Поход по мирам 3: Город Енотов

      10.30       Намирэ              Сверкая мигалкой и трубя сиреной, пробивая себе путь через утренний поток машин, мимо нашего укромного тенечка пронеслась пожарная машина. Легковушки с визгом тормозили на перекрестках. Скрипели тормоза. Мощная сирена пробивала себе дорогу сквозь заполненные перекрестки и череду спешащих по делам пешеходов. Но водители пожарки вели аккуратно — подтормаживали, если кто-то не успевал перебежать пешеходный переход. Мы проводили машину с сигналкой взглядом, после чего подхватили рюкзаки и выдвинулись в сторону ближайшего спортивного магазина.       — Не успели… — прокомментировала я.       Тревога начала брать верх, словно та сирена прочесала мне все нервы. Не зря они настолько громкие и давно ассоциируются у людей с неприятностями.       — Без паники. Быстро, возможно, еще успеем.       — Я хочу нашего «ведьмака» здесь и сейчас, — меня тряхнуло, но я взяла себя в руки.       Казалось, что вот-вот на нас должны вывалить местные зомби из-за ближайшего угла.       — Не уверен, что его ритуалы тут помогут.       Мы шли по улице быстрым шагом. Хотелось успеть, как минимум переобуться. Заскочив в стеклянные двери, я максимально быстро прошлась по стендам, выбирая удобную модель.       — Харен, мы забыли еще одно.       Короткий вопросительный взгляд.       — Эта нежить мутагенна.       Он чертыхнулся, и мы пошли по стендам еще раз. Кожу подобрать уже не успевали, но попытаться все же стоит. А еще нужны хорошие носки. И пачка пластырей. И заклеиться нужно во всех проблемных местах сразу, потому что любая обувь в первые часы носки способна разодрать ноги. Особенно в такую жару, как сейчас.       — А вы не знаете, куда недавно проехала пожарная машина? — спросила я у милой, еще спокойной продавщицы. — Что говорят в новостях?       Продавщица ответила, флегматично пожав плечами. Насколько же их всех развратил городской быт!       — Возможно, где-то пожар в пригороде. Не волнуйтесь. Скорее всего, кто-то с утра опять забыл выключить тостер. В новостях все было спокойно.       Становилось откровенно страшно — я хорошо представляла себе эту нежить, а бравада, навеянная жизнью бок о бок с разумным и миролюбивым не на работе Каином, потихоньку куда-то улетучивалась. Я не сомневалась, что Харен способен спалить тварей нахер, но полноценный оборот для него здесь под запретом. Красная Королева, местный искусственный интеллект Корпорации, которая наверняка следит за всем городом, мгновенно заметит любое нетипичное проявление, и нам хана. Да, про возможности этого ИИ я помнила, и они весьма и весьма обширны. Неизвестно, сколько еще этих возможностей проявилось в реальности и не способна ли Красная Королева наблюдать за жителями из «глаз» каждой городской камеры.       Но случаи пока, похоже, единичны. У нас еще есть время подобрать более-менее прочную экипировку, чем мы и занялись. Пофиг на жару. Неподранные конечности дороже.                     Эрис              Очередной раз изучая карту на предмет расположения нужного магазина, я снова вздохнула о гугле, его картах и прочей умной фигне. Здесь и сейчас она еще не существует, если я правильно помню. Навигаторы появятся только через четыре года. Магазин мотоснаряги вынырнул на нас в переулке. Легенду взяли ту же, что и в оружейном. Хотим в горный мотопоход, нужна хорошая защита, чтоб не убиться, если упадем. Примеряли мотоброню по очереди. И тут-то и вылез минус моих шальвар — на них мотоштаны тупо не лезли. Так что заодно взяли еще и термобелье. Я печально вздохнула, влезая жопой в адски жаркие в такую погоду штаны и очень порадовалась термобелью. В нем хоть пот отводится.       В теории.       Муж вдумчиво рассматривал мотокуртку с вшитыми пластинами.       — А знаешь, неплохая вещь. Достаточно надежная от случайностей. А ботинки еще и от вывихов подстрахуют, главное — хорошо шнуруй.       Расплатившись, мы задумались, имеет ли смысл сразу парить задницы в защите. С одной стороны, жарко и тупо без байков бегать в мотоодежде. С другой, если пиздец случится внезапно, времени на одевание может не оказаться. Перестраховка победила.       Будем жариться.       Потом еще раз пересмотрев запасы, докупили в ближайшем магазинчике пару бутылок розжига для барбекю и зажигалки на чем сошлись что без информации больше мы ничего сделать не можем.       Но вот не успели мы выйти из-под навеса магазина, как вдруг неподалеку на ближайшем перекрестке раздался яростный скрип тормозов, а за ним незамедлительный громкий удар. Все произошло так быстро, что едва ли кто-то успел что-то заметить. Но вот раздался новый грохот — это другие водители тоже не успели затормозить, и еще двое каскадом на полной скорости с грохотом врезались в смятые легковушки.       А все потому, что на давно горящий красный на полной скорости выскочила обычная городская машина.       И только уже вдалеке раздался скрип тормозных колодок, шаркание шин по асфальту и чей-то нервозный матерный гудок.       – Блядь! — меня передернуло. Все произошло слишком быстро. Как всегда после оглушительного грохота и пронзительных долгих гудков, сопровождающих чью-то нервную ругань, на улице словно настала секундная тишина. — Я могу ошибаться, но есть у меня подозрение, что это не лихач.       Я дернула залипшего с непривычки на ДТП супруга за руку. Все-таки скорости в городке не превышали, и боковой удар пришелся в автомобиль не критично сильный. Машины не напоминали слитый металлический фарш, и водители уже приходили в себя. Судя по движению за стеклом.       – Да, пошли отсюда, — тихо сказал Керилль, когда на улице вокруг аварии начала постепенно нарастать городская суета. — Зрелище чужой смерти определенно завораживает, вон зеваки начали подтягиваться. Но лучше наблюдать как можно дальше.       Мы похватали рюкзаки и оружейные сумки и быстрым шагом пошли в сторону от перекрестка, осматривая местность в поиске потенциального укрытия. В любом случае нужно будет где-то остановиться и осмотреться. Муж рассматривал правую сторону улицы, я — левую.       Меж тем несколько добропорядочных граждан тут же подбежали к участникам ДТП. Другие стали кричать и требовать вызвать скорую. Кто-то из водителей сам выбрался из-под сработавшей подушки безопасности и уже злобно крыл матом слепого водителя и виновника аварии. Те же, кто заинтересованно склонились к лихачу, вскоре отпрянули с громкой руганью и испуганным ором.       – Ссука! Вот же срань! За что ты меня, придурок!? Эй, вызовете сюда полицию! У нас неадекват! А ты сиди, ублюдок зубастый!       Услышав вопль по зубастого кусающегося мудака, я начала материться прямо на ходу. Долго и со вкусом. Высказывая все, что я думаю про свою удачу, любовь мироздания к подставам и чувство юмора Лиса. Впрочем, перебирать ногами в мотоботах я не забывала.       – Так, кажется, имеем какой-то из вариантов зомбиапокалипсиса. Значит, скоро весь город будет в голодной нежити. Скорее всего, тупой. Если какой-то из стандартных вариантов, то убивается либо сжиганием, либо уничтожением головы. И скорее всего слюна будет мутагенной. То есть если видишь, что кого-то укусили, значит, он уже точно станет таким же. Какой конкретно — не знаю, но, в общем-то, они все примерно те ж яйца вид сбоку по ттх.       – Сами под укусы не подставляемся. Как-то не хочется проверять, что окажется сильнее: биоблокада или эта дрянь, — муж впитывал информацию как губка. Когда понял, что я на нервах начала заговариваться, то остановился, встряхнул и протянул один из запасов батончиков. — Ешь.       Я медленно выдохнула и в несколько укусов уничтожила батончик и запила водой. Дышать и думать стало легче. После чего продолжила выкладывать все, что я помнила про фильмы с зомбиапокалипсисом. Жаль, я их никогда не любила и, по сути, даже не смотрела почти. Так что информация была больше общая.       Так от места аварии мы ушли довольно быстро и свернули в ближайший проулок. Наблюдать что и как произойдет с дальше с любителем кусаться мы не стали. Также как и ждать, чем это обернется для добропорядочных спасителей.                     