***
В светлых глазах отражался огонек свечи. Их обладатель задумчиво наблюдал, как трепыхается пламя. Столь яркое, горячее, столь маленькое, оно могло обжечь, но его было так легко потушить. Он услышал, что кто-то вошёл в палатку. — Да, Ванцзи? — спросил он. — Вести из Пристани Лотоса. Король скончался. Его сына короновали в ту же ночь. В палатке вновь воцарилась тишина. — Ну надо же, — хмыкнул мужчина, — какие замечательные вести ты мне принёс. Ну что же! — хлопнул в ладони мужчина. От его резкого движения пламя задрожало сильнее, — Пора Императору творить великие дела, — взглянул он на своего собеседника. — Мгм, — был ответ. Коротко поклонившись, младший брат удалился. Оставшись один, Император усмехнулся и двумя пальцами потушил свечу. Легко, как и казалось.Глава 3. Цзян Чэн I
22 апреля 2023 г. в 16:59
В глубокую ясную ночь печально зазвенели колокола столицы. Жители города вмиг проснулись: стали зажигаться огни в окнах, и тишину ночи прервали тысячи голосов.
— Колокола! Звонят колокола! — тревожились люди, вглядываясь в возвышающийся королевский дворец.
Это могло значить лишь одно.
— Король мертв! — раздался горестный крик, и в мгновение к нему присоединились сотни и сотни голосов.
В спешке люди покидали дома, держа в руках свечи, и громко оплакивали почившего Короля. Не осталось в столице спящего человека, и шум стоял на улицах такой сильный, что невозможно было что-либо расслышать.
— Наш Король, о наш добрый Король!
— Как же так? Как мы же без нашего славного Короля?
— Да прибудет душа Короля в покое!
— Что же теперь будет?
Какофония звуков лишь отголоском доносилась до высоких балконов дворца. Взгляд, словно подвернутый мутной пеленой, отрешенно наблюдал за народом, стекающимся к главной площади. В нестройном хоре голосов едва ли угадывались слова. Лишь одно из них звучало так ясно, что намертво вцепилось в подсознание:
«Король».
— Они идут, чтобы склониться пред тобою.
Цзян Чэн обернулся к матери. В её глазах он не увидел ни печали, ни скорби. Вновь посмотрев на вереницу людей, тянущуюся с конца города, он сказал:
— Они идут, чтобы попрощаться со своим королём.
Позади послышался раздраженный вздох.
— Их король теперь ты, Цзян Чэн.
Её слова отдались болью в сердце.
— Не прошло и часа как погиб отец! Как ты можешь говорить такое?! — не выдержал Цзян Чэн, гневно впившись взглядом в недовольное лицо матери. Глаза его заслезились: от печали или от злости — он не мог сказать.
Раздался хлёсткий звук пощёчины. От неожиданности Цзян Чэн вмиг застыл, в неверии взглянув на мать. Слёзы всё же покатились по покрасневшей щеке.
— О, мой глупый, глупый сын, — вдруг прижала его к себе матушка, обняв так сильно, как не делала этого прежде. Не сдержавшись, юный принц обнял её в ответ и заплакал, — Твой отец мёртв. И твои слёзы ничего не исправят.
Отстранившись, она взяла его лицо в свои холодные ладони:
— Смотри на меня, Цзян Чэн, прекрати лить слезы и посмотри на меня!
Широко раскрыв глаза, принц смотрел в глаза матери, как та и велела. Всё вокруг словно было завёрнуто мутной пеленой, и смысл слов доходил до него не сразу.
— В твоей стране война. Ты теперь — Король! Ты больше не ребёнок! Ты должен взять себя в руки и выйти к своему народу, — жёстко отчеканила Юй Цзыюань. — Ты понял меня?
Цзян Чэн прикрыл глаза, пытаясь прийти в себя.
— Я не слышу ответ, — властно вопросила мать. — Ты понял меня?
— Да, матушка, — устало ответил юноша, невольно скосив взгляд в сторону. Там, накрытый белой простыней, покоился его отец.
— Попрощайся с отцом, — вдруг смягчилась Юй Цзыюань и, прижавшись губами ко лбу сына, покинула балкон, а затем и сами королевские покои.
Уставившись в пол, Цзян Чэн отреагировал лишь услышав хлопок двери. Матушка ушла. С силой зажмурившись, он медленно подошёл к кровати отца.
«Быть королём — значит быть сильным, сын мой. Но что значит быть сильным?» — вспомнил он его слова. Тогда юный принц так и не смог правильно ответить на вопрос короля, сколько бы вариантов не предлагал.
Не осмелившись убрать белую ткань, Цзян Чэн сквозь неё сжал руку.
— Отец, — выдохнул он, чувствуя, как тревожно сжимается в груди сердце, — я не подведу тебя. Я стану достойным королём.
Затем, на мгновение сквозь ткань прижавшись губами ко лбу отца, выпрямился и решительно покинул покои.
За дверью его ждали. Матушка, сестра, советники, стражники, слуги — казалось, весь коридор был заполнен. Стоило ему перешагнуть порог, как воцарилась тишина.
Не прошло и вздоха, как каждый склонился пред ними в поклоне. Сердце Цзян Чэна забилось так громко, что он словно слышал его биение. Он лишь мог безмолвно стоять и смотреть на преклонившихся пред ним людей. Страх вонзился в него так крепко, что стало трудно дышать.
— Да здравствует король! — разрезал тишину резкий голос матери.
