.・。.・゜✭・☄︎・✫・゜・。.
Московский тяжело выдохнул, проверяя очередные отчёты. На сей раз от Новосибирска. Миша кинул беглый взгляд на часы, короткая стрелка которых перевалила только за два часа дня. Стояла жаркая среда: середина недели. И имелось ввиду не только кипение работы, но и температура за окном. Стоял крайне жаркий май. Жители столицы пытались прятаться по домам, где на всю работали кондиционеры, кто-то к воде в парках уходил, а несчастные работяги офисов сидели в бетонно-стеклянных коробках, потея и прея в духоте. Москва, конечно, имел удобства в своём кабинете, однако он бы с радостью оказался на набережной Невы, где вечно прохладные ветра бродили, а не в офисе б сидел. Делая тяжкий вздох, он подтянул к себе очередную стопку бумажек. В голове проскользнула идея устроить листопад с шестидесятого этажа Москва-Сити, но передумав, решил откинуть забавы до выходных. Погружаясь с головой в числа, что мелькали перед глазами, Москва не сразу услышал звонок телефона. — Кого ещё угораздило, — Московский взглянул на дисплей, немного удивляясь. Он действительно не ожидал увидеть данный номер хоть когда-нибудь в своей жизни. — Алло, — наконец-то снимая звонок и прикладывая телефон к уху. — Здравствуйте, Михаил Юрьевич, надеюсь я не сильно помешал вам, — голос Мурино звучал насторожено и взволнованно одновременно. Столица могла бы ответить, мол мешаешь, однако сын Романова никогда не звонил, а, следовательно, что-то точно стряслось. — Да, Денис, я тебя слушаю, — продолжая проверять отчёты. — Михаил Юрьевич, вы сможете приехать в Петербург? — яркие светло-серые глаза резко расширились, а брови вздёрнулись. Миша оторвался от листа бумаги под носом и уставился бесцельным взглядом в белую дверь перед собой. Всего на секунду все мысли в голове улеглись на полочки, создавая гармоничную тишину, которой так не хватало в последние дни, как новый поток сознания и размышлений захватил его. — Что за дурацкие вопросы, — негодовал Московский. Он сидел в проклятом кабинете, молясь на скорейшее приближение выходных, а ему тут какой-то щегол сначала позвонил, а потом и задразнить пытался что ли. — С отцом проблемы. Мне нужна ваша помощь, — Москва напрягся. Упоминание знакомой личности быстро отрезвило его, заставляя переключиться из состояния пассивной агрессии в состояние волнения и переживаний. — Что случилось? — решающий вопрос, который должен привести к нужному решению. — Думаю, вы мне не поверите. Прошу вас приезжайте, как можно скорее, — Московский выдохнул сквозь зубы. Секундная стрелка щёлкала, отсчитывая каждое мгновение. — Буду часа через три-четыре, — вставая со стула. Михаил начал активно собираться, проверяя наличие документов и ключей от машины. В конечном итоге, он сам себе начальник. Смогут справиться и без него. За пару часов, да и дней Россия не рухнет. — Спасибо огромное, — Романов сбросил вызов, убирая свой смартфон в сторону. Мурино подошёл к дивану, где сидел его отец. — Он скоро будет. Миша приедет, — мягко проговорил Денис, смотря на ребёнка перед собой. Поистине, долгая история..・。.・゜✭・☄︎・✫・゜・。.
