Дурдомик в деревне (в 11 В)

Фремине задумчиво лежал у себя на кровати, смотря в потолок и думая о тех временах, о буллинге, о нëм. Он всегда защищал Фремине, заботился о нëм, а с того самого момента светловолосый находился чуть ли не под его киберопекой. Но теперь они выросли. Он всë так же продолжает беспокоиться о Фремине, но уже на расстоянии, так как живут они в разных комнатах и учатся на разных специальностях. Сказать честно, Фремине уже соскучился по его тëплым объятиям, по нежному голосу, часто его успокаивающему, по рукам, гладившим по голове, да и в принципе по нему всему. Единственное, чего сейчас хотелось — обнять и зарыться носом ему в плечо, вдыхая его аромат. Фремине перевернулся набок и обнял подушку, теперь уставившись в стену. Надо поспать.

***

— Линетт, с того момента, как ты начала встречаться с Люмин, я тебя дома вообще почти не вижу. — Лини сидел на диване, наблюдая за поспешно собирающейся Линетт. — Ну… Такова уж сила любви, Лини. Вот тоже влюбишься и поймëшь, какого это. — Линетт улыбнулась брату. — Ты многого обо мне не знаешь, Линетт… Я и так влюблëн, — пробормотал Лини. — А? Ты что-то сказал? — Нет-нет, ничего. Продолжай собираться. — Лини улыбнулся и закинул ногу на ногу. — Кстати, давно мы Фремине не проведывали. Схожу сегодня к нему, наверное. — Ага-ага, сходи, — сказала девушка, не отрываясь от собирания какого-то пакета. «Эх, что творит с людьми любовь…» — подумал Лини. — А я прям щас и пойду, — сказал парень и встал с дивана. — Ага, молодец. Так, ну вроде всë собрала. Всë, давай, пока! — Линетт поспешно накинула пальто и ушла. — Она правда еë любит, — улыбнувшись, сказал Лини самому себе. Лини оделся, прихватил с собой шоколадку в качестве подарка и пошëл к комнате Итэра, Люмин и Фремине. Он пришëл и постучался. Дверь открыл Итэр. — Привет, Итэр! Могу я украсть у вас Фремине? — улыбнувшись, сказал Лини. — Конечно. Только Люмин против будет, хаха. Ты проходи. — Итэр запустил Лини в комнату. — Премного благодарен. Я пойду к Фремине, хорошо? Навестить его захотел. — Да, конечно. Но мне сейчас уйти надо будет, вы посидите одни? — Хорошо. А ты куда уходишь? Тоже сила любви? — Лини ухмыльнулся. — А… А это неважно! Всë, иди! — Хахахаха, иду-иду. — Лини прошëл к комнате Фремине. Открыл дверь. Он увидел Фремине, лежащего на кровати. — Спишь? — тихо спросил Лини, дабы не разбудить, если тот спит. Фремине, услышав до боли знакомый голос, перевернулся на другой бок и посмотрел на Лини. Он выдавил из себя улыбку и сказал: — Привет. — У тебя что-то случилось? Глаза как заплаканные. — Лини подошëл к кровати брата и сел на неë. — Всë в порядке. — Если бы всë было в порядке, глаза бы не были такими набухшими. — Лини провëл пальцем по щеке. — И следы от слëзок остались. Ещё немного мокрые. У тебя ведь явно что-то случилось. — Всë в порядке, — повторил Фремине. — Повторяешься. Всë явно не в порядке. Рассказывай давай. Помнишь, мы с Линетт всегда просили тебя рассказывать нам, если что-то случилось? Мы за тебя волнуемся, Фреми. — Я… Ты… Лини. Почему ты так обо мне заботишься? Я не понимаю. Я ведь даже не твой родной брат, — сказал Фремине подрагивающим голосом. В уголках глаз собрались слëзы. — Да, ты не мой родной брат. Но… Но ты мне уже как родной. Для нас с Линетт ты роднее любого из Дома Очага. И ты должен об этом знать. — Лини с грустной улыбкой взглянул на младшего. — А у тебя снова слëзки. Совсем не вырос. Всë тот же маленький неловкий мальчик, каким я тебя и помню. Ты ещё такой ребëнок, Фреми. Фремине шмыгнул носом, обиженно уставившись на брата. — Я не ребëнок. Лини усмехнулся и потрепал веснушчатого по голове. «Какие же у Фремине всë-таки мягкие волосы. Может, спросить, каким он пользуется шампунем? Тоже ж такую шевелюру хочуу». — Фреми, поделишься секретом столь мягких и густых волос? Каким шампунем пользуешься? Рассказывай, я тоже хочу такие воооолосы, — посмеявшись, сказал Лини. Тут он кинул