Сэнхас              Необычный магазинчик попался на глаза неожиданно, затесавшись между модным бутиком какого-то женского тряпья и рыболовным магазинчиком, но я словно споткнулся о него взглядом. Тормознув у витрины, я всмотрелся в эту выставку раритета, отчетливо осознавая, что я нашел что-то определенно неожиданно-интересное. Потому как то, что блестело в солнечных лучах хищными металлическими отблесками…       У этого магазина определенно должен быть необычный владелец. И я хочу с ним познакомиться. Эта мысль крепко поселилась в моих дурных мозгах, пока я глазел на классный тесак, который явно продаваться не будет. Но… кто знает, мож уболтаю каким-то чудом.       – Скрим!       Супруг подкатил, затормозил.       – Гля какая ня… — и я указал на… раритетное копье.       Это было прекрасное, явно боевое оружие, стилизованное под роскошную сувенирку. Но аура… о да… Крови на нем было немало. Короткое копье с длинным клинком. Хер знает, как называется, но оно было великолепно! Явно в порядок приводили любя, но не щадя его аутентичность и старину. По какой-то причине явно старое копье пережило перековку и фактически потеряло свою ценность. Но, видать, хозяину магазина было на такие мелочи насрать, как и на резкое обесценивание этого экземпляра. Что странно. Зато меня устраивало полностью. Не то, что оно мне надо, но такое оружие грех оставлять в городе, хотя я был уверен, хозяин копье не отдаст. Я б не отдал. Но мы сюда и не за ним пришли…       В магазине нас встретил сухой старик с военной выправкой, цепким взглядом особиста и аурой, как у того копья. Кроме нас никого в магазине не было: слишком специфичный товар, но это и к лучшему.       – Я могу вам помочь, молодые люди? — несколько скептично произнес мужчина, оценивающе осматривая наш странноватый для нашего возраста прикид.       Ну да, два великовозрастных долбоеба на скейтах. Один с длинной доской в чехле, оба с массивными термокоробами, от которых вкусно пахнет дорогой жратвой, и мы явно не спешим отвозить заказ.       – Можете. — миролюбиво отозвался я. — Нам нужны длинные массивные… клинки.       Паузу мужик заметил.       – Насколько длинные и массивные? — коротко уточнил он.       – Тяжелая сабля по типу дадао — мой идеал на ближайшие сутки. — так же коротко ответил я.       Скепсис в глазах мужика пропал, зато появилось другое выражение. Очень острое, колкое, словно просверливали лазером. Меня поняли правильно, ведь зашли мы в… сувенирно-антикварную лавку, основной товар которой — имитация холодняка разных стран и народов, и всякой подобной ерунды. Вот только имитация довольно экзотическая, и немного стараний с точильными инструментами быстро стешет с оружия его имитационность.       – Насколько должно быть велико… сходство с оригиналом? — спокойно спросил мужчина, глядя, как я снимаю термокороб и ставлю его на пол у моей ходовой доски. Минутой спустя рядом аккуратно лег чехол с лонгбордом.       – Знаете, я готов отдать вам все мои бургеры со стейками из мраморной говядины с доплатой в виде вполне реальных баксов за один дадао того же качества, что то копье на витрине. — я развел руками, улыбаясь. — А уж за копье…       По глазам мужика понял, что копье он не отдаст никогда, тем более двум придуркам на скейтах. Однако, острый взгляд бодряще-ледяных глаз давал надежды на продуктивный диалог.       – И зачем двум столь… необычным молодым людям сувенирные дадао?       – Да так… — я снова виновато развел руками. — Тут на улицах неразбериха начинается. Странные люди нынче: на других кидаются, кусаются. Явно спортивные фанаты… Вот только спорт пока не совсем ясен, потому как жуют насмерть.       – В новостях тихо. — мужчина кивнул на небольшой настольный телевизор, стоящий на прилавке.       – В новостях — да. Но на улицах… — я потер лицо. — Сами скоро увидите. Думаю, эта херь скоро докатится до центра и пойдут репортажи. Пока это просто аварии на перекрестках, мелкие акты агрессии. Но что такое пара аварий в городе? — я хмыкнул, глядя, как мимо нас на полной скорости пронеслась машина и врезалась в задницу другой, уже затормозившей перед светофором.       Мы находились далеко от центра города, но и не у самого края города. Здесь и правда было еще тихо, ведь зараза идет со стороны входа в Улей. Того самого, что в поместье за чертой города. Сейчас… Я глянул на часы. Без четверти одиннадцать. У этого района еще где-то с пару часов покоя, а потом понесется. В центр докатится примерно к часам 14-15 вечера, в 18-19 уже понесется волна по всему городу. Ну а к сумеркам в городе живых почти не останется.       – Мужик. Мы можем зайти сюда через часов четыре-пять, и тогда сможем взять все, что нам надо. Спокойно и без оплаты, потому как тебя, скорее всего, уже сожрут. — честно сказал я. — Поверь, херня началась в городе. Если есть кто родной — пусть валят отсюда, пока не сожрали.       На улице раздались первые крики. Подкатила полицейская машина. Начались разборки. Насколько помню, местные копы даже умудрялись задерживать нежить и в участок утаскивать, пока туда Валентайн не заявилась и не перестреляла там всех. Так что пока время есть.       Мужчина окинул нас внимательным взглядом, вышел из магазинчика и какое-то время задумчиво наблюдал за бардаком у перекрестка. А потом вернулся, огладил копье кончиками пальцев. Кинул на меня острый взгляд.       – Зачем скейты?       – Маневренность. Проходимость. Тишина. Легкость и мобильность. Не байк, можно и подмышкой унести.       Отвечал я коротко и сухо.       – Держал в руках такое? — он вновь огладил копье.       Я кивнул.       Старый мужчина с военной выправкой и ледяными глазами убийцы в отставке подхватил любимое копье и… перекинул его мне.       – Не потеряй его в беспорядках…                     Таллис              С продавцом в охотничьем магазине мы, так получилось, что разговорились. Пока я примерял куртки-непрокусайки для охотников из крепкого материала, Ниран заболтал мужиков за прилавками. Те наметанным взглядом определили биты даже в подарочных свертках, а уж на наш выбор товаров и вовсе попытались сперва намекнуть на вызов полиции. Вдруг мы из «этих» бунтарей. Но мужиков мы успокоили и предложили им самим выбираться пораньше из города.       – У корпорации утечка, внимательные могли заметить, что вертолет уже побывал в мэрии, — сообщал флегматично Ниран. — Ценные сотрудники и их семьи уже пару часов назад как вывезены из города. Амбрелла не справилась с первой вспышкой заражения и по плану чрезвычайной ситуации они обязаны перекрыть город. КПП пропускают лишь узкий поток, официальных объявлений пока не дадут во избежание паники. Но к вечеру весь город будет предоставлен сам себе, и все будут стремиться на выход.       За витринами на улицах тем временем нарастал шум автосигнализаций и гудков. Рядом аварий пока не было, но с соседних кварталов доносился чей-то истеричный ор и бибиканье.       – Но по радио высказали предположение о бунтующих футбольных фанатах, — с сомнением отозвался продавец.       – Фанаты и приезжие здесь не при чем. Агрессивны становятся все, кто попадают под укусы зараженных, — хладнокровно объяснял Ниран. — Утечка химии отключает мозговую деятельность, оставляя в организме единственную потребность — жрать. Иными словами, на улице вскоре будет много тупых голодных тварей, которых уже не излечить.       – А вам это все откуда известно? — спросил напарник продавца.       – Связи, — коротко ответил Ниран. — Да и я сам шарю в том, что случилось.       Под разговоры тем временем я выглянул на улицу, сделав пару шагов из-под навеса, и подставил лицо свежему ветерку и лучам солнца. Что я хотел там найти… Наверное, то, что маловероятно в реалиях современности. Однако, если знать, что искать и помнить, что Амбрелла имеет самые передовые технологии…       Раккун-Сити не зря называют домом Амбреллы. Это не просто центр офисного подразделения. Город — это ее крепость и прикрытие. Раккун-Сити рос и развивался, потому что он был нужен корпорации, как свой собственный зонтик, скрывающий главное сокровище компании — ее «Улей».       Конечно, под «Ульем» Амбреллы понимается не то, что привычно звучит в нашей семье. Ядро корпорации содержит под городом много технологических секретов и прогрессивных новинок, которые пока рано выпускать в мир. Так называемый «Улей» представляет из себя отчасти главную лабораторию, которую охраняет специфический искусственный интеллект, получивший имя Красная Королева. ИИ управляет в «Улье» всем. Она же несколько лет назад предотвратила распространение смертельно опасного вируса из Улья в город и приняла решение убить весь рабочий персонал лаборатории.       