Чёрные, Зелёные и Красные

После родов – Глава 82 Джослин плакала. Снова. Не то чтобы Лайонела Стронга это волновало. Как и его дочь. Десница все еще не оправился от потери одной из своих дочерей, это было ясно как божий день. У него были темные круги под глазами, и хотя раньше он всегда был чисто выбрит и опрятен, теперь он мог похвастаться клочковатой бородой, а на его камзоле было по крайней мере одно пятно. Он посмотрел вниз, на малышек. Я почти не сомневаюсь, что Сера сообщила ему, как именно будут называть Алиссу все, кроме Визериса. Я знала это, потому что он был на грани слез. Я никогда по-настоящему хорошо не знала Лайонела. Он был десницей моего отца, продвинулся на это место с поста мастера над законами после того, как Отто, наконец, покинул Королевскую Гавань. Даже будучи мастером над законами, он был тихим человеком, из тех, кто занимается своей работой и не раскачивает лодку. Я знала, что его раздражало поведение Деймона, так же как знала и то, что он был полностью за то, чтобы казнить его после нападения на меня. Он человек Визериса. Он послал ко мне своих дочерей, чтобы показать мне это. Его дружба с Корлисом завязалась так легко именно потому, что он знал, что Корлис кровно заинтересован в выполнении желаний Визериса. "Ваша светлость были очень добры к моей семье", - сказал он, и его голос был хриплым от эмоций. Затем он откашлялся и встретился со мной взглядом. Как и его сын, он был красивым мужчиной, хотя к этому моменту его внешность начала меняться из-за возраста. Хотя я не была уверена, что мне стоит комментировать чей-либо внешний вид, учитывая, что в данный момент я одета в ночную рубашку и встаю с кровати только для того, чтобы сходить в туалет. Восстановление после родов было медленным, болезненным и иногда слегка унизительным процессом. "Скоро маленькая Элис станет достаточно большой для того, чтобы выжить вне инкубатора", - с энтузиазмом сообщила Сера, сидевшая рядом со мной. Он улыбнулся, видя счастье своей дочери, но это выражение на лице быстро сменилось болью. Сера, скорее всего, никогда не родит собственных детей. То, что она объявила себя главным защитником малышек, не должно было стать для меня неожиданностью, но стало. Она была полна решимости любить их так, как, по ее мнению, любила бы Элис. Поскольку она не сможет любить собственных детей. "Король уже едва сдерживает себя", - отметил он. "Хотя, я полагаю, Харвин тоже. Я подумал было, что сиру Лейнору придется сдерживать его силой из-за того, как настойчиво он добивался своего ". Ладно, что там задумал Харвин? Он должен бы уже знать, что к настоящему времени нет никаких шансов на роман между нами, так в чём дело? Я отбросила беспокойство в сторону. В голосе Лайонела не было ни капли волнения. "Я прошу прощения, но комната не настолько велика, чтобы вместить Лариса, Харвина, Серу и вас одновременно". Она была вполне себе достаточно велика, и я думаю, Лайонел знает это. Правда состоит в том, что я не могу стерпеть присутствие всех четырёх Стронгов сразу. "Я пришлю их к вам, а потом Сера расскажет мне, как прошел ее день", - сказал десница. Он бросил последний взгляд на малышек, поклонился и ушел. Сера слегка улыбнулась мне, выходя вслед за своим отцом. Он почти не общался с близнецами, пока они были моими дамами. Казалось, смерть Элис побудила его стать гораздо более внимательным отцом. Однако у меня не было времени размышлять о деснице, потому что мгновение спустя Харвин и Ларис вошли. Харвин выглядел почти так же, как и его отец, красивое лицо было искажено горем, ощущением потери. Они с близнецами всегда были близки, по крайней мере, это то, что я поняла по многочисленным историям Серы и Элис. Ларис выглядел таким же собранным, как всегда, умные карие глаза рассмотрели каждую деталь комнаты, меня и инкубатор, прежде чем снова остановиться на мне. "Ваша светлость, Сера рассказала нам о ваших намерениях относительно юной Алиссы", - сказал он, когда Харвин ненадолго замолчал. Мне показалось, что он выглядел немного неуверенно из-за этого, ведь Харвин обычно был самым активным и громким из братьев. Это было непохоже на Лариса - взять инициативу в разговоре на себя. "Это один из способов почтить ее память. Этого недостаточно, но это лишь начало", - сказала я, и Харвин кивнул, его лицо исказила гримаса. "Я надеюсь, что вы сможете ещё не раз увидеть их обоих, как только она покинет инкубатор". "О да, действительно. Мы можем часто навещать их ... если ваша светлость пожелает", - произнёс Харвин, к нему вернулось что-то от прежнего обаяния и энтузиазма. Затем лицо снова потемнело. "Элис бы тоже хотела этого". "Я приношу извинения, ваша