Не все то золото

Алисия устало растирает плечи. Пора признать, что строить карьеру и быть матерью-одиночкой оказалось самую малость сложнее, чем она ожидала. Анхель приносит ей кофе, и она чувствует в его заботе фальшь. Губы Анхеля сжимаются в кривой усмешке, когда он оценивающе смотрит на стопку папок у неё на столе. Она иногда с грустью вспоминает, как бурно проходили дни, когда она была просто инспектором. Иногда она даже позволяет себе включиться в переговоры, с ностальгией предаваясь простой и понятной работе. От папок на столе тошнит. И от видимой заботы подчиненного тоже. Настоящая проблема заключается не в этом. Подковерные игры и вся та грязь, в которой её выкупали с ног до головы, были утомительны и интересны. Она умела плести интриги, да и любила это почти также сильно, как вести переговоры — в этом было что-то логичное и правильное, как партия в шахматы с умным соперником. И ей потребовалось всего два года — после родов, после полнейшего провала с бандой, со стартовым капиталом в лице арестованного умирающего Берлина — чтобы пройтись по головам всех тех, кто плевал ей в лицо или шептался за спиной. Она стала старшим инспектором, а затем комиссаром и не собиралась останавливаться. Настоящая проблема заключается в том, что ей нельзя ошибаться. С тех пор, как она вернулась и заняла эту должность. С тех пор, как она кулаками доказала свое право на это. Оставаться на вершине всегда очень сложно. — Иди домой, Рубио. На сегодня закончим. — Принято, — кивает он, оставляя её наконец одну. Настоящая проблема заключается в предстоящей международной выставке — алмазы всего мира, принадлежащие Франции. Чёртовой Франции, отношения с которой ни в коем случае нельзя было напрягать. Проблема заключается в видеозаписи, которую она ещё не показала ни одной живой душе. Проблема заключается в чёртовой маске Дали, за которой прятался тот, кто говорил на видео. И предупреждал её об ограблении, которое затмит ограбление Банка Испании — неудачное, твою мать — ограбление, которое вызовет резонанс во всем мире. Алисия трёт виски и хлопает открытой ладонью по столешнице. Ей точно не хочется этого делать. И ей точно придётся это сделать. Ей придётся снова его найти. *** Он ничего не говорит. Он никогда ничего не говорит, только легко улыбается, целуя её губы. Ласково гладит её лицо и целует, снова и снова. Ракель запускает пальцы в его жёсткие волосы, притягивая ближе. — Я скучаю, Андреас, — шепчет нежно, касаясь губами щеки, подбородка. Целует ещё раз, сквозь сон слышит плач ребёнка, но успевает прошептать, — я тебя люблю. — Ракель, — хрипло отвечает он, но не успевает продолжить. Ракель выныривает из сна, ощущая, как тепло катится по всему телу от привидевшегося ощущения прикосновений его горячих ладоней. Смесь горечи видения и нежности от воспоминаний пронизывает её, Ракель смаргивает слезы и поднимается. Иногда ей кажется, что все и было одним только сном. Иногда ей кажется, что она все просто придумала. Но вот она — её младшая дочь, её тёплый мягкий комочек счастья, напоминающий, что её любовь была правдой. Она подхватывает девочку на руки, греет молоко и прижимает бутылочку к губам, плавно укачивая. После того, как она перестала кормить дочь грудью, он приснился ей впервые. Сон был сладкий, тягучий, он ласкал и баловал её тело своей нежностью. Ей хотелось быть с мужчиной, хотелось доверить себя без оглядки, но после него — она осознавала это слишком хорошо — ей непросто будет довериться. Да и она сама не хотела никого впускать в свое сердце. А он снился ей — редко, бессмысленно. Ракель никогда не верила в сверхъестественную природу снов, объясняя это простой игрой подсознания. Но сегодня он словно хотел её о чем-то предупредить. Малышка не спит, тянет её за волосы. Ракель выпутывает из маленькой