Упал с кровати, наклеил пластырь.
Но не волнуйся,
Ты никогда не вспомнишь, а твоей голове слишком туманно.
Fall Out Boy — Disloyal Order of Water Buffaloes
Баффи медленно просыпалась, ее чувства лениво пробуждались от спячки. Первой ее мыслью было: почему комната вращается? У нее не могло быть похмелья. Она не тусовалась прошлой ночью, не ходила в «Бронзу». Что же такое она делала прошлой ночью? И тут она вспомнила. Она ничего не делала. Спайк делал. Парень-психопат приковал ее цепями и при мерцающем свете факелов признался в своей бессмертной любви к ней. Он даже предложил убить Друзиллу ради нее - и какой фантастически романтический жесть это был. Господи. Глаза все еще были слишком тяжелыми, чтобы открыть их, она потерла висок рукой, пытаясь успокоить странное ощущение покачивания и подступающую тошноту. Не понятно, как от удара электрошокером для скота она могла потерять сознание и ориентацию, если только этот обесцвеченный урод не подсунул ей еще и рогипнол. Она бы не удивилась. Тем не менее, несмотря на странное похмелье, пришло время для подъема и наведения красоты. Список дел на день был просто убийственным. Она не могла пропустить занятие по английской литературе в десять часов, и ей нужно было пойти на прием к врачу с мамой ближе к вечеру. И последнее, но самое насущное - решить, что делать с Донни и адской богиней, которая поставила ее сестру на первое место в своем черном списке. Она со стоном открыла глаза. Вау. Очень большое вау. Там, где она должна была видеть стены своей спальни в пастельных тонах, Баффи увидела панели из красного дерева и большое круглое окно. Какого хрена? Она резко села в постели и судорожно оглядела комнату. Все было абсолютно незнакомым, граничащим с инопланетным. Опустив взгляд, она увидела спящего шатена, который делил с ней постель. Его лицо было повернуто к ней, тело согнуто в позе «ложки». Моргнув, чтобы прояснить мысли, она присмотрелась к нему повнимательнее. Он был безумно знакомым, безумно и до ужаса знакомым: точеный подбородок, орлиный нос, острые, как бритва, скулы. Спайк. Его волосы были другими, каштановыми и вьющимися, но она мгновенно поняла - это он. И он был голый. По крайней мере, он был обнажен до того места, где простыня прикрывала его бедра. И… это было не самое худшее. Она тоже была голой. Если бы она проснулась рядом с отрезанной головой лошади, как в «Крестном отце», это было бы тревожно. Проснуться рядом с голым Спайком было уже в три раза хуже, чем «Тревожно». Как она могла недооценить глубину его порочности? Инстинктивно она отпрянула к стене, плотно обматывая простыни вокруг своего тела и используя ноги, чтобы оттолкнуться от него как можно дальше. Его глаза распахнулись; их ярко-голубой цвет не оставлял сомнений в том, что это действительно Спайк. Не то чтобы сомнения были с самого начала. Он потянулся к ней, с выражением абсолютного замешательства. Ее рука среагировала без всяких раздумий. Приложив всю силу, на которую она была способна, Баффи с приятным хрустом врезала кулаком ему в нос. Из носа Спайка хлынула струйка крови, а в ее руке вспыхнула острая боль. Не выпуская простыню, она соскочила с кровати и с грохотом упала на пол. Она сжала пострадавшую правую руку - ту самую, которой ударила его. Боль волной прокатилась по плечу. Истребительницы не испытывали такого, не от простого удара по носу. Она ошарашенно