматься. Действительно, ничего в этом мире не может длиться слишком долго, а уж тем более — бесконечно. По правде говоря, Юнги вообще в бесконечность не верит, потому что у всего должен быть и есть конец. Вот и их с Чимином дружбе пришёл конец. Может быть, слишком быстро и неожиданно, но так случилось и ничего не попишешь. Пак ясно дал понять, что с Мином больше ничего общего иметь не хочет. Юнги скоро вернётся к своему старому образу жизни и войдёт в колею. Он верит в это… хочет верить. С такими мыслями Юнги ложится спать уже который день подряд, слушая, как Джихун пыхтит над текстами новых песен за письменным столом. Когда Уджи молчит и не капает на мозги, то его даже можно терпеть, поэтому Юнги быстро засыпает. Он ужасно вымотался и морально и физически, но очень старался достаточно отдыхать, чтобы быстрее вернуться в строй. К сожалению, даже восьмичасовой сон в этом не помощник. Юнги просыпался ночью несколько раз, спал очень тревожно и на утро отдохнувшим себя совсем не чувствовал. Но, несмотря на всё своё нежелание, встал с постели, вытащил из-под Джихуна тетради и закинул в сумку. Ли заснул за столом, пока писал лирику и в памяти Юнги всплыли давно забытые воспоминания. Они часто засиживались в гостях друг у друга и писали тексты для совместных песен. Большинство из той писанины растерялось и давно забылось, по крайней мере Юнги так думал на протяжении долгого времени. Он никогда не слушал музыку, которую выпускал Уджи, кроме одного единственного раза. Тогда он выпустил песню с многообещающим названием «I love you without u» и первым, о чем подумал Юнги было: до чего же глупое название. Но потом он услышал текст. Текст, написанный ими двумя в девятом классе. Песня была о любви, которой противостояла ненависть. Конечно, Джихун внёс правки в текст, переделал его под свой стиль. И, если в их версии в конце любовь побеждает ненависть, то в версии Уджи — всё наоборот. После прослушивания Юнги умылся слезами и окончательно решил забыть о человеке, который когда-то был для него целым Миром. — Джихун, — позвал Мин, тыкая его в плечо. — Мм… — Пожалуйста, ложись на кровать, я ухожу уже, — Юнги примерно представлял, как себя чувствует джихунов позвоночник. — Мне удобно, — сонно пробормотал парень и потёрся щекой о тыльную сторону ладони. — Тебе на работу через три часа, ты ещё можешь нормально поспать. — Иди уже. Упрашивать его Юнги не собирался, только закатил глаза и продолжил собираться.***
Последнюю пару отменили и Юнги благодарил все высшие силы, в которые, конечно же, не верил. Он бы точно не выдержал ещё одну нудную полуторачасовую лекцию об инфраструктуре товарного рынка. Перед уходом одногруппница угостила Юнги мандарином и спросила о его самочувствии, ссылаясь на то, что в последнее время он совсем раскис. Юнги вежливо отмазался, но цитрус принял и даже, почти искренне, улыбнулся. Было приятно знать, что кто-то о нем беспокоится. Мин вышел из здания, пережёвывая сладкий фрукт и жмурясь от яркого солнца: погода на улице была просто замечательная. Юнги считал ступеньки под ногами, пока спускался по лестнице, но знакомый смех где-то вдалеке заставил поднять голову. Сердце упало. Былая радость не оставила даже следа — испарилась, будто её никогда и не было. По каменной дорожке к забору шагал весёлый Чимин и активно махал кому-то впереди. У бордюра была припаркована чёрная машина, а рядом с открытой дверью стоял Ёнбэ. Он обнял улыбчивого Пака и этой улыбкой можно было резать вены. По крайней мере, Юнги очень хотелось сделать что-то такое. Ему стало тяжело дышать: рёбра, ломаясь под натиском обиды, начали впиваться в лёгкие, а сердце словно пронзила остроконечная стрела. Ком встал в горле и давил на гланды, от чего даже глотать было невыносимо больно. Ревность — то чувство, которое Юнги ненавидит больше всего на свете. Он бы предпочёл совсем ничего не чувствовать, чем ревновать кого-то снова. Он мечтал о кнопке, которая выключает все эмоции, освобождает от этих бессмысленных страданий, но такой не было. Всё, что оставалось Юнги — это молча глотать слёзы, подавлять эмоции и смотреть. Просто смотреть, потому что сделать он ничего не мог. Юнги достал из кармана потрёпанную коробку, трясущимися руками извлёк из неё сигарету и сунул в рот. Стиснул зубы до того сильно, что бумажная трубка переломилась и пришлось поджигать другую. Он закрыл глаза, сильно сжал их, стараясь выкинуть из головы картинку счастливого Чимина с руками Ёнбэ на талии и быстро зашагал по дороге. Ему нужно было скорее уйти, чтобы больше никого не видеть. Никого не слышать. Юнги ненавидел это щемящее чувство в груди, ненавидел плакать от переизбытка чувств, ненавидел себя за то, что наступил на те же грабли. И сделать с этим ничего нельзя было, потому что проблема