Самый любимый пёс

Лучшее, что есть у человека - это собака. Никола-Туссен Шарле Знаешь, я всегда думала, что ты – чистый кошмар. Ещё до того, как ты поступил в Хогвартс, ты доставлял мне неизмеримо больше проблем, чем Регулус. Он был всегда – всегда, сколько я его помню живым – послушным мальчиком. Тихим и спокойным. Ты же не мог спокойно усидеть больше получаса. Нет, если тебе что нравилось, никаких проблем не было. Проблема была в том, что тебе не нравилась по крайней мере половина из того, что мы с Орионом давали вам в процессе домашнего образования. Сейчас, оглядываясь назад, я благодарю небеса уже за то, что хоть вторую половину тебе удалось втолковать. Тогда я думала, что в тебе просто говорит та буйная часть крови, что досталась от пращуров. Уже потом до меня дошло, что, судя по всему, к ней добавилась такая же часть наследия ещё и моего рода, и результат вышел просто потрясающим. Но тогда я ещё не догадывалась об этом и надеялась, что благотворное влияние чистокровного слизеринского общества окажет на тебя нужное действие и ты наконец-то полностью усвоишь правила приличия и станешь вести себя, как и подобает Блэку. Ага, как же! Впрочем, кто знает, как бы повернулось дело, попади ты и в самом деле на Слизерин. Сейчас, глядя на тебя, я уверена – не изменилось бы ничего. Только скандалов бы было больше. А осенью семьдесят первого мне казалось – это нелепая, глупая, невозможная случайность. Нонсенс. Как это может быть: Блэк – и на Гриффиндоре? Такого не бывало со времени основания нашего благороднейшего и древнейшего семейства. Сначала мне даже показалось, что это ещё одна твоя дурацкая шутка – когда днём второго сентября ко мне прилетела твоя сова с известием, что ты распределён на Гриффиндор. Потом до меня дошло, что это – чистая правда. Твой отец успокаивал меня до самого вечера, чуть было не упав в обморок в ходе этого процесса. Наконец, я взяла себя в руки. Соберись, сказала я себе. Гриффиндор – не самый худший вариант. Мог быть и Пуффендуй – этого бы я, наверное, не перенесла. К тому же ты написал, что уже успел подружиться с сыном Поттеров, и это успокаивало меня – то, что у тебя так быстро появился чистокровный друг. Правда, к Рождеству мне пришлось осознать, что лучше бы ты подружился с тем полукровкой Снейпом. То, что вы с Джеймсом вытворяли в школе – неописуемо. Всего удивительней мне в то время казалось то, что на тебе не действуют никакие угрозы и даже наказания. Они словно только придавали тебе новые силы. Сейчас я вижу, что это действительно было так – ты видел себя героем, борцом за свою независимость, за право самому выбирать свой путь. Наличие противника давало тебе желание сражаться и страсть к победе. Как смешно, не так ли? Черты поведения, достойные истинного Блэка, появились в тебе благодаря тому, что я пыталась привить тебе слизеринские правила поведения. А потом… Потом было то страшное лето после пятого курса. Ты, наверное, думал, что я была счастлива, избавившись от тебя? Сынок, прошу тебя, не суди обо мне по тому дурацкому портрету в прихожей. Когда последние годы жизни мне приходилось проводить одной, в огромном пустом особняке, осознавая, что Род Блэков пресёкся, и в этом есть огромная доля моей вины… Поверь, это было кошмарное состояние. Тогда-то я и наложила проклятия на всё, что могла, и зачаровала свой портрет на неизбывную злость – чтобы всякий чужак, попытавшийся проникнуть в мой родной дом, опустевший после моей скорой – как я догадывалась, – смерти, не нашёл здесь для себя ничего приятного. Я и подумать не могла, что спустя десять лет сюда снова явишься ты – за убежищем, которого я сначала не смогла, а потом не захотела дать тебе, пока была жива. Честно признаюсь – когда ты после девятнадцатилетнего отсутствия снова пришёл туда, где родился и провёл большую часть своего детства, мне было стыдно перед тобой. По моей милости семейный особняк встретил последнего из Рода, словно распоследнего чужака. Сейчас, когда я могу видеть всё то, что было скрыто от меня раньше, я понимаю, что на самом деле я должна тобой гордиться. Сын мой, ты – воистину лебединая песнь Блэков. Такой храбростью, умом, преданностью, заботой о