***
Да.. Будь это какая-то сопливая игра в форме новэллы, по которым старший всегда рыдая плёл несуразные поэмы о главном герое, то, зуб даю, Тэрэ уже давно бы смеялся вне себя. Это было в нём, это осознание: "Черт, это что глюк?" — засело навечно. Ханбину стоило лишь повернуть голову в его сторону, раскинувшись взглядом на чужих глазах, как сердце начинало сжигать и разжигать со световой скоростью. Этот парень.. Этот трейни не давал покоя ни в чём. За обедами он садился за соседним столом напротив, совсем один, по-детски дразня парня свободным местом рядом с ним. —Эй, Тэрэ, давай поедим вместе? - спустя недели таких дразнилок наконец выдал Пак, будто именно этого младший и ждал.***
Они знали друг друга лишь косвенно, по рассказам общего друга—Джунхёна. Но из его уст льется лишь однотипное "забавные придурки", так что особой характеристики это не давало. Ханбин часто наблюдал за младшим после изнуряющих до глубины существования тренировок. Усталое красное лицо и отдышка, затем смешок Джунхёну в лицо: "—Ты знаешь что похож на пингвина, когда танцуешь", а тот ему криками с затруднённым дыханием скулит, что то вроде: "—Ким Тэрэ, а ты скоро порвешь себе рот, если будешь петь дальше и так широко его открывать.", и снова: "—Эй, наслаждайся пением самого ангела, пока не вылетел отсюда." Да, этот стёб, кажется, мог продолжаться вечно. А Тэрэ и сам бывало за старшим подглядывал, располагаясь за углом. Он, ночью, пока все спят чуткими мечтами, встаёт со скрипом с матраса и, в милой пижамке, топает на кухню. Там оказывается, этот негодяй подворовывал молочные коктейли и втихую возвращался в свою комнату как ни в чём не бывало. —У него тоже бессонница?-бурча себе под нос, шепчет парень с растрёпанными подушкой волосами. Вот так каждую полночь жертвовать итак до боли драгоценным сном—это правда безумие. —Тэрэ, чего не спишь, время не детское. - из-за угла мигает силуэт,—А, ты у нас любитель за личной жизнью подглядывать, да? —Если твоя личная жизнь заключается в том, что ты каждую полночь воруешь молочные коктейли с общего холодильника, то да, любитель. - уголок губы приподнялся, а сердце снова неуправляемо йокнуло. Глаза Пак Ханбина блестели яркими вселенными даже в диком полумраке и повисшей усталостью в воздухе. Они вселяли предательскую, но такую желанную надежду, что когда нибудь он услышит из его уст те же сладкие слова, о которых сейчас нехотя думает младший. Думать о Ханбине—его сонная зависимость, хотя, вполне возможно, что его сердце просто глюкнуло на восприятии такого сложного двоичного кода.***
Эти искорки в глазах уже начинали тошно приедаться в аорте. Стало слишком привычно видеть Тэрэ рядом. Его пушистые волосы, сияющие, словно бесконечные звезды, глаза, тихий уравновешенный голос—всё действительно начинало медленно, но верно сводить второго с ума. Концентрация на тренировках покидала тело при одном только появлении младшего в метре от него, а разум заполнялся непривычными мыслями. Когда он случаем ловил себя на этой мечтательности, сразу хотелось провалиться под землю. Кажется скоро крыша его совсем поедет, ведь он никогда не захочет признать, никогда не признает и не собирается признавать, что утоп в этом чувстве, безусловно, с головой полностью. Сегодняшний день, как всегда загруженный с самого утра до позднего вечера. Тэрэ обещал другу сходить в магазин после очередной долгой тренировки, да заодно проветриться, но Джунхён уснул буквально через две минуты как вышел со студии, обездвиженно засопев около кровати. Пришлось тащиться за коктейлями одному. На улице свежо и прохладно, уже совсем темно и тротуары освещали лишь гаслые существованием фонари, а под тихим светом слетались кучи каких-то мошек. Этот мелкий