I want to pull away when the dream dies
The pain sets in and I don't cry
I only feel gravity and I wonder why
[Marina and the Diamonds — Blue]
Весь мир, представлявший собой солнечную Анталью, жара которой держала столбик термометра на отметке тридцати градусов по Цельсию в тени, сузился до экрана ноутбука, что демонстрировал мне текстовой файл с наметками завтрашней торжественной речи. В номере, что расположился на верхнем этаже отеля, работал кондиционер, отчего духота не могла проникнуть внутрь, пока кто-нибудь не откроет дверь на раскаленную солнцем террасу. Приятная тишина, отделявшая меня от пения птиц, криков постояльцев из бассейна и громкой музыки из открытого ресторана внизу, периодически нарушалась назойливым звуком, раз за разом становившимся более громким и надрывистым: — Может быть, сходим погулять? Или съедим мороженое у бассейна? Я с ума сойду в этих четырех стенах! — вновь воскликнула Эда, маячившая за моей спиной и мешавшая мне сосредоточиться, — Долго ты еще? — Я ведь сказал, что мне нужно поработать, — только и ответил я, параллельно печатая очередную фразу о том, как важно упорство и стремление к успеху в работе над каждым проектом, который я брался реализовать, — Почему бы тебе не заказать еды в номер? Это могло бы отвлечь тебя на целых пятнадцать минут. — Хочешь сказать, что я проглатываю пищу, даже не жуя? — мгновенно ощетинилась причина моего усталого вздоха. — Хочу сказать, что тебе не помешало бы быть немного терпеливее, — мои пальцы все еще колотили по клавишам ноутбука, — Когда я закончу, то мы сможем поужинать в ресторане. Завтрашний день был важным не только для меня, но и для моей компании в целом, потому что пристройка к существующему зданию отеля была довольно сложным проектом, который нам предстояло претворить в жизнь, а уже завтра оповестить о старте масштабной стройки заинтересованных инвесторов, и подписать бумаги. Речь должна была быть безупречной и обнадеживающей, так как сроки, которые мы избрали для осуществления масштабной задумки, были катастрофически сжатыми. Только моя компания смогла убедить покупателя, что мы сможем не подвести его и сделать свою работу на высшем уровне. Впрочем, как мы и делали всегда. — Почему я не могу самостоятельно осмотреть территорию отеля? Боишься, что меня украдут? — Эда вошла в поле моего зрения, взглянув в панорамное окно, рядом с которым расположилось мое рабочее место. Я мельком взглянул на нее, отмечая, что, даже после короткой прогулки по приезде сюда, ее кожу уже успел тронуть загар: — Если ты забыла, Эда, то я тебе напомню, — я откинулся на спинку стула, складывая руки на груди, — Мы с тобой жених и невеста, верно? — я дождался ее неуверенного кивка, — И я считаю, что тебе не стоит разгуливать здесь одной, особенно в тех нарядах, которыми ты набила свой чемодан, — я кивнул на кровать, где в цветном беспорядке лежали платья, едва прикрывавшие ягодицы моей фальшивой возлюбленной, шорты подобной длины и юбки, больше похожие на широкие пояса для брюк, — Моя невеста не станет появляться в таком виде на людях без меня. — Тебя смущает мой гардероб или тот факт, что кто-то может слишком заглядеться на меня? — она вопросительно изогнула бровь, а ее губы тронула улыбка. — Не говори чепухи, — фыркнул я. — Ревновать — это нормально для такого мужчины, как ты, — продолжая улыбаться, сказала Эда, — Тем более, судя по нарядам Селин, ты очень плотно участвовал в покупке одежды для нее. — У Селин хороший вкус, — прокомментировал я, вновь возвращаясь к работе, — Мне никогда не требовалось говорить ей о том, что она выглядит слишком откровенно. «Но тебе определенно хотелось, чтобы она хотя бы иногда одевалась не как монахиня в своей келье, правда, Серкан? Чтобы мужчины сворачивали шеи, смотря ей вслед, молча завидуя, что она только твоя?» — мой внутренний голос заставил ненадолго прерваться и тряхнуть головой, чтобы прогнать назойливые мысли. — Что ж, тогда очень хорошо, что мы пытаемся вернуть ее в твои объятия, верно? — напоследок сказала Эда, прежде чем вновь оказаться за моей спиной, а после хлопнуть дверью ванной комнаты. Ей нужно остыть. Мне нужно остыть, а еще закончить эту речь, чтобы быть спокойным в том, что завтра все пройдет хорошо и без ненужных накладок. Хотя, после появления в моей жизни неугомонной Эды Йылдыз, я никогда не мог быть уверенным в том, что принесет завтрашний день, если я вновь увижу ее: это мог быть как ураган страстей, так и цунами из ссор и недопониманий, которые возникали при каждом нашем разговоре. Сегодняшний не стал исключением. Мы были настолько разными, что я ежедневно удивлялся тому факту, что мы до сих пор не поубивали друг друга, ведь находиться с ней в замкнутом пространстве было самой настоящей пыткой для моих стальных нервов, предательски плавившихся под взглядом ее карих глаз. Она выводила меня из себя, пыталась гнуть свою линию, которая не соответствовала моему мнению и принципам, но каждый раз я частично сдавался, ища компромисс, который означал мой проигрыш. Я проигрывал ее желанию посидеть с тетей Айфер и выпить кофе, когда дедлайны душили меня со всех сторон; я уделял ей время, чтобы посмотреть на очередной посредственный эскиз, отказывая в аудиенции той же Селин, чьи глаза