Не молчи

      «Сколько бы не нежились цветущие берега сердца в струях любви, но раз в несколько часов, кто бы ни был — поэт, полубог или последний идиот, — тебя стащит с самых блаженных небес потребность помолиться — Эрих Ремарк «Триумфальная Арка» Нортон размеренными шагами шёл по академии Тёмночасов. Один пролёт. Второй пролёт. Тишина, царившая в коридорах, казалась неестественной. Обычно находились смельчаки, которые решались прогулять лекции. Они торопливыми шагами перебегали из туалетных комнат на склады. А некоторые прятались в закоулках Воздушного замка, в которые никто не заглядывает. Нортон не исключение. Есть в академии уроки, на которые ходить — простая трата времени или просто не интересно. Зачем мучать себя и седеть часами за партой?        Огнев учиться в Тёмночасах уже пятый год. За эти годы он смог подняться с нулевого по одиннадцатый круг. Собственными силами. Ещё бы чуть-чуть и он смог дойти до двенадцатого, который считается самым высоким, самым престижным. Не зная всю ситуацию, можно посчитать, что Нортон какой-то бездарь, потому как не смог набрать и пятый круг на испытании. Вы очень сильно заблуждаетесь. Парень с раннего детства занимался с самыми лучшими учителями Чародола и Астрограда. Взять хотя бы, ту же Мендейру, фею тёмных мыслей, что является лучшей в своём деле. Также, не стоит упускать её основной вклад в мир Чародола и немного за его пределами — проведение просвещения на священной земле фей. Этим делом она занимается уже на протяжение тысячелетия. Мать Нортона, Чёрная Королева, смогла взойти на престол, хотя является чистокровным Духом. Духи — злейшие враги жителей Эфлары, это известно всем, потому как безжалостно истребляли невинных часодеев, которые не имели ни капли духовной крови в прошлом. Сколько людей были убиты не за что. Казнены. Измучены в подземельях. Жители Эфлары всё ещё помнят те кровавые дни. Но даже при всей сложившейся ситуации, люты приняли Нерейву своей королевой. Она всегда была строга по отношению к сыну. Именно это отношение помогает Огневу идти по жизни. Нортон очень сильно перенервничал на испытании и устном экзамене, из-за чего наскрёб балов на седьмой круг. Этот результат не соответствовал уровню парня. Грустно, но и тот ему обнулировали за хамство, как сказали это всем, с его стороны. Ха, какой человек в здравом уме обнулирует результаты такого важного экзамена? Как это допустили? Раньше академиями часов, Светлых и Тёмных, управлял один человек — Валентин Черкаш. В стенах школы царила коррупция и этого особо не скрывали: деньги шли в карман директора, взятки учителям, на которые, конечно же, закрывали глаза, родители учеников покупали места для обучения на кругах для своих чад, поэтому другим не хватало учебных мест. Так Нортон и оказался в самой нише. Скандал. Большой скандал. Увольнение. И всё, этого человека отправили в ссылку на Осталу. Теперь, во избежание таких случаев, директоров двое: Светлочасов и Тёмночасов. Также, проводиться ежемесячные проверки. Коррупция не исчезала, но теперь, хотя бы не каждый второй попадает в её ловушку. Всё стало подпольно.        Нортон остановился напротив кабинета директора. Он со скучающим видом разглядел мелкие узоры на деревянной двери, выжженные лучшим на момент строительства замка мастером. Над громадной дверью висела ярко-розовая табличка с надписью «Директор».        Огнев сжал кулак и поднёс его к двери. Раздались несколько громких стуков по дереву. Спустя целую минуту ожидания ему наконец открыли. Перед ним высился на сантиметров десять мужчина. Из дорогой ткани классический костюм тройка, начищенные до блеска остроносые туфли, зализанные на затылок тёмные волосы и непроницаемый взгляд выдавали в нём солидность и даже немного устрашали.        — Нортон Огнев? — удостоверился он.        Вышеупомянутый робко кивнул и прошёл в помещение.        Нортон быстро оглядел помещение и подметил, что всё выглядит очень сдержанно. Всё выполнено в тёмных тонах, ничего лишнего. Нет никаких статуэток, рамок с часограммами, ваз с цветами и других вещей, которы радуют глаз в серые будни.        