взгляд на стол, стоящий позади кровати, на которой они сидели. — А… Ну… Это… — удивившись таким вопросам, начал мямлить Фремине. Но его прервал внезапный возглас брата. — О! Это же плюшевый пингвин, которого я тебе тогда подарил. Он должен был защитить тебя от всех, кто тебя обижал тогда, в школе. — А… Да, это тот самый пингвин. Я люблю пингвинов… Поэтому и сохранил, — Фремине грустно вздохнул. — Эй, Фреми, а чего так грустно? Он, наверное, напоминает тебе о временах буллинга… Слушай, Фреми. Ты не обязан его хранить. Если он навевает грустные воспоминания или тебе больно из-за него, то можешь просто его выбросить, я не… — Нет-нет-нет, что ты, Лини, — поспешил прервать брата веснушчатый. — Мне… Да, я не люблю вспоминать о тех временах… Но… Этот пингвин напоминает мне о тебе, и от этого… От этого мне становится легче. Мы стали гораздо реже видеться с тобой, поэтому иногда мне становится немного одиноко, грустно и… Страшно? Да, думаю… Он помогает мне справиться со страхом. А ещё… А ещё я очень по тебе соскучился, правда… Фремине потупил взгляд. Лини улыбнулся и, пододвинувшись ближе и обняв за плечи, нежно сказал: — И я по тебе очень соскучился, братик. Буду приходить к тебе почаще. Не хочу, чтобы ты боялся чего-то. Всë-таки, те времена здорово тебя сломили, хоть я и пытался тебя защитить. Фремине судорожно выдохнул, прикрыв глаза. Но буквально через несколько секунд он собрался и сказал: — Лини, а… Можно тебя обнять? — Мог бы и не спрашивать, — усмехнувшись, сказал старший и сам обнял Фремине. Сидели парни так около минуты, пока веснушчатый тихим голосом не сказал: — И у тебя это получилось… — Что получилось? — удивлëнно спросил старший. — Защитить… До того, как я спросил про то, можно ли тебя обнять, ты говорил, что тогда пытался меня защитить. У тебя это получилось. — А… Хах, ты так думаешь? А мне всегда казалось, что у меня это не получилось. Если бы я правда смог тебя защитить, ты бы вообще не подвергся бы буллингу… — Нет-нет, что ты такое говоришь. У тебя правда получилось. А иначе бы, я думаю, мы бы сейчас вот так вот не сидели бы… Я бы просто сорвался и что-то сделал бы себе… Но ты всегда меня поддерживал, успокаивал, как-никак старался оберегать. И я… Я правда очень благодарен тебе за это. Правда. — Фремине ещё крепче обнял Лини. — Фреми, ты мне очень дорог. Я тебя очень люблю. И знаешь… Тебе рассказать о том, что я почувствовал, когда впервые увидел тебя? Фремине кивнул. Ему правда было очень интересно. — Ты… Ты мне ещё тогда понравился. Сколько же нам тогда лет было? Шесть вроде? А тебе пять. Тогда «Отец» только привела нас с Линетт в Дом Очага. Мой взор почему-то сразу упал на тебя. Ты сидел один, читая какую-то книгу, тогда как остальные дети окружили нас с Линетт. Тебя тогда, видимо, не особо интересовала возможность познакомиться с кем-то новым, — Лини улыбнулся. Это была ностальгическая улыбка. Ему правда было приятно вспоминать это. — И тогда как Линетт очень нервничала, находясь в большой толпе людей, а Арлекино их всех разгоняла, я смотрел на тебя. Потому что ты мне очень понравился сразу. И тогда мы с Линетт пошли к тебе, чтобы познакомиться. И вот… Познакомились. В конце рассказа затаивший дыхание Фремине наконец выдохнул. — Вот оно как… А я тогда думал, что вы, как новенькие, решили познакомиться сразу со всеми, а ко мне подошли так, по массовке. Оказалось, что всë совсем иначе… — Ха-ха, а потом мы очень сдружились, выросли и везде были вместе. Стали почти как родные. Да, хорошие времена были. — Лини, ты мне тоже тогда понравился. Ты был таким весëлым, жизнерадостным, всегда шутил, развлекал меня… А я ведь был совсем другим. Тихим, невзрачным. А ты тогда подошëл именно ко мне. Я тебя тоже очень люблю… — Хе-хе, братик, ты такой милый, — Лини чуть отстранился и чмокнул веснушчатого в лоб, из-за чего тот покраснел. Тут старший вспомнил про принесëнную им шоколадку. — А! Кстати, Фреми. Это тебе. Подарок.