друзьях можно только гордиться. Сейчас я счастлива, что могу назвать себя твоей матерью, и очень жалею, что не смогла напоследок поговорить с тобой перед своей смертью. Твои друзья… Этот Джеймс Поттер. Сразу видно, что его мать – урождённая Блэк. Он славный парень, хотя и взбалмошный донельзя. Когда я смогла узнать его поближе, то поняла, почему вас так тянуло друг к другу. По духу он в большей степени брат тебе, чем Регулус. Ремус Люпин… Полукровка, да. Ты знаешь моё отношение к ним, и не могу сказать, что здесь оно сильно изменилось, но этот – как вы его назвали, Лунатик? – достоин быть твоим другом. И я рада, что ты не бросил его, узнав о том, что он оборотень. Так бы поступил и твой отец. И я сама – поверишь ли ты в это, когда я скажу тебе? Но если бы я узнала, что один из моих лучших друзей – оборотень, я бы тоже его не бросила. Не знаю, заметил ли ты, но своих друзей никто из Блэков не бросал. А вот этот Петтигрю… Если бы ты знал, как я его ненавижу. Я бы его с удовольствием убила, оживила, снова убила, и так раз сто – но, увы, это не в моей власти. Могу лишь надеяться, что больше он не сможет причинить тебе вреда. Сириус, сын мой… Прости свою старую мать за всё. За то, что не смогла найти с тобой общий язык. За то, что фактически принудила к бегству из родного дома. За то, что не уберегла твоего брата. И за то, что не сделала ничего, когда ты попал в Азкабан. Вряд ли бы мне удалось спасти тебя оттуда, и никто не стал бы меня слушать на том судебном заседании. Но я должна, должна была после смерти Регулуса дать тебе понять: что бы ни случилось, на площади Гриммо, двенадцать ты всегда сможешь найти помощь, когда она тебе понадобится! Кто знает, как повернулись бы события, если бы ты в тот Хэллоуин пришёл ко мне перед тем, как бросаться в погоню за предателем. Хотя бы ради того, чтобы временно передать мне твоего крестника, которого ты не должен был доверять этому полукровному придурку, марионетке старого интригана и манипулятора! Тогда я бы нашла способ укрыть и тебя, и его. И у меня появился бы внук… Как жаль, что я не могу переиграть заново случившееся. Но всё равно я горжусь, глядя на тебя. Из тебя даже пёс получился замечательный. Да, стать анимагом в пятнадцать лет – это ли не достижение? И по какому поводу… Знаешь, я никогда особенно не любила собак. Вот Орион – тот да, любил и до сих пор любит. Их здесь много. Но для тебя бы я сделала исключение, Сириус… ты мой самый любимый пёс. Бродяга… как же я рад тому, что ты наконец-то на свободе. Ты себе даже представить не можешь. Жаль, конечно, что вы упустили Пита, но что же теперь делать… Оглушили бы его прямо в Хижине, да и транспортировали бы, как Нюниуса. А вот его-то как раз привели бы в чувство да объяснили, что к чему. Разумеется, предварительно связав и отобрав палочку. Знаю, ты на него злишься. Поверь, не стоит. Конечно, он скотина, каких свет не видывал. Но в нём больше хорошего, чем мы думали в Хогвартсе. Пока я был жив, я и понятия не имел о том, какой он на самом деле. Знаешь, что я о нём думал? Знаешь. А то, что он ещё и храбрец, каких и на Гриффиндоре поискать, и верный, как пёс – я понятия не имел. Сейчас вот гляжу на него и вздыхаю: и как мы этого не распознали? Слушай, Бродяга, как по-твоему, распредели его Шляпа к нам, может, он бы стал нашим другом? И с его проницательностью, предусмотрительностью… может быть, у Хвоста ничего бы и не вышло? И Лили была бы жива, и я тоже, и тебя не бросали бы в Азкабан? Кто знает… Бродяга, ты, конечно, меня слышать не можешь. Но я всё равно тебя прошу: пожалуйста, не ссорься ты со Снейпом. Он, между прочим, твоему крестнику ещё на первом курсе жизнь спас. Забудь ты старые обиды. А главное, постарайся, чтобы забыл он. Можешь даже извиниться за нас обоих, я разрешаю. Хотя, о чём это я? Скорее Волдеморт женится на магглянке, чем ты перед ним извинишься. А зря. А как я за Рема-то рад! Он же думал, что у него в жизни никого не осталось. Меня нет в живых, Петтигрю – тоже, ты – предатель, а Гарри спокойно живёт у своих родственников и никакие оборотни ему не нужны. Лунатик, ты же всегда был самым умным из нас, ну как ты мог так ошибиться? Бродяга, когда