Айленд

Сонхун спрыгивает на гравий вперемешку с землёй. Камни хрустят под толстой подошвой, а грязь тут же пачкает её наполовину. Нужно сказать, что одна из самых неприятных партий таких вылазок заключается в том, что потом отмыть одежду и себя от пыли, грязи и прочих нечистот адски сложно. А отмывать нужно, потому что в Айленде такого нет. В Айленде плитка хромированная, растения воздушные, которые растут без почвы, потому что та вся осталась зараженной. Когда-то, когда ещё и Сонхуна не было, на планете Земля случилась катастрофа всемирного масштаба, которая привела к тому, что люди начали мутировать в странных существ и тварей. Некоторые из них могли убивать себе подобных, некоторые уподоблялись животным и теряли разум, некоторые просто настолько мутировали, что на них было невозможно смотреть. Человечество было на грани вымирания, а люди, которые избежали мутации, хотели обезопасить себя от чудовищ и растить детей чистой расой. Мутация, даже самая маленькая, такая как вертикальные зрачки, рога, обильное количество меха, дополнительная пара органов — пугала, и таких людей уже считали вторым сортом. Те, кто хотел обезопасить себя от мутантов и продолжить размножаться чистой людской расой, решили создать резервацию, в которой будут все условия для нормальной жизни, без летающего в воздухе мутированного гена. Так и получился Айденд, огромное сохранение, которое выглядело как бесконечный купол из стекла и хрома. Это была полностью закрытая территория, которую надёжно охраняли. Вода и воздух, попадающие под купол, тщательно фильтровались и проходили множество стадий химического очищения, ведь мутирующий ген был практически везде. В центре города Айленда было огромное золотое яйцо, которое называли «Хранилищем», где береглась еда и необходимые для нормальной жизни продукты. Всё это было выращено искусственно с помощью новых технологий, поэтому Айленд становился практически полностью независимым городом от остальной територии и шанс заражения был минимальным. Всё, как и хотели «чистые» люди: автономно, без мутантов и злополучного гена. Живущие в Айленде приравнивались чуть ли не до божеств, а сам Айленд стал раем на планете Земля, где есть все условия для безопасной жизни. Всё, что было за периметром Айленда называли Граунд или просто «земля». Там жили монстры-мутанты. На земле творилась полная анархия, разрушенные города населяли оборванцы, убийцы, бездомные, просто неудачники жизни и все они были мутантами. Условия для жизни там были просто отвратительные, единственным плюсом земли была разнообразная фауна и флора, которые и помогали выживать мутантам. Конечно, попасть коренному жителю Айленда, такому как Сонхун, за пределы Айленда было практически невозможно. Обычные люди не могли выходить в Граунд, а все те кто имел специальное удостоверение, проверялись очень серьёзно и тщательно, как при выходе, так и, тем более, по возвращению из Граунда. Хоть Пак и был весьма крутой шишкой в связи с тем, что его прадед один из основателей Айленда, а отец действующий чиновник, но даже у него не было права выходить за пределы города легально. Поэтому оставался только нелегальный способ. Какой бы не была совершенной задумка, всегда найдётся хоть и маленький, но изъян. В Айленде тоже такие были. Выйти из города было возможно через вытяжки, которые были на каждом шагу белого, чистого, светлого города. Помимо воды, воздух — это единственное, что Айленду было необходимо брать из Граунда. Он тянулся извне, фильтруясь многостадийно, и попадая в город самым чистым и безопасным. Айленд стоял на огромной бетонной «подушке», в которой были спрятаны лаборатории и расположены машины и системы, позволяющие городу существовать, а так же хранилась масса высокотехнологического оружия. Из этой «подушки» и выходили большие туннели, по которым тянули воздух и сливали сток, ведь все отходы Айленда, очевидно, выбрасывались в Граунд. Сонхун выведал у парней, которые часто делали вылазки из Айленда в Граунд, где можно безопасно пройти и быть не замеченным и они за щедрое вознаграждение радо показали лазейку. Он не знает до конца зачем шёл впервые. Возможно, подростковый бунт, жажда приключений, желание увидеть что-то новое, запрещённое. Не было точной цели, зато он знает зачем идёт на опасные земли сейчас. В лёгкие сразу попадает воздух Граунда. Он не такой, как в Айленде. В Айленде он кондиционированный, практически даже незаметный, в Граунде же с первым вдохом ты ощущаешь разницу. Хоть большинство предприятий и остановило свою деятельность уже очень давно, но некоторые основные все ещё работают на пользу жителям земли и это влияет на качество воздуха. После больших катастроф биосфера очень пострадала, упало качество воздуха, воды и грунта, но с постепенным восстановлением некоторые растения вернулись в привычную форму, а мутированные так и вообще могли заполнять собой целые города. Всё-таки в Граунде было далеко не идеально, но атмосфера ощущалась по-другому. Живой, не искусственной. Паку нравилось это чувство. Он выходит обычно с рюкзаком, в котором был запас воды на день, кое-какая еда, мелкое оружие и много подарков. Он носил их тому, к кому и держал путь. В Граунде не было так опасно как им рассказывают в Айленде. Детей с детсада учат, что земля это сборище преступников, монстров, которые потеряли разум и хотят лишь съесть людскую плоть, выращивая в чистых сердцах ненависть к отличающимся от них существам. Сонхун рос именно с этой закалкой, но впервые попав сюда он изменил своё мнение. И меняет до сих пор. Мутанты они были… не такие дикие? Да, некоторые из них выглядели откровенно говоря пугающе и от обычного человека в них ничего и не было, но большинство имели