***
После приёма трапезы (трапеза… хи-хи-хи), Николай и Мирослав, нас покинули (ха-ха-ха), то есть, оставили нас одних. «Коленька, пойдём, пускай молодёжь пообщается. Надо бы к гостям, а то как-то не удобно, что они там одни…» «Да-да, радость моя.» И эти двое уплыли на шабаш трансвеститов. Немного помолчав, я решил, что пора бы позвонить домой, а то мало ли… Не хочется подставляться и подставлять сестру и мать. — Александр…? — начал я. — Дима, называй меня менее официально, просто Сашей. — Э-э-э… Ок. Тогда сразу к делу. Мне бы телефон, домой нужно позвонить. Мои меня, наверное, уже с собаками ищут. — просьба прозвучала, как-то виновато из моих уст. Будто я оправдываюсь. — Конечно, — засуетился Саша, — ни к чему заставлять родных переживать, держи. — достал из кармана телефон и протянул мне. Это чего такое, снова новинка? Квадрат такой сантиметров пятнадцать на десять, с боку ручка… хе-хе… чемоданчик! Сзади почти в половину телефона, камера. Офигеть… Покрутил в руках, нашёл кнопочку, нажал… Ну, рабочий стол почти такой же в принципе, обычный. Если только значки программ не знакомые, хм… — Новая модель? — спрашиваю. — Да, только вышел. — И уже у тебя в руках? — удивляюсь я. — Ну, так все брали… — пожал плечами Саша. — Ага, ну-да, ну-да… — хмыкнул я. У нас чего-то, ещё таких нет. Все брали… ёшкин кот. Набираю номер телефона мамы. Подношу этот чемоданчик к уху. Гудок. А потом… «Бла-бла-бла… номер не существует.» Чё, за фигня…? Набираю сестру… Отца… Таже лабуда. Не существует! — Что за хрень?! — спрашиваю не знаю у кого. Выскакивают из-за стола, со скрежетом по полу отъезжает стул. Начинаю судорожно набирать по новой номера. «… не существует!» Как так?! — Как так?! — уже с воплем спрашиваю Александра, будто он всё знает. — Что случилось? — с беспокойством интересуется Саша, подходя ко мне, бегающего из угла в угол. — Говорят, что номер не существует! — Ну-ка, дай я… — передаю телефон ему в руки, — так у тебя выход +7902… я такой не знаю… И количество цифр больше… — удивлённо вскинул взгляд на меня Сашка. — Получается, что ты волшебство? Моё личное волшебство… Я ведь просил богов послать мне мою половинку, мою пару… — завороженно зашептал он и жадно втянул носом воздух. Опять?! — Че-его-о…? Какое, нах, волшебство?! Какая пара?! — Моя… — и тянет ко мне руки, а в одной так и держа телефон. У одной руки пальцы дрожат, а вторая как с пистолетом. Отпрыгиваю зайцем в сторону, подворачиваю каблучную конечность и падаю на пол. Лежу. Смотрю, а этот зомби, с вытянутыми руками двинул снова ко мне. — Стоя-ять! — ору. Остановился. Вот, что делает глас животворящий! Ну, или истеричный, в моём случае. — Быстро ответил! В каком городе мы находимся? — да, нападение лучшая защита! — Калингаде. — Како-ом? — Кали… — Слышал я! — перебиваю его. Какая-то чертовщина. — А знаешь, как мой город называется? — Как? — Калининград! — и уже себе под нос. — Я, что в параллельном мире…? Так-так-так… — лежу, руки за голову, одна нога согнута в колене, вторая заброшена сверху. Болтаю конечностью вверх, вниз… Помогаю, так сказать, легким движением ноги, своему мышлению. Гляжу, а этот так и стоит столбом, хорошо, что хоть грабли свои опустил. — Саша, а как называется страна? — Чья? — Ну, не моя же?! — А-а-а… Россуйя. — Как интересно… — тут же приходит мысль, что пора