уставилась на свою руку. Неужели этот развратный маленький монстр сумел испортить и ее истребительские способности? Первым ее побуждением было поискать что-нибудь подходящее из одежды. Пока она осматривала комнату в поисках какой-нибудь вещи, Спайк выбрался из кровати позади нее. Казалось, он не обращал внимания на струйки крови, вытекающие из его носа и сбегающие по его груди; все его внимание было сосредоточено на ней. —Элизабет? — спросил он высоким и полным паники голосом. —Не подходи. Держись, бл..ь, подальше от меня. Как только я найду кусок дерева, ты тут же превратишься в пыль. Ее ноги запутались в том, что, по-видимому, было сброшенным выпускным платьем, лежащим на полу, и, поскольку оно едва ли проигрывало простыне в качестве «одежды», она надела его через голову. —Что случилось, Элизабет? — спросил он. Судя по всему, ему не было дела до своей наготы и до крови, обильно хлещущей из его носа. —Перестань называть меня так, урод. Отступая к двери, она дрожащими руками застегивала пуговицы на платье. Он последовал за ней, протягивая ей ладонь. —Только тронь меня, и я сломаю тебе руку, Спайк. —Боюсь, тебе снова нездоровиться, любимая. Ты называла меня Спайком, когда была больна. Разве ты не помнишь? —Что я помню, так это то, что ты свихнулся на мне и заковал в цепи в своем склепе. Это, очевидно, второй акт того маленького фрик-шоу, а это я, покидающая сцену. —Элизабет, прошу. У тебя жар! — он протянул руку, чтобы коснуться ее лба. Однако она оказалась быстрее и среагировала инстинктивно, схватила его за предплечье и резко вывернула руку назад. Другой рукой она потянулась вверх, чтобы сорвать с него нелепый каштановый парик. Ее пальцы, неосторожные от ярости, прочертили кровавую борозду вдоль его виска. Она сильно дернула за копну волос. Ничего. Очевидно, это был вовсе не парик, а какое-то заклинание, наложенное на него. Он подавил стон и отстранился от нее, заляпав при этом кровью ее платье. Стремясь убежать от него, она распахнула дверь комнаты и оказалась в узком коридоре. Когда на нее обрушился поток океанского воздуха, странное ощущение покачивания вдруг обрело смысл. Она находилась на каком-то судне. Как, черт возьми, Спайку удалось такое? Ее инстинкт «сражайся или беги» уже сработал на «беги», поэтому, увидев слева от себя открытое небо, она помчалась по коридору так быстро, как только могла. В проходе открылся вид на залитую солнцем палубу судна, ничего подобного она никогда не видела. Четыре большие мачты с раздувающимися парусами, как на пиратском корабле, занимали всю длину палубы. Значит, парусник. Очень большой, с дымовой трубой, по какой-то странной причине расположенной прямо посередине. Она бросилась в сторону, чтобы сориентироваться, понять, как далеко находится от берега, но ее надежды рухнули. Вода. Насколько хватало взгляда, ничего, кроме океана. Оглянувшись назад, она заметила, что начинает собираться небольшая толпа - все люди были одеты в однотипную старомодную одежду. Как будто она попала на тематический океанский круиз. Вместо безопасного варианта, вроде «Рози О’Доннеллс - круиз для всей семьи геев», она попала на «Люди, которые слишком серьезно относятся к Чарльзу Диккенсу». Они смотрели на нее ошеломленными и изучающими глазами. Босая, с волосами ниспадающими по спине, она не вписывалась в обстановку. Баффи сверкнула на них глазами в ответ и прижалась спиной к