Моё счастливое ПОПАЛ(а)!

      Солнце поднималось заливая всё своим теплом и светом, заставляя проснуться природу и медленно скользило по нагромождению камней, похожих на маленькую гору. И вот наконец окунулось в великолепное голубое озеро, освятив его миллионами бриллиантовых бликов в лёгкой ряби воды. Кое-где на поверхность выныривала серебряная рыба, нарушая водную цветомузыку своими всплесками. Птицы защебетали громче, а в траве зашуршала всякая мелкая живность.       — Ы-ы-ы… — растянул губы в улыбке Домирл, почесал свои мудя и, окинув взглядом Юленьку, облизнулся. — «Большая!» — с каким-то затаённым, трепетным чувством подумалось мужчине.       Юленька похлопала накрашенными ресницами и поинтересовалась:       — Э-э-э… Молодой человек, то есть Домирл, а не подскажите, где здесь жилой корпус санатория? А то я прямо не знаю куда идти и где искать своих родителей…?       Домирл завис и тоже похлопал глазами. Ему казалось, что вроде бы говорила самка понятно, но он не понял и половины.       — Ну, так где корпус? — выжидательно поглядывала в глаза Домирла Юленька, да и не только в глаза. В голове крутились мысли. — «Что это на нём одето? Мини шкурка на бёдрах… а из-под неё выглядывает такой хороший агрегат… полувставший…» — и Юленька мысленно облизнулась. Всё таки это впервые когда на неё у кого-то встал! На душе было радостно и предвкушающе! И ещё в мозг постучалась мысль, что здесь происходит костюмированная встреча отдыхающих, иначе как объяснить внешний вид Домирла. Настроение поднялось на градус выше. — «Как замечательно администрация всё придумала!» — озарила её следом догадка.       — А это чего? — вырвал её вопрос с марева грёз, она даже не сразу вспомнила, что спрашивала у объекта своих дум.       — Чего? А! Это, где люди заселяются в номера! Чего здесь не понятно?       — Всё не понятно.       Юля стала доходчиво объяснять, эмоционально размахивать руками, что такое жилой корпус и санаторий, попутно начиная раздражаться. Но Домирл тупил, либо специально делал вид, что не врубается и куда ей идти не говорил.       В свою же очередь у Домирла начала болеть голова от незнакомых слов и на очередное визгливое объяснение и взмах рук, он, не долго думая, поднял палку и ёбнул Юленьку по башке. Юля вытаращила глаза, округлила свой яркий рот в буковку «о», потом её гляделки закатились под лоб и она рухнула, как подрубленное дерево на землю.       — Наконец-то замолчала… — удовлетворённо вздохнув, сделал вывод Домирл. Потом окинул безмолвную самку взглядом, наклонился и помацал её сиськи. — Мягонькие. — пошарил по всем уже местам женского тела. — Да-а-а… вся мягонькая… Точно моя будет! — схватил её за ноги и потащил в уже свою облюбованную пещеру.       Юленьке снилось, что она попала из своего времени в каменный век.       «Ё-моё… — думалось ей, — а как же теперь жить без электричества?!» — и тут же пришла мысль. — «Я набрала много всего нужного! Это получается, что сон накануне поездки в санаторий был вещий или скорее мне дали подсказку и знания! И получается, что я не дура и тем более не сумасшедшая! Чудно́ как-то… я и язык понимаю, и меня Домирл понимает… Значит, это так нужно было…»       Кому нужно, додумать и досмотреть Юленька не успела, в её сон вклинился ужасный запах, будто кто-то срал. Распахнув глаза, Юля принюхалась, так и есть, тянуло говнецом! Перед глазами всплыл, а вернее стал чётко просматриваться каменный потолок. Повертев головой, до Юличкиного мозга дошла мысль, что она находится в пещере.       «Вот, я всё понимаю и осознаю — пещера и я ничего, и не дура!»       «Бур… дырр… тррр… пук-пук… фьють…» — донеслось до ушей Юленьки.       Не спеша, встав с земли, Юля нашла такой хороший дрын и вышла из пещеры на белый свет.       Рядом со входом сидел на корточках Домирл и гадил, со всеми звучащими и вонючими выхлопами.       Юленькина эстетичная натура от увиденного и унюханного замерла.       «Вот сука!» — подумалось ни разу не ругавшейся матом Юленьке. — «Сидит и серит и ещё и песенку мурлычет. Он ещё и рисует на песке солнышко пальцем!»       Может быть для Юли и была умилительная сцена рисования и пения, но вот прямо перед входом в её новый дом делать своё чёрное дело… а Юленька уже решила сделать в пещере временное пристанище! Этого нежная душа Юлечки выдержать не могла. Она взяла покрепче и поудобней подобранную оглоблю и вылетела к этому срулю!       — Ах, ты, грёбаный поручик Ржевский! — вспомнился анекдот когда-то рассказанный отцом. — Может тебе ещё сигарету дать?! * — и замахнулась на Домирла.       Бедный недосеревший поручик Домирл, от такого наезда струхнул, напоследок испортил воздух и сорвался с места, чего-чего, а убегать он умел великолепно! Домирл стартанул с места, даже прикопал песочком свою кучу, оставляя после себя когтистые следы с вскопанным песком от никогда не стриженных ногтей ног.       Юленька не ожидала такой прыти и сначала растерялась, но в следующее мгновение выкрикнула:       — А, ну вернись, засранец! Убери своё дерьмо, а то жрать не получишь!       На слове «жрать» Домирл замер в позе «бег» и шустро припустил в обратную сторону. Юлия стояла уперев руки в бока и притопывала ногой — глаза не добро сверкали. Дубина, которой она ему угрожала, лежала на земле, поэтому Домирл робко и почти не боясь, приблизился, сорвал два лопуха, сгрёб своё «добро» и вынес подальше. Потом улыбнулся и с виноватым взглядом подплыл к Юленьке.       — А, что покушать? — задал он вопрос и ему вторил вопросительно пустой живот бурчанием.       Юля хмыкнула и вернулась в пещеру к своим баулам, бережно перетасканными Домирлом. Голодный засеменил следом за благотворительницей и стал с любопытством наблюдать за действиями оной.       — Так, теперь бы разобраться, где тут, что у меня… — забормотала Юля, расстёгивая по очереди свои чемоданы и извлекая из них такие, на взгляд Домирла, чудесные вещи.       Мужчина смотрел на всё заинтересованным взглядом, порываясь всё пощупать и куснуть, но его останавливал строгий взгляд хозяйки этих даров. Всё, что оставалось Домирлу, так сверкать слезившимися глазами и шмыгать носом. Носом который учуял в одном из открытых не понятно чего, умопомрачительный запах дымка и мяса. Из нутра, унюхавшего вкусности, вырвался скулёж и очередной рык голодного пуза.       — Не скули! Иди-ка набери дров для костра и я накормлю тебя самым лучшим обедом в твоей жизни! — воодушевлённо произнесла Юленька.       Что такое «обед» Домирл не понял, а вот слово «накормлю», было настолько волшебным, что он, не задавая вопросов, сорвался с места выполнять указание.       Домирл рьяно взялся за дело так, что Юленька, можно сказать и глазом моргнуть не успела, а у пещеры уже высилась гора веток, брёвен и хвороста.       Она благосклонно улыбнулась труженику лесоповала, и от её одобрения Домирл почувствовал себя самым большим добытчиком. Он от гордости и своей значимости выпятил свою грудь колесом, расплываясь в счастливой улыбке.       