Таков был ее протокол на случай чрезвычайной ситуации.       Если бы не ошибки, совершенные спасательной группой, отправленной в Улей на разборки, то никто из зараженных не вырвался бы на свободу. Миссия Красной Королевы была бы отработана идеально.       Но дерьмо случается. И череда событий привели к тому, что мы имеем сейчас. А именно: как в первый раз группа людей по глупости выпустила зомби на свободу, но хотя бы в подземные катакомбы Улья, так и сейчас во второй раз другая группа людей вновь выпустила зомби на свободу, но на сей раз уже под открытое небо. Случайность это или продуманная диверсия — зрители фильмов ломали мозги до последних серий. Но всего один простой жест начал в мире настоящий Апокалипсис.       Когда в закрытую лабораторию Улья проник заранее подготовленный диверсант, для того чтобы украсть образцы смертельно опасного вируса, а потом легким движением руки он швырнул одну стеклянную колбу в лабораторию.       Случайность? Нет.       Знали ли в Корпорации о том, какой эффект имеет этот вирус? Да.       Зачем они его производили и почему не уничтожили, если у него настолько жуткий эффект?       …Вопрос для всего человечества.       Для человечества, в котором лишь несколько индивидуумов сохраняют спокойствие в наступившей ситуации, несмотря на очевидные ошибки, которые совершили работники Амбреллы. Несмотря на то, что многие из них облажались сегодня в 6 утра и позволили зараженным вырваться на свободу. Несмотря на то, что Амбрелла сейчас судорожно пытается спасти своих сотрудников. Несмотря на то, что для Корпорации Раккун Сити уже сейчас, в 11 утра бездарно и безвозвратно потерян…       Мир завис над пропастью в катастрофу. Но несколько его жителей остаются спокойны.       Потому что все идет по задуманному ранее плану.       Исходя из этого плана, Корпорация наверняка бы держала над своим главным «Ульем» отдельный геостационарный спутник, который посылал бы данные в искусственный интеллект. Считается, что Красная Королева управляет лишь подземной лабораторией. Но я помню по фильмам, что это не мешало ей «стучать» на сторону обо всем, что она считает нужным. И пока в мире только начинает распространяться главный вирус, Красная Королева, судя по фильму, может поддерживать контакт только с одним человеком.       С тем, кто был сочтен достаточно ответственным, циничным, целеустремленным и крепким, чтобы выстоять в нагнетающемся хаосе.       Я задумчиво глядел в небо, будто и, правда, мог увидеть в голубом куполе блеск спутника. Конечно же, это не так. Но помечтать-то можно. Где же ты, Красная Королева?       А потом я сделал то, что мы договаривались где-то в ранних чатах не делать в рамках игры — я применил магию. Но не в целях самообороны, и не для того, чтобы расправиться с зараженными. Нет, я осознанно нарушил свое же правило, потому что поход начал выходить за рамки простой игры ради получения опыта.       Как создатель реальности я чувствовал, как с каждой минутой растет число зараженных в городе. Я ощущал, как невидимая волна вируса растекается по миру, дергая реальность и меняя ее. Как паук в центре гигантской паутины я ощущал эти звоночки, эти колебания и отзвуки, когда очередная жизнь менялась под воздействием вируса. И когда я осознал это чувство, вместе с ним пришло понимание, что мне нужно делать.       Я собрал в ладони немного силы, сконцентрировал магическую искру в кулаке и, присев, коснулся открытой ладонью асфальта, накладывая печать владения на этот мир. Пока еще можно. Пока не поздно. Ведь я создал эту реальность. Я дал первый толчок к развитию. А значит, мне нужно проследить, чтобы ни одна жертва, попавшая под каток канона, не прошла бесследно.       Потому что когда почувствовал, как меняется мир, когда я присмотрелся к улицам и разглядел в живых глазах людей панику и первый ужас, я ощутил груз ответственности. За тех людей и планету в целом, которую я создал для развертки канона «Обители Зла». Ведь это моя воля запустила альтернативную реальность, и Мультиверсум подстроился, щедро вливая реку душ в новую планету. Как он вливает другие души в каждую воплощенную реальность, в каждый продуманный или ярко придуманный кем-то мир. Какой бы светлый или ужасный он ни был. Закончил бы он хорошо, или стал бы жертвой апокалипсиса — не важно. Законы Мультиверсума щедро питают энергией каждый канон и каждую воплощенную реальность, потому что они такая же часть его наполнения, как и ключевые миры, и миры отражений. Только воплощенные реальности вспыхивают мириадами искр и гаснут, когда заканчивается канон. А мы, игроки в них, всегда в ответе за тех, кого… создали.       Только обычно об этом редко вспоминают.       Здесь и сейчас, следом за ответственностью, я истово и ярко ощутил желание спасти жертв канона. Но полностью уничтожить Т-вирус в мире уже невозможно. Он попал в воздух и воду. С каждым часом будут появляться новые зараженные люди, животные, растения, даже бактерии. На данном этапе полностью избавить мир от вируса может, пожалуй, только настоящий Творец. Но только что это даст? Помимо этой планеты Мультиверсум будет создавать другие воплощенные реальности по чужим запросам. Другие Раккун-Сити, другие Амбреллы, другие отражения… Пока еще можно закрыть поход. Можно очистить планету от Т-вируса. Можно уничтожить Амбреллу, сохранив в памяти населения легкий налет просвистевшего апокалипсиса. Можно превратить этот мир в обычную чистую планету, каких бесчисленное множество, но… зачем? Чтобы она потухла, отброшенная Мультиверсумом, как отработавшая реальность, в которой канонные события зашли в тупик? Или чтобы она пополнила собой ряд отражений, в котором может произойти миллион случайностей, которые приведут к возникновению «Амбреллы-2». Потому что канон рано или поздно должен взять своё?       В этом тоже особенности воплощенных реальностей. Они стремятся идти по рельсам канона до самого конца. И сворачивать в них можно только на особых развилках. Нужно иметь понимание и чутье, когда можно изменить канон, а когда лучше дать ему волю.       И сейчас я чувствовал, что канон города Раккун-Сити не изменить. Как и не прервать заражение, которое уже пошло стараниями ветра за пределы города. Найдется какая-нибудь белка, которая сожрет желудь, выросший на дереве, под которым накапал кровью дохлый зомбяк… И все начнется по новой.       Поэтому, если я действительно хочу на что-то повлиять, если я, правда, хочу как-то взять ситуацию под контроль, мне нельзя привлекать на помощь Творцов. Только своими силами, или силами тех, кто сейчас находится на этой планете. Ведь я такой же полноценный участник похода, как и другие, и если я что-то хочу, то я должен справляться сам.       В таком контексте, печать владения позволяет закрепить за мной полную ответственность за эту планету, и в перспективе оперировать с душами, спасая их от бессмысленного исчезновения. Не говоря о том, что печать еще защитит мир от любых случайно забредших астральных-атанарских существ, которые всегда в голоде ищут миры для паразитирования. Отраженные реальности, ключевые, воплощенные — им это не важно. Чем сильнее мир, тем больше на него клюют паразитов.       Если все пройдет успешно, а оно должно так пройти, мы с Сэнхасом в любом случае не оставим этот мир бессмысленным и пустым полигоном. А я знаю, что Учитель поддержит мою идею с печатью. Возможно, даже предложит ее разделить на двоих, как мы уже проворачивали в другом мире. И уж тем более он должен согласиться с той точкой интереса, которую я для него подготовил.       Ладонью я невольно нащупал в кармане мелкий значок Корпорации. Не более чем символ от того, чему я на самом деле уделил основное внимание при создании воплощенной реальности авторства древней Capcom. Главный бриллиант всей истории. Еще один шедевр видео и геймидустрии, проходящий через всю серию Обители Зла отголосками или своим непосредственным участием.       Через минуту, когда печать закончила работу, я подмигнул вверх в небо невидимому спутнику и вернулся внутрь магазина. За мной один из продавцов тут же закрыл дверь на замок и опустил жалюзи.       – Может, вас подбросить до выезда? — предложил главный продавец в охотничьей кепке и уже при снаряжении.       – Нет, выбирайтесь сами, — сказал Ниран, видя, что я сделал и мягко на это одобрительно кивнул.       – Место найдется. Машина у меня большая.       – Спасибо, но мы здесь не для того, чтобы выезжать, — ответил я, удобнее перехватывая рюкзак.       В дверь магазина нервно постучали.       Мы осторожно, не подходя к двери, выглянули из-за стоек и увидели растрепанного мужчину с кровавой размазней на подранном рукаве рубашки. Шатаясь, потея, он пытался открыть дверь за ручку, но та не поддавалась, и он дергано стукнулся об дверь головой, тут же оставив на прочном стекле влажную размазню. Глаза уже бездумно смотрели вперед. А по лицу начинали идти первые серые пятна.       Продавец в кепке сделал шаг вперед, но Ниран остановил его, положив ладонь на плечо. Мужчина вопросительно обернулся, и напарник покачал головой.       – Не стоит. У вас есть запасной выход?       – Да.       – Идите лучше туда.       – Пожалуй… соглашусь, — тихо ответил продавец, глядя на неслучившегося посетителя как на прокаженного, а тот бездумно пошел шарить вдоль стены следующую дверь другого магазина.                     11.00       Намирэ              В городе тем временем нарастали одиночные вспышки агрессии со стороны населения. Пока еще случаи сводили на бешенство фанатов, и полиция быстро пребывала на места преступлений. В ход шли шокеры, наручники и ремни. Полицейские справлялись с бунтарями и быстро, по-деловому скручивали народ.       Кто-то пытался усмирять «фанатов» самостоятельно. Так, например, Харен заметил за разбитой витриной компьютерного магазин какого-то серого болезненного фрика с заплывшими глазами, которого связал по рукам и ногам продавец техники. Связал чем попалось под руку: шнурами от компьютерной мыши и клавиатуры. Фрик умудрился разгромить стойку, и ворчливый продавец перевязывал поврежденную кровоточащую руку ближайшим магазинным тканевым флажком.       «Звони в полицию… — говорил он своему напарнику. — Пусть этого придурка заберут… и в скорую потом сразу тоже звони».       Ощущение, что мы не готовы, не покидало, но… не имея практики, к такому нельзя быть готовым. Задача была проста — подставляться как можно меньше, избегать толпы и продержаться сутки до портала. Мы не полезем в пекло, и, тем более, постараемся не попадаться на глаза сотрудникам компании. Через сутки живых здесь не останется. Хотелось видеть рядом тех, кто знает, как бороться с этой напастью, но выкручиваться придется самим. Так что из магазина мы вышли в довольно прочной коже, забив на жару. Оставался открытым вопрос транспорта, но времени на его покупку и аренду уже не было. Мимо нас на полной скорости пронеслась еще одна машина и смачно врезалась в столб.       – Уходим, — дернул меня Харен. Решив, что ножей может не хватить, он искал тесак помассивнее. Но может статься и так, что орудие расчленения мы себе подберем уже во время кошмара.       Мужик в витрине магазина был уже не жилец. Сколько длится инкубация заражения? Полчаса, час? Пока еще мы могли себе позволить просто уходить подальше, потом придется их убивать.       – Мужик, шнуры от компа тебе не помогут. — окликнул его Харен. — Лучше снеси ему башку пока еще можешь.       – Ты сдурел? — возмутился продавец из-за витрины. — Какая башка! Это ж человек!       – Ты пульс у этого человека прощупай и в глаза ему глянь…       Дракон ускорил шаг, не задерживаясь.       – Пульс… — донеслось вслед. — Придурок… Сам бы пощупал. Живой он! Прикинь, Стэн? Он считает, что я тупой!       – Ты не тупой, ты покойник, — пробормотал себе под нос Харен, проходя мимо.       – А вот про эту особенность я была не в курсе, потому как всегда боюсь таких фильмов, — честно призналась я. — Наша нежить меня разбаловала.       – Факт, — кивнул супруг.       – Интересно, как там Эрис с Керилем справляются…       – Когда живых станет меньше, могу попытаться их отследить.       – Надеюсь, они не пошли в зоопарк.       Мы шли, наблюдая за растущими беспорядками и все еще присматриваясь к витринам в надежде найти нечто подходящее в качестве защиты и одежды.              * * *              Тем временем в тени балкона над магазином компьютерной техники что-то тихо и переливчато курлыкнуло. Затихли ближайшие птицы. За окном одного дома напротив злобно ощерилась и выгнулась дугой домашняя кошка. Собака в чьей-то квартире залилась истеричным тявкающем лаем, но хозяева уже давно ушли на работу, оставив питомца одного.       Но вдруг лай обратился скулежем. Кошка на подоконнике напротив через дорогу угрожающе зарычала, прижав уши. А потом в какой-то миг собака заткнулась, и только булькающе тявкнул последний писк.       Через минуту в тени под балконом шевельнулось нечто крупное, и в магазин компьютерной техники по стене здания стремительно просочилось бурое гибкое тело. Звон прочного разбившегося стекла потонул в автомобильных гудках. А за истеричным и конвульсивным бормотанием связанного зомби потерялось два коротких человеческих вопля. Только с витрин громко повалилось оборудование. Но прохожим было не до погромов. И брызнувшую на белоснежный кафель кровь никто кроме кошки не разглядел с противоположной стороны улицы.                     Эрис              Наконец, мы нашли более-менее малолюдный парк и сели на скамейку передохнуть, пока есть возможность.       – В идеале, конечно, было б выйти на остальных и отбиваться вместе, — начал размышлять Кериль. — С другой стороны, вдвоем проще затихариться пока не дождемся утреннего портала. Меня беспокоит то, что у нас мобильность — только наши ноги. Если они окажутся из той версии, которая не такая медленная, у нас будут проблемы. Байк… не знаю как ты, а я на таком никогда не ездил, могут быть проблемы с осваиванием.       – Та вот я тоже не уверена. Машину я если что заведу, и она у меня поедет, даже если это будет механика. А вот байк… честно говоря, я даже не знаю за какую ручку там дергать куда. А жаль.       Шум на улице начал нас настигать.       – Надо будет выяснить насколько далеко и как зомби могут почуять живого. И стараться держаться от них подальше. В идеале — найти достаточно прочное укрытие, в котором можно будет забаррикадироваться. И с дополнительными выходами, чтоб не пришлось прорываться оттуда через толпу. Наше оружие на это не рассчитано.       – Кста-ати. — я подскочила, сцапала топорик, подошла к стоящему в стороне кусту и вырубила пару примерно полутораметровых палок, толщиной сантиметра четыре. — Держи. И как посох сойдет и, если примотать какой-то из ножей побольше, за копье. Надо будет еще к вечеру заскочить в магазин, взять клей и залить эту конструкцию.       Муж хмыкнул.       – Да, твоя любовь и вера в современное этому миру оружие прямо сияет. Даже в оружейном сгребла арбалет. Помнишь, как удивился продавец? — о да, продавец откровенно офигел, когда я ухватила арбалет, выбрав спортивную модель попрочнее.       – Из современного этому миру оружия эту хуйню остановит разве что станковый пулемет. Который мало того, что тяжелый, так еще и фиг достанешь сейчас. Или напалм, для которого надо будет еще прихватить побольше жидкости для розжига углей. А холодное оружие — аргумент, невзирая на период и мир. Кстати, та отбивалка для мяса, которой ты так удивился отлично покатит за кастет для поправки морд. По крайней мере, ухватистость у нее неплохая, удобная. Надеюсь, не пригодится.       Я подала мужу мотоциклетные перчатки.       – Одень, жарко, конечно, но руки будут целее.       Мы дружно взялись раскладывать купленное по местам. Охотничьи ножи в ножнах ушли на ремни, я сделала с пары кусков картонной упаковки и скотча еще несколько ножен для купленных кухонников и устроила их в голенищах сапог. Попрыгала, проверив чтоб ничего не болталось. Мужу идея с самоделкой понравилась, сделала еще и ему ножны. По самому крупному ножу отложили на копья. Расчехлили дробовики, сразу зарядили. Положили на расстоянии руки. На всякий случай. Десяток стрел обмотала купленной в супермаркете хлопковой тесьмой, еще кусок тесьмы просто затолкала в бутылку с розжигом, закрепив размочаленый конец крышкой, чтоб не утонул. Сложила все в отобранную у мужа поясную сумку. Вспомнив ролевые годы, сделала с еще одного куска веревки ремень для арбалета на спину — если что — перехватить в боевое положение можно будет одним движением. Кастеты мы распихали по карманам. Так же, как и по коробке патронов, чтоб лежали поближе.       