В плену себя

      Саске только вернулся с задания и ещё в кабинете Какаши узнал новость, касающуюся их общей подруги. У Сакуры погибли родители. И причём совершенно нелепейшим образом. Он помнил, что Сакура первая из рода Харуно, кто смог стать шиноби, кто «приручил» чакру в своём теле. Поэтому они не могли спасти себя под завалами моста без чей-либо помощи. Девушка вернулась уже к похоронам из одиночной миссии…       Наруто, уже подоспевший в кабинет Хокаге, грустно, даже коряво усмехнулся, почёсывая себе затылок и сказав, что никогда не видел подругу в таком потрясённом состоянии. А ведь она вернулась в лучшем расположении духа, завершив сложную миссию на отлично, даже принеся с собой несколько образцов крови для исследования. «А ведь ещё в воротах я заметила что-то неладное… Все почему-то смотрели на меня… с жалостью?..» — Узумаки запомнил всё слово в слово и сейчас делился с другом словами, что услышал от девушки. Какаши молча отвёл взгляд, когда Учиха посмотрел на него, но потом добавил:       — Все старались помочь, когда узнали, что супруги Харуно там. Поблизости никого из шиноби не было, а обычным людям не под силу было поднять обломки моста.       — Она никого не хочет видеть, — перебил Наруто, — но, Саске, прошу тебя…       — Попробуй сходить к ней, — настоятельно просил Какаши, раздражённый, что его перебили, присаживаясь на край своего рабочего стола. — Сакура ни с кем не разговаривает уже неделю. Она не выходит из дома. Мы все беспокоимся. Даже Цунаде не смогла с ней поговорить.       Выражение лица Учиха не изменилось. Но он проглотил слова: «Могли бы и не просить», лишь спросил напоследок всем ли поделился Какаши, о чём хотел он рассказать.       — Почти. Так, для справки: дверь то она открывала почти всем, но молчала до последнего…       — Либо материла всех на чём свет стоял… — вновь перебил его Наруто.       Саске даже и не заметил, как оказался у нужного дома и уже постучал в дверь. Было темно и мертвенно тихо. Он не помнил, чтобы в этом доме было хоть когда-то так тихо. Здесь всегда были друзья и знакомые семьи Харуно, но сейчас… Даже весь квартал казался необычайно тихим.       Учиха повторил стук в дверь. И он прекрасно знает, что она там. Постучал ещё раз.       — Чёрт вас всех дери, я же сказала, что…       Дверь распахнулась и злой взгляд сменился удивлением. Девушка моргнула и медленно подняла на него глаза. Яркие зелёные глаза немного потускнели. Они опухли и белок глаз стал красным, где-то даже лопнули капилляры. Сакура прикусила и так истерзанные губы, которые начали мелко дрожать, и сразу опустила взгляд. И снова заплакала.       — Сакура… — тихо позвал он её, и девушка бросилась к нему, обнимая. Плевать. Плевать, если кто-то увидит, или услышит, если кто-то что-то подумает. Плевать на всё.       Она задрожала. Ей было либо холодно, ведь она была одета совершенно по-летнему: в майке и шортах, а на улице был ещё весенний промозглый ветер, либо Сакура вернулась в предистеричное состояние. И Саске колебался в своих догадках. Он не знал, что ему делать, а девушка начинала плакать с каждым всхлипом всё сильнее. Учиха неожиданно для самого себя вдруг подумал о том, что она старалась держаться даже наедине с самой собой.       Учиха прикрыл её плечи своим плащом и вдруг ему стало стыдно. Стоило хотя бы переодеться, чтобы придти к ней, но он об этом совершенно не подумал, когда уже стучался к ней в дверь. Саске надеялся, что Сакура не обратит на это внимание. Ну или хотя бы сделает вид. И девушка похоже либо не заметила, либо ей совершенно плевать на это, потому как она лишь сильнее прижалась к нему, сжимая его рубашку на спине. Он чувствовал, как девушка дрожала и старалась сдерживать всхлипы. Рука сама по себе опустилась на её голову и неуверенно начала поглаживать макушку.       — Сакура, — тихо позвал парень её и молчал ровно до тех пор, пока она осторожно и с виной не посмотрела на него, — тебе не нужно сдерживаться.       Светлые брови вмиг почти коснулись друг друга. Она зажмурилась, вновь едва сдерживая всхлип.       — Ты… наверное, устал… а я… — дрожащим голосом она старалась говорить как можно твёрже и спокойнее, что получалось, конечно же отвратительно. И она сама это понимала. И прекрасно понимала то, что ему противно всё это… И то, что он здесь не по собственной воле. Только Ками-сама знает, на что пошли Какаши и остальные, чтобы Саске согласился придти сюда. И она благодарна. Благодарна всем. Девушка вдруг поняла, что вот ещё чуть-чуть и её захлестнёт новая волна, а после она вновь расплачется. Но уже не перед самой собой и своей слабохарактерностью, а перед ним… поэтому резко замолчала, не находя слов и сил для них, и с силой прикусила нижнюю губу так, что почувствовала солоноватый вкус на языке и лёгкое жжение на месте укуса…       Саске резко нахмурился и стало видно, как он разозлился. Сакура знала это точно. Он сам прикусил изнутри щёку и «игрался» с ней. На его аристократическом лице некрасиво заиграли желваки.       Сакура отошла на шаг от него, виновато потупив голову. Она что-то сделала не так, разочаровала его… Ком образовался в горле, а в носу стало неприятно жжечь, будто она захлебнулась морской водой. Зубы сильнее впились в губу.       Учиха шумно выдохнув, поддался вперёд, схватив девушку за подбородок и слегка нажимая на припухшую, истерзанную губу.       — Не нужно так делать.       Его голос вызвал мурашки. Как всегда. Спокойный и флегматичный… Или же нет? Осторожный и беспокойный? Сакуре кажется, что она сходит с ума. Надумывает себе. Но его пальцы не кажутся жесткими, а скорее ласковыми…       — П-почему ты здесь?       — Ты ждала.       Верно. Он прав. Практически всегда прав. Она ждала только его. Хотела и жаждала видеть только его. Жаждала узнать жалость Саске Учиха. Надеялась, но не верила, что он всё же окажется здесь. Ждала, но в то же время боялась. Какие-то неправильные у неё чувства и мысли. И вопреки её более-менее здравым рассуждениям он здесь. Как и каким образом — не ясно. Может, она просто уже так себя измучила, что перед ней чертовски реалистичные больные фантазии?       Она отстранилась и облокотилась на дверь, прикрывая глаза. Чувства. Разные, не понятные, не похожие друг на друга, чувства. Страшно и обидно. Стало резко почему-то обидно.       — Потребовалась неделя, чтобы Какаши отправил послание и клон появился здесь?       Честно говоря, она рада и клону. Но она же просила никого не беспокоить её проблемой. Она сможет справиться сама. Но она увидела его…       — Почему думаешь, что я — клон?       — Иначе всё слишком «хорошо» сложилось бы.       — Хочешь удостовериться?       — И ты исчезнешь?       Она горько усмехнулась, посмотрев на него пустыми, но влажными от слёз, глазами и сложила на груди руки. Всё странно.       Ей больно. Погибли родители.       Ей приятно. Он рядом.       Противоречивые мысли и чувства. Всё слишком странно.       Непонятно.       Страшно.       — Возьми, — спустя долгое молчание он вновь подал голос, что-то ей протягивая.       — Зачем? — Сакура нахмурилась и почти с неприязнью посмотрела сначала на кунай, который был ей протянут рукояткой, в его руке, а потом и на него самого.       Он молчал, но тяжёлый взгляд Учиха заставил её взять в руку чёртов кунай. Саске поднял руку к лицу и зубами стянул свою гловетту, истерзанную многочисленными боями, сделав себе заметку в уме, что стоит приобрести новую. А потом спрятал её в кармане штанов, протягивая руку девушке, внимательно наблюдавшей за происходящим.       — И?       Саске схватился за лезвие куная, который она держала в руке. Девушка напугалась и уже успела расстроиться ожидая, что клон вот-вот развеется. Но вместо характерного, знакомого ей звука и облака рассеивания техники, об каменную дорожку разбилось несколько каплей красной горячей жидкости.       По спине пробежал холодок, а по рукам дрожь. И она в то же мгновение схватила своими трясущимися руками его, стараясь удержать подальше от лезвия. У Сакуры будто отключился мозг, и она не понимала, что ей делать и как реагировать, лишь потерянно метала взгляд от его руки на его лицо.       — Саске, чёрт, — тихо, почти не слышно, выругалась она, стараясь скопить чакру в ладонях.       Выходило паршиво. И Харуно стала ещё больше паниковать и просить прощение, на что слышала недовольные цоки. Он здесь. И он разрезал себе ладонь из-за неё. Чакра будто упрямилась и не желала концентрироваться.       — Успокойся, — он вытянул руку чуть выше, ближе к тусклому свету от фонаря соседнего дома. — Рана не такая глубокая, как я ожидал. Ты практически остановила руку.       — Я-я… замёрзла. Давай зайдём в дом.       Саске закрыл за собой дверь и не двинулся дальше с места. Сакура куда-то сразу ускользнула.       В доме царили всёпоглощающие мёртвенный покой и безупречная чистота. Дом, оторванный от жизни, с единственной хозяйкой, которая тоже стала потерянной. Саске как-то был здесь ещё ребёнком и ещё раз, но уже после Войны Шиноби, забредал совершенно случайно. Затаскивал бесцеремонно его сюда Наруто. И в этом доме никогда не было так мертвенно.       