продуктовый магазинчик находился в нескольких минутах ходьбы от привычного всем трейни здания. В продуктовом было еще морознее, поэтому парень побыстрее взял, что ему надо, и, оплативши, отправился к выходу. Справа от звенящей двери послышались чьи-то крики, а приглушённый жёлтый свет от уличных фонарей стал сменяться на ярко розовый, иногда с вкрапинами зелёного. Приближаясь, наконец стал виден источник радостных криков—тёмноволосый человек, с пушистой, как одуванчик, макушкой, красно-алыми щеками и пальцами, устало-сонными глазами и лишь в одной явно не тёплой толстовке. —Ханбин, чего здесь делаешь в такое время. Я конечно знаю, что ты тот ещё сонный параноик, но не в одиннадцать же ночи играть на уличном автомате в пиксельную игру. —Ох, наш зануда Тэрэ, ещё и с моим любимым коктейлем в руках. Ты пришёл, чтобы забрать меня и напоить им? - плывя в улыбке выдаёт тот.—Автомат недавно установили, почему бы и не заиграться здесь до поздна, если в студии ничего меня уже не держит сегодня, верно? —Так это ты мои коктейли воруешь по ночам что-ли? Придурок, правда, тебе не жить. - лицо сменилось на смешливо-злое, когда старший начал искать отговорки, хотя тот всё своими глазами видел. —Эй тише, тише. Давай только без рукопашных, итак все тело ломит. - прикрывая руками лицо от медленно приближающегося Тэрэ, говорит парень. —Может сыграем вместе, в конпенсацию за твою молочку.. —И какая выгода мне с этого? - тихо ухмыльнулся младший, ну и шантажист из него. —На желание. Если выиграешь ты, то оно твоё, если наоборот—моё. - и тутже уверенность овладела его телом, за прошедший час он достаточно натренировался играть на этой штуке, а вот младший видит её в первый раз. —Ну, чёртов сын.. Воруешь ты, так ещё и соревноваться с тобой. - видимо, это означало согласие. Младший встал рядом, взявшись руками за красный рычаг и обозначив пальцами с каких кнопок ему начинать, а старший, мимолётно глянув на него, переключил игру на режим "for 2" и начал игру. Руки обоих бегали по автомату, в соревновании кто из них наберёт больше несчастных очков. Экран бешено менялся разноцветными кислотными цветами, заставляя в глазах слезы пойти рябью. Тут высветилось окно "GAME OVER" и автоматическим подсчётом очков игра обозначила победителем Тэрэ. Ханбин словил всплеск недоумения, действительно, до победы над этим мелким не хватило всего то два несчастных очка!! А затем опять начал оправдываться тем, что это автомат заглючил и вообще это он должен был выиграть, предрасположенность у него такая. Но снова сдался, Тэрэ не замечая его отговорок, встрял где то в своей уверенности и, кажется, ему даже думать над выигранным, может и не совсем честно, желанием не пришлось.***
В кухне теплее и уютнее, длинная пижама волокла по полу при ходьбе, а пригоушённый свет разве что полностью обнимал ресницы. Уже слишком поздно чтобы вести себя черезчур активно. Другие трейни давно дремлят в такое время, только изредка слышны чьи то шаги, которые сразу же утихают в покровах сна. И только этим двоим поуши влюблённым придуркам не спалось. —Так и какое твоё желание, угостить меня коктейлем, надеюсь? - конечно, но надеялся он совсем не на это. А как раз-таки на то, что он никогда не захочет признавать, вот чёрт. —Ханбин-а, думаю лучше будет пойти спать, сейчас я не уверен, что мыслю правильно. - так расслабленно, но опасливо говорит победитель, ему становилось в тотчас не по себе от этих дум, что крутило голову до красных щёк. —Скажи сейчас, покончим с этим сегодня. Ну же, я тоже безумно хочу спать и мне до ужаса страшно будет думать всю о своих же странных желаниях, - он выглядел так настороженно и беспокойно, что по груди плелось то самое чувство тревоги. Приятной? Нет, именно