способность к здравому мышлению, а некоторые были более милые и приятные, чем большинство людей города. Сонхун за уже большое количество своих вылазок убедился, что мутанты, какими бы нетипичными чертами не обладали, но оставались простыми людьми. Он успел даже подружиться с некоторыми мутантами, познакомиться с их ритмом жизни и понять, что это просто люди, которые не виновны в том, что они имеют шерсть по всему телу, дополнительную пару глаз или рук, или странный цвет кожи. Они могли светиться в темноте, у них были рога и копыта как у скота, они были невероятно большие или маленькие, но все они были живые, разумные существа, способные любить, дружить, учиться, развиваться. Они создавали семьи, рожали детей, вели хозяйство, путешествовали, изучая видоизменённую планету снова. И Сонхун, если честно, обожал Граунд всем сердцем за его простодушность, колорит, естественность. Конечно, здесь царил и хаос в плане преступников, бездомных и опасных существ, которые теряли разум из-за сильной мутации, но это тоже составляло часть Граунда и для обычных жителей это не было большой проблемой. Сонхун любит эти земли, но так рисковал своим статусом и здоровьем уже давно не из-за колорита и изучения новых мест. Пак проходит через дыру в сетке под напряжением с шипами, которая окружает всю территорию Айленда и попадает на сухое поле, через которое лежит путь к той деревне, где живёт его друг и начало длинного пути. Его тянуло магнитом. Это было верное выражение, он просто не мог спать, есть и существовать, понимая, что он так далеко от своего маленького мутанта. От своего центра вселенной. Сонхун всегда терял много времени на дорогу, пока по совету, тогда ещё нового, знакомого, не обзавёлся стареньким уазиком. Они договорились, что машина будет у его друга из Граунда. Он присмотрит за ней и не позволит халявщикам растаскать её на запчасти или и вовсе угнать, а пока Сонхуна не будет, то друг будет пользоваться вещью. В Граунде было сложно найти хорошую рабочую машину и обычно такие стоили много денег, но Сонхуну было легко приобрести ту, так как бумажного добра у него хватало, при том, что валюта Айленда была намного ценнее и это действительно не составило труда. Сонхун подходит к дому друга, который живёт на границе с полем и стучит в окно ненадежной для обороны хижины. Через минуту дверь открывается и из дома выходит Хисын. У этого парня была лёгкая степень мутации. У него было три пальца на каждой руке и гладкий длинный хвост, который являлся продолжением позвоночника, этому свидетельствовали выпирающие через кожу позвонки. На лицо он был удивительным красавцем, а его волосы имели зелёный градиент. — О, привет! Давно тебя не было, — Хисын подал ему свою руку, которая в первую их встречу напугала Сонхуна, но сейчас парень без раздумий и не испытывая никакого отвращения пожал ладонь друга, улыбаясь. — Привет, так много дел… сейчас в школе куча экзаменов, я же выпускник. — Хм, ясно, — Ли не мог понять всей важности события, ведь в Граунде было очень мало людей с образованием. Обычно это было пять классов, после чего все дети имели полное поле действий. Они обучались главным способностям и постепенно выбирали то, чем они хотели бы заниматься. Из-за разногласий множества рас, которые появились в ходе мутации, не было единой системы обучения. Кто-то учился больше, а кто-то вообще не учился. Главной целью оставалось выжить и всё… большинство вели растаманский способ жизни, как Хисын. Жить в кайф, если быть точным. Выбивать место под солнцем и бездельничать, ведь никакой перспективы заведомо не было. Это оставалось самой главной проблемой Граунда, при всех возможностях мутанты не хотели напрягаться, забитые властью Айленда и прикрывающиеся клеймом «неудачников», которые не заслуживают чего-то больше, чем старая развалюха и ржавый уазик. — Я принёс деньги на топливо, тебе хватило на этот месяц? — Сонхун направился за Ли в гараж, где стояла машина. — Я особо не выбирался в центр, поэтому она на ходу, — Хи открыл деревянные ворота настежь, чтобы выгнать машину, — только прогревал её пару раз, чтобы совсем не заскучала. Конечно, этой бабушке нельзя так долго стоять без дела, иначе она просто заржавеет. — Когда ты начнёшь пользоваться машиной?! — вздохнул Пак, открывая дверь водителя. Оттуда выпрыгнула крыса размером со степного зайца, у которой было два хвоста и огромные выглядывающие изо рта кроличьи зубы. Крыса убежала вглубь гаража, прячась в хламе, а Сонхуна передернуло. — О, а мелкая по соседству всё искала свою Фею, — сказал Ли, проследив взглядом за существом. — Фею? — Переспросил Пак, — я бы обосрался от страха, если бы ко мне прилетела такая фея. — Ну, знаешь, мы же не в Айленде, где милые корги и пудели с накрашенными когтями. Какие есть домашние любимцы — таких и держим. Да, к чему-то все ещё было невозможно привыкнуть, например, к уникальности каждой мутации. — Тогда тебе лучше найти Фею и отнести девочке, это разве не та с зубами как у акулы и вертикальным ртом? — уточнил Сонхун, проверяя наличие других «фей» в пыльном салоне. — Она самая, её мама несколько дней искала крысу, если бы я знал, что она спряталась в гараже… Как-то неловко получилось, — Ли потёр шею, ему правда неудобно, но на самом деле его вины в том, что животное забежало на его территорию не было. — В любом случае теперь ты должен словить Фею, — Сонхун ухмыльнулся, — разве мама этой девочки не та красотка в след которой ты пускаешь слюни? Хисын тут же смутился, толкая человека в плечо. — Дурак, ничего такого! — Неплохой предлог: принести эту крысу и задержаться на чай с пышногрудой брюнеткой, ты же её глазами жрёшь, даже я видел, — прыгнул бровями Сонхун на что Ли тут же нашёл