Младший

      — Вот только мелких нам тут и не хватало!       — Ладно вам! Там омежки миленькие есть…       — И альфочки в пубертате-неадеквате!       — Думали, в старшей школе никто не будет путаться под ногами…       — Тишина, ученики!       Три выпускных класса старшей школы собрали в пустой гулкой аудитории, чтобы объявить о том, что учащимся придётся потесниться на три-четыре месяца в этом году, потому что в корпусе, где обучались четыре класса средней школы, на выделенные департаментом города деньги затевался срочный ремонт…       Недовольны были не только выпускники и учащиеся предвыпускного класса, но и сами преподаватели, которых тоже не радовала перспектива присматривать за шумными подростками-альфами и входящими в свой самый неопределённый и плаксивый возраст омежками.       Новость висела в воздухе весь день, то затихая, то локально вспыхивая вновь.       Омеги-старшеклассники были особенно недовольны.       Подрастающая длинноногая «конкуренция» со стороны не таких уж и маленьких пятнадцатилетних (а многим уже исполнилось и шестнадцать) омег, заставляла их недовольно фыркать и кривиться от смешков со стороны альф-одноклассников.       Сами альфы таким раскладом были вполне довольны: свои омеги уже многим успели поднадоесть, а тут такой цветник из сжатых бутонов вот-вот распустится перед самым носом…       Да и младшему поколению альф старшие были рады: будет кого учить уму-разуму. А уж демонстрировать превосходство перед прыщавыми юнцами — это ли не тайные желания многих из них?       Джин с Чимином сидели на скамейке в дальнем углу школьного двора и лениво перебрасывались репликами всё про тот же злополучный «переезд» средней школы в их здание, в ожидании, когда за ними приедет папа Джина, чтобы забрать сына и его приятеля, намылившегося к ним в гости.       — Как вспомню среднюю школу, так вздрагиваю! Я всё время на кого-то орал. Меня всё время щипали за задницу, зажимали в углах… И теперь, что — всё сначала?       — Ну, вряд ли парнишки-альфочки будут трогать тебя за попу, — Джин смеётся. — А если и попытаются… Юнги им ручонки-то повыдергивает.       — Вот за Юнги я как раз очень и переживаю! Ты видел, как альфы сегодня вдохновились?       — Пошли, ревнивец! Вон папа паркуется. Ему нас оттуда не видно, — Джин поднимается и подаёт руку приятелю.       На улице тепло, конец мая. Сняв пиджаки и расстегнув верхние пуговицы школьных рубашек, скромно украшенных кружевом по воротнику и манжетам, омеги, задрав носики, идут к выходу с территории школы под одобрительный свист и шутливые заигрывания альф…              И хоть весь вечер Джин, а вместе с ним и Чимин, вслух убеждали друг друга, а про себя уговаривали сами себя, что ничего в их жизни не поменяется, всё равно не могли избавиться от нервозности, пока продумывали свои наряды на завтра…       ***       На утренней линейке, которую решено было провести на улице по причине хорошей погоды, не только они выделялись новой одеждой…       Манерные омежки из средней школы переплюнули их «на раз», добавив к строгой школьной форме кто запрещённые украшения, а кто, отступив от устава, — пышные цветные блузы.       Их выстроили по разным сторонам площадки перед зданием школы: три старших класса, где большинство учащихся уже были совершеннолетними, а многие, такие как Джин, стояли на пороге восемнадцатилетия, и четыре класса напротив — шестнадцатилетние, выдворенные из уютных стен средней школы в здание, куда они, конечно, стремились, но года так через два…       Директор долго и нудно приветствовал новых временных учеников, благо погода действительно располагала и была уже по-настоящему летней.       Призывал к соблюдению порядка, предупреждал о том, что не потерпит нарушителей дисциплины, просил старших помочь адаптироваться младшим, которых, в свою очередь, настраивал уважительно относиться к выпускникам…       Под конец пламенной речи омежки из средней школы уже хихикали, потому что старшие, нагло разглядывающие молодняк альфы, знаками подавали непристойные сигналы и скалились в ответных улыбках.       Всем раздали брошюры с правилами поведения, распорядком занятий и, наконец, разрешили войти в здание школы…       — Увидимся! — Чимин тронул Джина за руку и побежал догонять свой класс.       — В столовой! — крикнул ему вдогонку Джин и повернулся в сторону лестницы.       Они, все школьные годы просидевшие рядом, теперь учились в параллельных выпускных, выбрав разные специализированные классы при переходе в старшую школу.       Первыми двумя парными уроками у Джина была углублённая математика на третьем этаже. А лестница, ведущая наверх, была забита «подселенцами»…       Пробираться сквозь толпу не было никакого желания, и Джин, поглядывая на круглый циферблат больших настенных часов, решил подождать: ведь должна же мелкотня рассосаться!       Вот только те, кого они вчера записали в младшие, сегодня рядом с ними ничем практически от них, старшеклассников, не отличались.       Галдящие, смеющиеся, толкающиеся и с интересом всё разглядывающие «новички» детьми совсем не выглядели…              Вздохнув и в очередной раз бросив взгляд на неумолимо приближающиеся к звонку на урок стрелки часов, Джин решительно шагнул на первую ступеньку лестницы. Идти приходилось в прямом смысле — проталкиваясь. А от смешения ароматов вообще было «не продохнуть».       