постоянно сверлили меня, посылая лучи непонимания и крайнего раздражения; я сидел на пуфике рядом с примерочной, когда она выбирала купальник для этой поездки, демонстрируя красоту своего тела со всех сторон, будто я в действительности был ее возлюбленным, которому будет позволено избавиться от облегающего ее кожу куска ткани в нужный момент. Но я не был им в этом номере, где гигантская кровать была территорией Эды, а диван — моей маленькой крепостью в попытке скрыться от навязчивых мыслей, стоило мне почувствовать, что Йылдыз смотрит мне вслед, когда я не вижу ее, или улыбается искренне и не натянуто. В такие моменты сердце напоминало о том, что оно живое и хочет чувствовать все, что я могу ему дать, пока рядом со мной нет холодной Селин Атакан, которая была идеальной женщиной для меня с точки зрения разума и расчета. Сейчас мое сердце испытывало широкий спектр эмоций, и я старался как можно дольше оттягивать момент, когда оно вновь ограничится спокойным ритмом без вспышек зашкаливающего стука в ушах и замираний на короткий миг. Вполне возможно, что мне требовалось посетить врача, но внутренний голос подсказывал, что медицина бессильна перед тем, что я испытывал рядом со своей фальшивой возлюбленной. Когда последняя точка была поставлена, я облегченно вздохнул и поднялся на ноги, замечая, как кровь начала приливать к конечностям, что успели онеметь от моего неподвижного положения в течение нескольких часов. Взглянув на наручные часы, я обнаружил, что опередил свой график и закончил работу раньше, чем планировал изначально. В голове тут же возникла мысль, что до ужина я мог бы успеть прогуляться с Эдой и заслужить ее улыбку, которая бы сопровождала меня до отхода ко сну. «И с каких пор ты думаешь о ней перед сном?» — назойливый голос вновь напомнил мне, что не стоит привязываться к человеку, который совсем скоро исчезнет из моей жизни. По крайней мере, таков был план, но кто сказал, что его нельзя модифицировать по мере развития событий? — Эда, мы можем спуститься вниз и прогуляться! — крикнул я, не увидев девушку в спальне, — Я закончил! Ответом послужила тишина, соседствующая с тихим шуршанием кондиционера. — Знаю, было неправильно заставлять тебя сидеть в номере и маяться от безделья, но отель такой огромный, что ты просто могла потеряться! — оправдался я, открывая дверь в огромную гостиную, которая оказалась пустой, — Я готов загладить вину и купить тебе мороженое! Вернувшись в спальню, я постучал в дверь ванной комнаты. Ответа не последовало. Выждав минуту, я дернул ручку и вновь наткнулся на тихую пустоту. Ругнувшись, я достал телефон из кармана и набрал номер Эды Йылдыз. Ничуть не удивившись, что куча одежды на постели разразилась знакомым рингтоном, я нажал на «отбой» и устало вздохнул: — Аллах, где тебя носит, ходячее недоразумение? Решив, что сидеть в номере и ждать, когда моя невеста объявиться — это глупая затея, я отправился вниз на поиски неуловимой любительницы нарушать правила. Вот только я ни капли не сомневался в том, что она любит идти наперекор именно мне, а не каждому, кто просит ее что-либо сделать. Оказавшись в лобби, я оглянулся по сторонам, поймав себя на мысли, что я совершенно не помню одежды, в которой Эда была сегодня. Возможно, это были те микро-шорты белого цвета и полосатая майка? Нет, в этом она приехала вчера. Или на ней было леопардовое платье? Хм, похоже, это один из купальников, которые она взяла с собой, так и не выявив победителя между несколькими моделями. Я не заметил, как уже стоял в очереди на стойке администрации, нервно отстукивая ногой ритм своей нарастающей раздраженности. Я не любил, когда меня настигала неизвестность, а когда дело касалось Эды, это была пугающая неизвестность с миллионом вариантов развития событий, которые я не мог контролировать. Нога принялась ожесточеннее стучать по блестящему полу, в котором я видел отражение своего лица с поджатыми губами. — Господин Болат, чем могу Вам помочь? — любезно поинтересовался юноша, когда настала моя очередь для обслуживания. — Вчера я заселялся со своей невестой, — начал я, получив утвердительный кивок, — А сегодня мы немного повздорили и разминулись в Вашем чудесном отеле. Не могли бы Вы посмотреть, где она сейчас может быть? — Боюсь, что это невозможно, гос… — Вам нужно просто посмотреть, где использовалась ключ-карта от номера 829, Ахмет, — прервал я, взглянув на его бейдж, — Это довольно просто, учитывая, что техническое задание для системы безопасности Вашего отеля разрабатывала моя компания, как и здание в целом. — Я не уверен, что это соответствует моим полномочиям, — промямлил парень, заставляя меня зажмуриться и потереть напряженную переносицу, — Я не могу просто взять и… — Ключ использовался полчаса назад для входа на территорию восточного бассейна, — женский голос раздался справа от меня, заставляя повернуться к его обладательнице, на чьем бейдже было написано, что ее должность выше, нежели у бесполезного Ахмета, — Больше информации нет. Думаю, госпожа Болат все еще там. — Спасибо за помощь, — я улыбнулся, мысленно отмечая, что «госпожа Болат» звучит не совсем уместно, но довольно красиво, поэтому исправлять ошибку девушки я не стал, решив как можно скорее отправиться к бассейну, где Эда наверняка потягивала безалкогольный коктейль с разноцветным зонтиком в стакане, затаив на меня смертельную обиду. Спустя пару минут я был на месте, но ни на одном из шезлонгов я не увидел свою невесту. Более того, даже в воде не было одного из ее купальников. Стало быть, она незаметно прошмыгнула мимо системы безопасности? Как такое возможно? Уже собираясь уходить, чтобы разобраться в таинственном исчезновении госпожи Йылдыз, подняв камеры видеонаблюдения и, если потребуется, вертолеты полиции в воздух над городом, я услышал знакомый смех, раздававшийся из небольшого сквера, примыкающего к территории бассейна. Недолго думая, я двинулся в ту сторону, даже не представляя, какая картина предстанет перед моими глазами, когда я достигну зеленого газона.