Такси неспешно ехало по идеально чистым улицам Петербурга. От окон низких домом бегали зайчики света, падая на гранитные тротуары. Молодая листва шуршала за открытым окном от порывистого ветра. Тёплая погода пришла относительно недавно, поэтому листочки на деревьях были совсем светло-зелёными, не успевшие вобрать в себя всё солнце. Денис давно привык к историческому центру Петербурга, однако каждый раз восхищался, как в первый. У отца было действительно красиво. Он даже быть может построил бы у себя такие дома, вот только больше не модно такую роскошь и вычурность иметь. Поэтому Денис по вечерам бродил среди стройных высоток, а не среди европейских четырех-пятиэтажных домов. В жаркий майский день на главном проспекте Северной столицы было много народу, что в целом не удивительно. Романов готов поспорить, что больше половины из них туристы. Некоторые собирались в небольшие кучки около уличных музыкантов, которые, казалось, никогда не покидали улицы Санкт-Петербурга, только зимой их количество сокращалось из-за порой действительно отвратительной погоды, а некоторые фотографировались на против достопримечательностей. Машина остановилась перед Аничкиным мостом. Могущественные кони, вставшие на дыбы, возвышались над тёмной Невой, а мужественные и сильные атланты пытались укротить вольных созданий. Поистине, шедевр человеческой мысли. И таких шедевров было не сосчитать в городе. Красный свет сменился на зелёный, и автомобили вновь двинулись по Невскому. В следующий раз такси уже остановилось у нужного дома. Денис коротко поблагодарил водителя и вышел из авто, закрывая за собой дверь. Погода вполне располагала к прогулке, однако Романов торопился к отцу, с которым он договорился встретиться. В глубине души он понимал, что за опоздание ему ничего не будет, так как сам Александр грешил этим уж слишком часто, но и задерживаться не хотелось, внутренняя совесть давила на сердце. Он быстрым шагом дошёл до нужной парадной, набирая номер на домофоне, однако спустя две минуты никто не ответил. Денис повторил действие и снова тот же результат получил. В замешательстве он достал ключи из хлопковой сумки, что болталась на его плече. У Мурино был ключ от квартиры отца на всякий случай, но он старался никогда не использовать этот способ проникновения в квартиру, так как уважал личное пространство Александра. Поднимаясь на нужный этаж, он чувствовал в груди некое волнение. Отворив дверь, он прошёл внутрь квартиры, в которой на удивление стояла тишина. Не работал телевизор или радио, на кухне не шипела сковородка с пышками. Денис сначала подумал, что отец ушёл за какими-то продуктами, и он вполне мог его подождать, однако тихое шмыганье откуда-то из глубины комнат переубедило его. Скинув кроссовки в прихожей, он, внимательно прислушиваясь, прошёл на звук в гостиную. — Отец, я при.., — Мурино замер в дверях, теряя способность двигаться. —... шёл, — по инерции договорил он. Романов часто проморгался, пытаясь понять, когда он успел схватить солнечный удар. У него определённо начались галлюцинации. По-другому он не мог объяснить увиденное. На диване сидел маленький ребёнок, который был точной копией его отца. Маленький мальчик сидел в дальнем углу дивана, прижимая колени к себе и хлюпая красным носом. То ли чего-то сильно испугался, то ли просто так насморк был. Мальчик, заметив Мурино в дверях, насторожился. Его большие чистые светло-серые глаза застыли на фигуре. Дыхание мальчика совсем тихое с хрипотцой. Он словно пытался с обстановкой слиться, чтоб только его не трогали, не ругали. Медленными шагами Денис подошёл к ребёнку, что внимательно наблюдал за каждым его движением. — Привет, как тебя зовут? — Романов очень хотел, чтобы это была шутка. Он очень хотел услышать незнакомое имя. Мальчик жался, явно стеснялся. — Не