In The End

Настоящее время

Мы сидели в гостиной, в руках у каждого был свой напиток: от простой бутылки воды до крепкого виски. Впрочем, я относился именно к последнему варианту. Опустошая стеклянный сосуд, я посмотрел на него, повертев на солнце. Лучи отразились от стакана, выбрасывая в мир зайчиков, бегающих по всей комнате. Один из них попал прямо в глаз Коме, отчего он зажмурился и отодвинулся назад. — Почему это произошло? — Джереми впервые за долгое время поднял на меня взгляд. Мы смотрели друг другу в глаза долго, на протяжении десяти минут никто из нас не проронил ни слова, а отвернулся только Джейк, закрывающий бутылку. Вся троица смотрела на меня в ожидании, а я, словно не слыша их вопросов, продолжал покручивать в руке недавно опустошенный стакан и смотреть на Фергюсона. — Все было нормально, кольцо тоже при тебе, — начал Питтс, пытаясь добраться до корня проблемы, — тогда почему ты снес к чертям часть кладбища? — Кольцо не сдерживает силу, — я взял бутылку и перелил немного жидкости себе в стакан. Парни опешили, — что? — Оно никогда ее не сдерживало. Я сам ее обуздал без чьей-либо помощи. Повисло молчание. Они явно не ожидали услышать такое, но я никогда и не врал. Они сами так решили, я лишь не стал переубеждать их. — Почему ты раньше об этом не говорил, — возмутился Кристиан и поставил стакан на столик. Я отпил янтаря и поднял на него глаза, — а вы спрашивали? — А мы должны были все сами вытягивать? Энди тебе уже почти тридцатник, если ты чего-то не говоришь, мы считаем, этого нет. Кома поднялся с места и подошел к окну. Видимо, ему надоел слепящий глаза свет, потому что шторы тут же задернулись, прерывая мое развлечение солнечными зайчиками, которым занимался на протяжении последних десяти минут. Я разочарованно поставил стакан на журнальный столик и посмотрел на группу. Они ждали. Раздражались, ведь я еще не ответил ни на один их вопрос, но все равно старались держать себя в руках и сохранять спокойствие. — Я не знаю, почему, — захотелось тут же прекратить разговор и послать всех к чертям, но важность этих слов была им высока, — видения возобновились. Мне снова мерещатся странные вещи, иногда прошлое, иногда словно будущее. Я… Мысли снова перемешались, собрать себя по кусочкам стало куда тяжелее. Много проблем, много страхов. Я все скрываю, держу в клетке, но чувствую, как оно скребется к замку, и ему удается, кто знает, возможно, совсем скоро эта клетка сломается. Но тогда будет плохо не только мне, плохо будет всем. — Не хочу вас пугать, но, кажется, скоро будут большие проблемы. — Большие? — Джереми откинулся на спинку кресла, — это какие, уход Америки под воду? — Нашел время язвить, — тихо прорычал я, бросая на него взгляд. — А ты нашел время говорить. Раньше не мог? Мы бы начали готовиться. — Вот и готовься сейчас! Не теряй время, ага. Иди, спасай людей, снимай кошек с деревьев. Фергюсон вскочил с места, вынуждая меня поднять голову. — Вижу, обстановочка накаляется, — съязвил я, показывая всем своим видом, что меня абсолютно не волнует поведение команды. Джейк облокотился на стену, скрестив руки на груди; он всегда использовал этот жест лишь в двух случаях: когда мыслей в голове было слишком много, и они перебивали все, что происходили в реальном мире, и когда злость доходила до самой глотки, и единственная попытка сдержаться — это хоть как-то закрыться от окружающей среды. — Джейк, у меня вопрос, — обратил я его внимание и, когда убедился, что его взгляд прикован ко мне, продолжил, — ты сейчас ищешь варианты или пытаешься меня не убить? Резкий удар чистой энергии отбросил меня к стене. Звон в ушах захлестнул меня и затих лишь через пару минут. За это время Питтс уже успел преодолеть расстояние между нами, грубо схватить за ворот черной хлопковой рубашки, дернуть и поднять меня с ламината, прижать к стене и приблизиться к лицу, сверкая глазами. Кристиан и Джереми положили руки на его плечи, но тот, сбросив их, перехватил за шею, но не решился сжать пальцы. Мой взгляд невозмутимо держался на его лице. Казалось, мне уже на все было плевать. — Ударь, Джейк. Завяжем драку, разнесем лофт к чертям, подумаешь, — я пожал плечами, — всего лишь нагрянет ФБР с вопросами о скачках напряжения в здании и разрушенного верхнего этажа. Питтс держал своего тигра в горле, не позволяя эмоциям полностью обрушиться на голову, чтобы захватить его волю над действиями. Мои насмешки весьма надоедали, но попытки парня сдержать себя выглядели забавно. Я бросил взгляд на сверкающую от искр