Он тряхнул головой, прогоняя мысли, которые лезли для сравнения. Нет. Не похоже. Несколько иначе.       — Прости, — прошептала она, аккуратно взяв его руку и поливая медицинский спиртом.       — Сакура, прекрати извиняться, — сквозь зубы прошипел он, слегка прижмурившись от жжения. — За что ты просишь прощения? За мой же поступок?       Девушка молчала. Молчала и тогда, когда уже перебинтовала руку и завязала аккуратненький узелок. Она не знала, что ответить.       — Почему ты здесь? — вновь спросила Харуно, когда уже убрала аптечку в сторону и схватив себя одной рукой за предплечье, приобнимая, приободряя себя.       — Ты не хочешь меня видеть?       Сакура резко зажмурилась, будто от тупой, пульсирующей боли в голове, и подбородком дотронулась до своего плеча, сильнее сжав предплечье.       Здесь. Он. Именно он.       — Нет, — она ответила даже для себя слишком быстро, не в меру резко, — Вернее.! Н-не так, — мысли путаются. — Я хоте… — вновь не то. — Я рада тебя видеть, — почти идеально.       Тишина.       Саске ничего ей не ответил. Он не знал, что ему сказать, как… постараться утешить… Он только лишь её пугает всё больше. Может и зря он пришёл.       Она переминается из стороны в сторону и кусает уже внутреннюю стенку нижней губы. Учиха подавил дикое, даже жестокое желание закатить глаза. Вновь вредит сама себе.       — Ты… неважно выглядишь.       — А… — тихо протянула девушка, вспомнив, что недавно старалась запихнуть в себя немного еды, но «промахнулась» и рис с соусом упал ей прямо на светло-розовую майку. Сакура постаралась прикрыть пятно. Стало стыдно. И голову она последний раз мыла уже давно. Да даже умывалась она лишь тогда, когда вспоминала. Чёрт.       — Ты очень похудела, Сакура, — он смотрел ей прямо в глаза. — Когда ты последний раз нормально ела и выходила на улицу?       — Ела вчера… Выходила… буквально несколько минут назад.?       Она соврала и постаралась пошутить, натянув на губы ничтожное подобие улыбки. Но Саске это не понравилось. А к её сердцу вновь подступило отчаяние. Мама не позволяла ей так к самой себе относиться. И папа с шутками затягивал её к столу, когда Сакура худела, устраивала сама себе диеты. Она ещё не плакала. Старалась держаться. Родителям не нравилось, что она плакала. Всем не нравилось. И ей самой тоже.       Слёзы стали почти что душить её, она задерживала дыхание, часто моргала, даже отошла в более тёмную зону комнаты, только лишь бы он её не увидел. Хотя прекрасно знала, что бесполезно. Он всё равно всё увидит, почувствует, узнает вопреки всему. И она снова будет его раздражать…       Всхлип сорвался с её губ, но она моментально постаралась его задержать.       — Почему ты держишь всё в себе?       «Не тебе говорить подобное, Саске» — мелькнуло у него в сознании.       — Не обманывай сама себя, Сакура.       Она старалась казаться в норме, но её раздирало от чувств и эмоций. И стена, которую она упорно старалась строить несколько дней неровными рядами, рухнула… Все эмоции вырвались из неё, и она громко зарыдала.       —…ра…       Крики, болезненные вопли и слёзы — всё это пугало не только Саске, но и её саму. И казалось, что её саму куда больше пугало. Она упала на колени, кусала свою ладонь, стараясь хоть немного задержать всё вылетавшее из её рта.       — …шь… ме..?       Ей страшно: её бросило в жар, дрожь, не унимаясь, ходит по телу, голова почти не соображает, и она сама будто под водой.       — Сакура, ты слышишь меня?       Саске прямо перед ней, держит её за плечо и слегка сжимает его, изредко трясёт. Взгляд стал понемногу возвращаться в норму и различать предметы, в голове немного прояснилось, но она не может ему ничего ответить, — язык будто онемел.       — Кивни, если ты сейчас слышишь меня.       Ей пришлось приложить немало усилий, чтобы кивнуть с явным замедлением. Она с огромным трудом старалась фокусировать взгляд на чём-то. На него смотреть точно не хотелось. Поэтому зацепилась взглядом за полупустой стакан с водой, чуть подальше виднелись очертания катаны Учиха. Без неё он никуда. Были бы силы, она усмехнулась.       Сакура не сразу поняла, что облокачивается на стену спиной, а голова опиралась на комод. Прикрыв глаза под неразборчивые вопросы Саске, девушка потёрлась щекой об плечо. Но не ощутила соприкосновения с кожей. Была какая-то ткань. Плащ Учиха. Он закутал её в него.       