ответ. — Давай без этого или хочешь послушать насколько ты очевидный, когда от своего этого кота приезжаешь. — Не кота, а лиса, — задирает нос Пак и садится в машину, — и вообще… Лисенка. — Ага, Лисенка, мчись уже к Лисенку, а то не успеешь оглянуться как стемнеет. Хи был прав. Сонхун попрощался с другом и завёл машину, выезжая на дорогу и направляясь по изученному маршруту через центр, чтобы добраться до менее населённого пункта около огромного дикого леса. Здесь никто никогда к тебе не цеплялся и Сонхун мог спокойно ходить не скрывая то, что он человек, в любом случае мутация могла быть и незаметной для глаз, поэтому в этом плане его никогда не задирали. Здесь вообще обычно не обращают внимание на внешность и это Сонхуну тоже нравилось. Пусть он и был красив, но в Айленде всегда шло негласное соревнование, особенно между детьми, за то кто красивее. Внешность решала многое, не редко человека с какой-то чёртой во внешности, которая не подходила под «стандарты», гнобили сверстники, потому что айлендовци идеальные. Они богоподобны и некрасивых людей просто не могло там быть. Детям делали операции с детства, чтобы их внешность подходила под стандарты жизни в городе. Это было помешательство и Сонхуну с каждым разом становилось всё противнее и противнее от реалий «рая» на Земле. Благодаря машине его путь не был длинным, а нужная деревушка пряталась за огромными листьями гигантских лопухов, которые превышали человеческий рост. Недалеко журчала река, воздух здесь был приятно влажным из-за изменённого климата, а растения по той же причине были огромные, так как среда была благоприятной. Почти тропики. Ещё одна особенность Граунда была в том, что климат являлся бесконечно непостоянным. Если там где жил Хисын был сухой воздух и в основном полевая растительность, то уже через час или два пути можно было встретить вечные тропики с постоянными дождями и огромными густыми растениями. Он оставил машину на уже привычном месте и поспешил к твоему Лисенку. Мутаций было много и они были разные, но кто сказал, что мутация это некрасиво. Сонхун знает много красивых людей, в Айленде редко можно увидеть не таких, но самый прекрасный человек, которого он только встречал, очень нечистокровный. Сонхун, узнав место, заметив, что то почти никак не изменилось, пытается не тянуть губы в радостной улыбке преждевременно и плетется по тропинке, напевая себе что-то под нос. Сегодня нет дождя хотя всё может измениться через какие-то полчаса, но погода радует тёплым солнцем и приятным, чуть влажным, воздухом. Сонхун улыбается мимо пробегающим детям. Они смотрят на него открыв рты, ведь его внешность действительно притягивает, а улыбка завораживает, и сворачивает к домику, который был расположен чуть дальше, чем все остальные. На встречу ему тут же выбегает меленький лисенок. Ну, это был человек-лис. — Сонхун хен, — визжит мальчик, падая на его ноги и крепко обнимая. Пак тут же хватает мальчика на руки, поднимая его над собой. — Привет, мой хитрый лис, — Пак позволяет ребёнку обнять себя за шею и усаживает на свою руку, придерживая мальчика, — как дела? — Я соскучился по тебе, — у Джуна была весьма анималистическая внешность. Его тело покрывала негустая шерсть, из прорези в шортах тянулся пушистый рыжий хвост, а из волос торчали большие лисьи уши. Его лицо было немного вытянутым вперёд, но с человеческими чертами, — Сону говорил, что ты больше не придёшь. Сонхун скривился, ох уж этот Сону… — Конечно я вернулся. У меня было много дел, но я пришёл, пусть твой брат не думает, что вы от меня так легко избавитесь. Чужие губы растянулись в довольной улыбке, демонстрируя ряд остреньких зубов. Сонхун слушал бы бесконечные истории мальчика и дальше, но у него слишком мало времени, поэтому он уделяет ему немного внимания, а потом использует хитрый манёвр. Он достал из рюкзака пакет со сладостями и некоторыми маленькими игрушками, которые собрал специально для него. Этим он сбил ребёнка с мысли, заставляя впиться удивлённым взглядом в новые подарки и выпасть из мира, изучая вещи, которые он до этого не видел. — Джуна, где прячется Сону? — шепнул Сонхун и паренёк указал пальцем в направлении на задний двор дома. Пак потрепал парнишку за пушистые рыжие волосы на макушке и направился к своей цели. Сонхун открывает небольшую калитку, которая тихо скрипит и находит ряды только что развешанного постельного белья, а так же топчущиеся между ними ноги. Сонхун ныряет под белье, пытаясь незаметно подкрасться к занятому домашними делами Лисенку, но сто процентный слух того никогда не позволял Хуну оставаться незамеченным. Сону поворачивается быстрее чем Сонхун успевает схватить его за тонкую талию и они врезаются друг в друга носами. Жёлтые глаза с вертикальным зрачком тут же впиваются в карие глаза Пака и Сонхуну перехватывает дыхание. — Не успел, — самодовольно выдаёт мутант и тут же ныряет в бок между близь весящих полотенец, убегая от Пака. Сонхун заводится с полуоборота, преследуя Сону, словно охотник свою маленькую жертву. Но прыткость и хитрость того не позволяет человеку словить лису. — Сколько мне ещё раз прогонять тебя, чтобы ты понял, что сюда тебе дорога закрыта, — его медовый голос теряется между кучи тряпок, пока Сонхун недовольно гоняется за младшим, который словно везде и сразу. — Вся твоя семья ждёт моего появления как праздник, — ухмыляется парень, тихо крадясь между рядами белья и чуть наклоняясь, чтобы увидеть бесконечно широкие и длинные штаны Сону, которые волочатся по земле, — если ты не ждёшь меня, то хоть их порадую своим присутствием. — Что из слова «исчезни» тебе непонятно? В Айленде настолько плохое образование? — ёрничает лис, но за своим недовольством совсем теряет