светлость, Харвин плохо воспринял смерть нашей сестры", - сказал Ларис, и я увидела, как крепко сжались кулаки Харвина. "А тебе, кажется, все равно! Наша сестра умерла!" Я вздрогнула, когда он повысил голос. "Наша сестра умерла, потому что кто-то хотел убить принцессу!" "Мне не все равно", - тихо сказал он. "Я найду того, кто ее убил, Харвин". "Хм, никогда не понимал, почему они тебя так любили. Знаешь, они набили мне сапоги конским навозом, когда узнали, что я назвал тебя хромым в присутствии ее светлости", - пробормотал Харвин. Ларис откинулся на спинку стула с таким видом, словно кто-то только что ударил его. "И все же тебе, кажется, было все равно, когда Элис умерла!" "Я не..." - начал он, но Харвин уже продолжал. "Ваша светлость!" Его заявление заставило меня удивленно обернуться к нему. "Клянусь вам, я найду того, кто это сделал. Она умерла за вас, я не растрачу впустую эту преданность. Я ваш человек с этого дня и до конца моих дней ". "Это очень мило с твоей стороны, Харвин", - сказала я. "Но основная, признанная большинством теория гласит, что жизнь Элис унес дорнийский яд". "Торговец, который нанял убийц Отто, совершенно ясно дал понять, что он был дорнийским агентом в городе", - сказал Ларис хриплым голосом. "Я допрашивал его лично". "Может быть, дорнийцы и убили Отто, но я не верю, что они пытались убить ее светлость", - проворчал старший из Стронгов, заставив меня приподнять бровь, а Лариса странно посмотреть на него. Харвин не обладал прежде способностью критического мышления. Достаточно ли было времени проведённого в городской страже, чтобы, наконец, научиться кое-чему? Или кто-то снабдил его этой информацией? "Я признаю, что торговец не был откровенен, когда в разговоре дело дошло до яда", - сказал Ларис, возвращая меня в настоящее. "Но я слышал, расследование все еще продолжается?" "Несколько слуг покинули замок после турнира. Джоффри усердно работает, выслеживая их", - сказала я ему, и Ларис улыбнулся, а вот Харвин насмешливо фыркнул. "Слизняк, который повсюду следует за сиром Лейнором?" - спросил Харвин, и в его голосе проявилось невольное уважение, когда он упомянул Лейнора. Очевидно, тот поединок немного возвысил его в глазах Харвина, прошли те времена, когда он оскорблял его при каждом удобном случае. "Сир Джоффри - муж Лейны Веларион. Добрый брат принцессы", - ледяным тоном сказал Ларис. "Он далеко продвинулся за последний год или около того, не так ли? От второго сына до мужа всадницы на драконе, отца всадника на драконе и ответственного за большую часть домашнего хозяйства нашей принцессы. " Он говорит почти как... конечно, нет, это же невозможно? Его карие глаза встретились с моими, и на мгновение я увидела там искру удивления. "О! Я и забыл об этом", - воскликнул Харвин, прерывая нашу с Ларисом игру в гляделки. "Грибок рассказал тогда несколько действительно забавных шуток о свадьбе после того, как мы получили новости". "Вот к такому типу людей относится мой брат, ваша светлость, он узнает новости от придворного дурака", - усмехнулся Ларис, заставив Харвина напрячься, а его глаза опасно сверкнуть. "Или точнее узнавал". "Гриб был склонен добавлять в свои шутки такие детали, которые ни один порядочный человек не нашел бы смешными", - сказала я, и голова Лариса повернулась ко мне. "Должна признать, я не слышала его шуток о моем добром брате. Может быть, ты потрудишься просветить меня, Харвин?" Харвин покраснел от смущения и заерзал на своем стуле, но я больше наблюдала за Ларисом. Он выглядел почти что сердитым, и, держу пари, я права о том, почему. Казалось, Лейнор был прав насчет ... ухаживания, без сомнения, он будет мягко говоря не в восторге от этого. "Он подразумевал, что слухи, которые Деймон распространял о вас и леди Лейне, были правдой". Гнев поразил меня, как удар под дых. Никто им не поверил, даже Алисента не потрудилась сколько-нибудь серьезно заняться их распространением. Я уверена, что Гриб уцепился за них только потому, что он был мерзким маленьким засранцем, которому нравилось раздувать сплетни о любом необычном ребенке. "В его истории также подразумевалось, что сир Веларион - ничего не подозревающий идиот, слепой даже в отношении предполагаемых наклонностей сира Лейнора ". "Не могу представить, чтобы мой отец мирился с этим", - сказала я, пытаясь сохранять спокойствие. Если Ларис убил Грибка… что ж, я явно задолжала ему хотя бы несколько цветов. "Вы, принцесса, хорошо понимаете, как и я, что любой здравомыслящий человек счел бы истории Гриба отвратительными", - сказал Ларис. "Но он никогда не отпускал подобные шутки в присутствии короля". "Плохо говорить плохо о мертвых, но я