только в его голове. Он сами виноват, что влюбился. Влюбился и даже не заметил. Юнги нуждался в Чимине, в его солнечной улыбке и красивых глазах. Он скучал по Чимину так, как никогда не скучал ни по кому другому. И это было невыносимо. Почему Юнги раньше игнорировал свои чувства — одному Богу известно, но сейчас это значения не имело. Почему Чимин так резко изменил своё отношение уже тоже, в принципе, не важно. Юнги замечал странные взаимодействия Пака и Ёнбэ, поэтому их отношения не были бы для него большим шоком. Не были бы… если бы Чимин сам сказал. Блять. Кому он пытается соврать. Ему очень больно. Сердце уже несколько раз разбилось на множество частей, склеилось и разбилось вновь. Скоро оно сотрётся в пыль и будет сдуто попутным ветром. Может, хоть так Юнги станет легче. Сколько бы он не думал, понять всё не мог. Что случилось с Чимином? Почему он так быстро отказался от Юнги и что у него с Ёнбэ? Неужели они всё-таки встречаются? Чёрт бы побрал всё это. И этого соседа и этого проклятого соседского друга. Почему вообще нельзя выключить в голове такую опцию, как «влюбляться»? Тогда жизнь была бы легче и Юнги не пришлось бы снова проходить через это. Юнги было до слёз обидно, что Чимин так быстро про него забыл. Он переключился, словно по щелчку пальцев и, как показалось Мину, совсем об этом не жалел. Неужели он не скучал по Юнги? Тогда почему у Юнги на сердце будто кошки скребли? Это не правильно. Это не честно. Почему он игнорирует Юнги, заставляет копаться в себе и переживать, но при этом так весело смеётся и обнимается с кем-то другим. Мин не слепой: он замечал странное поведение Чимина, когда они были вдвоём. Пак краснел, заламывал пальцы, смущался. Или это его привычное состояние? Неужели его слова "Я так рад, что познакомился с тобой" ничего не значат? Неужели Юнги для него пустое место? Мин занимался самобичеванием весь вечер и даже не поел. Он бы накручивал себя и дальше, но с работы пришёл Джихун и всё сразу стало в разы хуже. — Юнги, ты ел? Я хотел доставку заказать, — Джихун говорил громко, чтобы Юнги смог услышать его из комнаты. — Будешь суши? Или курицу? Может пиццу? — ответа не последовало. Ли уже подумал, что дома сам, но зашёл в комнату. — Юнги ты чего? — Я не хочу ничего, — блондин сидел на кровати с ноутбуком на коленях, но взгляд его был стеклянным, словно он ничего не видел. — Брось, что случилось? — Джихун подошёл ближе, хотел сесть на кровать, но застыл, когда Юнги сверил его злобным взглядом. — Я уже сказал, что ничего не хочу, — грубо процедил парень. — Да что с тобой, блять, такое? — чтобы вывести Джихуна из себя, сильно стараться не нужно. — Какого чёрта я перед тобой бегаю как Золушка ебучая, кушать готовлю, убираю, продукты покупаю, а ты вечно чем-то недоволен! — на повышенных тонах, но всё ещё сдерживая себя, сказал Ли. — Я тебя просил об этом? Я тебя не приглашал, Джихун, ты сам приехал. — Но ты разрешил мне остаться! — Ты настоял на этом и я не мог выставить тебя за дверь, — Юнги уже и не пытался сдерживаться. Он убрал ноутбук с колен и встал, чтобы подойти к Джихуну. — Ты хоть подумал, каково мне? Думаешь мне легко было видеть тебя после того, что ты сделал? — Юнги, это было давно, тебе стоит уже забыть, — Джихун перешёл на крик. Атмосфера в комнате накалялась с каждой секундой, а напряжение росло в геометрической прогрессии. — Забыть?! Как я должен забыть то, что ты чуть не сожрал какого-то парня на моих глазах? Спасибо, что вы не трахались на виду у всех! — на глазах Юнги выступили слёзы и ему было откровенно наплевать на это. Он собирался высказать всё в лицо человеку, который доставил ему столько страданий. — У нас ничего не было, Юнги! Я был пьян и подавлен. — Я уже слышал всё это и мне всё ещё похуй, Джихун. Похуй настолько же, насколько было тебе, когда ты целовал какого-то незнакомца и лапал его член, глядя мне в глаза, хотя до этого говорил, что будешь любить меня до гроба, — лицо Джихуна стало нечитаемым, он больше не пыхтел от злости и не стремился перебить Юнги, чтобы оправдать себя. — Я всё помню. И никогда не забуду этот день. — Почему тебе не было все равно? — голос Ли стал тише. До этого момента, они ни разу не говорили на эту тему. — Ты же не ответил мне взаимностью. — Я пришёл, чтобы сказать, что люблю тебя, — наконец, слёзы потекли по щекам ручьями, встречаясь на подбородке и большими каплями падая на пол. — Юнги… я не… — Убирайся. — Юн… — Я не хочу тебя видеть, — Юнги отвернулся, вытирая лицо воротом футболки. — Собирай вещи и уходи. Не звони и не пиши мне больше никогда. Исчезни уже из моей жизни, чёрт тебя подери, — неразборчиво пробубнил Мин куда-то в свои ладони, но Джихун его прекрасно понял. Юнги медленно вернулся к кровати, залез с головой под одеяло. И начал тихо плакать.