ход их догонялки, чем позволяет Сонхуну подкрасться со спины и всё-таки подхватить на руки. Лисенок визжит, барахтаясь в руках, пока Сонхун прижимается к нему, обнимая крепко и ревниво, вжимаясь носом в тонкую длинную шею. Сону немного отличался от своей семьи, его мутация была не такой сильной. Шерсть встречалась лишь в самых незащищённых зонах, а волосяной покров был редким. Его волосы были темно-рыжими, а ушки чуть меньше чем у Джуна, но очень длинные с маленькими кисточками. Пушистый хвост тут же обнял ногу Сонхуна, а силы на борьбу быстро испарились и он растаял под нежными поцелуями, которые Пак оставлял на его шее. — Прости, я пропал надолго, — шепчет он в человеческое ухо. У Сону было две пары из-за чего равных в подслушивании у него не было. — Я надеялся, что ты не вернёшься, — всё-таки колется как кактус Сону и притупляет взгляд вниз. — Нетушки, — хмыкает Пак и пытается дотянуться до пухлых вишнёвых губ, но Сону его отталкивает. — Серьёзно, прямо перед окнами моего дома?! — возмущается лис, поправляя одежду, которую перекрутил своими руками Сонхун. — То есть, если бы я это сделал не перед окнами, — блестит глазами Сонхун и получает увесистый шлепок по плечу. — Серьёзно, Сонхун, почему ты продолжаешь сюда ходить? — возмущается Сону, отходя дальше, чтобы закончить свои домашние дела. — Я думал это очевидно, — он вздыхает, следуя хвостиком за Сону, — ты даже не притворишься, что рад моему появлению?.. Сону ведёт лисьими ушами, наклоняясь, чтобы поднять пустой таз. — Я рад, — когда Сонхун уже и не ждёт от него ответа, говорит Ким, — но есть ли в этом хоть какой-то смысл… — Ну, ты словно ждёшь меня из дальнего плавания, разве в этом нет своей романтики… в моей неожиданности? Я же даже подарки приношу, как настоящий добытчик, — Сонхун отчаянно пытается увидеть улыбку на лице Сону, но тот смотрит на него не мигая. — Не смешно. — Я знаю. Сону оставляет таз около дома и идёт вглубь леса, не зазывая, но Сонхуну и не нужно, он послушно плетется за ним туда, где не будет лишних глаз. К их тайному месту. — Мне кажется, ты очень похудел, — замечает Сонхун, когда обсматривает парня со всех сторон. Эти штаны действительно держаться на честном слове, а лицо Сону стало более вытянутым и впалым. — Теплеет… сейчас много работы, — мычит человек-лис и садится на подвесную качель. Они у этого дерева впервые и встретились. Сонхун тогда решил зайти вглубь неизвестного леса, когда соврал родителям, что едет отдыхать с друзьями, а на самом деле сбежал на несколько дней в Граунд. На этой качели он и нашёл человека с удивительными высокими ушками и рыжим пушистым хвостом. Это была почти что любовь с первого взгляда, дыхание перехватило, а в груди бешено стучало сердце, когда дикие жёлтые глаза посмотрели на него. На этого лиса будто было указано ярким прожектором, а окружающий мир потерял значение на мгновение. Сонхун понял — «моё» и не тупил, сразу же проявляя внимание к мутанту. Сону не давался долго, фырчал, сбегал, нервничал, что рядом с ним непонятный незнакомец трётся. А потом настойчивости парня удивился и начал с ним общаться, ему стало интересно почему Сонхун приходил так редко и в определённые дни и приносил с собой вещи, которые Ким раньше никогда не видел. Когда их общение превратилось в нежные поцелуи под деревом и жадные обжимания, Пак признался, что он из Айленда. Отторжение новой волной ударило по нему, а Ким пытался оттолкнуть, но кто Сонхун такой, чтобы своему влюблённому сердцу отказывать. Он едва вытерпел этот месяц, думая днями напролёт только о том, что его лиса делает, чем занимается. Он так бесконечно скучал, боялся, что Сону за это время с кем-то другим начнёт общаться. Ему больно даже думать о таком. — Я соскучился, — серьёзно прошептал он, склоняясь над сидящим парнем, робко проводя пальцами по его щеке. Сону поднял лицо вверх, взмахивая густыми длинными ресницами. — Тебе пора прекращать сюда ходить, — вместо ответного говорит Сону, но ненавязчивую ласку не прерывает. — Но почему? — Вздыхает старший, любуясь красивым лицом этого парня. Как же он его любит. Всё в нем. Его характер и внешность, его поведение и душу. Его особенности, преимущества, недостатки. Всё. Сону совершенен всем. — Я в прошлый раз тебе всё сказал. — Я не вижу адекватной причины, почему я не могу приходить к тебе. Пока ты будешь хотеть — я буду приходить. — Я не хочу… — начал Сону, но Сонхун не дал ему и шанса продолжить, прикасаясь своими губами к манящим чужим. — Я тебе не верю, — прошептал Пак и опустился на колени так, чтобы их лица были друг напротив друга. Сону уложил дрожащие пальцы на чужие широкие плечи, подаваясь вперёд и отвечая на ласковый поцелуй. Сонхун пробует сначала мягко и нежно, а потом не удержавшись начинает целовать его мокро и страстно, вызывая тихий писк и сбивая дыхание. Сонхун отстраняется лишь для вдоха, хватает порозовевшее лицо руками и снова льнёт, снова и снова. Он не может перестать, тем более, когда Сону несмело отвечает и позволяет ему идти дальше: пробираться языком между красивых сочных губ, проводить ним по нёбу, лакать до тянущего предвкущения внизу живота и полузадушенного смеха. — Нам надо прекратить, — шепчет Сону, пытаясь отодвинуться из-за чего качель начинает ходить вперёд и назад. — Но ты не хочешь прекращать, — Сонхун целует чужую шею, придерживая деревянную сидушку, чтобы Сону не упал. — Нам нельзя, — уже из последних сил протестует, сжимая запястья парня. — Где написано, что я не могу тебя целовать? У тебя есть правила, где мне нельзя любить тебя, хотеть тебя? — тихо и возбужденно спросил Пак, заглядывая в заплывшие желанием глаза Сону. — Потому что я мутант, а ты человек из Айл- — Сколько мне повторять, что это