цепкой ладошки прядь и ложится, устраивая дочь на своём животе. Мерное дыхание спокойной матери, лёгкое покачивание от движения её диафрагмы успокаивают ребёнка. Девочка засыпает, и Ракель осторожно перекладывает её в кроватку. Выходит на кухню, заваривая себе чай. Заглядывает заспанная Паула, садится рядом, прижимается щекой к её плечу. Ракель протягивает ей кружку, но девочка зевает и мотает головой. — Мама, почему ты не спишь? А кто его знает, почему. Она допивает чай, мягко пальцами расчесывая волосы дочери. Заплетает концы в свободную косу, шепчет. — Идём спать? Девочка кивает и поднимается. Ракель одергивает её сбившуюся ночнушку и встаёт следом. Паула прижимается к ней, утыкаясь носом в грудь. — Я тебя люблю, родная, — Ракель гладит её по спине, — сильно-сильно. Младшая спит, и Ракель на пару секунд замирает над кроваткой, после чего укладывается в постель. Закрывает глаза. Сквозь дрему она словно наяву ощущает лёгкое прикосновение. Она открывает глаза — Андреас мягко улыбается, садится на постель. — Пора переезжать, — шепчет ей тихо, устраиваясь рядом, подложив ладонь под голову. — Хорошо, — кивает она. — И спорить не будешь? — усмехается и легко целует. — Я видела Серхио, Андреас. Он нашёл нас. — Дело не в нем. Ты знаешь. — Знаю. Короткий кивок и поцелуй. — Я скучаю, — повторяет она грустно. Он берет её лицо в ладони, смотрит в глаза. — Будет легче. — Да. — Она очень красивая. Ракель смаргивает слезы и прижимается лбом ему в грудь. Всхлипывает и шепчет. — Ты говоришь то, что я хочу услышать. — Я говорю правду, — он целует её в макушку, обнимая крепче, — тебе нужно отдохнуть. — Останься, — просит с болью в голосе. — Хорошо, Ракель. Отдохни, пожалуйста. И переезжай. Вы были здесь слишком долго. — Алисия не тронет нас. — Я в этом не уверен. *** Паула недовольно поджимает губы. Ракель гладит её по волосам, но девочка выворачивается, на глазах блестят слезы. — Я знаю, что ты злишься, — вздыхает Ракель, — и мне тоже не нравится, что нам придётся переехать. Но жить здесь больше небезопасно для меня. — Это из-за того, что вы ограбили банк? — хмурится девочка. — Да, Паула, — кивает Ракель, глядя на реакцию дочери, — ты злишься на меня? — Да, — выдыхает она, сжимая руки на груди, — нет. Не знаю. Я не хочу уезжать. Мы точно должны это сделать? А как же Марсель? Мужчина, ставший частым гостем в их доме, совсем недавно женился на местной девушке, которая помогала Ракель с ребёнком. Паула очень нежно любила эту смуглую красавицу с пронзительно синими глазами. — Марсель останется, скорее всего, — качает головой Ракель, — Паула, у него нет оснований бежать вместе с нами. Паула обнимает себя за плечи, отворачивается и уходит к океану. Ракель берет младшую на руки, тихонько укачивая, и медленно идёт следом. Остаётся на небольшом расстоянии, но Паула подходит сама. — Если это так нужно, значит у нас нет выбора, — тяжело вздыхает девочка. Она повзрослела, слишком сильно. — Мне жаль. Клянусь тебе, это необходимо. Я должна защитить тебя. Вас обеих. *** — Привет, Ракель, — женщина вздрагивает, осознавая, что опоздала. От страха пробивает холод, и она медленно оборачивается и видит Сьерру, а затем замечает, как взлетают у той брови, когда её взгляд опускается на руки Ракель. — У меня дежавю, — смеётся рыжая, опуская пистолет, — ты не станешь биться? — Нет, Алисия, — Ракель садится, крепче прижимая дочь, — как ты, querida? — Ты правда хочешь знать? — Алисия расслабленно устраивается напротив неё. — Конечно, — мягко улыбается Ракель, уговаривал себя, что ей нечего терять. Всё решат деньги. — Я стала комиссаром, — Алисия видит Паулу и кивает ей, девочка опасливо смотрит на мать, а потом подходит ближе, обнимая знакомую ей с детства женщину. — Мама, все хорошо? — уточняет, а увидев утвердительный кивок, целует