руку и разочарованно вздохнул. — Кажется, объяснять скачки напряжения все-таки придется. Кома попытался успокоить нас обоих, но толку было от этого, как от учителя русского языка требовать знания в ядерной физике. Джереми тоже особого эффекта не придавал: все действия были впустую. — Ладно, не хочу видеть наш полуразрушенный дом. Я щелкнул пальцами, тем самым освобождая себя как от стены, так и от руки Питтса, грозящейся сломать мне шею. Не знал, о чем в этот момент подумали Кристиан с Джереми, но мог угадать мысли своего друга, являющегося мне противником лишь на пару десятков минут. Он удивленно огляделся, осматривая территорию, на которой мы находились. — Как ты это сделал?.. — Я же сказал, — поиграв появившейся черной дымкой, больше похожей на какую-то тягучую субстанцию, которую стоило бы сравнить с тысячей липких даже, можно сказать, неприятных человеческой коже нитей, но абсолютно неразрывных, а, наоборот, крепких, как сталь, я бросил на него взгляд, — Я обуздал ее. — Энди, эта сила убьет тебя, нам нужны б… Он не успел договорить. Злость обвила меня со спины, и я перебил его: — Хочешь, чтобы я снова нацепил на себя оковы, Джейк?! — Это не оковы, Энди, они помогали тебе. — Ты специально не позволял мне их снимать! — я зарычал, глаза налились тьмой, — ты знал, что я не в силах снять их самостоятельно! — Энди, это уберегало тебя, всех нас. Так было нужно! Поднялся сильный ветер, срывающий все вокруг. Погода поддалась моим эмоциям и теперь вела себя точно также. Я чувствовал, как вода отходит от берега. — Энди, — Питтс приподнял руки, — Энди, ты должен себя успокоить… — С чего бы вдруг? — Потому что тебе нравится Лос-Анджелес, — он сделал шаг вперед, — а что с ним будет после этого, он же разрушится. — Минус один город, другой. Какая разница? Джейк опешил. Смотрел в бездну моих глаз, поглощенных настоящей яростью и ненавистью. Зря мне вспомнились эти оковы. Зря Джейк решил напомнить мне о их возможностях меня усмирить. Зря он вообще затеял этот разговор, лучше бы дали друг другу по лицам и разговор был бы закончен, но нет. — Энди… — Я не просил тебя мне помогать, Джейк. Но ты просто решил, что можешь лишить меня сил, потому что «так лучше». — Энди, прошу… Прости, я знаю, что был не прав. Нельзя так поступать с друзьями, а я поступил. Но… — он сделал второй шаг, — прошу, давай попробуем поговорить? Я развел руками и ухмыльнулся, не давая ему ответа. Ветер свистел в ушах, не позволяя услышать собеседника. Начинался настоящий ураган, а угрожающий стереть с лица земли весь Лос-Анджелес цунами был еще большей проблемой, нежели вырванные с корнями деревья. — Энди, ты же этого не хочешь, прошу тебя. — Почему ты считаешь, что я хочу не это? — я перешел на крик, — потому что ты этого не хочешь?! — Энди! Но не слушая, я отбросил парня простым взмахом ладони. Он ударился о столб и упал, не в силах подняться. Я посмотрел на погнувшийся от столкновения металл и тяжело вздохнул, убирая руки в карманы. Как же надоело. — Может, эта катастрофа освободит людей от такой рабской жизни, и они обретут покой. — я подходил к Питтсу, несмотря на пролетающую фанеру, — Откуда тебе знать, Джейк, что хорошо, а что плохо? Я сжал кулак и посмотрел на корчащегося от резко появившейся боли друга. Ухмылка тронула мои губы. — Что такое, Джейк? — я повернул кулак и увидел, как он взвыл, переваливаясь на бок, — тебе нехорошо? Вызовем скорую? Ох, да, — я присел рядом с ним, — она же не доедет. Пока я был увлечен тем, что вынуждал Джейка выгибаться на мокром асфальте от незаслуженной дикой боли, не заметил промчавшуюся машину, остановившуюся за моей спиной. Я почувствовал, как волна в десяток метров становится все больше, а город становится все меньше и меньше. Он смоется, как грязь, и не оставит после себя ничего. Лишь чистоту и свободу. — Прости, друг, — произнес Кристиан после того, как с помощью Джереми нацепил на меня браслеты. Ветер затих, а огромная волна медленно вернулась к горизонту ближе к песку, где и положено быть воде. Выжившие деревья остались стоять героями битвы. А я, сидя на коленях, судорожно пытался снять оковы со своих рук. Фергюсон помог Джейку подняться, и тот поблагодарил их за помощь и скрылся в автомобиле. — Нет, сними это, — я стер руку, продолжая попытку сорвать металл, — сними их! Не смей меня запирать в них! Не смей! Кома свел брови, чувствуя жуткий камень в груди от мысли, что меня снова ждет это время, оно вернулось несмотря на то, что его уже никто не ждал. — Мне жаль, Энди. — Нет… Нет!