[Dua Lipa — Levitating]
Почти всю территорию небольшого зеленого уголка заполонили разноцветные резиновые коврики, на каждом из которых расположилось по паре людей разных возрастов. Каждый демонстрировал свою гибкость и умиротворенность, бережно поддерживая партнера, помогая его телу растянуться, сгруппироваться или подняться. Легкая музыка окутывала это действо флером своеобразной интимности и спокойствия, вот только мужские руки, которые обхватили талию Эды Йылдыз, помогая обладательнице заливистого смеха сделать нужное упражнение, не могли успокоить бушевавшие внутри меня чувства. Я с трудом дождался перерыва, который объявил тренер, успевший выпустить мою невесту из своей мертвой хватки и послать ей лучезарную улыбку, на которую она ответила похлопыванием мужчины по его широкому плечу, словно в благодарность за проведенную часть тренировки. — Жизнь моя, а я тебя везде ищу, — промурлыкал я, касаясь носом щеки Эды в ласковом жесте собственничества, не забыв притянуть девушку ближе к себе, обхватывая одной рукой ее талию, обнаруженную под белой футболкой свободного покроя. Она вздрогнула от неожиданности, наверняка собираясь разразиться проклятьями, но, поняв, что затеянную для публики игру не стоит прерывать, приторно улыбнулась, отвечая: — Любимый, ну как ты мог забыть про парные занятия по йоге? Ведь мы так хотели вместе позаниматься! Она обвила мою талию, незаметно ущипнув за бок, наверняка в отместку за мои неоднозначные поступки. — Вижу, тебе не давали скучать, пока меня не было, — протянул я с улыбкой, глядя на гору мышц в майке с надписью «Йога — это стиль жизни», — Вы не против, если я заберу свою невесту? — А ты спросил у своей невесты, хочет ли она уйти? Мы так славно занимались с…с…— Эда активно жестикулировала, пытаясь вспомнить имя героя, что точно успел облапать ее во всех местах, прикрываясь намерением как можно лучше ее растянуть. — Хакан, — подсказала причина моей возрастающей ненависти, будто невзначай играя мышцами. — Точно, с Хаканом, — приторно пропела Эда, — Ты ведь не хочешь, чтобы мои успехи пошли коту под хвост, правда, любовь моя? — она наконец взглянула на меня, молчаливо призывая закончить спектакль и дать ей насладиться обществом того, кто умеет прислушиваться к ее желаниям. — Поверь, твоя сноровка не пропадет, когда мы окажемся в нашем номере, — в ответ уколол я, получив увесистый удар локтем в бок. Стоило потерпеть, чтобы увидеть, как тренер по йоге потерял свою браваду, сославшись на то, что ему нужно ненадолго отойти. — Ты спятил? — недовольно прошипела Эда, — Что ты себе позволяешь? — Я просил оставаться в номере как раз во избежание таких случаев! — воскликнул я, привлекая внимание пары, отдыхающей перед второй половиной тренировки, — И вообще, с какой стати ты разрешила незнакомому мужчине так откровенно к себе прикасаться? — Это тренер, Серкан! И это парная йога! Как, по-твоему, ей заниматься без партнера? — Ты могла бы попросить меня позаниматься с тобой, — просто заметил я, на что Эда заливисто рассмеялась, запрокидывая голову и демонстрируя мне изящество своей шеи, по которой текла струйка пота, после укромно спрятавшись под футболкой, пока ее обладательница не пересилила приступ хохота. — Да ты словно приклеился к этому компьютеру, не замечая ничего вокруг, Серкан, — отдышавшись, ответила девушка, — Ты даже не заметил, что я ушла. Какие доказательства твоей неготовности мне помочь еще нужны? — Но сейчас я здесь, — возразил я, складывая руки на груди, — Чем не готовность помочь? — Ты пришел, чтобы отчитать меня за непослушание и показать, что я нарушаю твои правила, — она пожала плечами в будничном жесте, словно я был открытой книгой, которую она неоднократно читала, — Это не имеет ничего общего с тем, что тебе хочется сделать мне приятное. — Если я останусь на тренировку, то ты поменяешь свое мнение на этот счет? — поинтересовался я, замечая, что ходячий тестостерон позади Эды все еще пялится в ее сторону, игнорируя мой полный ненависти взгляд, — Поверишь, что я могу быть человеком, которому не все равно на твое благополучие? Молчаливое противостояние наших взглядов закончилось кивком моего оппонента. Эда критически осмотрела меня, вынося вердикт: — Не уверена, что твоя подготовка соответствует уровню занятия, — сообщила она, поддразнивая меня, — Ты не выглядишь гибким. Уверен, что сможешь выполнить все, что говорит тренер? — Дорогая, — начал я, подходя вплотную к Эде, а после наклоняясь к ее