Все остальное уложили в рюкзаки, затянули, чтоб не болталось и одели. Попрыгали еще раз, подтянула свой.       – Ну, все что могли, вроде сделали. Но эта тишина мне не нравится. Давай-ка отсюда убираться.       Ощущения были таковы, словно под роскошным ветками парковых деревьев затаилась крупная тень. Шуршал ли это ветер или было что-то еще проверять не хотелось. И все так же мониторя каждый свои 180 градусов ответственности мы бодрым шагом пошли в сторону дороги.              Таллис              Странное на меня накатило состояние. Похоронное, но не трагичное. Тяжелое, но не грустное. Не плохое. Но и не радостное.       Когда первый азарт от попадания в ожившую воплощённую реальность пропал, я с головой погрузился в восприятие гибнущего мира, зависшего на тонкой грани перед своим концом.       Как-то так ощущается накатывающая неотступно тишина смерти. Как-то похоже подкрадывается забвение. Мир и его жители еще не поняли, что им грозит, бьются из последних сил и героически превозмогают, чтобы лишь ненадолго отсрочить свой финал. Конечно, смерть придет за ними не сразу. Не за всеми. Многие из жителей Раккун Сити выживут, решив, что, уехав, они спаслись от страшной смерти. Даже вся цивилизация людей на планете будет сопротивляться вирусу несколько лет, пока тот распространится на все даже самые далекие регионы вплоть до последнего необитаемого острова, на который не ступала нога человека.       Я смотрел из-за витрины магазина на улицу города, по которой брели, по еще единичные зараженные, и с пустотой тянущей тишиной на душе наблюдал, как приходит начало конца.       А ведь даже явление Кузни Мироздания в приговоренный к стиранию мир выглядит милосерднее. Кузня работает быстро, не дает панике разумных достичь безумного апогея и совершает зачистку душ едва ли не за несколько мгновений.       Кузня работает красиво… Величественно. Страшно. Это тот страх, который остается в памяти навсегда. Страх, подобный просвистевшему рядом с головой топору, который забрал другого. Приговор Кузни — это безумно тяжелое и неотвратимое действие, узрев которое, в полной мере осознаешь свою бренность, беспомощность и зависимость от единых для всех законов Мультиверсума. Нет судьи строже и справедливее Кузни. Хотя… иногда даже ее око бывает слепо.       Что-то было в этом зрелище бродячих зомби такого, что создавало и навевало на меня воспоминания неминуемой кончины. Может, было когда-то такое в моих прошлых жизнях. Или я был слишком впечатлительным. Но в эти минуты я испытывал болезненное желание просто стоять и смотреть, вслушиваться в общий ритм города, и ничего более не делать. Наблюдать, как приходит неотвратимый конец. Словно планета, как гигантский шарик уже скатилась на углубление воронки в бездну и теперь уже ничто не в состоянии вытолкнуть ее обратно. Это только вопрос времени, когда шарик провалится в горлышко самой воронки. А пока он будет еще долго кружить по спирали, не подозревая даже, что он обречен.       Добавляло своей тяжести к ощущениям и то, что это я инициировал создание мира. И я то прогонял, то принимал на себя роль не то Палача, не то Судьи. Не то какого-то… вершителя судеб, который хоть и по чужому сценарию, но запустил этот мир в жизнь.       Правда, там же глубоко в душе проклевывалось иное чувство, которое насыщалось, крепло и будто купалось в этих ощущениях контроля за ситуацией и какого-то странного «демонического» удовлетворения. Почему именно демонического? Потому что чужие эмоции людского страха, паника и хаос будто питали меня и заряжали ненормальной бодростью. И тут у меня возникал внутренний конфликт. Остатки привычек и мораль утверждали, что этими чувствами питаться нельзя. Но собственные желания нашептывали и говорили о другом. Что иногда… мне нравился чужой страх. Мне нравился иногда… чужой хаос и упоение чужими Заслуженными страданиями. Но именно заслуженными. Не всеми подряд. Иногда, когда-то давно, мне нравилось ощущать, как заслуженно мучаются и боятся те, кто сам когда-то мучал других. Это было вкусно. Это было сочно, как будто ешь нежный фрукт, вкушая красочный аромат от букета эмоций.       Это было… приятно. Как эмоциональный экстаз, работающий на одних лишь образах и гамме эмоций.       Я встряхнул головой, прогоняя странные и неуместные образы, и поежился. Причудливая память, порой, заводила в какие-то уж очень специфические дебри, которым я пока не нашел ответов. Кем я был? Откуда у меня понимание демонической природы?.. И ладно бы какой-то знакомой демонической. Вроде демона-хаосита или демона-инфернала с характерными чертами. Но нет. Отпечатков этих Первооснов на мне нет.       Тогда куда же я когда-то впадал, раз оттенки дикой природы иногда дают о себе знать в таком экзотическом и едва ли не аморальном ключе?       Не оборачиваясь, я почувствовал приближение Нирана за спиной. Он не издал ни звука, но плотность его ауры отчетливо ощутилась моим вздыбленным от эмоций личным фоном.       – Я бы спросил: «Что я наделал?», но вопрос прозвучит риторически, да и ты ответишь без сострадания, — сказал я, переведя взгляд на тусклое отражение золотоволосого спутника в стекле витрины.       – Тебе нужно мое сострадание? — тихо прозвучал его бархатный тон над моей головой.       – Скорее мне нужна поддержка.       – Поддержка в чем? — спросил Ниран с тонкой иронией.       – В том, что я сделал все верно. И в том, что это… допустимо. Правильно. Не запретно, — задумчиво ответил я, глядя как у очередного прохожего на глазах угасает разум. Вот он перестал перебинтовывать запястье. Вот остановился, пытаясь отдышаться в своем сером офисном костюме в жару.       – А кто тебе что может запретить? — спросил Ниран флегматичным тоном. — Какой правильности ты жаждешь? Или, возможно, ты считаешь, что более правильно было вовсе не давать им жизнь?       – А правильно ли давать жизнь и сразу ее отбирать?       За окнами витрины не разглядеть было маленького значка на воротнике пиджака того мужчины. Может, он был сотрудником какой-то фирмы? Не Амбреллы. Цветной значок я бы рассмотрел еще издалека. Может, он был профессором какого-то университета. Но какая уже разница, если его лицо начинало приобретать серость, близкую к блеклости самого костюма.       – Правильно и неправильно. Вопрос не в том, — отрезал мой спутник. — Душа родилась. А жизнь… Так и младенцы часто гибнут при рождении.       – Но признайся я о таком любому из местных людей, я же буду виноват, — пожал я плечами, не отводя взгляд от того мужчины.       С каким-то даже моральным мазохизмом я заставлял себя разгадывать его уже бывшую историю. Пытаться понять, что он ощущал или о чем думал напоследок. Может, где-то в его кожаном черном кейсе лежит бумажник с фотографиями домочадцев. А может, он астроном, и везет коллегам новые снимки.       – Виноват в чем? — без иронии спросил Ниран.       – В том, что всё прошло по сценарию, — автоматически ответил я, не спуская глаз с улицы. — Что они заразились. Потеряли близких. Видели чужие смерти. Страдали незаслуженно.       Ответные слова Нирана стегнули, словно обжигающий хлыст.       – И что?.. Что с того?       Бредущий мужчина содрогнулся в короткой судороге, а потом его глаза закатились, и рука, оттягивающая узкий воротник бессильно опала… чтобы через несколько секунд потянуться за ближайшим прохожим и попытаться схватить молодого парня за футболку. Но парню повезло. Привычки большого города заставили его отскочить раньше, чем он понял, что происходит. Правда, мужик зацепил провод его плеера и сдернул наушники с головы. Парень попытался возмутиться, но мужик раззявил на него пасть, и попер вперед. Молодому человеку ничего не оставалось как бросить всё и отбежать прочь, сломав по дороге наушники, проехавшиеся по земле. Но ничего… музыка ему сейчас будет только мешать.       – Где истина, Нир? — спросил я, вздернув брови. — Почему мнением местных можно пренебречь, в то время как с глобальной точки зрения, по мнению, к примеру, той же Кузни, все сделано «во благо»?       Какое-то время Ниран молчал, и я даже повернулся к нему, чтобы видеть лицо спутника живьем, а не в отражении. Супруг оставался спокоен, как камень. Как монолитная скала, которую не трогали эмоции. Хотя нет… эмоции бурлили в его взгляде, но не те, которые тревожили меня. Другие. Просто мой спутник не давал им простора.       – Если не пренебрегать мнением обывателей, если идти на поводу их страхов и желаний, то можно забыть о любом развитии и величии, — наконец, сказал он тяжелым и даже резким тоном. — Забыть о чужой жизни, поскольку мнение каждого обывателя касается его самого. Обыватели никогда не выберут чужое благо и развитие в будущем взамен на сиюминутную безопасность. Это нормально. Они в своем праве. Так же, как и мы в своем праве поступить так, как считаем нужным именно мы. А еще вспомни, никогда и никто в истории этого мира добровольно не принимал то, что в будущем привело эту цивилизацию к развитию. Обыватели всегда не принимают то, что кажется им странным и непривычным. Даже если в будущем это приведет их к большому комфорту и удобству для потомков.       – А в чем наше право? — спросил я тихо, глядя ему в чуть светящиеся призрачным огнем голубые глаза. — Только лишь в том, что мы в состоянии посмотреть на всю их систему со стороны и решить, как им лучше?       – Нет, — губы Нирана дрогнули в блеклой улыбке. — В том, что нам хватает смелости решить за них. Для их блага, а не для нашего.       Я опустил взгляд, и вновь обернулся к стеклам витрины. Эта та самая смелость решения? Повести и провести одну планету под личным надзором через огранку зомби-апокалипсиса?       Отражение Нирана поверх катящегося по улицам ужаса вышло донельзя символическим. Да, кому как не ему утверждать, что касание Смерти пойдет миру на пользу? Кому как не ему лучше знать, что, порой, наиболее страшные решения приводят общество к расцвету, а некоторых личностей вообще способны проковать на редчайшие Дары?       Пожалуй, лучше Нирана ответить за судьбу мира, пережившего восстание мертвых, может только другой разумный. Прекрасный и уникальный в своем роде, некогда сделавший Нирана таким, как сейчас. В памяти тут же певуче всплыло его сложносоставное и длинное имя, которое при произнесении всегда окрашивалось в воспоминаниях мертвенным холодком с нежнейшим ароматом дивных цветов с просторов Чертогов.       …Действительно, нашел я кого спрашивать о судьбах миров. Я бы еще Дитя Леди спросил о допустимости зомби-апокалипсиса на единичной планете…       Как кондитера спросить, стоит ли открывать ему еще один магазин.       Ну и аналогии у меня, конечно…       – Их благо уже хотя бы в том, что их мир появился и они будут жить, — тем временем утешительно продолжил Ниран. — Те, кто выживут.       – А те, кто не выживут? — уточнил я.       – В любом мире каждое мгновение кто-то умирает... — напарник лениво пожал плечами. — Или погибает.       Справедливое замечание. А уж сколько миров стирается и уничтожается, сколько отражений уходит в небытие. Сколько воплощенных миров и планет вспыхивают и тут же гаснут… Вопрос привычки к разным масштабам.       – А что скажешь насчет моего странного прошлого? — решил я сменить тему.       – Которого именно? — моргнув, спросил супруг.       Я мысленно поделился с ним образом и жаждой чужих страданий.       – Разве оно странное? — тут же иронично отбрил он.       – Ну… — я нахмурился и потер лоб. — Для некоторых наших ребят, действительно странного ничего нет.       – Что странного для тебя? — с легкой ехидцей спросил он. — Почему оно странно для тебя?       – Хочется больше, чем позволяет мораль, — признался я, кривовато улыбнувшись.       – А проблема в чем? — поведя ладонью, спросил Ниран. — В том, что хочется? Или в том, что мораль?       Я не выдержал и улыбнулся. Простота вопросов и подхода бывшего паладина меня, порой, ставила в тупик. Ну да, что такого-то! Не хочется — не делай. Хочется — делай. А если что-то мешает… то повод провести уборку.       – Хотеться, видимо, будет всегда, — признался я. — А вот мораль — это временный налет.       – Ты сам ответил на свой вопрос, — широко и тепло улыбнулся Ниран.       – Звучит так, будто подбиваешь меня пойти во все тяжкие, — покачал я головой с ноткой укора в голосе.       – Я? — ткнул себя пальцем в грудь напарник. — Неправда. Ты сам этого хочешь.       – А можно? — усмехнулся я.       – Кто тебе запретит?       – Ну, могут дома по возвращению косо посмотреть, — закатил я глаза к потолку.       – Кто?       Недоумение Нирана было настолько искренне, что я даже не сразу нашелся, что на это ответить.       – Вот тебе даже поныться нормально нельзя, — всплеснул я руками, изображая обиду.       – Зачем тебе ныться, — равнодушно поддержал Ниран. — Ты совета спрашиваешь, или поныться хочешь?       – Да как-то ныть уже отпало желание, — признался я, заряжаясь бодростью и едва не подпрыгивая пружинисто на месте. — Еще немного подожду, а потом захочется просто кому-то въебать посильнее промеж дохлых глаз. Ну и с таким настроением дальше прорубаться через толпу. Правда, толпы зомби будут ближе к вечеру, а пока еще раннее утро…       – И? — видно было, что Нирана мое поведение забавляло, но так как это было наше первое совместное мероприятие, то спутник изучал меня вплоть до мельчайших витков настроения. — Тебе полегчало?       – Думаю, да.       – Ну вот видишь.       – Странно, — признался я, проникнувшись бодростью и зарядившись, как роторный генератор. — Ты вроде бы ничего не сказал такого особого, но почему у меня ощущение, что я будто получил в твоем лице разрешение сверху.       Паладин тонко улыбнулся.       – Может быть, тебе надо было немножко оправдания?       – Может.       – Ты слишком… — покачал ладонью спутник, подбирая слова, — не о том думаешь, Лис.       – А о чем надо? — с сияющей улыбкой охотно спросил я.       – Во всяком случае не стоит забить свою голову тем, правильно ли ты сделал, создав этот мир, — покачал головой Ниран, не подмечая, что сейчас я готов был слушать любой его разговор ради диалога и просто голоса. — А также о том, стоило ли давать жизнь этим людям. С точки зрения долгоживущих видов, все люди быстро умирают. Разве это не повод всё равно прожить свою жизнь?.. — после чего он веселенько улыбнулся и закончил мысль: — Все мы когда-нибудь умрем.       А затем, тихо хлопнул меня по плечу, так что я даже не присел на коленях и посоветовал:       – Иди лучше займись чем-нибудь полезным. И не парь себе голову лишним.       – Чем полезным? — вот теперь я натурально взныл. — Я уже всё переделал. Броню проверил. Сумки собрал. Даже с арбалетом твоим наигрался.       Не удивительно, что от скуки меня понесло на философские мрачные мысли.       – Обрати внимание на мир, — предложил серьезным тоном супруг. — Если ты переделал всё вокруг. С миром тебе всегда найдется чем себя занять.       Справедливое замечание. Не с чем поспорить. Конечно, не знаешь, чем заняться, вот тебе планета, вот тебе инструмент. Ваяй. Ай да Ниран! Что б я без тебя делал!       А ведь правда, я был очень рад, что девочки предложили мне его в качестве спутника. По выходу с воплощенки, обязательно им за этот выбор проставлюсь…              * * *              Сегодня в главном токийском офисе Корпорации Амбрелла никто не покинул рабочих мест. Более того, вышедшая ночная смена сотрудников лишь пополнила собой число занятого персонала, увеличивая продуктивность недремлющей Корпорации.       Так получилось, что заокеанский инцидент в Раккун Сити поймал работников как раз в завершении рабочего вечера. И нет, сигнал пришел вовсе не от главного ответственного лица, заведующего программой по очередному вскрытию подземной лаборатории, а от автоматики самого вскрытого Улья.       Если бы безопасность Корпорации зависела только от людей и базировалась на недобросовестности половины местечковых глав, то Совет Директоров давно бы потерял свои владения…       Если бы у людей было хоть немного больше ответственности.       Если бы они чуть более серьезно подходили к делам…       Вероятно, воспроизвести задуманный сценарий халатной небрежности было бы в разы тяжелей.       