Желаемое и действительное

Из двух Электро Архонтов Чжун Ли всегда больше нравилась Эи: ее сестра предпочитала решать проблемы миром, в то время как сама Эи не чуралась более жестоких методов. Пусть его восхваляют как покровителя контрактов, благодаря легендам еще помнят времена, когда он с неистовой яростью обагрял каменные равнины кровью. Из двух Электро Архонтов Чжун Ли всегда больше нравилась Эи, но последние пять сотен лет у ее Иназумы были тяжелые времена. Покой на эти земли приходит только сейчас — как бы это не звучало высокопарно, но с приходом Путешественницы мир меняется в лучшую сторону. Чжун Ли, успевший к этому времени освободиться от всех обязательств вверенного ему Ли Юэ, не отказывает себе в том, чтобы навестить старую подругу. Эи… тоже меняется на глазах. Не так много людей падает ниц и показывает в нее пальцем, стоит им пройтись по улицам Иназумы. Она больше похожа не на ту, что находит удовольствие в битвах, а на своего миролюбивого близнеца Макото. В душе у Чжун Ли — тонкая нить сожаления, которая рвется стройной логикой и мягкой поступью Путешественницы. Прошлое должно остаться в прошлом. Они останавливаются у большого дерева и Чжун Ли, любуясь розовым океаном его кроны, предлагает размяться. Эи, старая добрая Эи, с удивительным энтузиазмом соглашается. Драться друг с другом, когда вы только встретились, не так интересно. Они оттягивают момент расставания и решают найти достойного противника. Эи, для остроты ощущений, предлагает использовать только копья, а после они находят двух руинных охотников. Должно быть непросто — они-то с копьями внизу, а летающие охотники порой поднимаются слишком высоко. Чжун Ли лениво наблюдает за тем, как потревоженные, те взмывают в воздух. — Надеюсь, не придется метать копье, — предвкушает он хорошую драку. — Не волнуйся, я достану, — по лицу Эи как всегда непонятно шутит она или нет. Затем… Затем, с ревом дикого зверя, из лесной тьмы вырывается нечто и бросается на одного из охотников. — Не трожь сестренку! — орет зверь, и в следующую секунду в охотника, который приближается к Эи, врезается вырванный манипулятор. Теперь уже бесполезная груда железа падает на землю. Еще активный, но покалеченный, второй механизм беснуется в попытке схватить этого дикого зверя. Чжун Ли слышит новый чудовищный рык и во все глаза смотрит на то, как охотник добирается до своего внезапного расчленителя, яркой кометой отправляя его обратно в чащу. Ради свободы он даже готов распрощаться с еще одним манипулятором и тот улетает, прихваченный загадочным чудовищем. Зверю, впрочем, трофеи не нужны. Пущенный копьем манипулятор возвращается аккурат в ядро владельцу и пробивает металл насквозь. Эи вздыхает. Чжун Ли кажется, что это звучит очень обреченно. Она поджимает губы и смотрит, как из леса выходит… анус Чжун Ли тоже предвкушающе поджимается. Этот парень просто огромный. У него мощные ноги, которые с легкостью могут сломать своих врагов как наступив на них, так и зажав между бедер. Как истинный ценитель, Чжун Ли без труда может представить, какую красоту скрывают широкие свободные штаны. Взгляд поднимается к ремню с устрашающей маской и голому животу. Чжун Ли завороженно следит за тем, как алые татуировки с торса заманивают выше, под перетягивающие грудь ремни. Несколько капель крови с разбитого лица капают прямо на нее. Поддаваясь древним как мир, звериным инстинктам, демон растирает их по голой коже, и Чжун Ли теперь кажется, что татуировки он тоже рисовал кровью. Длинные черные когти наверняка не раз вспарывали своих жертв, напитывая ими плодородные земли Иназумы. По крайней мере, у них хватило сил