вы там, наконец, со всем разобрались… Я никогда не видел, чтобы Лили так плакала от счастья. Разве что, когда родился Гарри. Я очень надеюсь, что тебя скоро оправдают и ты сможешь забрать моего сына к себе. Не слушай ты Дамблдора, защита Лили, конечно, хороша, но ты сможешь обеспечить не худшую. Я это знаю, я уверен в тебе. И в твоём доме. Кто бы мог подумать, какая от него нам может оказаться польза, а? Я очень скучаю по тебе, но теперь мне будет намного легче. Бродяга, я очень надеюсь, что ты проживёшь долгую и счастливую жизнь и ещё своих внуков проводишь в Хогвартс. Остепенись, наконец, хватит без конца новых девчонок клеить! Найди себе хорошую, женись, заведи детей. Регулус знаешь как расстраивался, что ваш Род пресечётся? Когда тебе удалось из-под самого носа Фаджа сбежать, он в обморок упал от счастья. Я уж про твоих родителей молчу – мы тут все вместе следили. Нет, ну скажи – мой сын хорош, а? Одно жаль – не Мародёр он. Больше в мать пошёл. Но Лили это нравится, так что пускай уж! Хорошо тебе в Алжире, а? Вижу, что хорошо. Оно и верно, где и не отогреваться после Азкабана, как не в Африке. И снова с псом каким-то сошёлся. Вечно их к тебе как магнитом тянет. Чуют родственную душу, а? Хотя, пускай он твою одежду постережёт, пока ты там купаешься. И хватит заплывать так далеко! Сожрёт тебя акула – как через лет пятьдесят с Ремусом объясняться будешь? Хотя, какая разница, через сколько – у нас тут времени всё равно что нет. Ох, Бродяга… Я ведь тоже плачу от счастья, когда вижу тебя снова свободным и с друзьями. Конечно, так, чтобы никто не видел – Мародёры не плачут! Но наедине-то можно, а? Больше всего я надеюсь, что у тебя теперь начнётся хорошая жизнь. Я словно снова нашим, хогвартским воздухом дышу. Ты сможешь заменить Гарри меня, я верю в это. Ты же преданный, умный, заботливый… И храбрый. Вот уж действительно – как пёс! Лучший из всех, кого я знаю! Сириус, ты мой самый любимый пёс… Ирония судьбы, да? Ты всегда так стремился быть непохожим на нас. Ты сбежал из нашего дома. И вновь твоя дорога привела тебя назад. И ты снова укрыт в надёжнейшем месте Британии, и опять ты недоволен тем, что приходится торчать на площади Гриммо, двенадцать. Не печалься, братец. Это ненадолго. Знаю, знаю, что тебе здесь не по душе, но почему бы тебе не заняться чем-нибудь полезным? Работа, например, прекрасно прогоняет скуку. Ты теперь хозяин в нашем старом доме, так почему бы тебе его не перестроить? Подготовил бы всё для своего крестника, не вечно же ему у этих проклятых магглов летом сидеть. Скоро в любом случае он сможет жить, где захочет, а захочет он жить рядом с тобой. Вот уж в этом я ничуть не сомневаюсь. Счастливый ты человек, Сириус – у тебя есть практически сын. А вот мне так и не довелось даже жениться, не то что Род продолжить. И что меня в эту пещеру наобум понесло? Смех ведь вспомнить. Похоже, мы с тобой всё же похожи больше, чем думали. Ты тоже всегда думал – если вообще думал – после того, как действовал. Сделай милость, братец, завязывай ты с этой привычкой. Ты же теперь единственная надежда на то, что наш Род не умрёт. Не можешь ты сейчас позволить себе беспечность – во всяком случае, пока Волдеморт жив. Оказывается, у него этих крестражей больше, чем пальцев на руке. А я-то думал, что ценой своей гибели его бессмертия лишаю. Да, так я ещё никогда не ошибался. Ну, если не считать того, что меня в Упивающиеся понесло. Ладно, Сириус, успокойся. Кончай метаться, как тигр в клетке. Скоро Рождество, ты сможешь увидеть своего крестника – приедет он к тебе на каникулы, не сомневайся. Обними его и за меня, ладно? Поверишь ли, я очень по тебе скучаю. Эх, будь я в своё время поумнее, сейчас бы вместе сидели, было бы тебе не так скучно. Какая жалость, что я тогда поддался на материнские уговоры. Увы, брат, я никогда не был таким упорным и храбрым, как ты. И в пещеру-то полез больше в состоянии аффекта, а когда опомнился – перед собой стыдно стало идти на попятный. Ладно, что уж теперь? Ты, главное, не повтори моей ошибки. Не лезь куда-то, не подумав. И так уже тебя эта жаба чуть было не поймала именно по этой причине. Что-то я слишком разгорячился. Прости