Дрожь.

«Пётр Алексеевич умер.» эта новость поразила и придала боль маленькому Александру. А ведь несколько дней назад, Петр говорил что они поедут в Екатеринбург. Но болезнь отобрала жизнь императора и принесла много ущерба для всех. Не было приемника на царствование Российского государства, а кто бы что не предлагал-начинались споры. Сейчас, Шура сидит в своей комнате, освещённую тусклым светом свечи. На стенах появлялись разные рисунки от света, похожие на животных. Из-за двери были слышны разговоры о наследнике. Кудрявый юноша смотрел в одну точку, не меняя положение. Его серые глаза, без того бездонные стали уже почти неживыми. Взгляд будто бы застыл вместе с мальчиком. Он заметно побледнел, и весь вечер просидел в комнате. Сколько прошло часов? Романов потерял счет времени, да и это уже ничего не решает. Дорогой ему человек, который был рядом с ним в любое время, привозивший разное заморское диво больше нет. И не будет. Маленькие, худые пальцы Саши сжимали кусочек одеяла и перебирали его. На ткани можно было увидеть пятна от слёз. Они скатывались по щекам Александра, сверкая как кристаллы даже от небольшого количества света в комнате.

"Можешь ты мне дать ответ,

Почему весь белый свет

Обозлился на меня?..

На меня.." Маленький Парадиз перебирал в голове разные хорошие моменты с его отцом. Шура приподнимал уголки губ, стараясь хоть немного улыбнуться. По телу шла дрожь. «Почему так вышло? Его совсем нельзя было вылечить? Папа.. прости, если это было из-за меня...» именно такие мысли приходили в голову к Романову. —«Я настолько ужасен? Меня все ненавидят.. Я принес беды Архангельску и Михаилу Юрьевичу.. Для чего родился я?..»—Он, и без того заплаканный, ревел ещё больше. —«Может, если я родился в другом месте, все было бы хорошо?..»—Спросил себя Шура. Красные от слёз глаза уже болели, не давая нормально моргать. Шмыгая носом и утирая слезинки с лица, Саша потянулся бледной, как снег, рукой к прикроватному столику и взял книжку подаренную Петром, когда тот был во Франции. Перелистывая страницы книги, Александр внимательно рассматривал иллюстрации к ним. На одной были солдатики, на другой-пушки и другие оружия, на некоторых рисунках были судна. Шуре стало более лучше, а на душе теплее. —«Саша.. »— Голос прорвал тишину. В комнату Питера ворвался свет. Шура отклекся от книги и перевел взгляд на проем двери. Московский, собственной персоной. Москва начал приближаться к кровати столицы и присел рядом с ним. —«Александр Петрович, чего это Вы не спите? Поздно уже. Или, не можете заснуть?»— Сказал Михаил и поглядел в заплаканные глаза Санкт-Петербурга. —« Кхм.. Больно за Петра? Понимаешь ли, Сашенька, он человек. А ты город, а города не могут умереть. Ты переживёшь ещё многое и надо это принять. » Выдохнул Москва. Саша молчал. У него был комок в горле, он совершенно ничего не мог сказать. Слёзы побежали из уголков глаз. Юноша мгновением напал в объятия Михаила и заревел. —«М..Михаил Юрьевич.. Михаил...»—пытался с заиканием выговорить через слёзы Романов. —«Тише, тише.. Все нормально..»—Гладя по голове ребёнка, закапываясь в его кудри сказал Московский. —« Почему в таком раннем возрасте?? Почему именно Я?? С ним я чувствовал себя лучше, а сейчас.. меня все ненавидят!.. С моим появлением я принес столько хлопот.. Я настолько ужасный??... »- через силу выкрикнул Шура ещё больше заревев. —«почему. Почему.. ПОЧЕМУ??....» Кричал с болью Саша, закапываясь лицом в грудь Миши.

"Хочешь солнце вместо лампы?

Хочешь, за окошком Альпы?

Хочешь, я отдам все песни?" Холодные руки Москвы проводили по спине мальчика и иногда мягко постукивали, мол, "тише, хорошо все". Убрав руку со спины, Московский приподнял лицо Санкт-Петербурга. —«Золотце.. Все хорошо, я с тобой. Никто тебя не ненавидит, просто.. совсем маленькие проблемы. А Архангельск придумал себе обиды на тебя...»—Прошептал на ушко Романову Михаил. Миша нежно поцеловал мальчика в лоб и обнял. Вспомнив те моменты, когда Петр был жив, Москва вспомнил песню которую пел Петр Алексеевич Саше. Положив Питера на периновые подушки, Московский начал петь колыбельную. Шура потихоньку закрывал глаза и в конце-концов заснул. Михаил накрыл столицу одеялом и прилёг рядом с ним.