тревоги, такой, когда боишься всё испортить в пух и прах, когда всё лепечет буквально на тончайшей нити и сделать что-то неправильно вселяло в голову осознание конца. —Если что, ты простишь меня? - удовлетворительный кивок сделал своё дело, и тогда, возможно, стало не так страшно. Нечаянно резко взгляды их вновь неловко пересеклись, застоявшийся кухонный воздух щекотал ресницы, утешая горький бушующий страх внутри младшего. Ещё легче стало когда руки поплыли по плечам Бина, захватывая и сжимая красными пальцами почти слившеюся с кожей пижаму. Плечи его сплошь покрылись бешенными мурашками и сразу нежные ладони переползли на лицо. Большие пальцы гладили раскрасневшие от смущения и непонимания щёки, изредка залезая на нижнюю искусанную, бессонными как раз таки ночами, губу. Зрачки Ханбина расширяясь в темпе сердца разбежались стыдливым расстоянием от розовых губ до влюбленных глаз. Дыхание сбилось, кажется скоро наступит конец света или может быть перерождение мира? В голове полно мыслей, но где то на подсознательном уровне плавала одна и самая главная: "мы друг друга." Терпение на исходе. Потянувшись вперёд, рука наконец притянула чужое лицо, стыдливо смотрящее на него, и парень трепетно коснулся столь долго манящих губ старшего. Стало тепло и спокойно как никогда раньше. Стало не страшно, сердце забилось в размеренном темпе, будто снова с лёгкостью читает даже такие сложные двоичные коды. —Ты украл мой первый поцелуй и моё желание, негодяй! - это была та самая его стыдливая больная затея. —А ты крал мои коктейли на протяжении нескольких месяцев, не могу поверить, что ты обводил меня вокруг пальца столько времени.. - в ответ чуть вскрикивая шипит Ким. —Давай так скажем, я одалживал у тебя молочку, а не крал. Но я же не вор, могу отдать поцелуями и своим всегда рядом присутствием! - смеясь говорит парень. Кажется расстояние в пятнадцать сантиметров между их лицами уже не смущала так сильно. Ханбин бесстыдно увалился руками на плечо младшего и с улыбкой во все тридцать два начал шептать всякие приятности на ухо, щекотать, так, что тот краснеюще рассмеялся в ответ. —Ладно, ладно, я согласен, только не щекоти. - сквозь бесконечные смешки щебечет парень тому в шею,—Эй ну! Резкий неожиданный рывок и в помещении опять повисло некое чувство. Это не дискомфорт, не элементарность неловкости—это называлось так же, как то самое, что Ханбин никогда не желал осознавать. —Эй Тэрэ, ты влюблён в меня? - похоже на прямолинейность, но она слишком неуверенно не дотягивает, чтобы быть таковой. —Да, Ханбин-и, а что? - вообще, вопросом на вопрос отвечать не принято, но кого это будет волновать, когда буквально перед твоим сонным лицом стоял самый прекрасный и дотошно влюблённый парень. В такие моменты хотелось услышать только "я тоже" и наконец вместе с ним раствориться в слащавой другой реальности, где все действия и эмоции взаимны. —Знаешь, а я вот.. Я тоже влюблен в тебя. - щурясь в романтических междометиях шепчет старший. А затем, цепь легких, как пушинки, поцелуев из розового кварца по всему лицу. Это ли то чувствительно-благополучное успокоение, в котором они были так сильно утоплены? Однозначно да. Всё тело покрывалось мурашками и заливаллсь красным оттенком клубники. Желание спать, кажется, исчезло окончательно, его заменило другое—романтическое, которое дарили сейчас оба друг другу. —И как теперь рассказать об этом нашему Джунхёну? - в недоумении спрашивает младший. Он делился с ним почти всеми секретами, в особенности, если это касалось Ханбина. —Мне кажется, он догадается самостоятельно, - спокойно шепчет парень, периодами посмеиваясь с распухших губ уже его Тэрэ, которые одарены были, между прочим его частыми и жадными поцелуями.