уж, братец. Я ведь просто за тебя беспокоюсь. Если бы ты знал, как мне хочется поговорить с тобой, всё объяснить! Чтобы ты снова, как когда-то, ещё до Хогвартса, обнял меня и успокоил, сказав, что всё в порядке и ты со мной. Как тогда, когда я просыпался от кошмара, помнишь? Ты всегда был для меня кем-то вроде пса. Овчарки. Сначала ты был мне защитником, потом пытался не дать уйти, куда не надо, а под конец ты снова защищал – но уже своих друзей от меня и тех, с кем я был. Наверное, я для тебя так и остался глупым щенком. И, наверное, ты во многом прав. Зря этот щенок не послушал вовремя более опытного старшего брата, а? Ты уж прости меня, Сириус. Я любил и люблю тебя, честно. Когда мы встретимся – надеюсь, это произойдёт ещё очень и очень нескоро – я буду первым, кто встретит тебя здесь. И всё тебе расскажу. Я готов даже, чтобы ты оттрепал меня за холку, только бы после этого мы забыли все недомолвки и размолвки между нами, Сириус… ты мой самый любимый пёс. Сегодня решающий день – то есть ночь. Через несколько минут начнётся решающая битва, которая навеки утвердит наше господство над магической Британией. Нет никаких сомнений в том, что нам это удастся – наша армия в десятки раз сильнее всех преподавателей школы. А многое ли смогут противопоставить нам те безумные гриффиндорцы, что решили не бежать и не сдаваться, а драться с нами? Мы сметём их, как груду соломы, ведь с нами Лорд. Почему же сейчас, стоя у опушки леса, держа в руках волшебную палочку и смотря на ярко освещённый Хогвартс, я думаю о тебе? Почему я вспоминаю твой взгляд, твою насмешливую улыбку, твой последний бой? Даже не по себе становится. Уж не зовёшь ли ты меня туда, откуда нет возврата? А ведь я даже не знаю, жив ты или нет. Ты всегда мне нравился, кузен – где-то там, глубоко в душе. Конечно, я очень, очень не сразу решилась признаться в этом даже самой себе, но глупо заниматься самообманом. Ненавидела ли я тебя? О да, это так. Ты предал наш Род, ты сбежал от нас к своим жалким магглолюбам, ты дрался против нас. Ты никогда не понимал свою ответственность перед семьёй. А может быть, как раз понимал? Просто семьёй для тебя были не мы, как мне ни больно это признавать. Семьёй для тебя были эти Поттер – такой же предатель крови, как и ты, Люпин – вот бы ты за него порадовался, он ухитрился жениться – это оборотень-то! Правда, тоже на предательнице крови. Всех вас в эту кучу тянет, просто кошмар какой-то. Ах да, ещё этот крыс. Знаешь, Сириус, я его всегда презирала. И если бы передо мной стоял выбор – оставить в живых его или тебя, я бы, не раздумывая, выбрала тебя. Ты был моим врагом. Те, кто тебя любил, враги мне и сейчас – я знаю, они сейчас готовятся к обороне там, за крепкими стенами. Но ты был лучшим врагом из всех, кого я знала. Ни по верности, ни по храбрости ты не уступал мне. Я мало о чём сожалела и сожалею, но чего мне по-настоящему глубоко жаль – это того, что ты выбрал не нас. Ты бы имел все шансы стать правой рукой Лорда вместо этого Малфоя. Ах, кузен, будь ты Упивающимся Смертью, я бы сейчас ни о чём не волновалась. Почему ты никогда не любил Слизерин? Где тётя допустила ошибку в твоём воспитании? Или, может быть, правы были те, кто говорил, что наследие крови не перебьёшь ничем? Но почему тогда оно выбрало не нас, а гриффиндорцев? Вопросы, вопросы, и никаких ответов… Ладно, сейчас не время разводить философию. Сейчас подходит время битвы. Лорд дал защитникам Хогвартса время на размышления, и оно вот-вот истечёт. Я и не сомневалась, что эти глупцы не станут выдавать своего Избранного, но, раз уж Лорд так решил, значит, был какой-то смысл в том, что дать им отсрочку. Ему видней, я верю ему. Потому что люблю его. Боюсь, кузен, тебя бы вытошнило, узнай ты об этом. И совершенно зря. У меня есть резоны вести себя так. В конце концов, женился же твой чистокровный – чистокровный! – дружок на грязнокровке? И ничего, ты даже стал крёстным отцом их сына. Хорошо хоть, сам жениться не стал – а то, думается мне, из чистой зловредности тоже подыскал бы какую-нибудь… ладно, не хочу даже думать об этом. Поттер, по крайней мере, на волшебнице женился, а с тебя сталось бы и на магглянку