Харуно пришла в себя окончательно уже в душе, когда стояла под струями воды уже минут пятнадцать. Она смутно помнила как Саске помог ей добраться до ванной, как разделась и включила воду, как намылила голову, но его обещание остаться крепко отпечаталось у неё в памяти. Сердце не на месте. Раздался лёгкий стук, почти неразличимый в шуме воды.       — Ты в порядке?       — Да. Я уже выхожу.       Сменная одежда всегда находилась в шкафчике. Привычка мамы. Здесь и их одежда. Девушка потупила взгляд и прикусила щёку, вытаскивая свои вещи не глядя. И она мысленно поблагодарила, что на сей раз сама оставила нормальные шорты и большеватую футболку. Сакура несколько раз промокнула волосы полотенцем, чтобы с них не капала вода, и, набрав в груди побольше воздуха, вышла из комнаты.       Саске сидел на футоне возле маленького столика и что-то читал. Кажется, он даже спрашивал разрешения прочесть какую-то отцовскую книгу. Вроде про древнее искусство первых шиноби. Странно. Вроде папа не интересовался подобным. Откуда в их доме такая книга?       — Прости, — тихо произнесла девушка у него за спиной.       — Перестань, — не повернувшись к ней, ответил Учиха.       — Мне правда жаль…       — Сакура, — твёрдо произнёс он, откладывая книгу и оглядываясь на неё.       Вновь тишина.       — Можно… мне обнять тебя?       Она стояла всё ещё на том же месте, но Саске уже обернулся к ней до её вопроса. Не услышать он не мог. И он колебался, а она прятала от него глаза.       — Про… — на выдохе уже произносила она, коря себя за поспешные выводы, как её перебили:       — Сакура, я не против, но… мне самому бы принять душ. Я к тебе сразу после Какаши.       Если бы у неё было бы что-то в руках, то это непременно бы упало.       Взгляд Саске всё ещё был тяжёлым и ей вновь пришлось сдерживать слёзы.       Она почти упала на него, обнимая. Всё складывается до чёртиков как-то почти неправильно.       Они лежали на полу в гостинной, где минут десять назад Саске читал книгу. Она вновь плакала, а он осторожно поглаживал её по голове. Учиха её слушал. Ничего не говорил. Но внимательно слушал.       — Я поругалась с ними перед миссией, — с горечью призналась девушка, нахмурившись. Она постаралась спрятаться от кого-то у в грудной клетке Учиха. И он шикнул, не успев среагировать.       — Сакура, поосторожнее.       Саске сам говорил, что он только вернулся в Коноху. В голове пронеслись мысли о том, что он недавно участвовал в каком-то сражении и его ранили. А сейчас она случайно задела место раны. Она вновь хотела извиниться, но он попросил, чтобы она продолжала свой рассказ.       — Они… хотели меня видеть чаще… А я пропадала на миссиях, либо с Цунаде, — теперь ей стыдно и больно. Она торопилась повысить свой статус в деревне, добиться хорошей должности в больнице. — Говорила им, что ещё успею с ними насидеться. Я виновата, Саске. И теперь… Мне кажется, что я перед ними нескончаемо виновата.       — Не мне тебе давать советы о чём-то, Сакура. Но не думаю, что они хотели бы, что ты постоянно корила бы себя. Будет какое-то время больно… и даже страшно, — он вдруг стал вспоминать, как в детстве остался совершенно один. И сейчас признавался сам себе. — Но потом ты это примешь. Нельзя жить чей-то смертью. Тут уж поверь мне.       Сакура уснула, пока что-то ещё рассказывала. Он осторожно перенёс её на диван, укрыл пледом, который был сложен рядом. Саске решил сходить в поместье своего клана, пока девушка крепко спала. И он был уверен, что вернётся ещё задолго до её пробуждения.       На улице темно. Всё ещё мертвые улицы, от которых до сих пор ходили мурашки по коже от детских воспоминаний. Он разговаривал с Какаши и Наруто о том, что стоит отдать эту землю в общее пользование Конохи. Знал, что ему не под силу развить свой клан практически с нуля за то время, что отведено ему. Бездумно раздавать свой ген — дело крайне ужасное. А заставлять свою возможную будущую жену постоянно рожать — тоже так себе задумка. Нужно переодеться и найти где-нибудь круглосуточный магазин.       На утро Сакура проснулась от запаха омлета и свежих помидор. На кухне её встретил Саске с лёгкой щетиной на лице. Ничего не сказал, лишь кивнул в сторону обеденного стола.       Завтракали они тоже молча, поглядывая друг на друга, пока девушка решительно не отложила в сторону столовые принадлежности и не посмотрела на него.       — Саске… возьми меня на этот раз с собой.