Отчасти поэтому, из-за культурной недобросовестности и невнимательности большинства своих старых коллег, статный блондин в черных очках сделал свой выбор в сторону азиатских сотрудников. Стоило прямому начальству переложить часть своих полномочий на его плечи и временно уйти с мировой арены, как самый верный работник Корпорации улетел в Токио и окопался в его подземном офисе, сделав там свою персональную штаб-квартиру.       Почему Япония, удивлялись многие. Почему не родная ему Европа, где процветает целых два крупных офиса в Англии и Германии? Почему не огромные павильоны в Китае?       Почему именно эта малая страна, в лексиконе которой для иностранцев даже закрепилось такое пренебрежительное слово как гайдзин, была избрана этим… сложным, по мнению Совета Директоров, человеком, как свой центральный офис.       Ответ был прост, но мало кто его признавал. Ведь не считая того, что Япония оставалась центром самых передовых разработок Корпорации, главный защитник Амбреллы и ее исполнительный директор просто любил и понимал местную культуру, и, в особенности, национальный трудоголизм.       Как только первое сообщение о вскрытии ворот Улья под Раккун Сити прилетело токийскому оператору на экран, с этих пор офис вспыхнул новой работой. Никто не отпрашивался домой. Никто не просил отдыхать. Кипящая деятельность бурлила как на войне, где все сотрудники четко следовали правилам, предусмотренным протоколом.       А сам протокол пока требовал ждать. Рано поднимать самолеты зачистки. Рано запускать сигнал общей мобилизации. Паника?.. Отчасти она была. Зоркий взгляд иностранца из-под черных очков все равно подмечал мелкие жесты и мимику на предельно сдержанных сотрудниках. Этикет не позволял им терять над собой контроль, но они всё же здравомыслящие люди, которые лучше многих понимали, чем грозит миру такая утечка Т-вируса на свободу.       Холодный и деловой тон иностранца, говорящего на чистом японском через вещание на всю штаб-квартиру, помог вернуть мимолетно утраченную концентрацию. Сотрудники получили точные распоряжения и были уведомлены, что все согласовано с Советом Директоров. Их же задача — контролировать ситуацию заражения, контролировать акции Корпорации, а также готовить соответствующую технику и выводить из консервации некоторые проекты. В частности, проект «Аркадия».       После этого обращения эмоциональная атмосфера в токийской штаб-квартире улучшилась, а заблаговременный выход ночной смены лишь еще больше стимулировал настроение сотрудников, придав работе даже некий тонкий налет азарта.       Иронично, но в успешную ликвидацию очага заражения со стороны заокеанских коллег почти никто не верил. Только тонкое чутье иностранца, скрывающего глаза, позволяло ему хоть как-то осознавать, что в майора ответственного за зачистку вируса… никто не верит. Слабохарактерный выскочка… каким его лично считал блондин в черном синтетическом полувоенном костюме.       И даже сейчас, когда прошло уже несколько часов с момента заражения, этот майор всё еще не соизволил оповестить об инциденте.       Какая беспрецедентная халатность… Лучше бы тому майору статься растерзанным, чем явиться на отчет перед Советом Директоров со своим провалом. Тем более, заявить о произошедшем позднее, чем в сети появилась первая запись с бредущим по дороге человеком, который выполз из разбитого автомобиля на поломанных ногах, уже потеряв все литры крови.       Эта запись уже вызвала огромный резонанс, но пока еще оставалась возможность свести все на инсценировку и простой фейк. Особенно из-за того, что это произошло в Соединенных Штатах, мировая общественность спокойней отнесется к оригинальности «спецэффектов» и специфическому флешмобу, который устроила бы молодежь.       Вот только работники самой Корпорации, особенно те, кто был хоть как-то связан с отделом вирусологии и командной верхушкой понимали, что за этим грядет.       В кабинете иностранца царила приятная глазу полутьма, которую прорезали отчетливые кадры с американского континента. Череда подвешенных ультра-тонких экранов транслировала как новостные каналы Раккун Сити, так и статус просмотров жутковатой записи в сети. Помимо них графики и сведения из самого вскрытого Улья, а также самая свежая информация от «Красной Королевы», гениального, но крайне капризного софта, которому идеалистичный основатель Корпорации доверил слежку за своим главным детищем. По данным умной программы в город вырвался не только вирус, но и весь лабораторный питомник, который раскормился в коридорах павшего подземного офиса. На основной рабочий монитор главы токийского офиса продолжали поступать ссылки на новые добавленные видеоролики в мировой сети, которые то снимали из окон домов, а потом выкладывали с камер в сеть, то с видеорегистраторов автомобилей, а кто-то снимал с рук вживую. Каждая новая ссылка открывалась хозяином кабинета по легкому нажатию пальцем на экран, а потом окно с видео взмахом руки отправлялось на соседние мониторы.       В редкий момент хозяин кабинета позволял себе работать без очков. Аккуратные на вид дорогие солнцезащитные очки были неотъемлемой частью его облика вот уже несколько лет. Сейчас же верный аксессуар покоился в нагрудном кармане черного жилета, надетого поверх черной рубашки из слегка глянцевой эластичной ткани.       В полутьме строгого минималистичного кабинета глаза мужчины иногда раздраженно вспыхивали алыми огнями. Острые вертикальные зрачки следили то за новостями из далекого города, то за графиком падения акций Корпорации. Трусливые акционеры, как всегда, стремились скинуть с себя опасный и шаткий «груз» в виде проштрафившейся компании, а скандальные репортеры раздували свою популярность на редком и уникальном явлении, когда «могущественная «Амбрелла» начала… не справляться.       И, как всегда, именно информация таких скандалистов была точнее всего. Именно они первыми заговорили о заражении, назвав существ, вырвавшихся на улицу «зомби». В поисках горячих новостей они рыскали по городу как голодные крысы, залезая по первому слуху даже в самые сомнительные места.       И, как всегда, даже от таких сомнительных новостей, тем более в «домашнем» городе Корпорации, боязливые акционеры устроили панику, за час превратив график стоимости в лыжный трамплин, закономерно закончившийся «скачком дохлой кошки».       Лицо хозяина кабинета не выражало ярких эмоций. Только губы напряженно сложены в тонкую линию презрения, а сцепленные за спиной руки крепко сжимали кулаки.       Казалось, всё шло по плану. С той лишь малой поправкой, что американский блок Корпорации при всех своих возможностях не мог самостоятельно справиться даже с такой примитивной проблемой, как точечное заражение в небольшом городе. В целом, он и не должен был справляться. Однако, кто же знал, что по халатности они сами ускорят своё наступление конца.       Раккун Сити… Даже не мегаполис. А беспомощность распиаренных элитных отрядов полиции вынуждает безжалостно отправить их в расход.       Мужчина уже равнодушно смотрел на экраны, когда его наушная гарнитура ожила, и уполномоченный помощник сообщил об особом донесении. Выслушав, блондин вскинул бровь, и разрешил зайти.       Вскоре дверь за его спиной открылась, бросив в белом прямоугольнике света компактную тень.       – Вескер-сама, поступила информация из отдела пси-слежения, — заговорил подчиненный, после формального разрешения, держа в опущенных руках перед собой планшет с данными.       Мужчина в черном костюме медленно потянулся в нагрудный карман, достал очки, неспешно надел их и только после этого повернулся к терпеливому сотруднику.       Аккуратно одетый японец, вежливо склонившись, как того требовал этикет, обеими руками протянул подошедшему начальнику тонкий планшет с данными. Иностранец принял устройство с ответной вежливостью и легким поклоном, после чего внимательно вчитался в показания на планшете.       Информации было… много. И информация была странной. Действительно странной настолько, что ее стоило сопроводить комментариями, и не отправлять молча в общую копилку скачущих мировых данных. И уж тем более это было во много раз важнее, чем падение стоимости акций.       