бойся, я тебя не обижу, — Денис задумался над вопросом: "а может ли он вообще говорить?" — Саша, — тихо пролепетал он. Денис разочарованно уронил голову на грудь, просто не зная, что ему делать дальше и куда деваться. Маленькая рука упала на его голову, легонько поглаживая. Даже будучи маленьким Александр проявлял отцовские чувства. Всегда, когда Денис был в отчаянии или расстроен чем-то, Петербург заботливо прижимал его к себе, поглаживая по голове, успокаивая, забирая все переживания. Денис поднял голову, слабо улыбаясь. В кристально чистых глазах, свойственных всем детям, плескалась радость за повеселевшего подростка. —Давай-ка я тебе помогу, — Мурино только сейчас заметил, что ребёнок сидел в огромной кофте. Конечно, где бы он нашёл вещи, рассчитанные на детей. Закатав рукава, он дал минимальную свободу действиям Саши. — Ты голоден? — Романов молчал, будто вновь боялся ответить. Мурино попытался приободрить ребёнка, однако Саша закапризничал, начиная лить слёзы. Денис мгновенно потерялся, не понимая, что не понравилось мальчику. У него не было опыта заботы о детях. Денис сам был тем ещё ребёнком, заботиться и понимать капризы детей для него было невыносимо сложно. Романов же неуклюже пополз на другой конец дивана. Слёз становилось только больше, и в Мурино уже разгоралась настоящая паника, подобная урагану, как вдруг Александр затих. Мурино присмотрелся к ребёнку, цепляя свой взгляд за тот же предмет, что успокоил мальчика. На небольшом столике, который находился сбоку от дивана, помимо книг и лампы стояла рамка с фотографией, на которой были запечатлены Москва и Питер. Хлюпая носом, мальчик потянулся к рамке, неуклюже хватая её рукой. Видно, из-за остатков слёз плохо видел. Он заинтересовано смотрел на фото, трогая тонкими пальчиками стекло, оставляя свои следы. Ребёнок утёр остатки влаги с глаз и щёк, хлюпнул носом, а потом, подняв голову к Денису, показал ему фото. Романов хотел было взять рамку, как ребёнок жадно прижал её к себе, отворачиваясь в бок, не желая отдавать понравившийся предмет. — Михаил Юрьевич нужен? — предположил он. Мальчик молчал, продолжал хлопать влажными ресницами. — Хочешь, чтобы Миша приехал? — спрашивая более доступно. — Да, — тихое и короткое в ответ. Тяжело выдыхая, он взял в руки телефон, ища в контактах нужный номер. Он никогда не звонил столице, оттого страх немного сковал его. Собравшись с мыслями, он нажал кнопку, начиная вызов. Это всё ради отца. — Алло, — немного устало послышался ответ с той стороны. — Здравствуйте, Михаил Юрьевич, надеюсь я не сильно помешал, — прощупывая почву. — Да, Денис, я тебя слушаю, — на заднем фоне что-то зашуршало. На нервах подросток стал ходить от одного угла комнаты к другому. — Михаил Юрьевич, вы сможете приехать в Петербург? — не откладывая всё в дальний ящик, сразу же переходя к делу. — Что за дурацкие вопросы, — у Дениса сердце сжалось. Михаил Юрьевич даже близко по характеру не стоял с его отцом, отчего вызывал у Мурино страх. Порой он не понимал, как Данила смог дожить до сегодняшнего дня с таким "бережным" воспитанием. — С отцом проблемы. Мне нужна ваша помощь, — выкидывая главный козырь на стол. Какой бы нрав не был бы у Москвы, каким бы строгим он не был бы со своими подчиненными-городами, Александр стоял для него превыше всего. Московский слишком сильно любил Питер, поэтому безопасность и состояние Романова для него было первостепенной задачей. — Что случилось? — смятение с беспокойством. — Думаю, вы мне не поверите, — смотря на маленького ребёнка, что сидел на диване. — Прошу, приезжайте, как можно скорее, — послышалось шипение. Денис нервничал ещё больше. — Буду часа через три-четыре, — долгожданный ответ. У Дениса камень с души упал. Это огромное счастье для него, что Московский согласился. Ему осталось