1000 ЛЕТ МОЕГО ОДИНОЧЕСТВА С ТОБОЙ

      Она была моим проклятьем, но стала самым ярким лучиком света. Благодаря Новолунию мне пришлось переосмыслить мои собственные взгляды на происходящее не только со мной, но и всей нижней иерархией Тримирия. Забавно, устроив на вершине вулкана временное пристанище, неожиданно ставшее постоянным местом жительства, я вдруг осознал, что это единственное место, которое я действительно мог считать домом. Впервые за мой десяток тысяч лет жизни, я мог почувствовать комфорт от пребывания где-то.       Дом… Этого понятия никогда не существовало в моём мировоззрении и казалось, что я обречён на постоянное скитание. Кто бы мог подумать, что именно это место подарит мне это понимание. Вместе с ростом её зерна силы, я и сам чувствовал, что становлюсь другим. Зная, что где-то там существует сад пурпурных цветов, ставший основой её души, мне было неловко от того, что я посчитал это место достойным взращивать его здесь. Мне не удавалось придать своему саду никаких красот, словно я не позволял себе прочувствовать необходимые для этого эмоции. Словно и вовсе не был способен на это.       Раньше я никогда не сомневался в своих действиях и поступках. Всё было достаточно просто — получил приказ, выполнил его, получил награду и занимайся своими делами. Очень просто распределение дел. Сейчас же всё превратилось в замкнутую цепочку принимаемых решений. Сейчас я был вынужден заботиться не только о себе, но и о той, кто знала на себе все виды эмоций, заботы, чувств… Амун знала и испытала так много всего, что становилось неловко от собственного незнания.       Думаю, прошло около двадцати лет с момента как я высадил семя, но оно не хотело прорастать а, возможно, и сама Амун не желала быть со мной, оттягивая нежелательную встречу.       — Ты не можешь оставить меня одного, — разговоры с ней, даже этой её версией, были единственным развлечением. Я не хотел ничего, кроме её общества. — Слышишь, истеричка? Ты не можешь допустить моего одиночества, ведь я могу стать прежним. Ты же этого не хочешь?       Собирать утреннюю росу в месте, где практически не было растительности, становилось пыткой. Но я делал всё возможное. Мне даже пришлось научиться плакать, чтобы подпитывать мою капризную принцессу физическим проявлением моей энергии.       — Я припомню тебе все мои слезинки. Будь уверенна, ни про одну не забуду. — самому смешно от этих бессмысленных диалогов, но таким образом я, как будто бы, спасаюсь от безумия. — Все мои жертвы и лишения тебе придётся восполнить своей заботой, принцесса.       Даже страшно представить, как она отреагирует в момент своего возвращения на все мои способы её возрождения. На самом деле, я так часто представлял её возвращение, что совершенно потерял связь с реальностью. В мире моих фантазий, я оставался с Амун и уже прожил долгую, полноценную, а главное самую обычную жизнь. И мне нравилась та наша жизнь, ведь там мы могли наслаждаться не только обществом друг друга, но нас окружала большая семья. В этой реальности мы оба были одиноки и лишены семейного уюта. В той же я видел, как все наши братья, сёстры и родители думали о нас, заботились и проявляли доступное для них выражение любви. Забавно, но в ожидании возрождения этой психованной, мой разум создал полноценную реальность, ставшую моим пристанищем.       Смешно, но скажи мне кто-то, что я буду тосковать когда-то по Новолунию, скорее всего я бы рассмеялся ему в лицо. Но это было когда-то… Сейчас я встречал рассветы и провожал в обществе тонкого изумрудного проростка и плотного запечатанного пурпурного бутона. Я разговаривал с ней, засыпая рядом и прикрывая плащом. Да, сейчас я жил ради этого хрупкого стебелька, обязанного стать зародышем той, кто будет выносить мне мозг. Но даже нет слов, чтобы описать, как же сильно я ждал этого момента. Я беспокоился за любой скачок моего настроения, ведь он влиял на погоду, а это уже могло навредить ей, чему я никак не мог позволить случиться. За это время я превратился в самого уравновешенного человека, ну уж явно не Всадника. Что странно, меня всё это совершенно не напрягало и уже казалось чем-то естественным и даже привычным. Меня даже не волновал счёт времени. Закаты и рассветы стали просто украшением нашего дома, раскрыв всю незначительность суеты и спешки.       — Ты усердно трудишься, Всадник. — я настолько отвык от общения, что не сразу отреагировал на появление нежданного гостя. — Но, видимо, одичал.       — Не думал, что ты появишься здесь ещё когда-то. — я был поглощён очищением лепестков и даже не поворачивался к Шаману. — Да и я вообще не очень понимаю, как тебе удаётся сюда пробиваться.       — Я один из Высших, а следовательно, могу пробиться куда угодно при искреннем желании.       — Интересно тогда почему это желание привело тебя в мою скромную обитель. Что-то случилось?       — Замок уже практически полностью поглотил Амун и если ты не поторопишься, то…       — Я знаю, что произойдёт! Не стоит произносить вслух! — прежний я сейчас кричал бы и нервничал, но сейчас у меня не было на это права. — Я делаю всё, что в моих силах, Шаман, но ускорить процесс никак не удавалось.       — Тогда моё решение привести помощь было самым правильным.       — Что? — поворачиваясь к нему я чуть было не падаю от неожиданности. — Хоуп?       — Привет, Артэс.       — Ты можешь вырастить её? — вскакиваю на ноги так резко, что чувствую головокружение. — Прошу, помоги.       — Я могу наполнить её росток энергиями надежды и это поможет Новолунию пробудиться, а значит есть шанс, что она возродиться. — Хоуп не был уверен в желании Амун возвращаться к этой жизни и, думаю, я понимал его, ведь и сам не видел для неё ни одной причины возвращаться в это заточение ко мне.       — Чем ей грозит поглощение замком Потерянных душ? — этот вопрос выдавал всё моё неверие в успешность всего, что я делаю.       — Ну, — Шаман был недовольным. — скажем так, вытащить её будет намного сложнее, и я не знаю способен ли кто-то на это вообще, ведь именно Амун занималась спасением душ подобного рода.       — Её вера в тебя намного сильнее твоей собственной, Всадник Смерти, — старший Бонтеланас приблизился ко мне, и, положив руки на плечи, сжал так сильно, что я вздрогнул. — не смей сомневаться в себе, как минимум, ради неё и всего, что Амун в тебя уже заложила. Новолуние для меня стала семьёй, а за тех, кого я считаю своими близкими я уничтожу. — не смотря на мягкую улыбку и видимость дружелюбия, я очень хорошо понимал, что сын сестёр Судьбы с удовольствием спустит весь свой гнев на меня и не побрезгует даже содрать кожу.       — Я каждый день вот уже двадцать или даже более лет, всецело посвятил себя ей, не думая ни о чём, кроме её благополучия. Она так же важна для меня, как и…       — Как и? Кто? — Хоуп сверлил меня взглядом выискивая только ему известные ответы на не заданные вслух вопросы. — Что ты чувствуешь к ней? Кем она является для тебя? — лучше бы эти вопросы оставались не озвученными.       — Амун — моя путеводная звезда, её свет стал моим проводником из непроглядной тьмы и мрака моей души. Благодаря ей я научился чувствовать хоть что-то.       — Пока что это всё про тебя и о тебе. Я хочу узнать, насколько безопасно Амун оставаться рядом с тобой, или же мне стоит вырвать её из твоего общества, Всадник Смерти, вернув в общество тех, кто готов на всё ради её счастья.       — Ты можешь вернуть ей привычную жизнь? — даже малейшая надежда на это дарит мне счастье. — Если да, то сделай это! Ей не место здесь.       — Если я вырву Новолуние из плена твоей души, ты умрёшь, Артэс.       — Мне всё равно. Я хочу, чтобы принцесса жила привычной и комфортной для неё жизнью. Увы, но я не в состоянии создать даже собственный сад. Я являюсь главным разочарованием этой сумасшедшей девчонки, рискнувшей буквально всем ради меня. Спаси её. Освободи.       — Вот видишь, — Шаман победоносно рассмеялся и хлопнул Хоупа по спине — я же говорил, что эти два суицидника достойны друг друга. Отпусти мальчишку.       — Амун достойна того, чтобы ты делал всё возможное ради неё. Помни о том, что чувствуешь к ней и не думай даже избегать всего того, что зародилось внутри тебя. — отпустив меня, он подошёл к ростку и стал наполнять его золотой энергией, от ощущения которой внутри меня самого расцвёл бутон. — Она вскоре пробудится, но будь готов ко всему.       — Спасибо. Я готов. — волнение завладело разумом. — Готов.       — Нет. Поверь мне, к этому ты не можешь быть готов. — Шаман загадочно подмигнул мне и растворился в воздухе.       — Спасибо, что наполнил её энергией жизни. Боюсь, мой мир удручения, тоски и смерти не способен стать для неё домом.       — Ты удивишься, насколько Амун жизнелюбива и устремлена к совершенству, — Хоуп аккуратно коснулся бутона и едва заметно улыбнулся. — ты и сам не заметишь, как она изменит твой мир.       — Забери её, прошу. Я не хочу, чтобы она страдала со мной или из-за меня. Умоляю.       — Когда я задавал этот вопрос тебе, я лишь проверял твою решимость и настрой. Никто не способен забрать Амун против её воли. Она бы уничтожила меня на месте, посмей я пойти против её воли. — встав на ноги и отряхнув пальто, он протянул мне кулон. — Но, тем не менее, кое-что я должен забрать. Я пришёл ни ради Амун, ведь в ваших взаимоотношениях вы спокойно разберётесь и сами. Тримирию необходимы функции Всадника Смерти. За эти сто лет начался хаос, ведь не умирают даже те, кто достойны получить это освобождение.       — Что я должен сделать?       — Заключи часть силы в этот кулон, чтобы я мог создать Рыцарей смерти и Жнецов.       — Но надев этот кулон, ты и сам заразишься этой энергией, став Рыцарем, несущим собой…       — Я знаю, Артэс. Я стану первым твоим последователем. — Хоуп резко склоняется в поклоне и припадает на колено. — Посвяти меня в Рыцаря Смерти, наградив званием верного последователя твоего и даруй право создать для тебя замок и всю необходимую иерархию.       — Я понимаю, что ты делаешь всё это для Тримирия, но я не могу…       — Можешь! Амун доверяет мне, как своему собственному отражению и я попрошу тебя довериться.       — Будь осторожен с этой силой, — начиная наполнение кулона, ощущаю освобождение. — всегда помни, что она в любой момент может взять тебя под контроль.       — Я буду аккуратен, Артэс. Обещаю, что буду внимателен на всех этапах построения иерархии Смерти. Обещаю, что сделаю всё, чтобы подготовить Вселенную к вашему с Амун возвращению и научу Жнецов всей необходимой гибкости и твёрдости для исполнения их функций. Я не подведу тебя.       — О себе не забывай думать, — надевая на Хоупа кулон, я испытал облегчение. — Этот дар тяготил мою душу и не позволял видеть ничего, кроме долга. Так было до моего заточения с Амун. — коснувшись кожи, амулет вспыхнул красным цветом. — Встань, Рыцарь Смерти, ты теперь первый и единственный носитель моей правды, истины и силы.       — Спасибо, что не стал сопротивляться.       — А с чего мне бы сопротивляться? Я чертовски рад избавиться от части моего бремени. Если честно, встретив Новолуние мне вообще хотелось от всего отказаться, но, увы, суть изменить нельзя. Правда, теперь я не отношусь к своему функционалу столь негативно.       — Амун умеет менять сознание, — рассмеявшись, Хоуп кинул беглый взгляд на бутон и осмотрел весь сад. — Тебе предстоит ещё много работы, будь усердным и дотошным.       — Этот сад стал главной моей пыткой.       — Поверь мне, Амун ничего не затевает просто так. Все её действия последовательны и ведут к результату, способному повлиять на сотни судеб. Если она взялась за тебя, то, будь уверен, она не сдастся и выжмет из тебя все соки.       — Я даже не сомневаюсь.       — Наверное, я не смогу больше появляться здесь, ведь буду занят выстраиванием империи Смерти, но я постараюсь присматривать за вами.       — Спасибо, Хоуп.       — Не надо благодарить меня. Это необходимость.       — Знаю.       — Ладно, мне пора. — зажав кулон в ладони, Хоуп ещё раз посмотрел на бутон и улыбнулся. — Позаботься о нашей принцессе, Всадник Смерти.