перилам палубы. Это сон. Это должно быть сон! Только вот пульсация в руке, которой она ударила Спайка, подсказывала ей, что это не совсем он. Значит, заклинание. Ему удалость перенести ее в Старомодную Страну с помощью какого-то заклинания. Все, что ей нужно было сделать, это… что? Уиллоу использовала контрзаклинания. Баффи наносила удары. Это были их амплуа, и они были очень хороши в них. Если «удары» не могут помочь ей выбраться из этой ситуации, то что же тогда? Даже если бы драка вдруг стала выходом из ситуации, ей бы все равно не повезло. Ее силе Истребительницы, похоже, пришел капут. —Мэм? — Робкий голос прорвался сквозь ее размышления. У него был очень сильный акцент, который, как ни странно, напомнил ей «Битлз». Она повернулась и увидела мальчика-подростка с копной черных волос, одетого в униформу, которая указывала на то, что он является частью персонала компании Старинных Морских Круизов. —Миссис Пратт, с вами все в порядке? —Кто миссис Пратт? — спросила она. —Мне позвать мистера Пратта? Вам нехорошо? —Нет. Я хочу видеть… — и кого же она, действительно, хотела видеть? Кого-нибудь из Саннидейла: Джайлза, Уиллоу, свою маму. В данный момент она была бы рада увидеть своего профессора истории. —Я хочу видеть капитана этого корабля, — произнесла она авторитетным голосом. По крайней мере ,она надеялась, что это прозвучало авторитетно. Мальчик лишь недоуменно посмотрел на нее. В этот момент на палубу выскочил Спайк. На нем были старомодные брюки и забрызганная кровью белая рубашка, которую он застегивал на бегу, из виска и носа все еще обильно текла кровь. Он не горел. Он стоял прямо на солнце и вел себя так, будто это было совершенно естественно. Как, во имя всего святого, Спайку удалось сотворить такую магию? —Элизабет, — сказал он. —Я же просила тебя не называть меня так. —Как мне тебя называть? — его голос захлебнулся в агонии. Господи, она не ударила его настолько сильно. —По имени. Нет, подожди. Я не хочу, чтобы ты меня как-нибудь называл. Я хочу, чтобы ты оставил меня, на хрен, в покое. Подросток посмотрел на Спайка, выражение его лица было вопросительным. Голос Спайка прозвучал решительно: —Пожалуйста, приведи доктора Крауднера. Не говоря больше ни слова, мальчик рванул по направлению к центру корабля. —Баффи, — выделил Спайк ее имя. —Пожалуйста, ты должна вернуться в нашу каюту. Ты нездорова. Небольшая толпа начала разрастаться, кроваво-красное знамя на рубашке Спайка привлекало их внимание, как маяк. Костюмированная публика держалась на вежливом расстоянии, поскольку они были воспитанными людьми и старались смотреть на автомобильные аварии только с приличного отдаления. —Я никуда с тобой не пойду, Спайк. Ты должен держаться от меня, черт возьми, подальше. Когда она посмотрела прямо ему в глаза, то была потрясена, увидев в них страдание. Она почувствовала такое странное головокружение, что ей пришлось отвернуться, просто чтобы проветрить голову. Ухватившись за поручень, она посмотрела вниз на бурлящее море под собой и на одно безумное мгновение подумала о том, чтобы прыгнуть - просто перелезть через перила и шагнуть вперед, сделать что-то, что угодно, лишь бы сбежать с этого странного корабля идиотов, на который она попала. Она зажмурила глаза. Ей просто нужно было отгородиться от скрипа и стонов деревянных брусьев судна, от вида истекающего кровью и слишком похожего на человека