Алисию в щеку, — рада тебя видеть! — Малыш, поставишь чайник? — просит Ракель, выпроваживая дочь. Алисия мягко потягивается: — Она так выросла. Виктории скоро два, она болтает — не заткнешь и бегает так, что сносит все углы в доме, — рыжая смеётся, — у тебя?.. — Дочка, — кивает на ребёнка Ракель. — Сколько ей? Чуть больше года? — усмехается Сьерра, быстро прикидывая, сколько прошло времени, — удивительно, Ракель. — Что тебе нужно, Алисия? Деньги? Я не верну их. Это не только моя жизнь и жизнь моих дочерей, это ещё и все они. — Мне нужен Профессор, — отзывается Сьерра, внимательно глядя на неё. — Зачем? Поверь, я слежу за твоей карьерой, тебе ничего не угрожает. — Не в качестве козла отпущения. Он нужен мне как консультант. — Что? — неподдельное удивление на лице Ракель вызывает у Алисии приступ хохота. — Господи, ты бы себя видела, милая! Не будь собакой на сене, дай поиграть сломанной игрушкой. — Ты думаешь… Думаешь, мы вместе? — усмехается Ракель, наслаждаясь вытянутой физиономией Алисии, — ты думаешь, он где-то рядом? Ты думаешь, это его ребёнок? — и теперь Ракель тихонько смеётся, поглаживая дочь по макушке. — О, как тебя стегануло, — протягивает с усмешкой Алисия, — ребенок Берлина, да? — Да тебя не зря повысили, Алисия, — смеётся Ракель, — ты же все поняла ещё тогда, милая. — Да черт тебя разберёт, Ракель, — хмыкает Алисия, — вот это я просчиталась! У тебя есть в доме хоть какой-нибудь алкоголь крепче вина? Ракель укладывает уснувшую девочку в свободное плетеное кресло и поднимается. Достаёт с полки бренди и пару коньячных бокалов. Ломает плитку горького шоколада. — Чин-чин, — поднимает бокал и тянет крепкий алкоголь мелкими глотками. — Сваришь кофе? — улыбнувшись и сморщив нос, просит Алисия. — С лимоном и солью? — Ракель потягивается и ставит бокал. — Ага, — кивает Сьерра, на мгновение словно превращаясь в юную девчонку, стащившую у родителей первую бутылку алкоголя. Ракель поднимается и гремит посудой, доставая из шкафа турку. — Алисия, скажи откровенно, что тебе нужно? — Найти Профессора, Ракель. Черт, мне правда нужна его помощь. Я правда ищу только его. И, честно говоря, ожидала найти его здесь. Да и тебя найти было проще остальных. — Я слишком давно не переезжала, — вздыхает Ракель. — Да, Мурильо. Не думала, что ты настолько сентиментальна. Ракель хмыкает и ничего не отвечает. Можно уговаривать себя, что не хотела переезжать из-за Марселя или Паулы. Но этот дом для неё выбрал он. Кофе ароматен и горяч, а пара специй, добавленных ею вместе с солью и лимонным соком подчёркивают природную горечь зёрен и раскрываются от горячего пара. Алисия косится на спящего ребёнка, и Ракель зовёт Паулу, просит отнести сестру в спальню. А потом придвигает Сьерре пепельницу. — Ну и где мне его искать? — затягиваясь, спрашивает рыжая, — у тебя есть какая-то связь с ним? — У меня — нет. — Сколько нужно времени? — правильно трактует её ответ она. — Останься пообедать. Посмотрим. — Но что, если я лгу тебе? Что, если хочу использовать его? — А ты лжешь, Алисия? Рыжая смеётся в голос, тряхнув волосами, поднимается: — Покажешь дом? *** Марсель хмурится, но молча кивает, выслушав её приказ. Бросает, выходя из комнаты. — Он должен знать причину. — Подожди, — Ракель догоняет его, разворачивая, — Марсель, это правда. — Хорошо. Я могу ему сказать? — Скажи, — дёргает бровью она, раздумывая, придёт он при таких условиях или нет. Ракель готовит обед, пока Паула читает вслух что-то заданное в школе. Алисия сидит с ними же, на кухне, прикрыв глаза, но Ракель замечает, как она периодически поглядывает на младшую, и когда та капризно выгибается и начинает жаловаться всему миру на отсутствие внимания к её маленькой важной персоне, Сьерра встречается с Ракель взглядом, улавливает лёгкий кивок одобрения и берет девочку