принять вертикальное положение. Запутался в платье и из положения раком, всё же встал во весь рост. — А теперь я задам о-очень интересующий меня вопрос. Александр, почему у вас мужики в платьях? — Ну, так омеги же… — Это кто? — Есть альфа, есть омега. — А бабы? То есть, женщины? — Я не знаю, что это. А что это? — Не что, а кто. Женщина, за ней ухаживают: цветочки, поцелуйчики там… Потом свадьба, создание семьи и наконец, женщина, она продолжательница рода! — ого, как я загнул, прямо горжусь собой! — А у вас кто рожает потомство? — Я ж говорю, — а глаза такие хитрые… — омега! Я альфа, ты омега. Свадьба? Так мы уже женаты. Всю жизнь буду ухаживать. Остаётся создать семью, где ты подаришь мне сына! — Какого… — я охренел и щёлкнул зубами. — Ах, ты… Быстро соображающая особь человечества…! Сука! Я с цветочками?! Да не в жизь! Платья?! — я тоже быстро сообразил, наверное… — Фиг вам, а не Дима в платье! Во! — скрутил я кукиш. Или я, что-то упустил? Мозг ошалело скрипел… Не верю, так не бывает, я проснусь и всё будет по-старому… Только без Юленьки! Пробежался туда, сюда, обратно… Думай, думай… Без Юленьки… Вот! Да! Новая жизнь? Да! И у меня есть мужчина… Да! Туда, сюда, обратно… ПОДАРИШЬ СЫНА…? Зацепился ногой за стул и рухнул со всей дури лбом об пол. И последнее, что мне подумалось, на угасании сознания было: «ПОПАЛ… А, где же тогда второй, с этого мира, Дима?»Часть 4. Кажется я попал.
27 апреля 2023 г. в 06:43
Дмитрий.
Ну, что сказать? Я всё-таки пожрал нахаляву!
Расскажу всё по порядку.
С улицы меня уговорили всё же пройти в дом, но не в зал с гостями, а в противоположную сторону этих хоро́м, подальше от шума и воплей подвыпившей и обожравшейся публики.
Дядя Коля распахнул двери в ярко освещённую комнату.
Светом от солнца было залито всё пространство помещения. Ещё бы, такое окнище!
Как я понял, это была, видимо, столовая. Посередине стоял круглый стол, на нём в центре высокая хрустальная ваза с цветами, а вокруг стола стулья. Ну, точно девятнадцатого века или же искусная имитация.
У стен расположены диванчики, а рядом стояли низкие столики. И у диванов, и столов были резные ножки, впрочем, у всей находящейся мебели в комнате, убранство было выполнено в стиле позапрошлого столетия.
С потолка свисала огромная люстра, то ли из стекла, то ли из хрусталя, но сверкала она от падающего на неё света всеми своими гранями и углами, как мыльный пузырь на солнце. Красота, чё!
Александр, как галантный кавалер, отодвинул мне стул и усадил за стол, я хрюкнул от избытка чувств, а этот ухажёр плюхнулся на соседнее место.
Дядя Коля отошёл от нас и дёрнул шнурок на стене, у дверей которые я не сразу и заметил. Я думал, что стены украшены какими-то прямоугольными рамками, где середина была выкрашена в салатовый цвет, а оказалось, что этот стенной декор, как бы прятал косяки дверей.
Дверь открылась и на пороге показался низко-рослый пухленький мужичок. Гладко зачёсанною голову украшала гулька. Одет он был в форменное платье с короткими рукавами. Воротничок был белый, как и манжеты на рукавах. Поверх платья одет фартук, а ноги украшали туфли на низком каблуке…
Нет, это точно какой-то абсурд! Они явно здесь все ебанутые!
И в подтверждение моей мысли, в входную дверь вплыло не́что!
Я вытаращил свои и так охреневшие глаза!
— Коленька, а вот и я! — выдало это.