не могу найти в себе сил думать что то хорошее о Грибке", - сказала я. Харвин задумчиво кивнул. "Он также рассказывал всем, что вы переспали с сиром Веларионом после вашего возвращения из Долины. Он сказал всем, что сир Лейнор не спит с вами именно потому, что вы не позволили ему завоевать этого мужчину. Или, может быть потому, что вы украли его ... " - сказал Харвин. Ларис сжал челюсти и кивнул. Без сомнения, он выполнял приказ Алисенты, когда придумывал это. Будь проклято воображение Алисенты Хайтауэр. "Он думает,… думал, что любой человек, не вполне здоровый, является подходящей мишенью для насмешек", - сказал он, заставив Харвина фыркнуть, а мои брови взлететь вверх. Ты убил его за то, что он оскорбил тебя, Ларис, или за то, что он оскорбил Джоффри? Теперь я уверена, что ты человек Алисенты. Я никогда не видела, чтобы даже Лейнор так реагировал при упоминании имени Джоффри. Вопрос в том, дала ли я понять, что знаю? "Простите меня, Ларис, Харвин, но я устала. Роды весьма утомили меня. Хотя я благодарю вас за ваш визит, всегда приятно увидеть друзей ". Они оба быстро кивнули и откланялись, видя, что их отсылают. Ларис ушел с задумчивым выражением лица, но я не могу понять, знает ли он, что я знаю или нет. Было трудно сдержаться и не позвать Джоффри сразу же. Я должна была бы чувствовать себя победителем, триумфатором, но все, что я чувствовала, - это глубокое беспокойство. Мы часто шутили, что агент Алисенты является "другом" Джоффри, но ... Ларис не смог сдержать свою реакцию. Если я права, он убил Грибка не для того, чтобы стать агентом Алисенты, а потому, что тот слишком много раз оскорблял Джоффри. Это говорит об одержимости. Итак, я ждала, притворяясь спящей, пока не убедилась, что все Стронги уж точно ушли, а затем я вызвала Джоффри, Лейну и Лейнора. Они сразу сосредоточили на мне всё своё внимание, Лейнор чуть не споткнулся о собственные ноги, когда входил. "С малышками все в порядке?" Спросил он, приходя в себя. "С ними все в порядке, но есть еще один вопрос, который я хотела обсудить". Он вздохнул с облегчением и опустился на стул рядом с кроватью. Его сестра и его возлюбленный прибыли несколько мгновений спустя, неся на руках радостного Люцериса. Малыша положили на колени Джоффри, а Лейна взгромоздилась на кровать. "Я знаю, кто твой друг". Это, безусловно, привлекло их внимание. Особенно Джоффри. Он сходил с ума, пытаясь выяснить, кто именно является правой рукой Алисенты, и то, что я обнаружила это совершенно случайно во время визита друзей, привело бы его в некоторое отчаяние. "И это хуже, чем мы думали". "Кто же?" - спросил Лейнор, положив руку на бедро, туда, где в обычной ситуации должен был быть его клинок. Никаких мечей в родильной палате, это было правило номер два после мытья рук в специально предусмотренном тазу. "Ларис Стронг". После этого воцарилась тишина, а затем Лейнор нервно усмехнулся. "Это не смешно, Рейнира", - сказал он, когда никто больше ничего не сказал. Лейна наблюдала за мной задумчиво, а Джоффри смотрел на затылок Люцериса. Я практически видела, как в его голове вращаются шестеренки. "Всё явно хуже, чем мы думали", - сказала я, и Лейнор застонал. "С его стороны это нечто большее, чем дружба. Я бы сказала, что это граничит с одержимостью". Лейнор был охвачен возмущением, шоком и смятением. Глаза Джоффри наконец оторвались от головы сына и встретились с моими. "Ты уверена?" спросил он. Лейна положила руку мне на ногу и слегка сжала, давая понять, что она со мной. "Он был очень зол из-за историй, которые Гриб рассказывал о тебе. Очень зол, когда его брат намекнул, что ты ничего не стоишь. Он был почти что горд, когда описывал твой политический взлет ..." "Итак, один из моих людей, должно быть, когда то оказался в его руках. Он рассказал обо мне, и я привлек его внимание. Он убил Грибка, чтобы стать моим соперником на этом поле", - его губы скривились. "Он убил Отто". "Я бы так далеко не заходила!" - сказала Лейна. "Алисента, конечно, не стала бы убивать собственного отца." "Они боролись за власть внутри своей фракции. Алисента была на грани потери всего... Он убил Грибка, о, пекло, это ведь он допрашивал убийц Отто. Он допрашивал и торговца ". Мои размышления вслух заставили брата и сестру Веларионов побледнеть из-за подразумеваемых последствий. Случайно ли Ларис убил свою сестру? "Итак, он развязал войну с Дорном", - сказал Джоффри. Затем он улыбнулся, что заставило мои брови удивленно приподняться. Очевидно, я была не единственной, потому что мгновение спустя он покраснел из-за внимания, которое привлек к себе с нашей стороны. "Теперь я знаю, кто он. Теперь у нас будет равный бой".