уху, демонстрируя Хакану, что ему нечего ловить в бушующем океане очарования госпожи Йылдыз, — Рядом с тобой я готов на что угодно, — мои губы легко коснулись ее щеки, поймав судорожный вдох девушки. Заключенное перемирие имело свой срок действия, и я надеялся, что оно не закончится раньше, чем я успею прикоснуться к телу своей фиктивной возлюбленной, чтобы сохранить воспоминания об этой вопиющей близости в особом отделе своей памяти. Пункт «не прикасаться без разрешения» давно потерял свою актуальность, хоть и был выделен жирным в общем тексте контракта. — Итак, давайте начнем, — голос Хакана заставил меня поморщиться, но я быстро прогнал желание придушить его голыми руками, встав рядом с Эдой, что внимательно слушала указания, — Партнеры должны встать спиной друг к другу и сцепить свои руки позади. После этого, вы по очереди аккуратно опираетесь на спину своего партнера, в то время как он будет наклоняться вперед и удерживать Ваш вес на себе, постепенно растягивая мышцы спины. Помните, все должно быть медленно и размеренно! Прислушивайтесь к своему дыханию и чувствам. Пары рядом с нами пришли в движение, в то время как я пытался визуализировать услышанное и претворить это в жизнь. Не то, чтобы я был уж совсем не гибким, но на своих тренировках в зале я ни разу не приближался к резиновым коврикам, на которых часто восседали девушки с умиротворенными лицами. Я не успел спросить у своей партнерши, как выполнить это упражнение, потому что она уже повернулась ко мне спиной и вытянула руки назад со словами: — Еще не поздно признать поражение и сбежать, чтобы срочно поработать, Серкан. Мы с Хаканом прекрасно справлялись до твоего прихода. Вызывающая усмешка в ее голосе сорвала мой стоп-кран, до этого момента держащий в узде мое жгучее желание показать Эде, что я не просто имя в контракте, где стоит ее подпись, а живой человек, способный на поступки, о которых она вряд ли подозревала. И этот человек мог дать фору парню в растянутой майке, откровенно демонстрирующему присутствующим свои соски. — Еще не поздно признать, что ты ошиблась во мне, любимая, — сказал я, вставая в обозначенную позицию и переплетая свои пальцы с пальцами госпожи Йылдыз, что мгновенно напряглась, стоило мне коснуться ее спины своей. Решив схватиться поудобнее, я почувствовал, что на ее безымянном пальце не было кольца, которое обозначало наше тайное соглашение. На мгновение где-то глубоко внутри меня возникло туманное осознание неизбежного: однажды она уйдет и перестанет носить украшение, которое таило в себе намного больше изощренной лжи, нежели мы показывали окружающим — в нем было мое безмолвное признание для Эды Йылдыз, которое она считала лишь приложением к контракту наших отношений. Впрочем, я не мог винить ее в этом, потому что часть меня все еще считала, будто тайное любование ее сосредоточенным лицом во время создания очередного чертежа или невесомое прикосновение к ее щеке — это лишь побочный эффект игры, которая плотно вошла в мою жизнь на правах единственно настоящей. Хакан продолжал давать указания, корректируя позы тренирующихся и помогая им принять максимально правильное положение, в то время как я уже успел оторвать Эду от земли, принимая ее небольшой вес на свою спину. Опуская ее обратно, я услышал вздох облегчения, словно моя партнерша боялась, что я мог уронить ее или покалечить, раз никогда не занимался йогой и подобными практиками. Как оказалось, ничего сложного в том, чтобы выполнить упражнение, обладая хорошей физической формой, не было, но, все же, существовала одна сложность, с которой тренер Хакан вряд ли смог бы справиться. Признаться честно, даже я не знал, как себя вести, когда оголенные участки кожи недоступного мне тела касались моей, дразня своим близким присутствием. — Что ты собралась делать? — недоуменно спросил я, когда Эда наклонилась, чтобы проделать недавний трюк уже со мной в главной роли. — Я занимаюсь йогой, Серкан, — ответила она, все еще держа меня за руки позади своей спины, — Это упражнение выполняется партнерами поочередно, поэтому, если ты не хочешь мне помочь, возможно, Хакан… — У тебя какой-то фетиш на то, чтобы постоянно повторять его дурацкое имя? — взъелся я, перебивая Эду, которая сотрясалась от смеха, словно проверка моих нервов на прочность была самой забавной вещью на свете, — Я в состоянии выполнить миллион этих упражнений и даже не устать! — Мне даже не нужно оборачиваться, чтобы увидеть, как ты зло раздуваешь ноздри и с ненавистью смотришь в его сторону, — продолжала хихикать она, отчего я тут же отвел взгляд от проходящего мимо нас тренера, совершенно не удивляясь, что Эда успела изучить меня за несколько недель наших своеобразных отношений, — Спорим на сто лир, что асаны для продвинутого уровня тебе не по плечу? — Может быть, поспорим на желание? Мое воспитание не позволит взять у тебя деньги, — тут же ответил я, замечая, что Эда не спешила возражать на мое встречное предложение, — Но, если ты боишься… Она выдернула свои руки из моих тисков, заставляя нас столкнуться лицом к лицу в схватке темпераментов, которая обещала быть, по меньшей мере, легендарной. — Мне нечего бояться, потому что самое страшное в моей жизни уже произошло, — с вызовом сообщила девушка, в