разорвать на части древние механизмы Каэнри’ах. Чжун Ли следит за тем, как эта смертоносная ладонь поднимается еще выше, и замечает Гео Глаз Бога. О, так он действительно особенный. И… ох, Святая Селестия. Этот самец решил повесить свой Глаз Бога на черный шипастый ошейник. От одного только этого штаны резко становятся теснее. Это слишком. Это просто слишком. Чтобы хоть немного отвлечься от манящей груди, Чжун Ли резко поднимает глаза на лицо этого неистового зверя и… ох. Лучше не становится. С кем бы не согрешила его мамаша, результат того стоил. На чистой половине лица течет “кровавая слеза”, прямо в тон остальным татуировкам. Как будет хорошо провести по ним языком — длинно, непрерывно, от щеки к шее, до груди с ее кокетливо прикрытыми сосками, до члена. У этого демона должен быть просто великолепный член. И нечеловеческая выносливость, чтобы таранить каменное нутро Чжун Ли, пока тот утопает в удовольствии. Он делает медленный вдох и в предвкушении почти чувствует, как в него будут входить миллиметр за миллиметром. Тонкие губы размыкаются и острый язык скользит, смешивая кровь и слюну. Широкий оскал позволяет рассмотреть даже острые клыки. Голова Чжун Ли почти взрывается от вопросов — от “поместится ли его член между ними” до “как быстро они рвут плоть”. Скорее всего не поместится. Скорее всего очень быстро. А за такую шикарную гриву, должно быть, очень удобно держаться. Или взять этот шедевр природы за венчающие голову рога и насадить его на себя до самого основания, ожидая долгого наслаждения или быстрой смерти. Чжун Ли обескуражен. Последний раз он чувствовал такое сильное желание уже очень, очень давно. Эи знакома с ним? Сможет ли она дать совет, как подступиться к этому произведению искусства? — Моракс, нет, — замечает его ступор Эи. Почему нет? Очень даже да! Он идеально попадает в типаж Моракса — огромному чудищу огромное чудище. Она знает, как ему нравится, когда кто-то может контролировать его необузданную силу. Зверь окидывает Чжун Ли заинтересованным взглядом, будто примеряется, по зубам ли ему эта добыча. А затем открывает свой восхитительный рот и: — Сестренка, ты в порядке? — из зловеще улыбающегося рта доносится нечто совершенно не угрожающее. Что? Это… нет! Этот прекрасный зверь не должен звучать, как восторженный ребенок! — Была, пока ты не пришел, — отвечает Эи и обескураживает Чжун Ли еще сильнее. Ох, кажется, она совсем разучилась разговаривать с людьми. — О, не волнуйся, сестренка! Я все видел! Они напали на вас, но я защитил, так что ты и со мной была в безопасности! — отмахивается зверь от откровенного хамства. Чжун Ли чувствует, как все, что пыталось подняться, трескается и осыпается пылью. Так вот в чем подвох. Обладатель этого шикарного тела — безмозглый идиот. Какое разочарование! Чжун Ли вздыхает также, как до него Эи. — О, ты тоже не расстраивайся! Я выносливый, я не только с двумя могу, но и с тремя, и больше! — Чжун Ли застывает, неуверенный как на это ответить. Тело и поведение не вяжутся друг другом. Идиот наверняка не имел в виду ничего такого, но… — Кстати, ты не похож на местного, — вдруг замечает этот безжалостный разрушитель мечт. — Тогда ты можешь меня не знать. Я… — Итто, — перебивает Эи и ее тон не предвещает ничего хорошего. Значит, Итто, да? На его месте Чжун Ли бы сейчас прыгнул обратно в лес и надеялся, что Эи передумает. Пятьсот лет немного отшлифовали самые острые края, однако камень все еще остается камнем, тяжелым и, в нужных руках, смертоносным. — Да, это я! — игнорирует угрозу Итто и… начинает поучать ее? — Но ты делаешь это не так. Просто Итто — слишком коротко. А вот произнеси полностью — Аратаки Итто. Чувствуешь, как тяжело легло на язык и перекатывается туда-сюда? Понимаешь? Селестия, да что с ним не так? — Итто, — Чжун Ли замечает маленькую молнию рядом с лицом Эи, а в воздухе знакомо пахнет грозой. Он не единственный. Итто тоже замечает угрозу и подтверждает теорию о том, что у него нет мозга: он не отступает, а вдруг бросается на Эи. Чжун Ли не успевает отреагировать и защитить ее от нападения. Пока он достает копье, Итто успевает сжать Эи в своих объятьях, но вместо того, чтобы раздавить ее, так и замирает. Несколько молний бьют по его телу — Чжун Ли подмечает, как встали дыбом белоснежные волоски на руках. Ему не хочется думать о том, что еще может подняться от электричества. — Я заземлил! — оповещает Итто. — Сестренка, будь осторожней! А если бы ты ранила своего друга? Эи не вырывается, а только прячет лицо в ладонях. Чжун Ли не уверен в том, насколько заинтригован. Что же ты такое, Аратаки Итто? Как ты умудрился победить Электро Архонта? Уж не одной ли только тупостью? — Не волнуйся, — подыгрывает Чжун Ли, с долей сожаления отпуская все грязные мысли. — У меня тоже стихия Гео, — зря он это сказал, да? — О-о-о! — загораются глаза Итто, и теперь он меньше всего похож на пьющего кровь неистового зверя. Чжун Ли даже не пытается прикинуть, чем Итто удивит его на этот раз. — Так мы гео-братюни! О, знаешь, я так рад! Сестренка так редко куда-то выходит, а тут наконец-то познакомилась с кем-то не местным. Хорошо! А то я очень волнуюсь за нее! Последний раз, когда я был в Ли Юэ, мне туго пришлось из-за незнания местных законов и мы с Куки… — Итто! — Эи громко стонет и смотрит на него снизу вверх. — Мы два взрослых Архонта, оставь нас в покое! Чжун Ли напоминает себе, что эта женщина ударом меча разрубает острова. Едва ли Аратаки Итто такой же твердый, как камень. Ох, зря он это подумал. Чжун Ли отворачивается, чтобы не смотреть, как перекатываются под кожей твердые мышцы. За внезапное раскрытие тайны не так страшно — такой как Итто вряд ли станет просить у Гео Архонта каких-нибудь благословений и привилегий. — О! Прошу прощения! — или станет? Пожалуйста, нет, Моракс официально умер и больше не существует. Никаких благословений. — Тогда я, наверное, должен называть тебя не братюня, а папочка? Да, точно! Так и сделаем! Я буду называть тебя гео-папочка, — Селестия, что он несет… — А ты не будешь обижаться и повернешься к нам! — о, Архонты… Кажется, Чжун Ли начинает понимать Эи. Перед этим идиотом он чувствует себя беззащитным и совершенно теряется. Мораксу не единожды приходилось пятнать себя кровью, но убивать за тупость — никогда. — Я не… обижаюсь, — осторожно отвечает он, не зная, что еще может придумать этот Итто. Пока ничего. Чжун Ли покорно наблюдает за тем, как Эи пытается вырваться из крепких объятий и ей это удается только после того, как она обещает больше “не искрить”. — Надо быть внимательней, сестренка! — продолжает поучать Итто. — А если бы здесь был не великолепный я и гео-папочка? — приходится сделать глубокий вдох и выдох. — Вот, гео-папочка со мной согласен! — пожалуйста, хватит… — И ты тоже не дуйся! Ну давай же! Ну… ай! Сестренка, так не честно, мы же договорились без молний! — Я случайно, — огрызается Эи. — Ладно-ладно, с кем не бывает, — тут же соглашается Итто. — Ну же, улыбнись! У тебя же такая красивая улыбка! О! Я знаю, что поможет! Итто начинает хлопать себя по плащу в поисках чего-то. Чжун Ли замечает, как Эи неловко заходит ему за спину. — Ты что, прячешься? — шепчет он, пока Итто не обращает на них внимания. — Тебе кажется. — Можем сбежать. — Да если бы… Не каждый смертный удостаивается