Лоскутный Мир: Привал

Мерное шипение газового пламени заменившего походный костёр примуса успокаивало, если не сказать убаюкивало. В небольшом котелке активно кипела вода, несмотря на пропуск её через самодельный угольный фильтр, без тепловой обработки не было никакой уверенности, что пить из незнакомой речки было безопасно... Человек в старой советской военной форме с навешанными на неё кусками самодельной брони сидел на полу старой заброшенной избушки прямо перед примусом, скрестив ноги по-турецки. Куда из дома делась вся мебель вопрос был интересный... Впрочем, с учётом специфики места, её могло никогда и не быть. В руках человек держал потрёпанный штык-нож от "калашникова", которым неторопясь крошил в маленькую железную плошку подозрительного вида ярко-зелёный гриб, отчётливо светящийся в полумраке заброшенного помещения. Рядом с человеком к стенке был прислонён рюкзак с закреплённым на нём ружьём. Старенький "иж", конечно, выглядел потрёпанным, но ещё ни разу не подводил... Благо, на чистку и смазку своего главного защитника человек не скупился. — Уверен, что мы этой дрянью не траванёмся? — раздавшийся с другого конца комнаты голос был преисполнен скептицизма. — Не, я конечно не эксперт, но по-моему эта радиоактивная поганка выглядит как что-то, что хочет разложить мои внутренние органы на равномерную слизь и вывести через рот! Говорившая определённо не была человеком. Небольшое, едва ли метр двадцать в холке, четвероногое создание, чем-то напоминавшее пони, но определённо далеко ушедшее от лошадей. Чтобы понять это было достаточно взглянуть хотя бы на совсем не лошадиную и очень мило выглядящую мордашку с большими синими глазами, выражавшую вполне легко читаемые человеком эмоции, в данный момент это был скепсис. Кроме того, прижатые к бокам крылья тоже не были свойственны большинству копытных. Шёрстка бордового цвета и соломенного оттенка грива и хвост на фоне этого казались обыденностью. — Я проработал в лаборатории половину своей жизни, Бёрн, — тяжело вздохнул человек, не отвлекаясь от своего занятия. — В этих грибах достаточно много того же активного вещества, что используется для производства лиацида. У меня получится тот же препарат, только без красивой желейной капсулы. — Ох, замечательно, теперь-то я в восторге! — сарказмом в голосе пегаски можно было отравить небольшую речку. Фыркнув, Бёрн зубами сдёрнула старый, пропитавшийся кровью бинт со своей передней ноги и принялась намазывать её резко пахнущей мазью из зелёного тюбика, который всё это время лежал рядом с ней. Причём тюбик она умудрялась непостижимым образом держать копытом, предмет словно намагниченный прилип к её ноге и так же словно сам по себе сдавливался, являя на свет тягучую жёлтую пасту. — Ведь у меня же в прошлой раз от этой дряни вовсе не попыталось встать сердце! Человек вздохнул, закидывая к покрошенному грибу какой-то белый порошок и добавляя зеленоватую жидкость из маленького флакончика. Состав в плошке зашипел, и от него пошёл белый парок с химическим запахом. — Когда ты стала такой истеричной? — наконец полюбопытствовал человек, размешивая получавшуюся жижу, в которой кусков гриба уже было и не видно, металлической ступкой. — Ну не знаю, может когда последний раз ела три дня назад?! Может с тех пор как меня чуть не загрызла ебучая пчела размером в пол-меня?! Или когда мне прострелил ногу какой-то обмотанный бинтами урод?! Может, не знаю, когда я на своей спине тебя пол-сектора вместе с твоим барахлом пёрла?! Хммм... А может когда за нами охотились на СРАНОМ, СУКА, ВЕРТОЛЁТЕ?! — пегаска вскочила на ноги, цокнув копытами, по полу. Её глаза были мокрыми, а мордочку перекосило: она была готова заплакать в любую секунду. Наконец, она с шумом выдохнула и осела обратно на круп. — И-извини, я не хотела. После всего что ты для меня сделал, я... Прости. — Всё в порядке, я не обижаюсь. Это я поступил... неправильно. Не создана ты для всего этого искательского дерьма, — вздохнул