продержаться всего несколько часов. — Спасибо огромное, — Романов сбросил вызов, убирая смартфон в сторону. — Он приедет. Миша приедет, — мягко сказал парень, поглаживая каштановую шевелюру. Саша скромно улыбнулся, но в глазах его была безграничная радость. Широко зевая, он начал тереть опухшие от слёз красные глаза. Видимо, переутомился от избытка эмоций. Увидев это, Мурино взял подушку и плед, укладывая их на диван. — Давай поспим? — Саша ничего не ответил, только плюхнулся ничком на диван, удобнее устраиваясь на подушке. Мурино мягко улыбнулся, накрывая его пушистым пледом. — Спокойных снов, Саша, — последнее слово вышло крайне скомкано. Ему непривычно называть отца по имени. Зашторив окна, он сам плюхнулся на кресло, устраиваясь там поудобнее. Спал Денис чутким сном, постоянно слыша шорохи, боясь, что с отцом что-нибудь случится. Окончательно проснулся он только через некоторое время, от тихого хныканья. Подскочив с места, Мурино стал внимательно осматривать Романова на наличие каких-либо ран, однако ребёнок лишь прятался под плед, не скрывая только свои мокрые глаза. — Что случилось, Саша? — мальчик глаза жмурил, вжимаясь худым телом в подушки дивана. Мурино протянул руку, однако Романов увернулся, ещё больше заходясь в рыданиях. — Боже, помоги мне, — шепча. Быстро беря в руки телефон, он посмотрел на время, что медленно ползло. С момента звонка прошло практически четыре часа, а от Москвы ни слуха, ни духа. Решаясь во второй раз, он набрал столицу, жалостливо смотря на заплаканного Александра. Раздались слишком долгие для него гудки..・。.・゜✭・☄︎・✫・゜・。.
Московский торопливо поглядывал на часы. Посадка на самолёт только началась, у него ещё было время, чтобы пропустить толпу людей на борт, а после зайти самому. Михаил чувствовал некое напряжение. Конечно, звонок Мурино его взволновал, так как речь шла ни о ком-то постороннем, а о Саше. Его личный островок безопасности и вечный дом его души, где для него всегда будут тёплые объятия и поцелуи. Москва не мог не переживать. Сорвавшись с работы, он буквально расставил все акценты, показывая, кто для него важнее. Для России есть политики, чиновники, президент, для Петербурга есть Миша, поэтому вся политическая верхушка работала, решая проблемы страны, а Миша ехал в Питер, помогать Романову, который каждые выходные помогал ему, просто находясь рядом. Зайдя в самолёт, он обратил свой взгляд к иллюминатору, следя за людьми, что готовили самолёт к полёту. Многотонная машина сдвинулась с места, разгоняясь, отрываясь от земли. Наконец-то. Чуть больше часа, и Миша окажется в Северной столице. Спать посреди дня для мужчины было абсурдом, поэтому пока была возможность, он вытащил из сумки отчёты, что захватил с собой. Крайне забавно. Московский не взял практически никаких своих вещей, зато взял отчёты. Ответ на эту загадку был крайне прост. Номинально дом столицы был в Москве, однако фактически жил он в Петербурге. Жил субботу и воскресенье, а в понедельник вновь вращался в столицу, пахать и работать на родину. Именно поэтому многие вещи Московского оставались в квартире Романова, а если чего-то не хватало, то Михаил это покупал. Не зря же он столько зарабатывал. За бумажками время летело слишком быстро, как и самолёт, в котором находился Московский. Мягкий голос стюардессы сообщил о скорой посадке его рейса в аэропорту Пулково. Москва убрал лишние отчёты в дипломат, открывая мессенджер. От Романовых не было сообщений, и это не могло не напрягать. Тишина никогда не была хорошим предвестником. Удачная посадка и шум толпы, что встала раньше положенного. Люди — такие люди. Московский и сам торопился, поэтому пробираясь меж пассажиров, он один из первых прошёлся по рукаву, ступая в здание аэропорта. Проверка документов, мнимый досмотр вещей, и вот Михаил