Мидория ненавидел героев

      Урарака никого никогда не любила. Никогда не засматривалась на сверстников, никогда не целовала никого в щечку и не ходила на свидания, трепетно держась за ручки. С самого детского садика у нее была лишь одна любовь всей ее жизни. Деньги. Ох уж эти зеленые хрустящие бумажки, банкнотики и монеточки, циферки на банковском счете и выписанные чеки. Она мечтала о большом собственном доме, на собственном участке, с собственной баней, бассейном, холодильниками, полными всего чего пожелает ее душа, дорогими коврами, большой оснащенной всем чем только можно кухней с дорогими сервизами, которые не будут лежать на полках за стеклянной дверцей, а из которых она будет потчевать. Поэтому, трезво оценивая свою неспособность захапать себе богатого мужика, она решила пойти в геройство. Ее родители не очень ее понимали, но очень поддерживали, поэтому, снабдив дочь любовью, перцовым баллончиком и пакетиком клубничного молока, они с легкой душой отправили ее в ЮЭй. Урарака была счастлива.       Она сидела за партой и присматривалась к явно дорого-богатой сумочке своей новой одноклассницы (чисто ради интереса и референса на будущее) когда к ней подошел какой-то зеленоволосый парень. Он протянул ей руку и представился. Урарака смерила его взглядом, фальшиво улыбнулась и кивнула. Они обменялись именами и приветствиями. Изуку прищурился на секунду и тихо шепотом спросил: "Деньги?" И тут Урарака улыбнулась по-настоящему. Сидящая справа от нее девочка пискнула и отодвинулась. Очако схватила все еще протянутую руку Мидории и прошептала в ответ: "Деньги." Они кивнули друг другу и обменялись номерами.       Изука ненавидел героев. Но немного молчаливая новая одноклассница ему понравилась. Она же не хотела быть героем! Она хотела быть богатой. Это Изука вполне мог понять. И улыбка у нее была почти как у Шигараки. Его круг знакомств стал немного больше за это утро. На пути к своей парте он столкнулся с Бакуго. Тот оскалился и показал клыки. Изука приподнял бровь и положил руку на кобуру. Было приятно видеть знакомое лицо в стане врага, что не говори. Обменявшись любезностями ("Назовешь меня как в детстве — я тебе зубы выбью, усек?" — "Пальцем меня тронешь вне тренировок и я тебе руки прострелю") они разошлись в разные стороны и Мидория успешно уселся на свое место.       В его голове было много вопросов, жалоб и предложений, но самая главная мысль вопрошала "и что же мы будем делать?" Расписание, перечень учителей и прочую бурду, которую выдавали ученикам после подписания бумаг о неразглашении он уже передал Курогири. Допустим, тут его научат еще круче бить и калечить людей. Но он не хотел быть героем! Он же их ненавидел. С другой стороны вылетать из ЮЭй было бы как-то глупо. Эх, сложна жизнь юных маньяков и серийных убийц. По старой привычке он открыл одну из своих личных тетрадей и принялся что-то писать. Когда он еще был мальчиком-зайчиком и любил героев он записывал в эти тетради анализ героев. Он все еще продолжал это делать, просто теперь такие тетради сразу сдавались в виде отчетов Сенсею, который гладил Изуку по голове и говорил что тот хороший мальчик. Изука не рыпался и кивал каждый раз, сверкая белозубой улыбкой. Так вот, привычка что-то постоянно анализировать и писать никуда не делась, но не стал бы он работать так открыто? Не, не поймите его не правильно — он мог бы. Но та конкретная тетрадь, в которой он что-то черкал, была посвящена одному Делу. Обложка ее была абсолютно черной, со всех сторон, мягкой и приятной на ощупь. Тетрадь была новой — Изука купил ее не так давно. Дело было в том, что они с Шигараки поспорили на банановый милкшейк (Курогири запретил им спорить на деньги, хотя сам ставил постоянно, Изука так и не понял, правда, с кем и на