человек и отставил плошку в сторону, составу нужно было ещё несколько минут настояться. После этого мужчина достал из рюкзака пару жестяных кружек и маленькую коробочку. — Будешь чай? — Буду, — кивнула пегаска и отвела взгляд, заодно вернувшись к своей ране. Пулевое отверстие было уже едва заметно, но всё равно требовало наложения стерильного бинта. На всякий случай. Бёрн тихо всхлипнула. — А ты... Не говори так. Если бы не ты, меня бы на мясо пустили. Буквально... Я... Да Святые Сёстры, я же тебе жизнью обязана! Помочь тебе это меньшее, чем я могу отплатить... — Доберёмся до поселения, там об этом и поговорим, — махнул рукой человек. Сейчас, будучи голодными, уставшими и откровенно нервными, сейчас они могли прийти только к ссоре или к истерике. Оба варианта мужчину не устраивали. Надев толстые перчатки, человек, предварительно насыпавший в обе кружки на глазок немного сухих чаинок из коробочки, взялся за котелок, снимая его с огня и осторожно разлил кипяток по порциям. Выждав десяток секунд, он протянул одну из кружек кобылке. — Держи. — Спасибо! — пегаска вымучено улыбнулась, забирая свою порцию чая, и чуть дрогнувшим голосом спросила: — А сахар тоже кончился, да? Человек только грустно улыбнулся. Последние запасы того, что можно было счесть пищей ушли на приготовление импровизированного стимулятора, настаивавшегося сейчас в маленькой плошке. Пегаска тягостно вздохнула и сделала большой глоток горячего напитка, после чего нервно захихикала. — Всё вспоминаю как ты мне травы предложил пожевать, тогда, когда мы только познакомились... Садист! — Бёрн разобрал нервный смех, и она едва не разлила обжигающий чай, лишь чудом не выронив чашку из трясущихся копыт. — Ну, я мало тогда о вас, пони, знал, — вернул смешок человек, неторопясь прихлёбывая горький напиток. — Рассуждал как об обычных лошадях... — Я не в обиде, — наконец закончила хихикать пони, принявшись торопливо допивать свою порцию чая, после чего кинула взгляд на окно. — Всё не темнеет. Похоже, в этом секторе время суток не меняется. — Похоже... — согласился человек, кинув взгляд на вечный сумрак за окном. Они пробыли в этом секторе уже часов шесть, не меньше, и за это время не стало ни светлее, ни темнее. — Скорей бы до поселения дойти уже... Решил, как в итоге двинем? — отставив опустевшую кружку, пегаска разделась прямо на досчатом полу и потянулась, ощущая как отдают болью перетруженные конечности. Горячий чай ненадолго заглушил голодный бунт желудка, но это было временное решение. — Придётся идти или через радиоактивную пустошь, или через аномальный регион, по дороге будет обходить долго, — достав из кармашка и расстелив достаточно подробную карту на полу задумчиво произнёс мужчина. — С фильтрами у нас беда, да и в этой пустоши, вроде бы, магический фон слабый, тебе будет плохо. Пойдём через аномалии. — А когда ты сообщал приятные новости? — немного невпопад ответила пегаска риторическим вопросом и вздохнула: — Ладно, я готова. Я так поняла, поспать мы не успеем? — Сдвиг скоро. Плюс, я не уверен, что наши знакомые от нас отстали... — покачал головой человек и взялся за плошку, содержимое которой превратилось за это время в синеватый порошок. Примерно половину содержимого человек поддел лезвием и протянул нож с дорожкой порошка пегаске. — Твоя порция. — Если я откину копыта, то обижусь, — буркнула пони, взяла протянутый клинок и слизала порошок с лезвия. Пару секунд ничего не происходило, после чего пегаска дёрнулась всем телом, охнула, и бодро подскочила на ноги. — Ненавижу эту дрянь. Ну, хоть силы дойти будут... Вернувшись к неприметным перемётным сумкам, валявшимся около её бывшего лежбища, пегаска достала и оглядела брутального вида конструкцию в виде кое-как скреплённого проволокой и изолентой самострела. Кивнув сама себе, она взвела плечи оружия и уложила болт на ложе. — Если мы через день не окажемся в городе, я не то что траву, кору с деревьев обгладывать начну, — фыркнула Бёрн. — Двинули?