Спайка, от мальчика, звучащего в стиле «Битлз», и странных людей в одежде Диккенса. Ей нужно было отгородиться от всего этого и вернуться к своей жизни. —Элизабет, — раздался мягкий голос у нее за спиной. Она обернулась. —Если я еще раз услышу это имя, клянусь Богом… Перед ней стоял высокий темноволосый мужчина. Его добрые глаза неотрывно смотрели на нее. —Как бы вы хотели, чтобы я вас называл? —Баффи. Моя мама назвала меня Баффи. Кто вы? —Я доктор Краундер, — он шагнул к ней, протянув ладони. Это был безобидный жест, но он напомнил ей манеру обращения с диким животным… или сумасшедшей. —Я так понимаю, что вам нездоровится. —Я в порядке. Я просто… не там, где должна быть. —И где же вы должны быть? — доктор сделал еще один шаг по направлению к ней. Она сделала шаг назад, плотно прижавшись спиной к перилам. Он разговаривал с ней так, словно она была маленьким ребенком, и это начало ее не на шутку злить. —Я должна быть дома, в постели. В моей постели. В Саннидейле. А не на корабле с кучкой любителей костюмов. Это Спайк. Он это сделал. —Спайк? — доктор, казалось, был искренне обескуражен этим именем, или, возможно, был очень хорошим актером. —Спайк, — она указала на Спайка, стоявшего позади доктора с выражением глубокого отчаяния под слоем крови. —Ваш муж, мэм. Уильям. —Фриказоид не мой муж, — ей так сильно захотелось ударить что-нибудь, что она сжала кулак, несмотря на волну боли, прокатившуюся по ней. —Он что-то сделал: какое-то альтернативное измерение. Или что-то бредовое. —Бредовое? — доктор повернулся к Спайку и спросил: —Ваша жена страдала от бредовых приступов в прошлом? Баффи вмешалась прежде, чем Спайк успел ответить. —Не такого вида бредовое. Колдовской бред. Что-то, что делает его таким, что он может стоять на солнце. —Вы удивлены, что ваш муж может разгуливать под солнцем? — доктор сделал еще один «детский» шажок к ней. —Давайте вернемся в вашу комнату, Элиза… Баффи. Это было бы гораздо более приятным местом для продолжения нашего разговора, вы не находите? Она уже собиралась ответить язвительной репликой и поспорить с ним, как вдруг ей пришло в голову, что, если подумать, это действительно неплохая идея. Теперь, когда выброс адреналина схлынул, она почувствовала странную усталость. Кроме того, она точно ничего не добьется, продолжая психовать перед этой аудиторией потенциальных исполнителей рождественских колядок. —Окей, — сказала она, после чего бросила хмурый взгляд на Спайка, который стоял чуть позади доктора. —Но только вы и я. —Это было бы приемлемо в данный момент, — доктор повернулся к маленькой светловолосой женщине слева от него. —Джейн, будь добра, отведи мистера Пратта в нашу комнату и приведи его в порядок. Дайте мне несколько минут побыть наедине с миссис Пратт. Женщина кивнула и слабо улыбнулась Баффи, а затем подошла к Спайку и взяла его за руку. Баффи нахмурилась, заметив, что Спайк продолжает смотреть на нее, даже когда маленькая женщина согласилась увести его без возражений. Баффи оттолкнулась от поручня корабля, не обращая внимания на руку, предложенную ей доктором Крауднером. Доктор шагнул следом за ней. —Не мог бы ты проводить нас в каюту Праттов? — спросил доктор у молодого, выглядевшего испуганным члена команды, который с самого начала находился на палубе вместе с Баффи. Мальчик повел их через корму к центру корабля и по узкому проходу к ее комнате.