Да-а-а… Что тут скажешь, мужчины во все времена любят похвалу, а уж от своей женщины и подавно!       А потом у нашего героя случился шок от действий удивительной самки. Она хитро уложила дрова для костра, а потом высекла одной рукой огонь, нажав большим пальцем на какую-то длинную штуку, на кончике которой вспыхнуло пламя!       — Богиня-я-я… — дрожащим голосом прошептал Домирл, рухнул на колени и впечатался лбом в песок, выставив под лучи солнца голую жопу и свой до земли хер с волосатыми большими яйцами.       — Домирл, хорош пыль поднимать носом, — хихикнула Юля поняв, что повергло в культурный шок мужчину, — это всего лишь кухонная зажигалка. Давай поднимайся и сходи за водой, а я пока тут всё нарежу.       Домирл с уплывающим и благоговейным взглядом, оторвал голову от земли и взял в руки то, во что по мнению богини, нужно набрать воду.       — Это котелок. Да не нюхай ты его и не грызи! Иди за водой или ты есть уже не хочешь?        Домирла снесло с места.       — Поистине разговоры о еде делают его очень послушным! — сделала умный вывод Юленька и сама загордилась собой.       Костёр немного осыпался и Юля установила над ним таганок. Воду перелила в кастрюлю, а в котелок закинула нарезанные овощи и кусочки копчёного мяса, подлила подсолнечного масла…       Домирла окутал божественный запах готовки…       Оголодавший втягивал носом этот съедобный воздух и с причмоком, подбирал губёшками текущие слюни. И уже после он поглощал, как сказала Юленька, типа плов.       Господи, он ещё никогда так вкусно и досыта не ел! Но чудеса не закончились едой, Юля налила ему сладенькую коричневую водичку в странный сосуд, у которого было сбоку ушко. Домирл почувствовал себя самым богатым шаманом, у которого было всё самое лучшее, но шаман из его покинутого стойбища был дерьмом гиены, по сравнению с ним в этот момент!       Мужчина жмурясь отхлёбывал чай, аккуратно прикладываясь к краю чашки. От усердия и своей причастности к благам богини, оттопырил даже мизинец руки, которой держал этот чудесный сосуд.       Юленька же считала себя самой умной и всесильной, потому что в своё время засиживалась дома на кухне с поварихой и теперь она, как настоящая кухарка, смогла накормить своего мужчину. То, что мужчина уже её, она не сомневалась, вот ни на граммуличку!       — Ну, что ж… — нарушила блаженное молчание Юля, — поели, попили, можно и привести себя в порядок, а особенно тебя, Домирл!       — Я в порядке, у меня даже соплей нет! — возразил он.       — Ага, соплей может и нет, а вот вшей целая голова! — констатировала факт Юленька и дёрнула Домирла за грязную прядку волос.       — Это благодать богов!       — Ха! Хочешь вкусно есть, будешь делать, что говорю! Ферштейн?       — Фер-рш… Ага. — пришлось согласиться ему со своей богиней.       Чего уж, если одни боги наградили насекомыми, то другая может их выгнать. Вот к такому выводу пришёл сытый и довольный Домирл.       Юля нырнула снова в свои чемоданы, извлекая новые чудеса. Домирл пихал свой любопытный нос во всю разноцветную кучку шампуней, гелей, бальзамов и мыла, внюхиваясь и почти ничего не чувствуя.       — Ладно, — смилостивилась Юленька, — на понюхай. — отрывая один из флаконов. — Вкусно пахнет? — на вопрос Домирл нюхнул, чихнул и закачал, хлопая губёшками, головой, мол вкусно. — Всё, пошли к озеру, мыться будем.