не имеет значения! — Не выдержал Сонхун чуть повышая голос. Уши Сону упали на волосы, а его хвост поджался. — Ты сам знаешь, что в этом нет смысла, ты не сможешь всю жизнь бегать раз в неделю сюда, чтобы посеять новых надежд и сбежать обратно в Айленд. А если кто-то узнает? Ты каждый раз рискуешь, когда приходишь сюда, — тихо объясняет Сону, избегая пристального взгляда, — я просто не ровня для тебя. Сонхун поджимает губы. Он это понимает тоже. Стабильности в их отношениях сейчас практически нет и Сонхун знает, что Сону достоин большего, чем пустые обжимания раз в неделю, а то и реже, но он не может уделить ему больше времени сейчас. Чуть позже, когда он выполнит свой долг перед родителями и станет независимым, тогда он сможет быть рядом со своим Лисенком, сделать их отношения нормальными и наконец-то присвоить его себе. — Я не хочу даже думать о том, что мы больше не встретимся. Сону вернулся в дом, чтобы переодеться, взять мягкий плед и предупредить родителей, что пропадёт на некоторое время, пока Сонхун возился с младшим лисенком, развлекая того и обещая, что он снова придёт, чтобы младший показал ему свои рисунки и отвёл в крутое место, которое он нашёл со своими друзьями. Они двинулись с Сону к машине, чтобы поехать куда-то только вдвоём и насладиться этим временем. Сону выглядел немного расстроенным и печальным из-за их недавнего разговора, но Сонхун не собирался тратить время на то, чтобы смотреть на его грустные глаза и он придумал чем поднять настроение своему Лисенку. — Смотри, что я принёс, — как только младший справился с ремнем безопасности и удобно устроился на пассажирском сидении, Сонхун протянул ему охапку сладостей. В Граунде такого было мало, поэтому глаза Сону сразу же засветились, ведь, как оказалось, он был большим сладкоежкой. Конечно, он любил сдобу, но шоколадки и разные леденцы приводили его в восторг. — Ты взял и это, — разыскав среди множества сладостей батончик со вкусом мятного шоколада, загорелся глазами Ким. — Это, конечно, противозаконно — любить такую гадость, но если моя прелесть хочет, то я достану для него всё, что он только попросит. Обычно Сонхун избегал этот вкус, он удивился, что Сону из всего разнообразия сладостей приглянулся именно этот шоколад. Как он мог теперь не любить мятный шоколад, если тот нравится Сону? Сонхун любит всё, что любит Сону. Пак всю дорогу рассказывал как проходила его жизнь, что он делал, рассказал о сложных тестах и подготовке ко вручению аттестата. Сону слушал внимательно периодически переспрашивая, ведь было много чего с чем он не встречался в своей жизни. Он закончил обучение в двенадцать лет и ему было действительно сейчас тяжело вспомнить были ли у них какие-то экзамены и как всё это происходило. Образование здесь никакущее. Они приехали к морю. Уж чему-чему, а ему было сложно измениться. Постепенно вечерело, солнце опускалось из-за чего небо светилось жёлтыми и красными красками. Это было красиво. Сону постелил плед на песок и, скинув обувь, забрался на него с ногами, пока Сонхун собирал небольшой костёр. Он придумал это по приезду, вспоминая, что в его рюкзаке удачно валялась пачка маршмеллоу для жарки. Сону был пугливый на огонь, но он всё-таки зачарованным взглядом наблюдал за тем как Сонхун поджигал хворост и разводил пламя. На улице было тепло, не ветрено, что позволило насладиться атмосферой, которая воцарилась вокруг. Заброшенный пляж, медленно опускающееся солнце, пышущий жаром костёр и они на пледе, сплетенные по ногам и рукам. Сону удобно устроился между ног старшего, приваливаясь спиной к груди Сонхуна и подтягивая к себе коленки, пока Сонхун обнимал его сзади, вдыхая запах трав и сена с его волос и слушал тихие рассказы о происшествиях за всё то время, пока они не виделись. — Это всё равно не вечно, — тихо сказал Сону, наблюдая за вздымающимися вверх огоньками. Сонхун сохранил молчание и это дало мутанту шанс продолжить: — в лучшем случае ты просто будешь слишком занятым человеком и у тебя не хватит времени на какого-то там зверька с земли, — Пак тихо скрипнул зубами на такое высказывание, но позволил Сону продолжить, — а в худшем, чего я очень не хочу: тебя кто-то поймает и твои родители тебя жестоко накажут, тогда ты можешь даже забыть о шансе выйти за пределы Айленда и возможно даже попадёшь в тот исправительный центр, про который рассказывал, где тебе будут говорить о том какие мутанты ужасные и промывать мозги. У человека и мутанта всё равно нет хорошего конца. Это только отсрочка того, что нас ждёт. Ты станешь чиновником как твой отец или врачом, или правоохранителем, найдёшь женщину и вы с ней родите красивых здоровых детей, — Сону замолчал на минуту, казалось, что он впал в какие-то глубокие раздумия, но, вероятно, он просто представлял беззаботную нормальную жизнь Пака, раз чуть позже сказал: — у тебя были бы красивые дети. Сонхуну рыдать хотелось от злости, он стискивал тонкое тело сильнее и громко дышал через нос, впиваясь стеклянным взглядом в спокойную морскую гладь. — Ты знаком с моим отцом что-ли, говоришь прямо как он, — невесело хмыкнул он, укладывая подбородок на копну пушистых волос между прямостоящих ушек. — Это адекватные мысли, то, что тебя ждёт в будущем. Не нужно быть очень умным, чтобы это понимать. — Когда же ты начнешь понимать, что люблю я только тебя и сделаю всё, чтобы мы были вместе. — Любви мало, когда против вас всё. Мы живём в разных цивилизациях, Сонхун, порочнее связи в мире нельзя придумать. Существа разных рас, одного пола… — Разве твой друг не замужем за другим мужчиной? Они разной мутации, чем мы отличаемся. — Потому что ты человек, — как очевидное выдохнул Сону, изумленный тем, что Сонхун действительно не