Всё, что оставалось, это только подавиться воздухом!
Это… этот был наряжен в кремовую блузку с рюшами, грудь украшало колье, явно с дорогого металла, может и платина, а камни точно «брюлики»!
Округлую жопку и длинные ноги скрывала юбка-брюки…
На голове высокая причёска, уши оттягивали серьги, в комплект колье, до самых узких и каких-то бабьих плеч.
«Тук-тук-тук…»
Перемещаю взгляд вниз — туфли на шпильке!
Ёбтвоюмать! Да, что это за семейка?!
— Мирочка, солнышко, я заказал тебе кофе с молоком! — радостно сверкнул глазами и улыбкой дядя Коля.
— Спасибо, дорогой! — благодарно выдало это и чмокнуло в подставленные губы, повиснув на медведеобразном теле Коленьки. Потом плавно скользнуло к нам к столу, присаживаясь напротив и сложило лапки с наманикюренными длинными розовыми коготками и холёнными пальчиками унизанными кольцами.
Я снова вытаращился, хотя куда уже больше!
Глаза твёрдо заняли положение — на выкат!
А Мирочка, подпёр ручкой румяную щёчку, похлопал накрашенными ресницами и осветил нас улыбкой, напомаженными розовыми губами бантиком.
— Ну, как вы, сы́ночки мои? — это нам с Александром.
Из меня выполз только удушенный звук «э-э-э…»
— Папочка, — раздался голос с боку, — после небольшого недопонимания, всё хорошо. — я резко повернул голову на голос говорящего. Александр. Так, погодите… Он, что назвал его папочкой?!
Ну, ваще-е-е…!
У меня снова вылезло это «э-э-э».
— Ой, чуть не забыл! — это уже ко мне обратился Александр, схватил за руку, пожимая мою кисть в успокаювающих движениях. — Это мой папа, Мирослав Петрович Быков, а дядя Коля его муж. — радостно закончил он.
Та-а-ак…!
Я попал, походу, на транс-тусовку или в сектанско-гейскую общину! Точняк!
Восхищаюсь, бля, при наших законах и гомофобном обществе, внутри страны и тако-о-ое-е…!
Очешуеть и не встать! Во, дают!
Я заржал, а кто бы не заржал на моём месте?!
— Ой… — пискнул Мирослав Петрович.
Александр приобнял меня второй рукой за плечи, протиснув к себе, всё так же, то сжимая, то поглаживая мою руку, прикрыв её своей широкой ладонью.
— Перенервничал… — сказал он своему папе, слегка пожав плечами.
— А-а-а… А я думаю, что это ты, сынок, нас снова представляешь друг другу… — и с пониманием покачал своей нарядной головой и в такт с ней закачались его длинные серьги, таская мочки ушей за собой. — Коленька, где же наш кофе и закуски? — переключился он на, кхе… мужа.
— Сейчас, всё будет, радость моя! — и как будто слушая под дверью команду, «просю» нас накормить, незаметная дверь распахнулась, впуская трёх человек с подносами… в униформе… платьях… в фартуках… с бабскими причёсками и «цок-цок-цок»… каблуками…
Я не выдержал, упал мордой в стол и по хамски, до истерики вымер в смехе — до слёз, стучанием кулаком по столу, притопывая своими, мать вашу, каблуками, а слыша как они постукивают, захлёбывался новой порцией смеха, периодически всхлипывая словом «сука».
Вдоволь, до икоты оторжавшись, с подсунутым стаканом сока к губам, я, с горем пополам, успокоился.
И обнаружил накрытый стол… яствами! Да, именно это слово, потому что по другому язык не поворачивается назвать, всю жратву, что принесли!
Живот заурчал, подвывая утробными звуками… и я накинулся на предложенные блюда, как оголодавший житель сточной канавы, ненавязчиво подкладываемые, Александром, мне на тарелку.
«М-м-м…» — вырывалось из моего оголодавшего тела.