— Да здравствует король! — тут же зазвучали голоса, вторя друг-другу.
— Да здравствует мой народ, — произнёс он сипло, и все поднялись.
— Ваш народ собирается на площади пред Дворцом. Готов ли Король встретится с ним? — требовательно спросила Юй Цзыюань.
— Готов, — ответил Цзян Чэн.
— Главный Советник Чан, готовы ли вы, служа новому королю, провести церемонию имянаречения?
— Но, Вдовствующая Королева, по правилам положены семь дней траура по почившему Королю! — горячо возразил Советник Ли. — Провести церемонию имянаречения позволено лишь во время коронации после траура!
— Так проведём коронацию сейчас! — отрезала королева, разгневавшись.
— Мы не можем… — запротестовал было вновь советник, но матушка прервала его:
— Решать не вам, а нашему новому Королю.
Все взгляды тут же устремились к нему, Цзян Чэн понял, что не знает, как ему поступить. Всю жизнь, в своих мечтах, он представлял, что отец умрёт в глубокой старости, когда он сам будет повзрослевшим, готовым к престолу мужчиной, и, проводив отца в последний путь, гордо пройдёт церемонию имянаречения и коронацию, когда рядом будет его верный брат и любимая сестра. Но ему едва исполнилось девятнадцать, отец мёртв, в его землях бушует война, брат далеко, и он не знает, что делать.
Цзян Чэн посмотрел на мать, сурово буравившую его взглядом, на сестру, печально глядевшую на него, на советников, которые воспитывали его с детства.
— Идёт война, нам ни к чему смута. Враги не станут ждать, когда наш траур закончится, а стране нужен Король, — вмешался советник Фэнь. Матушка одобрительно кивнула ему.
— Вы правы, — сказал Цзян Чэн. — Мы не можем медлить.
Все поклонились ему, принимая его приказ.
— Вы слышали своего короля, так выполните же его волю! — властно призвала королева.
Юный принц и свита направились к выходу из дворца.
— Мой принц, — услышал он тихий голос. Рядом возник Главный Советник Чан, — уверены ли вы в своем решении? Примета гласит: коль не сдержал ты семь дней скорби, то жди несчастий, ибо не упокоилась душа по твоей вине.
От этих слов Цзян Чэна бросило в дрожь. Советник Чан был старым мудрецом и близким другом короля Фэньманя. Принц искренне уважал его, но ему не понравилось то, что тот сказал.
— Мы будем соблюдать траур, но проведем коронацию сейчас. Стране нужен король, — твердо отрезал Цзян Чэн. Он смог вернуть уверенность своему голосу, но не чувствовал ее совсем.
— Как прикажете, — склонил голову советник.
Выйдя на площадь, Цзян Чэн впервые взглянул на людей пред ним иначе. Теперь они — его поданные. Он был ответственен за благополучие каждого из них. Они смотрели на него снизу вверх, и он возвышался над ними, стоя на ступенях пред дворцом. Ступеней двадцать — Цзян Чэн знает.
— Король Цзян Фэньман этой ночью покинул наш мир, — громко сказал он.
Толпа тут же заголосила. Сглотнув, он продолжил:
— Отныне я, Цзян Чэн, единственный сын и законный наследник Короля, принимаю на себя обязанности правителя Юньмэн Цзян. Церемония имянаречения и коронация будут проведены сейчас.
Вмиг поднялось возмущение:
— Как же так?! А как же семь дней траура?!
— Всегда коронация была после траура! Почему затихли колокола? Не прошло и часа!
— Так не терпится сесть на трон?!
Подобная реакция больно кольнуло сердце юноши, но он ожидал этого. Потому, взяв себя в руки, сделал шаг вперёд.
— Народ мой, за стенами нашими — война! — вскричал он. — Я скорблю по ушедшему королю вместе с вами, но мой долг — защищать нашу страну. Траур будет соблюден положенных семь дней. Но страна нуждается в Короле, и я исполню свой долг!
В толпе послышались одобрительные возгласы. Главный советник подошёл к нему, и принц опустился пред людьми на колени. Воцарилась тишина.
— Цзян Чэн, сын Цзян Фэньманя, готов ли ты служить народу до последнего своего вздоха? — торжественно спросил главный советник, стоя позади него.
— Готов! — твердо ответил Цзян Чэн.
— Цзян Чэн, сын Цзян Фэньманя, обещаешь ли ты быть справедливым и милосердным королем для своего народа до последнего своего вздоха?
— Обещаю!
— Тогда я нарекаю тебя Ваньин. Отныне и вовек это имя твоё, так носи же его с гордостью, как корону на своей голове! — провозгласил советник.
В миг, когда он почувствовал тяжесть короны на своей голове, мир вокруг взорвался звуками. Люди кричали, хлопали, что-то говорили. Поднялся необъятный шум. Он обернулся: позади стоял весь двор королевского дворца.
— Да здравствует Король! — поприветствовали они его и поклонились.
Поднявшись с колен, он обвел взглядом всех, и вновь повернулся к жителем города.
— Да здравствует Король! — закричал нестройный хор голосов и каждый из них склонился пред ними.
От мала до велика, тысячи и тысячи людей склонили головы пред ним. И, не смотря на окутавший его страх, эта власть, эта мощь на миг опьянила его. Познав это чувство раз — его невозможно забыть.
Он набрал воздуха в лёгкие и со всей силой закричал:
— Да здравствует мой народ!