понимает всей катастрофы. — Быть человеком это будто бы приговор, — усмехнулся Пак, но Сону не повеселился. — Быть мутантом — вот приговор… Они замолчали. Всюду темнело, но огонь создавал приятную атмосферу, вдали засветилась вышка, было слышно только шум моря и потрескивание дров в костре. — Давай пожарим зефир? Сонхун нашёл подходящие ветки, стачивая их небольшим складным ножиком до тонких палочек, снимая верхнюю кору, пока Сону открыл пачку и уже испробовал несколько мягких подушечек, дергая ушами от того, что ему было вкусно, обкрутив вокруг себя хвост. Так как Лисенок слишком боялся, Сонхун сам жарил зефир и подавал ему с предупреждением о том, что это горячо. Сону не решался попробовать после этих предупреждений и Сонхуну пришлось дуть на сладость и пробовать первому, чтобы убедиться, что на вкус и ощущения это хорошо. Ким кушал только после него, терпеливо махая хвостом и облизываясь языком, вызывая щемящее чувство внутри Пака от того каким он был милым. Такой красивый, такой хороший и только его. Его Лисенок. — Вкусно? — спросил старший, когда Сону справился с первой подушечкой. Сону, смешно жуя и чавкая липким зефиром, кивнул, соглашаясь на вторую порцию, которая уже почти была готова. Хун не мог прекратить влюбляться в него. Казалось бы, что с каждым отказом Сону Пак должен был терять надежду, но это только сильнее заводило его. Он отчаянно хотел быть к нему ближе и любил с каждым разом всё сильнее и сильнее. Когда-то он просто не сможет найти сил, чтобы уйти от своего малыша. Того времени, что у них было, ему не хватало и с каждым новым уходом он всё острее чувствовал то, что когда-то наступит момент, в который он не вернётся в Айленд. — Уже темно, может, будем ехать обратно? — спросил Сону снова устраиваясь в объятиях старшего, когда они закончили свой сладкий лагерьский ужин. — Ты боишься? — Сонхун поцеловал чужую тёплую щеку, обнимая бедрами бока Сону. — В Граунде страшно всегда, но ночь — это особенное время тварей, мы далеко от населённых пунктов. — Я ещё не встречал здесь плохих людей. — Это не значит, что их нет, если ты их не встречал. Опасность на каждом шагу. — А теперь ты как наш классный руководитель: бурчишь и нудишь, — Сонхун начал щекотать Лисенка, за что на него обрушились игривые толчки. Они начали настоящее сражение, в ходе которого Сонхун просто повалил Сону на плед, нависая над ним и прибивая тонкие запястья к земле. Глаза Сону горели небывалым азартом, пока на щеках бушевало смущение и все-таки вечно надутые губы приветливо распахиваются, когда на них опускаются чужие. Сонхун никогда не чувствовал чего-то подобного. Рядом с Сону его тело будто бы сбрасывало вес и он действительно парил, забывая о всех проблемах и наслаждаясь каждой секундой своей жизни. — Мы, кажется, собирались прекращать, — снова проворчал Сону, когда Сонхун пошёл короткими поцелуями вниз по шее младшего. — Я ничего не собирался. Паку нет необходимости пить, есть, дышать, всё, что он хотел — это получить своего Лисенка. Получить его тело, душу, заполнить собой мысли, насладиться близостью вместе с ним, ведь не было больше человека в мире, которого он так сильно хотел. Рука Сонхуна отпускает руку Сону и идёт по хрупкому телу, сжимает худой бок и ниже — милое бедро. Сону выгибается под ним, сжимает коленки, поднимая их выше и елозит пушистым хвостом по пледу, сжимая губы тонкой полоской, чтобы не издавать странных звуков. Его тело реагирует так честно и откровенно на каждое, даже невинное, касание. — Я так долго этого ждал, скажи мне, ты думал обо мне? Думал ночью, вспоминал наш раз, когда мы впервые уехали из поселения. Хотел снова почувствовать это… меня? — низко шептал Сонхун в чужое ушко с пушком, наваливаясь на Сону своим телом и оглаживая рукой его бедро. Лис только кивнул, хватаясь пальцами за руку старшего. — Д-думал, но… но здесь все ещё не безопасно, — последняя умная мысль Кима за этот вечер подогнала Сонхуна к тому, что он отнёс своего Лисенка в машину. Он впопыхах забросал костёр песком, чтобы тот не привлекал внимание и вернулся к верно ждущему его Сону. Сонхун чуть отодвинул с противным скрипом водительское кресло, чтобы усадить на свои бедра заведенного Лисенка, который сверкал в темноте жёлтыми глазами. Зрелище это было самым красивым в жизни Сонхуна. Он ворвался языком в его рот как самый голодный зверь и лапал обожаемое тело огромными ладошками везде, куда только мог достать. Одежда начала постепенно падать с тела Сону благодаря Сонхуну. Его кожа светилась бледностью, а мягкость не уступала самым лучшим тканям в Айленде. Сонхун провел пальцами по выгнутой спине, опускаясь ниже к пояснице, у которой начинался рост пушистых волосков, а ниже у копчика было основание пушистого хвоста, который качался из стороны в сторону, ударяя по голеням Сонхуна. Сону сильней выгнулся, когда пальцы старшего пропустили между мягкую шерсть и прошлись по всему хвосту, поднимая его выше. Сону был предельно тих в такие моменты как успел понять Хун и напрягать его ненужными разговорами Сонхун не хотел, но всегда тихо спрашивал как тот себя чувствует и готов ли он к следующим действиям. Обычно Сонхун предупреждал Сону о том, что собирался сделать. Острые коготки, которые заменили ногти, чувственно впивались в плечи Сонхуна, но вместе с крепким возбуждением это не мешало Паку и не приносило дискомфорт. Сону в такие моменты терял контроль силы и издавал нечеловеческие звуки, поскуливания и фырчания, и боже, как же Сонхун обожал их. Это значило, что Сону приятно. Сонхун, освободив чужие ноги от штанов, опустил взгляд вниз, удивляясь насколько бедра Сону стали тощими, он не удержался от комментария. — Лисенок, ты так похудел, с твоим здоровьем точно