***

      — Домирл! Иди сюда, сволочь голожопая!       — Сама такая!       — За-то не вшивая! Я буду не я, если не выведу этот кошмар с твоей головы! Вернись, кому говорю!       Изначально Домирлу было очень интересно смотреть, как под руками Юленьки появляется белая, как облако, субстанция. Эти скользкие облака были размазаны по всему её телу и она тёрла себя какой-то розовой хренью, которую зажала в руке, а уж когда она попросила его потереть ей спинку…       О-о-о, Домирл был в экстазе!       Он тёр ей спину, его хер тёрся об её скользкий зад…       Как же было ему хорошо, он даже прихватил свою елду в кулак и тёр уже спину Юле одной рукой, а свой хуй другой — пискнул и кончил, блаженно закатив глаза и счастливо оскалившись. Вот это было волшебно, ведь у него ни разу не было вот такого с самкой. Он был не нужным и гонимым, а тут своя собственная Богиня!       Но эйфория кончилась, когда Юленька извлекла из своего хитрого и шелестящего мешка, чёрную округлую штуку и попросила его присесть на камушек…       Над его головой раздалось шипение разъярённой змеи — инстинкты самосохранения взяли верх и Домирл с воплем «змея» побежал!       — Домирл, это не змея! Это дихлофос, чтобы истребить твою ползучую братию! Ну, иди я покажу! Не будешь бояться, я дам тебе копчёной колбаски, это такое вкусное мяско! — кричала Юленька, пытаясь заманить в свои в руки голожопого трусишку на экзекуцию.       Домирл медленно приближался, но как-то бочком, ему было страшно, но желание мяска было сильнее страха перед странной шипелкой.       Юля продемонстрировала, что в баллоне дихлофоса змеи не водятся, что это такой сжатый воздух для уничтожения всякой кусачей и летающей дряни.       В общем, обработала она ему голову и надела на его рассадник живности, целлофановую шапочку. А минутой спустя ей было смешно и жалко Домирла, потому что после обработки его головы, божья благодать пыталась загрызть бедовую головушка и он бегал кругами с воплями, пока вся живность под шапкой не сдохла. Но на этом Юленька не успокоилась, затащила несчастного, в воду и стала его скоблить от грязи, а ещё позднее постригла не только голову, но и бороду, ну, как смогла…       — А ты оказывается у меня очень даже ничего, красавчик! — рассмотрела Юля свою жертву парикмахерского мастерства. — Пошли, сам увидишь.       И снова Юленьке было смешно, Домирл пытался найти, где же прячется человек, то ли сзади за зеркалом, то ли позади него за спиной? И опять получил объяснение от Юли, что такое зеркало.       Домирл делал вид, что всё понял и всё же украдкой оборачивался и заглядывал на обратную сторону такой удивительной штуки.       Пока Домирл игрался с зеркалом, Юленька копалась в своих вещах, ища нижнее белье и какое нибудь платье.       — Ой, папин чемодан! — воскликнула Юля и замерла смотря на него пустым взглядом, а потом села на предмет прошлого благополучия и заплакала. — Я больше никогда не увижу своих маму и папу-у… Кто теперь будет обо мне заботиться-я и люби-ить…? У-у-у…       Бедный Домирл видя такую сцену очень испугался, вдруг его богиня покинет его и он снова будет один? Нет, этого он допустить не мог!       — Я буду о тебе заботиться и защищать! И вот это… любить… — и бухнулся на колени перед Юлей, схватив её за руки. — Только ты не уходи, не бросай меня… — и по его щеке покатилась слеза.       Юленька шмыргнула носом, достала из недр чемодана разовые платочки, вытерла свои слёзы и высморкалась. Посмотрела в несчастные глаза своего такого ранимого защитника, улыбнулась и вытерла, и ему слёзы.       — Куда уж я от тебя… Всё, навсегда с тобой, не бойся. — и погладила его по стриженной голове, — теперь бояться будем вместе и заботиться друг о друге тоже. Не переживай, со мной не пропадёшь, я же умная!       Домирл согласно качал головой и верил каждому её слову, да он был готов поверить, что мамонты летают, лишь бы его Юля больше не плакала. Пусть командует, чего уж там, она и правда умней его.       — Так, всё, погрустили и хватит! Лучше козу развяжи, а то она лёжа траву жрёт и обосрала всё вокруг себя! Привяжи её, — Юленька покопалась в чемодане и достала капроновую верёвку, целый барабан. Отмерила, отрезала и вручила отрезок Домирлу. — вот этим, а я пока посмотрю, что в папином бауле… Надеюсь он брал с собой трусы, а то твоя кожаная юбка, позор для взгляда, хоть и заинтересованного…