что он спорил) что Изуку не сможет создать рабочую версию Тетради Смерти. Курогири пожалел о своем решении включить детям классику в секунду как обе пары глаз просто прилипли к экрану. Самому Курогири аниме показывал в свое время Сенсей, просто напросто кинув в того старым жестким диском на террабайт, заполненным медиа из до-причудного времени. Курогири тогда потратил несколько недель на один только просмотр всего. И то, были вещи, которые он до сих пор не досмотрел. Например ванпис. С появлением причуд его выход приостановили, но двадцать лет назад храбрый пират Монки Д Луффи снова вернулся на экраны. Курогири ужасался количеством времени, которое это аниме шло и идет до сих пор.       Так вот, показывать двум подросткам-злодеям с маниакальными идеями, которые могут убивать и действительно убивают людей аниме, в котором школьник убивает убийц было ошибкой. К сожалению полную и бесповоротную жопу всей этой ситуации Курогири осознал только тогда, когда эти два гения пожали руки и сказали ему разбить их спор.       Пока очередной учитель что-то там объяснял об конечно же такой важной и прекрасной профессии как прогеройство, Мидория рисовал на полях тетради пиктограммы. Все, которые мог вспомнить, надеясь, что хотя бы одна из них сработает и Изуку сможет договориться с появившимся из нее Ужасом о том чтобы превратить тетрадку в Тетрадь. Получалось как-то безрезультатно. К концу очередного урока ему уже начинало надоедать. Люди вокруг него начали куда-то идти. Он посмотрел на часы. А, обед. Он встал, убрал все с парты в рюкзак, достал свое банановое молоко (в коробке из-под клубничного конечно же, он же не хотел чтобы его тут же обнаружили) и пошел в кафетерий. Не забыв прихватить тетрадку с ручкой. Потому что нельзя бросать дело на полпути, иди к цели. Плюс Ультра или как оно там.       В любом случае, он пожевывал какую-то неплохую (даже вкусную) надо сказать еду, запивал все это молоком и думал. В голову ему пришла еще одна идея для вызова хтони. Он тут же открыл тетрадку и зарисовал получившийся призыв. И тут над его столом, за которым он сидел один, расположенным стратегически в тени каких-то искусственных растений, поднялось облако пара. Изука закашлялся и снял пистолет с предохранителя. Облако осело и напротив него оказался такой же непонимающий что происходит человек. Ну, не совсем человек. Во-первых, у него была птичья голова, во-вторых, простые люди пиктограммами не вызывались. Наверное. Проверить это пока у него не выходило.       Токоями не очень понимал что происходит. Вот он сидел в темном углу и спокойно пожирал нерожденных и убитых, запертых силами солнца и воды (сендвич с мясом и яйцом), а теперь он сидит за столом напротив вроде как своего одноклассника.       Краткий спойлер: Изуку и Токоями подружились. На почве желания призыва Шинигами. Правда, Токоями хотел призвать бога смерти просто чтобы побыть в его присутствии и насладиться аурой черноты и безнадеги,в то время как Изука просто хотел себе супер волшебную божественную тетрадку, но это мелочи. Изука все еще ненавидел героев, а Токоями хотел стать героем, но ради Дела он был готов закрыть на это глаза. Ровно до того момента как они с Токоями не найдут способа вызвать Шинигами. Или еще кого-нибудь. Потом он Токоями конечно же убьет. Обязательно.       Вечером довольный Шигараки громко издавал звуки трубочкой, через которую пил банановый милкшейк. Изуку с кислой рожей сидел рядом. Столько усилий просто чтобы его почти-готовая тетрадь сгорела. Наверное все же стоило сначала пробовать все на черновиках. Но Изуку поджимало время! Курогири погладил расстроенного ребенка по голове. Ребенок издал страдальческий вздох. Зато теперь его ничего не останавливало от убийства Токоями. Он ведь ненавидел героев!