Омеге казалось, что ему не хватает воздуха: всё-таки период взросления и обретения каждым подростком собственного запаха, который потом будет индивидуально очень приятным и интересным, сейчас находился на том пике смешения, когда окружающие тонули в этой какофонии благоуханий.       Преодолев самый первый, особо забитый учениками пролёт лестницы, Джин, наконец, выдохнул, чтобы свободно расправить плечи, задрать по привычке повыше нос, вдохнуть и…                    ...ощутить странный, притягательный, вкусный до головокружения терпкий запах горчащей апельсиновой цедры, перемешанный с бодрящим запахом кофе и анималистично сдобренный мускусом.       Он завертел головой в поисках источника аромата, но он мгновенно исчез куда-то, оставляя за собой лишь лёгкий шлейф…       — Вот этого я и боялся! — одноклассник Джина, полноватый омега Пак Тует тоже опаздывает на математику. — Ну, чего ты встал столбом, Джин?! Топай давай!       И Джин, продолжая оглядываться, побрёл за пыхтящим Паком дальше вверх по лестнице.       Джин любил точные науки. Поэтому и пришлось разделиться в старшей школе со своим лучшим другом Пак Чимином, который, хоть это и было необычно для омеги, предпочёл класс с уклоном в правоведение, стремясь в будущем к карьере успешного адвоката.       Но сегодня у Джина разболелась голова, хоть с утра ничего не предвещало. И от того, что его подташнивало, он никак не мог сосредоточиться на новой теме, объясняемой профессором Ли, специально приглашённым школой для лучшей подготовки учеников, которые собрались поступать в университет, где он преподавал. Такие занятия были на вес золота, а Джин никак не мог сосредоточиться из-за плохого самочувствия. У него даже была мысль отпроситься, потому что идея выблевать завтрак и умыться холодной водой была вот прямо очень заманчивой. Только неосуществимой… Уйти с урока, который вёл Ли — это было бы верхом неуважения.       Он так и сидел, записывая уравнения, невольно развернувшись в сторону двери, которая так манила своей приоткрытостью.       После первых двух уроков он добрался, наконец, до туалета для омег, где неожиданно наткнулся на парочку «малолеток», которые покуривали тонкие сигаретки, распахнув одну створку окна с матовыми стёклами и, хихикая, прятались за второй половиной, чтобы их не запалили с улицы.       Джин глянул на них и неожиданно, поймав запах дымка с ментолом, почувствовал, как проясняется в голове: она перестала быть тяжёлой. Он даже задержался у умывальника, разглядывая себя в зеркале, чтобы на пассиве ещё подышать ментолом. Из туалета, вслед за накурившейся парочкой, он выходил вполне себе хорошо себя чувствующим — хоть курить начинай…       И следующие две математики уже с обычным преподавателем прошли как один миг, вернув Джина в его обычное позитивное русло.       Хорошо хоть не отправил Чиму сообщение, что не пойдёт обедать: так ему поначалу было хреново, что даже думать о еде было тошно.       Зато теперь, когда, уверенно лавируя между значительно увеличившимся количеством учеников, он нёсся в столовую, то думать ни о чём, кроме еды, не мог.       — Наш столик не заняли только потому, что Юнги со своими баскетболистами встали вокруг него неприступной стеной, — Чимин двигает свой поднос, освобождая место Джину. — Ого, ты проголодался!       Приятель кивает на множество тарелочек, которые раздвигает Джин, чтобы добраться до погребённых под ними булочек.       — Угу! — Джин отправляет первый кусок мяса в рот и, прожевав, интересуется. — И куда подевался твой альфа вместе со своей командой?       — Отстояв наш столик у мелких пронырливых новичков, они рванули на площадку, покидать в кольцо. Ох, уж мне эти их выебоны перед молодняком…       — За Юнги ты точно можешь не переживать. Он ничего вокруг, кроме твоей задницы и баскетбольного мяча не видит. А если вдруг теряет из вида или то, или другое, то бегает, как оглашенный, пока не найдёт! — Джин ржёт, прикрывая рот рукой.       И в этот самый момент, когда хорошее настроение только поддерживается вкусной едой, Джина снова накрывает горьким запахом кофе и апельсина…       — Он спрашивал, пойдёшь ты в пятницу на двойное свидание?       — Что? — Джин оглядывается по сторонам, пропустив вопрос друга.       — Ким Су Хён прожужжал Юнги все уши, чтобы я договорился с тобой о парном свидании для него!       А Джин нашёл источник фантолида, который он никогда бы не смог спутать ни с каким другим. Аромат истинности — то, что записано в твоём «генном» коде, и поменять в нём ты не можешь ни одной ноты…       Альфа, который смотрел на Джина, не отводя взгляда, был высоким, худеньким, черноглазым. Он вошёл в столовую вместе с шумной компанией одноклассников и теперь растерянно сжимал лямки рюкзака, который тянул назад его за плечи. На его личике было написано такое изумление, что Джину показалось, что парнишка не «вывезет» сейчас этого напряга, который повис между ними в большом помещении столовой, и хлопнется в обморок.       — Блять, у тебя рис изо рта сыплется! — Чимин толкает Джина, заставляя того разорвать зрительный контакт. — Что ты там увидел?       — Что? — Джин поворачивается к Чимину.       — С тобой всё в порядке? Или ты там задачек перерешал? Что ты «чтокаешь» без остановки?       — Что?       — Пиздец…