Парень присел на предложенный ему стул, находящийся напротив директора академии.        Мужчина сложил руки домиком и с большим интересом уставился на Огнева, разглядывая его. Нортон в свою очередь почувствовал себя крайне неуютно. Разглядывать директора Тёмночасов в ответ он не мог — было неприятно сталкиваться с его холодным взглядом. Да и не по правилам это. Этикет. Нортон молился, чтобы мужчина быстрее начал разговор. Гнетущее молчание всё больше давило на него. Хотелось превратиться в маленькую пылинку, чтобы никто не обращал на тебя внимание, и по-тихому смотаться из этого кабинета.        — И так, моё имя — Уильям Уальд, — представился он, — но думаю, что я тебе известен. Мне нужно внести в базу данных точную причину вашего самовольного ухода из академии, — сказал он уже строже, чувствовались стальные нотки в голосе. — Почему же ты, такой одарённый ученик, уходишь с обучения, хотя осталось доучиться всего-то чуть больше года? За пару месяцев ты смог бы успешно дойти до двенадцатого круга, — поинтересовался Уильям.        Нортон глубоко вздохнул, предчувствуя долгие расспросы со стороны детектора и недопонимание его действий.        — Мне предложили вариант обучения, с которым я вижу себя на ступени выше, нежели здесь, — стережено начал Огнев. — Я до конца не знаю куда я хочу идти дальше, а в том месте, где я собираюсь учиться, мне помогут найти правильный путь. Я так считаю. Мне кажется, что там обучают навыкам, которые важнее в часодейном мире. Не в обиду, конечно, но большинство занятий в Часах бесполезны.        Уильям Уальд внимательно выслушал ученика. Ему до безумия стало интересно, где же собрался учится этот парень. На Эфларе нет таких академий, которые бы стояли на равне с Часами. Разве что в Чародоле. Но и тут есть свои подводные камни: нефеям или фирам запрещаться учиться в этой школе.        — У каждого есть право думать по-своему, — кивнул директор. — Хочу заметить, академия Часов предлагает профориетационную ярмарку, на которую ты не ходил, как показывает твоё дело. На данном мероприятии можно с лёгкостью найти почти что любую профессию. И ты говоришь, что не знаешь куда идти? Повторная ярмарка намечается через два месяца. Нортон, что мешало сходит туда?        Огнев на секунду замялся. Он не ходил на эту профориентационную ярмарку, потому как там принижались мастера и их профессия, которая очень выдана в часодейном мире. Раньше Нортон и не задумывался обо всё этом, но после того, как у него появился друг, Константин, который раскрыл ему глаза на эту проблему, он стал всерьёз задумываться. Нортон любил мастерское дело, разрабатывать различные механизмы, делать чертежи, но про это ни слова не было на ярмарке!        — Я считаю, что эта ярмарка не справедлива к мастерам и их профессии, — често сказал парень. — Я, как человек любящий заниматься различными механизмами, против такого отношения. — Ему нечего терять, поэтому, почему бы и не высказать всё что накопилось? — Может быть, есть часодеи, которые внесут большой вклад, но, использовать они будут не только стрелу, но и свои руки? Быть мастером — безумно интересно. Дайте угадать, вы, наверняка, в руках ничего кроме стрелы и не держали! — Нортон не заметил, как начал повышать голос. — Вы не уважаете себя, раз уж так относитесь к мастерам!        — Мальчик, ты явно забылся, — холодно произнёс Уильям. Руки покрылись мурашками от его холодного взгляда. — Как ты смеешь так со мной разговаривать и повышать голос?! — Гаркнул он. — Давай обсудим тему, по которой мы тут собрались, — с подавленной агрессией сказал он.        Огнев посчитал это победой. Директор не смог должным образом ответить на его вопросы, хотя сам и задал основную проблему. Мужчина просто взял и ушёл от дальнейшего диалога. Так просто. Так наигранно. Нортон явно попал прямо в яблочко. По одному только разъярённому виду Уильям всё понято. Обычно этот человек никогда не выходит из себя, а уж тем более не показывает эмоции.        Директор Тёмночасов выровнял дыхание, присел поудобнее и продолжил расспрашивать своего гостя о вещах, которые и стали причиной их встреч:        — Вы самовольно согласились уйти из академии, без принуждения с других сторон? — спросил он.        — Да, я сам согласился на это, — начал отвечать Нортон.        — Если вы собираетесь обучаться в ином заведение, то назовите его, — внутри мужчина был крайне рад такому вопросу в бумагах. Не пойдёт же такой талантливый парень в какую-то односортную шарашку?        — Змиулан, Остала.        Услышав название родового замка Драгоциев, у Уильяма Уальда всё сжалось внутри. Как яркий огонёк на конце спички вспыхнули рассказы об одном из самых кровожадных Духов Осталы. Раньше мужчине рассказывали, причём во всех подробностях, на что он способен. Как только этому мальцу хватило смелости обучаться у такого человека?       — Это всё? — задался вопросом Огнев, смотря за тем, как директор вписывает в документацию его ответы. — Я свободен, да?        Уильям медленно оторвался от бумаг, кивнул. Слишком он был выжат от всего этого. Он так давно не проявлял эмоции. Это выматывает. Этот парень выматывает. Пусть убирается восвояси.        Нортон же возликовал внутри, конечно, с трудом, но не показывал это директору. Со спокойной душой он направился к двери. Огнев в коий раз подметил красивые узоры на двери. Уж очень они ему нравятся. Такие утончённые. Он дёрнул ручку двери и направился прочь из этого корпуса академии.               Минуты тянулись как мёд, медленно стекающий из банки. Поскорее хотеться вкусить его сладкий вкус, но он, видимо, думает по-другому.        От долгого времени ожидания, Нортон успел пролистать все страницы своего часолиста, даже заглянул в хранилище, подслушал урок, буквально минуту, но подслушал, постоял, посидел, полежал в крайнем случае, чуть было не спалился перед учителем, которого он впервые видит, благо, есть крылья. Насколько же утомляет ожидание. Он планировал, что разговор с директором продлиться дольше, чем был в итоге. От ничегонеделания стало совсем скучно, начало клонить в сон, веки в разы потяжелели.        Нортон опустился на пол, глубоко вздыхая. Он облокотился на стену и запрокинул голову вверх. Его взору открылись красивый расписной потолок и огромная люстра. Нортон сразу подметил, что никогда до этого не обращал внимания на эту красоту. От изобилия люстр в Часах, как и самих часов, можно было сойти с ума. Но эта была выполнена из мельчайших камней. Самое интересное, что на люстре были свечи. На потоке играли зайчики от переливания света. Радужные лучики освещали нежного оттенка фрески на потоке. Это выглядело безупречно. Когда просто проходишь мимо, в спешке, не замечаешь столько деталей! Интересно, сколько ещё таких красот в академии? Несомненно много.        Нортон оторвался от созерцания потолка, послышался торопливый грохот за соседней дверью. Он резко встал, отходя от двери подальше — а то вдруг столкнут ненароком. Всем же так скорее хочется домой или в общежитие.        Почти каждый, кто выходил из кабинета, прощался с Нортоном. Огнев очень поразился этому. С чего это они такие сентиментальные? Но как только на горизонте завиделся Костя, Нортон сразу его прихватил с собой. Они направились в главный холл, чтобы найти зеркало, которое напрямую ведёт в Астроград. Быстрым шагом Нортон и Костя дошли до нужного им места и встали в очередь, пока другие проходили в зеркальную гладь.        — Как обычно, час пик какой-то, — негодовал Лазарев. — Почему с таким огромным бюджетом нельзя поставить несколько зеркал? Ученики поскорее оказалась дома. В нашем случае поскорее надо на площадь. Я так голоден! Ты не предоставляешь! Всё что угодно съел бы сейчас, — с грустью подытожил он.        Нортон с грустью усмехнулся.        — Понимаю, я не ел семь часов. Такое ощущение, что желудок сам себя сейчас переварит.        — Я тебе отвечаю, они морят детей голодом! Закрыли столовую, из академии не выпускают, со своей едой нельзя, мучайтесь семь-восемь часов. Когда уже новый директор появиться, — в отчаяние взвыл Костя. — Этот просто тиран! Кстати, как прошёл разговор?        Огнев повёл взглядом, давая понять, что не сильно делает вести от этом разговор, но всё же сказал:        — Он меня выбисил, а я его. Это в краце. — Он тяжело выдохнул, посмотрел в сторону зеркала, где уже подходит их очередь. — Пойдём скорее!               