***
Уильям никогда не испытывал такой боли. Он страдал от невзгод, болезней, смерти, но никогда не переживал ничего подобного. Он представить себе не мог, что увидит свою Элизабет безумной и буйной, с выражением чистого отвращения на лице при каждом взгляде на него. Он ощущал ее потерю, как физическую боль. В оцепенении он последовал за женой доктора по коридору. Увидев его, испуганные пассажиры отскакивали, как капли дождя от оконного стекла. Он шел дальше, безучастно позволяя женщине вести себя, опустив голову и разбив сердце об пол. Он видел капли крови, стекающие уже не так обильно, как раньше. Он смутно осознавал, что вошел в каюту, которая была немного больше той, которую он делил с Элизабет. Жена доктора попросила его присесть, и он почувствовал, как она прижала к его носу прохладную влажную ткань. —Вот, положите голову на спинку стула. Просто откиньтесь назад, — успокаивающе сказала она. Комната начала расплываться и раскачиваться так, что он почувствовал себя крайне некомфортно. Он прикрыл глаза. Уильям ощутил, как она прикладывает к ране на виске что-то прохладное, а затем нечто жгучее. Он продолжал держать глаза закрытыми. Джейн Крауднер, мудрая женщина, какой она была, ничего не говорила. Что могло случиться с его Элизабет? Может, это какой-то остаточный эффект от травмы, полученной во время путешествия во времени? Может быть, ее болезнь прошлой ночью спровоцировала это? Он не знал причины, так как же он мог помочь ей в решении этой проблемы? Сейчас, когда первоначальный шок прошел, сейчас, когда он сидел, Уильям почувствовал боль от ран, которые нанесла ему его любимая жена. Они были ничем по сравнению с болью от разлуки с ней. Ему приходилось постоянно бороться с желанием бежать к ней, прорваться сквозь стены и препятствия и просто быть рядом. —Вот. Прижмите эту ткань к носу, Уильям, — жена доктора убрала смоченную ткань и заменила свежей. Он сделал то, что ему было сказано. —Постоянное давление. Вот в чем суть, — сказала она, тщательно подбирая слова. Через какое-то время, три минуты или тридцать - он не мог сказать- Уильям почувствовал, как она убирает ткань с его лица. —Уже лучше. Не лучше. Лучше не будет. Не раньше, чем он сможет обнять свою Элизабет. —Пожалуйста, успокойтесь. Ваша жена не может быть в более надежных руках, уверяю вас. Мой муж специализируется на женской истерии. Вам действительно повезло. Повезло? Уильям заставил себя открыть глаза. Перед ним стояла Джейн Крауднер с сочувствующим выражением лица. Она протягивала свежую белую рубашку. —У Чарльза руки немного длиннее, чем у вас, но думаю, что пока сойдет и эта. Я просто ускользну в коридор, пока вы переодеваетесь. Она не спрашивала, а утверждала. Благослови ее Господь. Думать и принимать решения сейчас было выше его сил. Как только она вышла, он машинально сменил свою забрызганную кровью рубашку на свежую. Теперь, когда он больше не истекал кровью, Уильям начал чувствовать, что стал гораздо более походить на самого себя. И снова потребность, жажда быть рядом с ней поднялась в нем с новой силой. Ему просто необходимо было увидеть ее своими глазами, даже если она будет оскорблять его. Застегнув свежую рубашку и чувствуя удивительную твердость в ногах, он вышел в коридор, где его ждала жена доктора. —Да, давайте пойдем и проверим вашу Элизабет, хорошо? — беззаботно предложила она, как будто в утренних событиях не было ничего необычного, как будто они собирались встретиться за завтраком. Она была доброй и хорошей женщиной, эта Джейн. Чем ближе он подходил к Элизабет, тем шире становились его шаги. Жене доктора пришлось потрудиться, чтобы не отстать от него. Когда Уильям взялся за ручку двери номер семнадцать, Джейн Крауднер с удивительной твердостью положила руку ему на плечо. —Давайте сначала… постучим, хорошо? — она улыбнулась Уильяму, прежде чем два раза резко стукнуть в дверь каюты. —Чарльз, Уильям и я здесь. Мы можем войти? —А, Джейн, — раздался из-за двери его голос, твердый и властный. —Почему бы тебе не войти, дорогая? Я бы хотел переговорить с Уильямом. Дверь приоткрылась ровно настолько, чтобы доктор Крауднер смог выскользнуть в коридор. Он посмотрел