на руки. Люсия замолкает на руках у чужой для неё женщины, но смотрит без всякого страха, свойственного маленьким детям. С интересом рассматривает новое лицо, прихватывает за волосы, цепочку на шее. Сьерра мурлыкает ей что-то едва слышно, а Ракель ставит перед ней бутылочку с молоком и укрывает грудь и живот Сьерры полотенцем. — Это лишнее, Ракель, — говорит вполголоса женщина, — ты забываешь, что я теперь тоже мать. — У тебя красивое платье, — легко смеётся Ракель и протягивает бутылочку. Сьерра берет, невинно касаясь её руки. — Кто бы мог подумать, да? Мамочки. Ракель отворачивается, проверяет мясо в духовке. Режет салат, присматривая за тем, как бывшая коллега — бывшая подруга, бывший враг, нужное подчеркнуть — кормит её девочку. — Когда мир успел так измениться? — О, милая, — Сьерра покачивает головой и улыбается ребёнку, — ты ошибаешься. Мир остался прежним. *** Марсель находит его в баре. Серхио последнее время часто сидит за стойкой, глядя расфокусированным взглядом на экран телевизора. С тех пор, как он нашёл их, но так и не посмел встретиться, Марсель не раз замечал его здесь. Мужчина молча садится рядом и заказывает пиво. Сняв очки, Серхио растирает переносицу. Подносит к губам свой стакан с содовой, морщится, ставит назад и отодвигает от себя. Поворачивается, глядя Марселю в глаза. — Я хочу только поговорить. Яков, я обидел её. Я только хочу извиниться. — Она приглашает тебя на обед, — мужчина делает пару глотков, — но не обольщайся, Профессор. — Всё это неважно. Мне нужно только поговорить с ней. — У неё гостья. Алисия Сьерра приехала сегодня. Не уверен, что тебе стоит приходить. — Она хочет… Сдать меня? — Понятия не имею. Я знаю только то, что уже сказал тебе. — Сьерра угрожает ей? — Я бы не сидел сейчас здесь, — огрызается мужчина, назначенный его братом охранять эту женщину. Для Марселя это было делом чести, и сомневаться было попросту небезопасно. — Хорошо. — Если решишь прийти — обед в половине третьего. — Хорошо. Скажи ей, что я приду. *** — Попроси Альмиру увести детей, — говорит Ракель, и Марсель безмолвно подчиняется. Сьерра с недовольством выпускает крошечную девочку из рук, отдавая её смуглой девушке. — Я ни разу ещё не оставляла Викторию больше чем на день, — морщит нос она. — С кем она, с твоей матерью? — Упаси бог, — фыркает Алисия, — с няней. Ну и с охраной, разумеется. Твой здоровяк останется на обед? — Да, Марсель присоединится к нам. — Он твой любовник? — Сьерра, ты… — Ракель задыхается от возмущения, — твою мать, я забыла, какая ты есть! — Какая? Прямая? Грубая? Черствая?! — Угомонись. Концерт устроишь Профессору, а меня ты криком не проймёшь, — беззлобно огрызается Ракель, — поставь тарелки. Мясо почти готово. *** Он приходит за пару минут до назначенного времени. Стоит на пороге смущенный, но аккуратно одетый и причесанный, словно прилежный семьянин. Ракель скользит по нему взглядом, вспоминая, что последний раз видела его голым и спящим, когда ушла после проведённой с ним ночи. — Привет, — мягко улыбается и берет из его рук корзину с фруктами, — заходи. — Я… Я рад тебя видеть, — какие бы условности или причины не вызвали эту встречу, он говорит искренне, и Ракель тихо отвечает. — Я тоже, Серхио. Она провожает его в кухню, указывает на приготовленное для него место. Сьерра тоже там, и он сухо здоровается с ней. — Вина? — невинно спрашивает Алисия и протягивает ему бутылку, занимая и давая спрятать неловкость за суетой. Марсель входит молча, пожимает руку Профессору и садится напротив. Серхио разливается вино по бокалам, Ракель раскладывает мясо, и какое-то время они действительно просто обедают, перекидываясь пустыми фразами. А потом он откладывает приборы, благодарит Ракель за обед и поворачивается к Сьерре. — Я так понимаю, ты причина моего здесь