чьих глазах я прочитал не злость, которая должна была быть там, потому что нужно быть последним придурком, чтобы не понять, какое страшное событие она имела ввиду. В них был искренний испуг, противоречащий сказанному. Неужели Эда боялась того, что с каждым днем связывало нас все сильнее? Могло ли наше ежедневное представление для Селин перейти в разряд того, где не нужно быть актером, чтобы искренне улыбнуться или сказать пару приятных слов? Когда мы перестали испепелять друг друга взглядами? Когда компания друг друга стала для нас привычной? Будничной? Правильной? Сможем ли мы сказать «стоп», когда задуманное свершится, и Селин вновь будет рядом со мной, сменив своим холодом тепло и свет Эды Йылдыз? Буду ли я рад, когда утону в снегах ее голубых глаз? Стану ли вспоминать теплоту карих? — Раз так, то, может быть, ты покажешь самую сложную позу, с помощью которой Хакан смог бы рассмотреть в тебе способную ученицу? — сложив руки на груди, поинтересовался я, не сдержавшись от очередного комментария в сторону того, кто набивался мне в соперники. Закатив глаза и всплеснув руками, Эда принялась описывать то, что, с ее слов, я вряд ли смог бы выполнить без помощи тренера, но я сразу попросил ее откинуть вариант с Хаканом, который, словно хищная акула, постоянно крутился где-то неподалеку. Он будто ждал, когда я не смогу составить для своей невесты достойную пару, и тогда он, словно принц в сияющих доспехах, примчится на помощь и покажет, как нужно обращаться с дамой, чьи руки я почувствовал на своих плечах, за которые она схватилась, встряхивая меня: — Ты в порядке? Вид у тебя слишком задумчивый для того, кто собирается держать весь моей вес на своей спине, — Эда быстро прогнала мысли, которые слишком часто одолевали меня в ее присутствии. Нужно было собраться, пока этот ходячий тестостерон не начал демонстрировать свои перекаченные руки. Любопытно, сколько протеина в день он в себя запихивает? — Ты готов? — вновь спросила моя партнерша, щелкая перед моими глазами пальцами, — Да что с тобой такое? На солнце перегрелся? Словно в облаках витаешь, мечтая о небесных кренделях. — Ослеплен твоей красотой, любимая, только и всего, — съязвил я, решив, что полуправда — это не совсем ложь, — Начнем? Расположившись на розовом коврике грудью вниз, я немного поерзал, принимая удобное положение и вытирая свои ладони об шорты, чтобы сцепление с резиной было как можно лучше. Я не собирался давать заднюю и позволить Эде сдать меня в утиль, продолжая занятие с обласканным вниманием собравшихся женщин тренером. Возможно, я не был самой лучшей компанией на свете для нее, тем более в парной йоге, но одна лишь мысль о том, что она будет тесно прижиматься к чертовому Хакану, который не увидит на ее пальце даже белой полоски незагорелой кожи на том месте, где она периодически носит кольцо, разрывала меня на части. Так не должно было быть, но я не мог позволить себе такой роскоши, отвлекаясь от плана по завоеванию Селин…но почему мне так хотелось забыть о нем и притвориться, что происходящее — реальность, не заверенная подписанными бумагами? Будто мы действительно хотели прийти на занятие вместе, а потом вернуться в номер и охладиться после жаркой тренировки? Будто «любимый» — это мое новое имя, а «любовь моя» — такое привычное для нее. — Приготовься, я ложусь, — голос Эды раздался над моим ухом ровно в тот момент, как я почувствовал тяжесть ее тела на своей спине. Когда она попыталась принять более удобное положение, я ощутил, как ее грудь задевает мои лопатки, готовые сгореть в ту же секунду от такого соседства. О том, что чувствовали мои ягодицы, я старался не думать, — Теперь ты должен принять положение, будто ты отжимаешься, и зафиксировать его, когда руки будут полностью вытянуты, — голос моего очаровательного инструктора нисколько не помогал сосредоточиться на нашем споре, но я изо всех сил старался взять себя в руки, чтобы просто не попросить Эду остаться лежать на моей спине как можно дольше. — Держишься? — спросил я, сигнализируя о том, что готов вытянуть руки и принять наш общий вес на себя. — Да. Только медленно, Серкан, — попросила она, цепляясь за мои плечи. — Аллах, ну не здесь же, Эда. О таком можно просить только в стороне от чужих глаз, — я расплылся в улыбке, прежде чем услышал от нее притворно усталое: «Аллах, дай мне сил». Когда я принял нужную стойку, то не удивился тому, что вес Эды не составил особого труда для меня — руки не дрожали, предательский пот со лба не капал, а это означало, что асаны йоги для продвинутых — не такая уж и сложность, если ты выполняешь их с особенным человеком. Но стоило мне об этом подумать, как госпожа Йылдыз объявила: — А теперь я сделаю то же самое, но на твоей спине. — Будь осторожна, — попросил я, на что Эда тут же отозвалась: — Я уже делала такое упражнение, Серкан, поэтому кому и стоит переживать, то только тебе. — Переживаю, что тебе так понравится заниматься со мной, что ты больше не сможешь ходить на парную йогу, когда мы… Я замолк, не в силах произнести того, о чем мы оба говорили почти ежедневно — окончание контракта и мое счастливое воссоединение с Селин. И если обычно такой разговор не был чем-то примечательным для нас, то сейчас его упоминание казалось