позариться. Вот-вот будет дан сигнал к штурму. Наши войска уже заняли исходные позиции для атаки. И вновь ты встаёшь перед моими глазами, словно живой. А может быть, ты и вправду живой? Что там, за Аркой, никто не знает. Может, и есть способ вытащить тебя оттуда. Я не хотела тебя убивать. Потому и послала всего лишь Оглушающее, а не Смертельное. Если вдруг случится чудо и Поттер со своими победит, я не сомневаюсь, он сделает всё, чтобы попытаться вытащить тебя оттуда. Правда, победим мы. Но тогда… уж не заняться ли этим мне самой? Может быть, тебя удастся переупрямить, когда ты увидишь, что победа за нами – полная и безраздельная. И тогда удастся возродить наш Род, наше благороднейшее и древнейшее семейство. Ну почему я не могу выбросить тебя из головы? Может быть, потому, что ты был единственным из всех наших врагов, с кем я всегда хотела стоять плечом к плечу? Ты вечно рылся во всякой грязи, якшался со всевозможной дрянью, не брезговал никакими отбросами. Словно тот бродячий пёс, которого я видела на хогсмидской помойке, когда шла к Хогвартсу. Он и смотрел на меня, как ты – уверенно и бесстрашно. Не догадываясь, что мне достаточно сказать два слова – и этот закат стал бы последним в его жизни. Жизни, такой же, как твоя – короткой, но вольной, наполненной свободой, силой, друзьями и весельем. Там, неподалёку, и его подружка была – и тоже меня не боялась. Смешно, да? Я, чистокровная волшебница, загляделась не на какого-нибудь породистого, комнатно-декоративного, а на бездомного дворнягу. Потому что он напомнил мне тебя. Если я могла изменить свою жизнь, я бы сделала так, чтобы ты был с нами, но смог спастись от Азкабана. Ты его не заслужил, в отличие от меня. Сириус, Сириус… ты мой самый любимый пёс. И, напоследок, от автора… Сириус Блэк. Я знаю, что вряд ли ты когда-нибудь прочтёшь эти строки. Но я всё равно хочу сказать тебе спасибо от всей души. Спасибо просто за то, что ты существовал – нет, не так. Существуешь. Я верю, что существуешь, что из-за Арки есть выход. Кто-то скажет мне, что тебя вообще никогда не существовало. Как и твоих друзей. А я отвечу, что есть теория, согласно которой в мире множество Вселенных – и всё, что придумывают авторы в своих книгах, где-то становится реальностью. Возможно, не в нашем времени, возможно, не в нашем мире, но – становится. Не потому ли столь многие не хотят мириться с участью, на которую тебя обрекла Создательница, и столь упорно раз за разом шагают за тобой в Арку, обвязавшись страховочным тросом и сжимая в одной руке – перо, в другой – волшебную палочку? И, если сравнить те произведения, в которых тебя спасли, и те, в которых нет, то становится ясно, что на самом деле тебе бояться нечего. Потому что на одну вселенную, где Белла швырнула в тебя Аваду и ты не вернулся из-за Арки, существуют минимум три, в которых она ограничилась Ступефаем и тебя смогли спасти оттуда друзья. Потому что тебя любят, любят – и ради этой любви к тебе, несносный ты пёс, готовы сами сунуться в Отдел Тайн, как это сделал ты. И сейчас, в эту мартовскую ночь, когда я пишу эти строки, мне достаточно повернуть голову, чтобы увидеть на тёмном небе за окном твою звезду. Да, вот так мне повезло – в февраль и март я в первую половину ночи могу любоваться ей прямо из своей комнаты. И вспоминать тебя. И вновь садиться за свой письменный стол, чтобы создать ещё одну вселенную, в которой твоя судьба будет лучше изначальной. И, если Там можно выбирать, кто знает – может быть, именно моя версия событий придётся тебе по вкусу больше других? Какая разница, чья. Главное, чтобы ты остался жив, здоров и счастлив. Ты показал мне бесподобный пример преданности, смелости, упорства, стойкости и жизнерадостности. Я буду благодарен тебе за это вечно. Твой пример поддерживает меня в трудную минуту. Знаешь, иногда я думаю, каким бы был мой Патронус, будь я волшебником. И среди других вариантов чаще других перед моим мысленным взором весело машет хвостом серебристый пёс. Большой и лохматый, с широкими лапами. «Если веришь – сказка оживёт». Да, я верю. И надеюсь, что когда-нибудь – может быть, в другой жизни – мы встретимся. Сириус, ты мой самый любимый пёс…