присутствия? Ракель поднимается из-за стола, убирая посуду. Марсель достаёт пачку сигарет, демонстративно покидая стол. Ракель ловит взгляд Сьерры, но та качает головой. — Останься. Мне нечего скрывать. Профессор, у меня для тебя предложение, от которого не стоит отказываться. Я хочу, чтобы на ближайший месяц ты стал консультантом полиции Испании. Он замирает и кашляет от неожиданности. Сьерра протягивает ему салфетку и продолжает. — Я понимаю твоё удивление. Ты получишь документы и новую личность по программе защиты свидетелей. Они останутся у тебя по окончанию контракта вне зависимости от результата. — А у тебя право-то есть делать такие предложения? — усмехается он. — Да, — сухо отвечает Сьерра. — В чем заключается моя роль? — Ты не узнаешь больше ничего, пока я не получу письменное согласие. У тебя есть два часа на раздумья. Через три — у меня самолёт. Билета тоже два. — А если я откажусь? — Не откажешься, — обрывает его женщина, и Ракель в одной только интонации слышит такую угрозу, что уже жалеет об этой затее. — Хорошо. Два часа на раздумья — это прекрасно. Возвращается Марсель, и Ракель подаёт десерт и ставит на стол блюдо с фруктами. Колоду карт достаёт Ракель. Тишина за столом угнетает её, а блеснувшие глаза Алисии, рассмотревшей колоду — традиционно испанскую — подтверждают её догадку. — Мус, — протягивает она, закидывая ногу на ногу. — Серьёзно? — усмехается Серхио, — ты хочешь сыграть против меня? Вы обе? — Марсель, ты играешь? — спрашивает рыжая у молчавшего мужчины, на что тот так же молча кивает. Испанская игра, чем-то напоминающая покер, знакома всем присутствующим. Все умеют блефовать. Сьерра раздаёт и усмехается, кивая Ракель. — Милая, у них нет шансов. Ракель смотрит в карты и кивает. Внимательно наблюдает за Серхио, но тот, словно застывший истукан, не демонстрирует вообще ничего. И когда их пара — Профессора и Марселя — выигрывает, он педантично собирает карты в коробку и произносит. — Нам пора в аэропорт, не так ли? Сьерра самодовольно улыбается, кивая. — Марсель, отвезешь их? — Ракель не заботится о транспорте, скорее просто желает убедиться, что они оба действительно улетят. А после того, как за нежданными гостями закрывается дверь, начинает торопливо собирать вещи. Какую бы игру не затеяли эти двое — ей с детьми безопаснее оставаться от них как можно дальше. Марсель возвращается через час, коротко отвечая, что Сьерра и Профессор покинули страну. Смотрит на собранные чемоданы и неожиданно просит её. — Забери Альмиру с собой, — его синеглазая красавица выглядывает из детской, что-то быстро стрекочет на тагальском, и Ракель разбирает лишь пару слов. — Ты уверен? — переспрашивает, глядя на девушку. — Ты хочешь уберечь свою семью, — хмуро отвечает мужчина, — я — тоже. Я поеду в Испанию. А ты — присмотри за ней. Он не советуется. Да и просит так, словно у неё нет выбора. Да, по большому счету, у неё его и нет. И Ракель обнимает здоровяка, обещая сделать то, о чем он просит. *** Тело ломит после тренировки. Физическая усталость даёт расслабление мозгу, Серхио быстро моется и ставит чайник на тесной кухне. Размещением наверняка занималась Сьерра — у него безумно неудобная квартирка, в самом дальнем районе Мадрида, у него тонированый раздолбанный Сеат, привлекающий внимание разве что рычащим сверх меры двигателем, у него датчик GPS в телефоне — зря не вокруг щиколотки. Господи, да у него даже права на имя Юсебио Фернандес. Юсебио! — Зачем тебе это нужно? — сухо повторяет он свой вопрос. — Ты знаешь, текущая система существует больше пятидесяти лет. И генеральным директором полиции никогда не была женщина. — Зачем тебе я? — А ты всерьёз думаешь, что я буду прибирать за тобой? Эти люди в твоих масках, Маркина. Их вдохновил ты. Так что будь добр разгрести это дерьмо вместе со мной.