неправильным и неуместным. Возможно, йога действительно соединяет не только тела, но и души? Ведь без доверия друг к другу Эда Йылдыз вряд ли забралась ко мне на спину, намереваясь сделать стойку на руках, чтобы вывести нашу сумасшедшую парочку на новый уровень стресса и единения. — Давай, Эда, я не могу провести здесь весь день — мне нужно закончить с завтрашней речью, — с наигранной раздраженностью бросил я, решив, что вернуться в исходную точку нашего противостояния будет самой разумной вещью, вот только сердце, чью необычную мягкость пронзила вспышка боли, считало иначе. Не говоря ни слова, я почувствовал, как тело Эды напряглось, а после ее руки уперлись в мои лопатки так мощно, что на миг я затаил дыхание, чтобы не сбить ее сосредоточенность неуместным комментарием или движением. По одобряющим возгласам, раздававшимся по сторонам, я понял, что у нас получилось сделать задуманное, и госпожа Йылдыз наверняка выглядит изящно, вытягивая свою тонкую шею навстречу солнцу, показывая красивую фигуру и отличную форму. Я ликовал, понимая, что мне выпал уникальный шанс — украсть желание у неприступной фиктивной возлюбленной, раз уж я смог выдержать испытание парной йогой, бонусом получив неплохой, хоть и своеобразный, массаж спины, но Судьба не была бы злодейкой, если бы не преподнесла свой особый сюрприз. — Эда, это довольно опасно даже для высокого уровня подготовки! — мне не нужно было поднимать голову, чтобы узнать голос гуру йоги — Хакана, — Давай я помогу тебе встать на ноги. Прежде, чем я успел возразить, что моя невеста не нуждается в его помощи, потому что я вполне контролирую процесс, в который вторгся посторонний и довольно проходной персонаж нашей истории, я почувствовал, как Эда вздрогнула, потеряв равновесие и рухнув плашмя мне на спину. Хоть я и гордился силой своих рук, но они не выдержали и дрогнули, отчего наша упавшая на коврик парочка наверняка была похожа на рухнувшую башню из Дженги. Хакан тут же подорвался к Йылдыз, которая неустанно повторяла, что с ней все в порядке, поднимая ее на ноги и осматривая на предмет ушибов, а я продолжал лежать на чертовом розовом коврике для йоги, не в силах пошевелиться. Моя спина отчаянно сигнализировала о бедствии, а мозг говорил, что его обладатель — последний идиот, решивший, что он может завоевать сердце девушки с помощью своих мышц и каменного пресса. Стоило оставить эту миссию для Хакана, который наигранно дружелюбно протянул мне руку, помогая подняться на ноги, громко поучая: — Мы здесь занимаемся для души, брат, а не для того, чтобы покрасоваться перед девушкой. Я с трудом сдержался, чтобы не двинуть по его самодовольной физиономии.***
— Уверен, что ты в порядке? Эда не в первый раз задавала мне подобный вопрос. В первый раз она задала его, когда мы вернулись в номер после посещения травмпункта, в котором врач сообщил мне, что боль в моей спине — не более чем растяжение, добавив, что моя физическая подготовка помогла ее не сорвать. Также он посоветовал впредь избегать нагрузок, к которым я не готов. Кивнув на ценное замечание, я мысленно заметил, что с Эдой Йылдыз нельзя быть к чему-то готовым. Вернувшись в отель, я с трудом устроился на стуле, а после принялся вносить штрихи в свою речь. Именно тогда моя невеста засомневалась, что я могу быть продуктивным в таком состоянии, посоветовав прилечь и отдохнуть. Во второй раз Эда обеспокоилась моим состоянием, которое я коротко называл «в пределах нормы», когда я резко поднялся со стула, чтобы открыть дверь и впустить служащего, что принес наш ужин. О том, чтобы спуститься в ресторан и благородно пить вино, не могло идти и речи. В третий раз моя возлюбленная задала уже привычный вопрос, когда я захотел переодеться, но не смог сдержать стона боли, подняв руки вверх, чтобы избавиться от футболки. Эда заботливо помогла мне, намеренно избегая любых касаний. Я надеялся, что это было связано лишь с моим нынешним состоянием развалюхи, но никак не со мной лично. В четвертый, и пока последний раз на сегодня, госпожа Йылдыз поинтересовалась, как я себя чувствую, когда я устроился на диване, чтобы провалиться в сон и хотя бы немного отдохнуть перед завтрашним мероприятием. Диван был моим ложе на те несколько дней, которые мы должны были провести в Анталье, и сейчас я мечтал об ортопедическом матрасе или же массаже, который смог бы хотя бы ненадолго снять боль, не позволяющую мне закрыть глаза и уснуть. — Серьезно, Серкан, — продолжила она, вещая из-под шуршащего одеяла, — Ты уже пятнадцать минут ворочаешься и кряхтишь. — Я могу уйти на диван в гостиной, если я мешаю тебе уснуть, — беззлобно пробормотал я, понимая, что ночь будет долгой и довольно болезненной. — Может быть, ляжешь в кровать? Здесь на пятерых места хватит, — предложила Эда, которая наверняка действовала из чистой вежливости, мечтая, чтобы я покинул комнату, и наконец позволил ей отдохнуть от насыщенного дня и от себя — кряхтящего ворчуна, набившегося ей в женихи. — Все нормально, я просто ищу удобное положение, — соврал я, в очередной раз ощутив ноющую боль в районе поясницы, — Пара минут, и ты меня не услышишь. Сорвав обещанные сроки, я вертелся около получаса, после чего Йылдыз не выдержала, и босыми ногами прошествовала к месту