На центральной площади Астрограда вливаю царила суета, такая привычная для этого города. На улочках витали запахи свежего хлеба, сладких булочек, различных сладостей. Огромные толпы детей ходили по небольшим магазинчикам и лавкам, скупая огромные количества еды. Сначала ты видишь ароматную выпечку, от запаха который не устоит никто. Чуть поодаль свежий шоколад, различных наполнителей и цветов. Пройдя дальше, невольно замечаешь изумительные сладости, каких только нет. Даже Остальские есть! Невообразимо. Дальше горячая еда: шашлык, шаурма, различные тосты, лапша. Глаза разбегаются от всего этого изобилия. Что бы не изнурять себя, есть проверенный временем способ — скупать всё что есть, но понемногу. И желудок рад, и сам доволен.        Парни устроились на скамейке, на окраине площади. Они жадно поедали купленную еду. Слишком уж они голодные. Таких же школьников, здесь полным полно. Все, без двух, скамейки занята небольшими компаниями из друзей. Мда, местные торговцы знать наживаются на учениках. Как откроют столовую, детей в этом месте станка в разы меньше.        Еда стала убывать, желудок наполняться. Каждую булочку, каждый кусок мяса стало сложнее пихать в себя. Хотелось откинуться назад и оказаться на мягкой кровати. Вот ты видишь перед собой мягкую внутри, хрустящую снаружи, посыпанную пудрой булочку, тёплую, только испечённую, от которой исходит пряный запах. Но съесть уже не можешь. Но так хочется! Так хочется откусить её.        Лазарев отложил оставшуюся еду, устало вздыхая. Он заметил впереди рыжую макушку, которая всё время выглядывала из-за других голов. Эта девушка всегда выделялась среди других. Её внешность была такая притягивающая, экзотичная для обычных часовщиков. Ненароком заглядываешься на эту ладную девушку. На душе сразу становиться теплей. Сразу вспоминается детство, как они бегали между красочными рядами цветов в Чародоле. Как они вместе танцевали на балу, который проводился в Чернолюте. Что может быть лучше, чем, пусть и классический, вальс? Как они аккуратно прихватили по бокалу шампанского, им запрещалось его брать, как минимум до шестнадцати лет. Они взяли. Вдвоём они выпили его, стоя не балконе, разглядывая темноту ночи, на пелене которой рассыпались миллиарды маленьких на вид звёзд, огибавших всю ту черноту. Никто из них двоих не знал созвездий. Они придумали свои. Особенные. Теперь, когда смотришь на звёздное небо, вспоминаешь её чистые, как хрусталь глаза, направленные на тебя. Как ваши губы соприкасаются в нежном поцелуе, пьянящем в разы больше, чем шампанское. Он аккуратно берёт её подбородок в свои руки, а она запускает руку в волосы парню.        Костя невольно улыбнулся нахлынувшим воспоминаниям. Он встречался с Лиссой на протяжение года, но им пришлось расстаться, из-за отсутствия чувств. Зачастую человек просто ощущает симпатию, не больше. Именно это чувство путают с любовью. Они чувствовали Дубов к друг другу, но просто дружескую. В таком возврате её легко спутать. Ты не очень разбираешься в различных любовных делах, поэтому сразу принимаешь всё за любовь к человеку. Любые отношения — опыт. Вот и в случае этих двоих, опыт был очень важен для них.        Девушка приближалась к парням с недовольным лицом. Она оглядела обожравшихся друзей. Лисса осуждающе смотрела ни них, ожидая пока они наконец встанут.        — Давайте быстрей! У нас время поджимает! Пока мы дойдём уже идти надо будет. Нортон, нам нельзя опаздывать, — торопливо сказала она.        — Ладно-ладно. — Огнев поднял обе руки, сдаваясь. — Мы просто очень проголодались. Ты же не голодаешь по семь часов ежедневно? — иронично спросил он, на что заслужил усталый взгляд Лиссы.        Девушка перевела взгляд Лазарева, безмолвно прося о помощи. Тот лишь пожал плечами.        Нортон встал со скамейки и протянул девушке оставшуюся булочку, менее тёплую, но свежую.        — Это тебе, съешь, — скомандовал он. Нортон начал искать глазами ближайшее зеркало, которое рассчитано на дальние переходы. Странно. Обычно оно стоит не далеко от этого места.        — Его переставили в другое место, — сказала Лисса, отрывая небольшой кусок от булочки. — Пойдёмте за мной, покажу.        — И зачем его переставили то? Удобно же было, разве нет? Во-первых, нет столкновения с другими потоками людей, во-вторых, удобное расположение — и скамейки рядом, и самые лучшие магазины, — удивился Лазарев. — Я всё больше поражаюсь РадоСвету. Зачем им заниматься такой ерундой, когда есть вещи, которыми заняться важнее, нежели зеркалами в Астрограде.        Все согласно кивнули. В последнее время деятельность РадоСвета стала противоречивой. Решения, принимающиеся этой организацией, не имеют никого смысла. Либо настолько абсурдные, что смеяться хочется. Причиной этому, скорее всего, является Астрарус. Он не выходит из своей башни на протяжение месяцев. Не появляется на заседаниях РадоСвета. Кончено, поговаривают, что он готовится стать Новым Временим. Всем эта идея очень нравится, они поддерживают такую кандидатуру. Другие считают, что Астариус вообще уйдёт с поста главы РадоСвета и города Астрограда.               Перед ними возвышалось огромное зеркало в дорогой оправе, местам потёртое от времени. Место, в котором оно находилось, было в отдалении от площади, людей не много. Идти до этого места минут пять из центра.        — Они на голову долбанутые так далеко его ставить? — возмутился Лазарев.        — Тот же вопрос, — согласился Нортон. — Они даже оправу не поменяли.        Лисса растолкала парней по обе стороны и подошла ближе.        — Хватит бубнить, лучше бы ввели код. — Она началы вводить цифры, знающие только жители и приближенные к Чернолюту. По окончанию она произнесла; — Пойдёмте. — Лисса поманила друзей за собой.        — Вы волнуетесь? — спросил Костя.        — Есть такое, — признался Нортон. — Я боюсь Астрагора, а не обучения. Всем известно, что этот Дух настоящий тиран.        Лисса согласно кивнула.        — Да-а-а, — протянула она. — Я хочу там обучаться. Это поможет достичь мне больших возможностей в будущем, но Астрагор… — девушка неуверенно помотала головой.        — Всё будет хорошо, — подбодрил Огневых Костя. — Люди же там живут с детства, да? Астрагор забирает их к себе не обучение в малом возрасте.        — Всё верно. У большинства просто нет выбора. А другим это только в плюс; допустим, что-то случилось в родной параллели, Астрагор предложил сделку. Мол, обучаешься у меня, а там всё будет как надо, — сказала Лисса, подмечая, что они уже подходят к месту назначения.        — Последний вариант ничего такой. В конце остаёшься героем. На душе легче будет, — подумал Нортон.        Все трое одновременно вышли из сверкающей глади зеркала. Они стояли в одной из зал Чернолюта, которая была не самых больших размеров. Есть и больше. Намного. Внимание сразу зацепила статная женщина, стоящая рядом с зеркалом. Её тёмные волосы были закручены в локоны, они идеально оттеняли изумрудно-зелёный оттенок глаз.        — Вы задержались, — кратко оторвала Нерейва. — Я надеюсь, ваши сумки собраны, да? Иначе вы в край опоздаете.        — Да, всё в часолисте, матушка, — сказал Нортон и повернулся к Лазареву. — Ну-у-у пока?… — робко начал он. — Встретимся ещё. — Огнев приблизился ближе и обнял своего друга.        — Конечно встретимся, — ответил на объятие парень. Он переместил свой взгляд на Лиссу, отрываясь от Нортона. — Пока?        — Встретимся ещё, — улыбнулась она и тоже обняла Костю.        Чёрная Королева улыбнулась уголками губ. Созерцая такую крепкую дружбу, которой у неё никого не было, становиться как-то не по-себе.        Закончив обнимашки, Огнева ещё раз попрощались с Лазаревым и дали знак Нерейве. Женщина встала напротив зеркала, взмахнула стрелой. Она проделала особые манипуляции с наконечником стрелы и зеркальной поверхностью зеркала. Гладь засверкала огромным изобилием цветов. Цвет стал нежно-голубым. Теперь Нерейва начала выводить цифры, зеркало опять прошлось искрами, но осталось того же цвета.        Женщина подошла к своим детям и обняла их. Это первый раз, когда она отпускает их так далеко, так надолго.