всё хорошо? Прошёл всего месяц с нашей последней встречи. Сону тоже посмотрел на свои ноги, которые обнимали бедра Сонхуна, он немного смутился состояния своего паха, но сдержанно кивнул. — Я все ещё в фазе роста, моё тело немного меняется, это нормально, — пожал он плечами, — тебе не нравится как я выгляжу сейчас? — Неуверенно уточнил Ким. — Нет, Сонуя, я люблю тебя в любой форме, просто не знал об этих особенностях. Я переживаю, что вам не хватает еды. — Это не так, — посмеялся Сону и первый потянулся за поцелуем, — ты тоже с каждым разом меняешься. Мне кажется твои плечи стали шире, — смущённо откровенничает он и проводит руками по груди, — а грудь крепче. Был бы у Пака хвост, он бы сейчас довольно замахал им, ведь его прогресс в физических занятиях стал заметен даже для Сону. — Видишь, со временем я стану вообще самым сильным и тебе не за что будет беспокоиться. Сону кивнул, глубоко в душе зная, что их проблемы силой не решить, но не стал спорить с парнем, занимаясь пылким поцелуем. — Я никому не дам нас в обиду. Сону пробило на дрожь, когда смазанные смазкой пальцы Сонхуна начали медленно надавливать на его тугой вход. Сонхун уже однажды делал это в тот самый первый настоящий раз, но ощущения снова были далеко не самыми приятными, пока пальцы осторожно расходились в горячем нутре. Сону прикрывает слезящиеся глаза и кусает губы, подставляя шею под поцелуи и покусывания, которые немного притупляли боль. Сону сам приподнимается с пальцев, когда те уже втроём растягивали его и освобождает изнывающий от возбуждения член Сонхуна. — Смажь его, — командует Сону и Пак послушно несколько раз проходится рукой, которая была в младшем по своему члену, чтобы уменьшить жжение от трения. Сону, заламывая брови, сам направляет не маленький член в себя, понемногу опускаясь и контролируя процесс. Его лисьи ушки прижимаются к волосам, хвост стоит трубой, а дыхание тяжелое и влажное. Пак хватается пальцами за чужие ягодицы, сильнее раскрывая их и ощутимо сжимая, пока Сону делает пробное движение вверх-вниз. Лис обнимает шею старшего и тянется за поцелуем, отвлекаясь от разрывающих ощущений внутри. Не проходит много времени как Сону немного привыкает и начинает самостоятельно двигаться, находя для себя удобное положение и получая безостановочную ласку руками по всему телу. Для Сонхуна он идеальный, он единственный и неповторимый. Такой красивый и откровенный, и только с ним, только его. Они двигаются навстречу друг к другу, получая удовольствие и соединяясь телами самым лучшим образом. Сонхун не может дождаться, когда он станет самостоятельным и сможет принадлежать Сону по-настоящему. Жить вместе в их доме, ездить по миру, вести общий быт, работать и заботиться друг о друге, он хочет заниматься с ним настоящей любовью каждую ночь напролёт, наслаждаясь своим лисом на тёплых простынях, а не в спартанских условиях. Хочет не боятся за их будущее. Сонхун помогает уже обессиленному Сону, вскидывая бедра в рваном темпе, подбрасывая парня на себе и доводя его до оргазма не только членом, но и рукой, скользящей по влажному покрасневшему члену. Сону мычит от наступающего оргазма и дрожит на нем, пряча лицо в шее и обнимая руками сиденье, чтобы найти хоть какую-то опору. Сонхун хватает худые бедра, самостоятельно насаживая Сону на себя и поднимая его стройное тело вверх и вниз, проникая в него до упора, пока разум не затуманит оргазм. — Я сейчас, — успевает шепнуть он, прежде чем заполняет Сону. Они кончают прижавшись телами и спрятав лица в шее друг друга, тяжёло дыша и отходя от долгожданной разрядки. — Ты сделал это внутрь, — говорит Сону, чуть покачиваясь на все ещё чувствительном члене старшего. — Прости, я не спросил, обещаю, что помогу тебе с этим. Сону фырчит. Пф, конечно, поможет, Сонхун всегда помогает. — Просто, когда ты кончил, я вспомнил, что мы были без защиты. Секс со мной опасен, ты помнишь? — Я принимаю таблетки от вируса, да и какая разница. Может у меня появятся лисьи уши и меня наконец-то выгонят из Айленда, — Сонхун посмеялся, но Сону не понял его юмор, качая головой. — Не ломай себе жизнь, Пак Сонхун, — промурлыкал Сону ему на ухо, обессиленно укладываясь на его теле. — Моя жизнь будет сломана, если в ней не будет тебя. Его слова, конечно, обнадеживают, но и бесконечно сильно расстраивают. Сону всё равно не верит в хороший исход для мутанта и человека, но Сонхун шепчет о том как он его любит и что он найдёт выход очень скоро. И ему так бесконечно хочется верить. Они помогают друг другу привести себя в порядок и немного отдыхают в машине, обнявшись и завалившись на задних сиденьях. На берегу моря. В том периодически мелькают цветные блики, вероятно, от мутированной водной живности, но Сонхуна это совсем не пугает. Больше завораживает. Спустя время он укладывает спящего Лисенка на пассажирском, пристегивает его и укрывает запасным пледом из машины, а сам садится за руль, чтобы довезти парня до рассвета домой и самому успеть вернуться в Айленд. Вот он и опять… Ещё утром он предвкушал двадцать четыре часа со своим Лисенком, а сейчас он должен снова бросать Сону и возвращаться в эту замурованную клетку, в которой его душит даже самый лучший воздух на всей планете. Этот момент самый ужасный: обнимать на прощание любимого Сону, шептать слова любви, просить ждать его снова, беречь себя и верить в его слова. Он обнимает его так сильно, что не хватает воздуха, но Сону хватается за него так же крепко, из последних сил сдерживая свои слёзы грусти. Тоска на него находит уже в тот момент, когда он отпускает своего Лисенка, а сердце разрывается от картины в боковом зеркале, когда он уезжает, как Сону стоит на своём месте, провожая его грустным взглядом, повесив