моего временного обитания, уперев руки в бока и нависнув надо мной в ожидании. Даже в полумраке комнаты я смог разглядеть на ее лице невозмутимую решимость. — Я желаю, чтобы ты перебрался на кровать и спал там до утра. В любой другой день я бы съязвил и сообщил самоуверенной Эде, что не в ее власти желать, чтобы я сделал что-то против своей воли, руководствуясь лишь ее потребностями, но сегодня был иной случай, потому что я проиграл желание, упав на коврик. Моя партнерша по йоге говорила, что я неправ, будто я сделал все, что было в моих силах, и этот спор остался за мной, но я не сдался и сообщил, что Эда по праву заслужила победу, потому что смогла утереть нос эгоистичному роботу, не знающему о йоге ничего, кроме позы собаки мордой вниз, думая, что это как-то связано с ветеринарией. — Глупо тратить свое желание на то, чтобы я мешал тебе спать, — я повыше натянул плед, которым укрывался от назойливого кондиционера, — Ты могла попросить что угодно, Эда, — напомнил я, — Что угодно. — И я выбрала тебя в своей постели, — ответила она, — И не вкладывай сюда никаких пошлостей, пожалуйста, — Эда опередила меня, вызвав искреннюю улыбку на моих губах, — Тебе помочь или дойдешь сам? — Твоя забота очень неожиданна и приятна, но я справлюсь, спасибо. Йылдыз какое-то время стояла рядом, наблюдая за тем, как я неспешно поднимаюсь и прислушиваюсь к своему телу, чтобы оно не подвело меня в самый важный момент. Убедившись, что я крепко стою на ногах, она мелкими перебежками добралась до своей стороны кровати и юркнула под одеяло, приветливо отодвигая его с моей стороны. Когда я тяжело опустился на спину, ощущая себя лежащем на облаке, которое было в меру мягким, я блаженно вздохнул, понимая, что все составляющие спокойной ночи были у меня под рукой: удобная кровать, приятная прохлада знойной летней ночью и девушка, без которой я не представлял каждый последующий день. — Лучше, правда? — спросила Эда с улыбкой в голосе. — Да, — выдохнул я, смотря в потолок, — Намного лучше.[Giant Rooks — All Good Things (Come To An End) Home Session]
Мы молчали, собираясь отходить ко сну. Лежащая слева от меня Эда была на значительном расстоянии, поэтому мне потребовались бы значительные усилия в моем нынешнем состоянии, чтобы дотянуться до нее и легко прикоснуться, проверяя, остыла ли ее кожа после долгого пребывания на солнце, но это было лишь в моих мечтах. В реальности я сверлил взглядом потолок, сложив руки на животе. — В детстве тетя говорила, что человек не может уснуть, потому что не высказал свои обиды, — прошептала Эда, открывая мне секрет одолевавшей нас обоих бессонницы, — Может быть, скажешь, что тебя тревожит, и тогда спокойно уснешь? Предложение было интригующим, но я не мог так просто рассказать своей соседке по кровати, что я схожу с ума от того, как сильно влип. — Я спокоен и умиротворен, — ложь легко вырвалась наружу, — Никаких страхов и тревог, — очередной обман, ценой которого было мое целое стальное сердце. — А я чувствую себя виноватой, — тихонько сказала Эда, вздыхая, — Из-за меня тебе сейчас больно. Аллах, Эда, поверь, эта боль — ничто, по сравнению с той, которую я испытаю после твоего ухода, так и не успев насладиться твоей компанией сполна. — Ты ни в чем не виновата, — возразил я, продолжая рассматривать вдоволь изученный мной потолок, — Я сам попросил тебя показать мне сложную позу. Более того, даже настоял, шантажируя тебя возможностью загадать желание при выигрыше. — Никакое желание не стоит здоровья, Серкан. — Я бы поспорил с тобой на этот счет. Шуршание одеяла, легкое подпрыгивание матраса, запах ее волос после душа. Я почувствовал, что она смотрит на меня. — Что бы ты загадал, если бы выиграл? — поинтересовалась Эда, вместе с подушкой двигаясь ближе ко мне. — Я не думал об этом, — мгновенно ответил я, сдавая себя с потрохами. — Ты весь день врешь мне, Серкан, может быть, сейчас самое время во всем признаться? — простой вопрос, бьющий блестящим дротиком в самое сердце. Либо она умеет читать мысли, либо я слишком плохо скрываю свои чувства. За покерным столом я бы давно оставил целое состояние, если бы играл с этой темноволосой бестией. Решив, что разговор нужно вести лицом к лицу, я приложил оставшиеся силы для того, чтобы повернуться на бок и увидеть, как близко Эда подобралась ко мне, преодолев расстояние, в которое уместились бы три человека. — Какое признание ты ждешь от меня, Эда? — вздохнув, спросил я, — Да, я эгоистичен и холоден. Да, я ненавижу, когда мне перечат. И да, несомненно, я был зол, когда обнаружил, что ты ушла из номера, оставив в нем телефон. С тобой могло случиться все, что угодно. — Но ведь я не ребенок, Серкан, — метко подметила девушка, — Я взрослый человек, который вправе принимать решения самостоятельно. — И твоим лучшим решением было пойти на йогу к этому…— я сдержался, чтобы не вставить бранное слово, которое так и напрашивалось приставкой к имени Хакана. — Вся проблема в этом, да? В Хакане? — на миг мне показалось, что она придвинулась ближе, но это было лишь мое разыгравшееся воображение, — Почему ты так отреагировал на него? Разве он сделал что-то такое, за что его следовало бы ненавидеть? — Он прикасался к тебе, — мгновенно выпалил я, неудачно дернувшись