Названия графика говорило само за себя. Кадры со спутника лишь дополнительно фиксировали область распространения мощного пси-воздействия. Но если автоматика начала фиксировать скачок энергии почти с первых мгновений, то вот с точностью определения источника у спутника были проблемы. Воздействие было краткосрочным, и операторы не успели среагировать и направить больше датчиков слежения в эту сторону. Но, более того, череда нескольких кадров демонстрировала, что пси-воздействие вспыхнуло где-то в обычном районе города и… волнообразно разошлось по огромной территории, пока не рассеялось естественным фоном.       Глупо было спрашивать, удалось ли обнаружить источник воздействия. В докладе его не было, а работа обязывала сотрудников этого непопулярного отдела выявлять всё до последнего нюанса. Значит… более точной информации пока нет.       – Есть изменения внешней среды после всплеска? — спросил иностранец.       – Физических и волновых изменений в охваченной области не обнаружено, — отчитался японец, чей взгляд всё равно выглядел напряженно и очень задумчиво. Эта загадка его тоже тревожила.       Блондин вновь всмотрелся в планшет. Сомнительные показания ему не нравились. Обычно, такое не происходит случайно. Обычно, подобное несёт за собой какой-то смысл. За каждым действием бывают последствия. Каждое эхо является следствием чьих-то звуков. И каждый симптом — следствием изменений.       Но ведь оба Проекта до сих пор находятся под наблюдением в центральном госпитале Раккун Сити. Больше некому создать такой мощный фон.       Или, всё-таки, есть?       – Направить дополнительные мощности на этот регион, — прозвучали сдержанные как вердикт слова иностранца, когда он вернул сотруднику планшет. — Отслеживать малейшие колебания фона. Обеспечьте визуальное слежение. Вещание со спутника мне на рабочий экран.       И только когда сотрудник принял распоряжения и покинул кабинет начальника, глаза мужчины под очками вновь медленно и зло разгорелись алым огнем.       Что-то произошло в Его городе. Над Его офисом. Рядом с полигоном Его Корпорации. Плохо, если это произошло одноразово и новые воздействие не приведут его к обнаружению причины. Но хуже, если нечто подобное повторится. Да, он непременно узнает, что из незапланированного там происходит. Но потом…       Потом он будет решать, насколько ему это выгодно.       Приложив палец к наушной гарнитуре, мужчина вышел на связь с помощником и отдал еще один приказ, следуя мимолетной посетившей его догадке:       – Отследить передвижение сбежавших образцов. Информацию об их перемещении на мой экран.       Очень мал шанс, что какое-то из этих низших созданий испустило такое мощное пси-воздействие. Однако… велика вероятность, что именно такие как они лучше, чем вся современная аппаратура способны отследить источник необычных волн.                            Сэнхас              Как-то так получилось, что мы разговорились с хозяином магазинчика, угостили его бутербродами. Роскошный стейк из мраморной говядины остался все равно вкусным стейком, но хрустящие обжаренные тосты потеряли свой замечательный хруст. Мужик угощение принял с одобрением, сделал заварник чая, и мы спокойно общались под сигналки машин и крики.       Занятно, насколько рассудительным и хладнокровным оказался этот пожилой человек, оставаясь глухим к крикам за толстым стеклом своего магазина. Бегать на улицу и спасать всех подряд — так себе идея. Попасть под вал поднимающейся толпы — тоже глупо, а потому, опустив ролеты, мы терпеливо ожидали, пока вся эта орава не снимется и не уйдет дальше. Да и не так уж и много пока: рабочий день в разгаре, и большинство трагедий развивается в помещениях многочисленных офисов в высотках.       – Значит, говорите, виновник — корпорация? — негромко произнес Волтер, пригубив чай.       – Разработки вирусного оружия сами по себе опасны при любых раскладах. — пожав плечами, ответил я. — А уж успешные, за которые готовы заплатить другие… Ну, сами понимаете, как это бывает: чужая жадность, промышленный шпионаж и кража, а там — случайность, безалаберность, и «Улей» был блокирован охраняющей его ИИ. И все бы ничего, но надо ж посмотреть, надо ж узнать… — я фыркнул. — И ладно бы одну группу просрали, но нет, все считают, что смогут лучше… Ну а результат вы видите: зараза в городе, и вскоре покроет весь мир.       Волтер покачал головой.       – Спасение есть?       – Только в наивных мечтах. Вирус распространяется воздушно-капельным путем. И он не умирает без носителя, как положено нормальному вирусу.       Тихий хмык был как… как ирония, что ли.       – Есть ли смысл бежать? — негромко спросил мужчина.       – Есть смысл выжить. — поправил его я. — Вирус — суров, но… он необычен. И при некотором стечении обстоятельств… результат может быть разным.       Мужчина нахмурился.       – Поясни.       – Вирус обладает свойствами мощнейшего мутагена, и первые результаты этих мутаций уже носятся по городу. Некогда люди, но сейчас — мощные и сверхбыстрые твари с когтями и зубами. Если куснул зомби — ты станешь зомби. А если куснет или оцарапает лизун…       – Ты станешь таким же… — заключил Волтер.       – Вероятно. — я согласно кивнул. — Но есть случаи ассимиляции заразы при сохранении стабильной внешности. Есть одна личность, в которой Т-вирус принял форму идеального симбионта, породив настоящий бриллиант, пусть и темный. Так что… Шансы есть всегда.       Мужчина вновь хмыкнул. Мою заинтересованность в этом «бриллианте» он видел, как понимал, что я к Корпорации не имею никакого отношения. При всей моей осведомленности.       – Корпорация не допустит распространения заразы и освещения этого инцидента в прессе. — спокойно сообщил он очевидный для него факт.       – Естественная реакция на инцидент. — согласился я.       Волтер кивнул своим же выводам.       – Вам не стоит надолго задерживаться в городе.       Я улыбнулся.       – Мы и не задержимся надолго.       Мужчина кинул взгляд на оружие, вынесенное им из сейфов.       – Берегите его. Оно было мне дорого, но сейчас — бесполезно. Мне не хватит силы его использовать. Но вам… Вам оно будет уместно. — вновь короткая пауза и еще один задумчивый взгляд. — Благодарю за угощение, но вам пора.       – А вы? — тихо спросил Скрим.       – А я всегда страшился смерти от ревматизма и подагры. — тоненько улыбнулся Волтер и покосился на роскошный многозарядный арбалет, царящий над прилавком. — Загляните сюда к вечеру… Не бросайте.       Говорил он не про себя. Про оружие, бывшее его единственной любовью на протяжении полной событий жизни, в которой не оказалось места для семьи и супруги. Да и не нашел он женщину, способную быть с ним рядом.       Жаль. Хороший мужик.       – Мы придем к вам к шести вечера. — сообщил я, вставая. — Может, чуть пораньше.       Волтер улыбнулся, развел руками.       Собирались мы без трагичных пауз и долгих прощаний. Да и магазин покидали в приподнятом настроении. Встречи с такими людьми радуют, хоть и оставляют остаточный привкус. Посмотрим, как сложится его судьба. Посмотрим, что мы найдем к вечеру.              * * *              Тем временем неподалеку от зоопарка в тени зарослей мелькнула юркая тень. Одним взмахом когтей порвав резной кованный забор, бордовая гибкая фигура скользнула за здание рядом с вольером. Ближайшие животные, почуяв чужака, начали нервничать, орать и беситься. Обезьяны залились пронзительным воплем, распугав утреннюю экскурсию школьников. Слоны издали трубный протяжный вой. Даже спокойные вроде бы копытные резко бросились врассыпную, попытавшись снести рогами прутья вольера. Но бурая тень за зданием осталась к ним равнодушна. Одним шустрым прыжком она вскочила на вершину раскидистого дерева и оттуда принюхалась, выпуская длинный язык по ветру. За гомоном животных в зоопарке никто не различил новых курлыкающих звуков. Тень замерла, приоткрыв пасть… Откуда-то издалека, возможно из соседнего квартала, в ответ ей донеслось второе курлыканье со звонким тявканьем. Ему вторили еще несколько других, разбежавшихся по городу. Словно птицы они переговорились друг с другом, получили ответ… А потом тень из зоопарка покосилась за спину на вольеры, с брезгливо фыркнула и юркнула обратно на крышу дома, стремительно направившись в глубь города по истончающемуся следу таких новых сочных феромонов.