подобного отношения. Определенно, Чжун Ли желает услышать об этом больше. — Держи! И ты тоже! — Эи даже не спорит и молча разворачивает подаренный леденец на палочке. Судя по тому, как вертится Итто, со вторым леденцом проблемы. — Знаю! — Чжун Ли испытывает жгучее желание закатить глаза, когда Итто запускает руку в свои широкие штаны и достает оттуда простую конфету. Это просто невыносимо. — Прости, папочка, у меня остался только малыш. А вы куда так отошли? А-а-а, понял! Боитесь, что я запачкаю вас кровью. Да ладно, из меня всякое вытекало, но я аккуратный! Иди сюда, папочка! Большие широкие ладони бесцеремонно хватают Чжун Ли за талию и рывком тянут на себя. Невыносимо, Итто горяч просто невыносимо, это чувствуется даже через несколько слоев одежды. — Вот, он правда немного подтаял, — грубая смертоносная рука протягивает леденец. — Но это не страшно. Телу, чтобы затвердеть, нужно совсем немного. Архонты переглядываются друг с другом. Эи с независимым видом грызет леденец и стреляет глазами в рану Итто. Будто надеется, что он умрет от кровопотери. Вряд ли. — А еще палочка! Она длинная и круто выглядит, когда торчит из тебя. Я люблю длинные штуки у себя во рту. Прости, что не дал тебе с палочкой! О да, Итто не умрет. Такие как он живут кому-то в наказание, не меньше. — Ничего, у меня есть длинная колонна, — говорит Чжун Ли под снисходительный прищур Эи. Да ладно, это не флирт. Чжун Ли смотрит прямо на Итто и кладет конфету на высунутый язык. Дурачок все равно ничего не поймет, но интересно как он перевернет все на этот раз. По крайней мере тот отстраняется и перестает прожигать его сквозь одежду. — Отлично! А у меня есть дубина! Хочешь покажу свою дубину? — ну, что и следовало доказать. — А еще у меня есть Уси! Он мой бычок, правда небольшой, поэтому покататься на нем я не дам! Со стороны Эи слышится треск разгрызаемого леденца и громкий вздох. Ее палочка чиста от леденцов и она, за неимением возможности выкинуть ее, испепеляет в своих руках. — Вы мне надоели, — трагично сообщает она и эффект усиливается из-за остатков леденца во рту. — Итто, отдай мне Уси. — Эй! Ни за что! — Заберешь потом. А до этого покажешь Мораксу лучшие места Иназумы. И вот это, — она кивает на его окровавленное лицо, но не продолжает фразу. — Му-у-у!!! — из лесной чащи выбегает… о, бычок — это лучшее определение для того, кто радостно прыгает в объятья Эи. Очень маленький и очень суровый бычок, с крышей на туловище. С иназумской витой перевязью, как у самого Итто. Это, как если бы он подписывал свои вещи? Кстати, он хоть писать умеет? Хотя какая разница, если его главное достоинство — топтать чужие мечты и дразнить своим “достоинством”. Эи ловит бычка и перехватывает под хвостом, без труда — и явно не впервой — удерживая его. Чжун Ли не очень силен в коровьей мимике, но ему кажется, что Уси доволен. — Сам такой! Что значит я тебя травмирую? Да я самый деликатный они на свете! — обижается Итто на протяжное "Муу!" О, Чжун Ли со своими растоптанными надеждами с этим бы поспорил. Эи машет им рукой. Чжун Ли долго смотрит ей вслед и слушает довольное мычание. Что же, дружеская разминка может подождать. — Фух, ну сестренка сурова. Хорошо, что Уси ей нравится, можно за него не волноваться. Ну, раз мы с тобой остались одни, — тяжелая рука пригвождает его к месту, а с другой стороны ухо опаляет горячее дыхание. — Что там насчет прокатиться на моей дубинке и лизнуть твою колонну, папочка? — жаркий шепот пробуждает волнующую дрожь и та, отозвавшись во всем теле, снова заставляет член напрячься. Чжун Ли подозрительно щурится. Возможно Итто гораздо умнее, чем они все думали.