вперед, чтобы доказать Эде истинную сущность пресловутого спортсмена, и почувствовав острую боль в спине. Замерев, я дождался, когда приступ пройдет, чтобы вновь взглянуть на озадаченное лицо Йылдыз, — Этого достаточно, чтобы я не пылал к нему всепоглощающей любовью. — Стало быть, ревность даже к фальшивой невесте у тебя заложена в заводских настройках? — риторический вопрос повис между нами, накаляя обстановку, что должна была располагать к появлению сна, а не к полному его истреблению, — С Селин было так же? Я поджал губы, вспоминая, что бывшая возлюбленная никогда не давала мне повода для ревности, всегда была спокойной и сдержанной, лишь иногда показывая свой характер, который я удачно подминал своим. Наши конфликты можно было пересчитать по пальцам одной руки, наверняка оставив несколько не загнутых. Они были разными, но лишь в сравнении я познал то, что действительно мне было нужно: не Селин Атакан в изящном струящемся шелковом платье с дизайнерскими серьгами в ушах, а Эда Йылдыз в легком цветастом платье с тонкими бретелями и сумкой в виде дольки апельсина. — Я знаю таких, как Хакан, и на уме у них только одно. — И что же? Потрогать во всех местах? Соблазнить? Уложить в постель? — она сыпала вопросами, не ожидая ответов, — Твоя ревность заставила воображение разыграться, но здесь есть и моя вина, потому что я бессовестно провоцировала тебя, пока мы занимались. Если бы не это, возможно, сейчас бы мы присоединились к ужину с Селин и Феритом и продвинулись в нашем общем деле. Если бы ты только знала, Эда, насколько я рад, что сейчас я лежу с тобой в одной постели, а не изображаю воодушевление при виде нового платья Селин. Этой пытки я не смог бы вынести, потому что ты наверняка бы спросила, почему я не уделяю должного внимания той, которую хочу вернуть в свои объятия. — Наверное, — только и смог ответить я. Повисшее вновь молчание не давило своей силой — оно мягко окутывало постель, помогая мыслям каждого из нас выстроиться в линию: Эда наверняка не понимала, почему я так остро отреагировал на ее уход из номера и близкий контакт с тренером, а я не понимал, почему мое желание обнять ее и не отпускать до утра становится все сильнее. Мы смотрели друг на друга, терзаясь вопросами, которые были не в силах задать. Если бы то, что таил в себе этот ночной разговор, вырвалось наружу из бутылки, которую мы плотно закупорили, поставив подписи на особом контракте, то днем мы бы не смогли поместить это обратно — то несказанное вырвалось бы на свободу и смело все на своем пути. Я желал этого и одновременно боялся, потому что я никогда не был готов к переменам. Селин была моим прошлым, с которым я не был готов расстаться, потому что комфорт, окутывавший меня, благодаря ее присутствию, был значительной частью моей жизни, моего распорядка, привычек, но не меня самого. В глубине души я желал любви и хотел отдавать ее, но глыба стали, накопившая в себе силы за годы вынужденных отношений из чувства банальной привычки, привели меня сюда — к девушке, которой я готов был дать все, что у меня есть, но которая хотела сбежать, освободившись из оков черных букв на белой бумаге. В раздумьях я не сразу заметил, что изящные пальцы Эды инстинктивно поглаживали костяшки моих. Обладательница ласкающей ладони лежала с вытянутой в мою сторону рукой. Ее глаза были закрыты, а губы чуть приоткрыты, словно она вот-вот собиралась мне что-то сказать, но, проиграв схватку со сном, замерла в этом мгновении. Спустя некоторое время, границы царства молчания неожиданно были нарушены: — Так что бы ты загадал? — шепотом спросила Йылдыз, не открывая глаз. Она наверняка проваливалась в сон, но упрямая натура не позволяла ей отступить, даже сквозь дрему продолжая требовать ответа на, казалось бы, простой вопрос. Что я мог загадать? Когда я видел падение звезды, то всегда загадывал, «чтобы все было хорошо» — так неконкретно и обобщенно, но о большем я и не мог мечтать, ведь карьера была на высоте, достаток на уровне, здоровье (не считая сегодняшнего инцидента) вполне себе сносное, так что еще мне могло понадобиться, если не простое благополучие? Но теперь, впустив в свою жизнь Эду, я понял, что благополучие — это не день без катастроф, не удачная и выгодная сделка, не выигранный тендер. Благополучие — это когда глаза, способные возродить тебя из пепла, смеются, а плачут лишь тогда, когда безумно счастливы. Так мог ли я загадать эти глаза? И чтобы они видели меня? Черты ее лица смягчились, дыхание стало едва уловимым, отчего мне пришлось податься вперед и прислушаться: тихое сопение стало знаком, что спящая красавица наконец позволила себе отдохнуть. Я смотрел на нее с щемящей болью в груди. Боль в спине давно отошла на второстепенную роль. Взявшись за край одеяла, которое болталось в районе талии Эды, я подтянул его выше, укрывая ее оголенные плечи, что покрылись мурашками от работающего кондиционера. От желания прикоснуться к ее щеке я благополучно сдержался, потратив на это последние силы. — Тебя, — одними губами ответил я, не издавая ни звука. Ответом послужило отсутствие возражений со стороны разума, который заключил шаткое, но такое нужное перемирие с моим сердцем.Flames to dust
Lovers to friends
Why do all good things come to an end?