на жену долгим взглядом, и, казалось, между ними произошел некий безмолвный диалог. Она протянула руку и похлопала Уильяма по плечу. —Тогда я просто присмотрю за вашей женой. Прошу, не волнуйтесь, — она проскользнула в комнату и плотно закрыла за собой дверь. —Уильям, давайте пройдем в салон, — доктор Крауднер направился к небольшому читальному залу, расположенному в двух шагах от того места, где они стояли в коридоре. Через большие стеклянные окна комнаты было видно, что уютное помещение пустовало в этот ранний час. Уильям последовал за ним. —Мне нужно ее увидеть, — настойчиво произнес он. —О, увидите. Однако для нее будет лучше, если мы сначала поговорим. Доктор Крауднер плотно прикрыл за собой дверь салона и жестом указал на стулья с высокими спинками в углу. Уильям сел. —С Элизабет все в порядке? — выпалил Уильям. Хотя он знал, что это не так, и поэтому внес поправку. —С Элизабет все будет в порядке? Доктор одарил Уильяма уверенной улыбкой, которая подействовала на него успокаивающе. —Есть все основания надеяться, что ваша жена поправится. Скажите, Уильям, у вашей жены в прошлом не случалось ничего подобного? Случалось ли такое, что она принимала вас за другого мужчину? Что Уильям мог на это ответить? Что его жена пришла из будущего и что «Спайк», о котором она говорит, был другой, чудовищной версией его самого? Он посмотрел на доктора и потёр рукой висок, на мгновение забыв, что его недавно перевязали. —Уильям, чем больше я буду знать об Элизабет, тем лучше смогу ей помочь. Выбрав грань между правдой и ложью, Уильям сказал: —Когда-то моя жена была больна, и в то время у нее было что-то вроде бреда, но ничего подобного. —Я считаю, что для блага Элизабет нам следует откровенно поговорить о ее состоянии. Уильям, не хочу вас шокировать, но, — доктор положил руку на предплечье Уильяма, как бы успокаивая его, —ваша жена считает, что она совершенно из другого места и времени. Уильям чувствовал себя слишком ошеломленным, чтобы изображать удивление, поэтому он просто кивнул в ответ. —Истерия такого рода - явление редкое, но не неслыханное. К тому же это является моей специализацией. —Ваша жена упоминала об этом, — сказал Уильям, его голос звучал странно монотонно даже для его собственных ушей. —Я очень надеюсь, что с помощью лечения она сможет добиться больших успехов в восстановлении своего рассудка, хотя, конечно, корабль вряд ли является идеальным местом для такой терапии. —Когда я смогу ее увидеть? — спросил Уильям. —Она категорически не желает находиться в вашем обществе, Уильям. Однако, я чувствую, что это противоречит ее интересам и, конечно же, вашим. Давайте немножко подождем, прежде чем вы снова присоединитесь к ней, хорошо? Будет разумнее, если мы будем действовать осторожно на данном этапе. Уильям кивнул, чувствуя себя слишком растерянным, чтобы сделать что-то еще, кроме как согласится с медицинским специалистом. Доктор Крауднер ободряюще похлопал Уильяма по плечу. —Постарайтесь не волноваться. Знаете, при наличии терпения, наши жены могут добиться невероятных результатов. Например, моя Джейн. —Ваша жена страдала… истерией? —Ну, не истерией, но ее биография несколько тревожна. Однако, благодаря терпеливой работе и урокам красноречия, я смею утверждать, что никто из людей, встречавшихся мне, не был мудрее ее. Было очевидно, что Уильям не понял, о чем говорит доктор, поэтому тот наклонился и произнес заговорщицким тоном: —Моя жена родилась в Австралии. —Я бы никогда не догадался, — сказал Уильям, не уверенный в правильности реакции на такое признание. —Сначала давайте мы с вами позавтракаем. Ваша жена уже значительно успокоилась - Джейн продолжит присматривать за ней. Тем временем я хотел бы обсудить с вами курс лечения, к которому я желал бы приступить при первой же возможности. Сегодня днем, если она будет согласна. Старший мужчина положил руку на плечо Уильяма, выводя его их комнаты. —Я очень надеюсь, что ваша Элизабет удивит всех нас. —Возможно, приятным сюрпризом, — пробормотал Уильям. До сих пор у него щемило сердце от сюрпризов, которые принес этот день, и он не был уверен, сколько еще сюрпризов может выдержать его сердце.