уши и хвост. Боже, это было просто наказание. Ему этого было так мало, что хоть в петлю лезь. Сонхун несколько раз порывается изменить маршрут, но он вспоминает о своих обязанностях. Ещё немного. Только ему исполниться двадцать лет, только он получит аттестат и станет полноправно независимым гражданином Айленда, за которым стоит право выбора. Немного… Сонхун на рассвете приезжает к Хисыну, который спит в гамаке с журналом на лице. Шум двигателя будит мутанта и он без энтузиазма поднимается со своего гамака, когда Сонхун уже оставил машину в гараже и закрывает тот на замок. — Как погулял? — интересуется Ли, его волосы неярко светятся неоновым в ещё полностью не отступившей темноте, а лицо украшает смачный зевок. Глядя на него Сонхуну и самому хочется зевать. — Я чувствую себя бесконечно разбитым, когда оставляю его, — признается откровенно Пак, отдавая ключ другу и поджимая губы. Хисын кусает щеки изнутри, Сонхун его хоть и не посвящает в подробности, но он и сам прекрасно понимает сложность таких отношений. Парень стучит Сонхуна тройкой по спине с поддержкой. — Друг, если это судьба, то какие бы преграды между вами не стояли, вы всё равно в итоге будете вместе. Несмотря на все трудности. Скажи мне, если я могу чем-то помочь! Сонхун добродушно улыбается. Этот парень ничем не может ему помочь на самом деле, но просто его слова уже разливаются теплом в груди Сонхуна. Доброта этих людей было одним из самых первых качеств, которое поразило Пака. В Айленде доброты нет, всё чаще кажется, что люди живущие там это бездушные куклы, которые зазнались в своей власти. — Ох, а что это, что это?! — Хмурится Хи, наклоняясь к Сонхуну ближе. — Что? — Паника тут же появляется на лице Пака. — Вот здесь, — Ли показывает пальцем на свои зубы, — разве у тебя были такие клыки? Сонхун тут же проводит языком по своим зубам, ощущая необычный рельеф. Он срывается с места, пугая мутанта и подходит к зеркалу заднего вида грузового автомобиля, которое было привязано к дереву, и оголяет зубы, рассматривая свои клыки. Те были длиннее чем обычно и ярко выделялись на фоне родных зубов. — Думаешь это мутация? — Рассматривая себя не без восторга спрашивает Пак. Он совсем не чувствовал себя расстроенным из-за небольшого изменения. — Не знаю как, если ты принимаешь противовирусное, — Хисын выглядит более потрясенным, чем Сонхун, — что ты будешь делать, если у тебя засекут мутацию? Тебя же выгонят… — Я и так собираюсь уходить, — жмёт плечами Пак. Теперь он не может остановить свой язык, который всё время трогает острые клыки, — мне осталось пару месяцев и потом я сам решу где буду жить. Хочу забрать Сону и рвануть с ним по всему миру искать своё место. Как думаешь, в других странах есть что-то подобное Айленду или там живут мутанты как мы? Хисын усмехается с его «мы» и того энтузиазма, с которым Пак это произносит, но жмёт плечами. — Не знаю за весь мир, но мой друг приехал сюда из Японии, там сейчас морские города. У него вот такие ласты на ногах, — Хисын растягивает руки на максимум из-за чего Пак смеётся, — клянусь, он ходит задом, я ему стелил в ванной, чтобы он не сморщился как креветка. — Не думаю, что моему Лисенку будет хорошо житься в воде, — фырчит Пак. Он хочет найти для них с Сону лучшее место на этой дикой новой Земле. — Сейчас половина мира неизученный лабиринт. Вирус ударил по всем факторам. Земля как ящик Пандоры, где-то точно есть какая-то тайга, где вы сможете нормально жить, — Хисын снова зевнул, а его хвост хлопнул по тощей заднице друга, — в любом случае, если тебя выпрут всё-таки раньше времени, ты всегда можешь прийти ко мне, мой дом только снаружи такой маленький. Сонхун благодарно кивнул. Пусть он никогда бы не стал приносить неудобства Ли, сваливаясь ему на голову как снег в июле, но он знает, что это предложение не пустой звук. Он попрощался с Хисыном и поплелся домой, всё никак не способный успокоиться от того, что у него появились клыки. Какова вероятность, что он перенял мутацию Сону и теперь станет лисом? Он бы не хотел на своей голове уши, потому что это выглядит слишком мило, а он хочет быть крутым, но обзавестись некоторыми сверхчеловеческими способностями, такими, как чувствительный слух или способность видеть в темноте, блин, это же очень круто. Сонхун не может понять как вообще можно хотеть оставаться человеком, просто мужчиной или женщиной, когда ты можешь получить дополнительную пару рук или светиться в темноте, или обзавестись крыльями. И кто тут только неразумные? Он поднимается в туннель, по которому бежит серая вода с отходами и ходит сквозняк из-за механизма вытягивающего воздух. Он смотрит в крайний раз за эту неделю на бескрайний вид степи и виднеющиеся вдалеке густые деревья, а ведь где-то в глуби этого леса живёт Сону. Он вероятно уже давно досыпает последние минуты, впереди его ждёт новый день, а потом ещё очень много других дней до новой встречи. Сонхун смотрит на золотые лучи восходящего солнца, ощущая как они ласково падают на его чуть влажное бледное лицо из-за непрошенных слёз. — Жди меня, мой Лисенок, я обязательно вернусь к тебе и очень скоро — навсегда, — шепчет он в воздух и тяжко вздыхает, потянувшись по туннелю в Айленд. Он возвращается к своей обычной, нудной и безопасной жизни, считая дни до выпуска из школы и момент, когда он уйдёт. Он сделает это снова — вернётся в Граунд, но только выйдет через главные ворота с клеймом сумасшедшего и спортивной сумкой, уместившей в себя всю свою жизнь, но уже навсегда, навстречу такого же ненормального, как и он. Навстречу своему солнечному Лисенку — маленькому мутанту, в котором человечности больше, чем только можно было найти в этом мире. Осталось только подождать.