шёл по коридору, который вывел его в последний зал, а оттуда уже на улицу. В Питере было немного прохладнее, нежели в столице. Может это зависело от более северного положения и близкого положению к большой воде, а может от более малого количества машины и жителей в целом. Мише не хотелось думать о погоде. Он сел за руль в заранее заказанное авто. Московский хотел сегодня немного расслабиться, поэтому получив ключи от водителя завёл двигатель и срывался с парковочного места, уходя извилистыми дорогами на западно-скоростной диаметр. Стрелка спидометра плавно доходила до ста пятидесяти километров в час. Столица даже не пытался сбавить обороты. Попсовая музыка громко кричала из колонок. Московский совсем чуть-чуть чувствовал себя так, как на выходных. Любимый город, знакомый пейзажи, скорая встреча с Питером, однако всё это портилось звонком от Мурино и переживаниями, принесёнными им же. Съезжая с автодороги он въехал в узкий центр города, где уже не было возможности разогнаться. Благо до дома оставалось немного. Звонок телефона оторвал его от процесса вождения. — Да, Денис, — сразу же начал он. — Михаил Юрьевич, где вы? — голос его дрожал, а но фоне были звуки плача. Сердце Москвы обливалось кровью. — Я уже на Невском скоро буду, — сжимая кожаный руль до хруста. — Хорошо, — звонок снова оборвался. Мужчина ресницами хлопал, не ожидая такой кульминации. Мурино мог бы сказать хоть немного информации. — Чертовщина какая-то, — столица вжал педаль газа в пол, срываясь со стоп линии. Знакомый фасад появился в поле зрения, Миша губы слегка сухие и потрескавшиеся облизал. Ком некого волнения тяжёлым грузом упал от горла в живот, скручивая всё в узел. Бросив авто на свободном месте во дворе, он выскочил на улицу, преодолевая последние преграды в виде медленных пешеходов, двери парадной, небольшой лестницы и долгожданный звук звонка домофона. За дверью слышны торопливые шаги, Московский расценил их даже как лёгкий бег. — Михаил Юрьевич, как я рад, — взъерошенный Денис встретил его улыбкой и настежь открытой дверью. — Проходите. — Ты мне объяснишь, что происходит, и что с Сашей? — скидывая обувь и проходя в глубь квартиры. — Конечно! Отец тут в комнате, — гулко сглатывая. — Вы только его не пугайте, я его едва успокоил, — Москва напрягся. Зайдя в комнату взгляд столицы мгновенно зацепился за ребёнка, что сидел на диване с пледом и игрушкой плюшевого медведя. — А где Саша? — у Московского в голове тысяча мыслей. У Романова новый подопечный? Откуда? Это что какая-то шутка? Не смешно. — Вот он, — Мурино указал на ребёнка, что хлопал ресницами, внимательно наблюдая за взрослыми. — Что? — не веря. — Какого хуя он малолетка? Денис, что за шутки!? — злился мужчина. Его с работы сорвали, чтобы разыграть!? — Михаил Юрьевич, не материтесь, пожалуйста, тут дети, — подросток подошёл к испуганному Романову, которому не нравился гнев столицы. — Вы пугаете его, — упрёк. — Это не шутка, — немного поглаживая каштановые волосы. — Это отец, — слова отрезвили разгоряченный разум Михаила, однако веры в его глазах не было. — Что вообще происходит? — стадия отрицания шла полным ходом. — Если бы я,У лукоморья дуб зеленый, Златая цепь на дубе том: И днём и ночью кот ученый Всё ходит по цепи кругом...
Маленький Саша пристроился под боком Москвы, внимательно слушая бархатистый голос. Слово за слово, веки Питера стали наливаться тяжестью. Он перестал моргать, оставаясь с закрытыми глазами, мягкая улыбка расползлась на его губах. А Московский всё продолжал.Пора любви, веселых снов, Пора сердечных вдохновений! Восторгов краткий день протек — И скрылась от меня навек Богиня тихих песнопений.
— Ну и бред же, Саня, — проворчал под нос Московский, закрывая книгу. — Под чем ты это писал, так я и поверил в твои сказки, — Миша отложил книгу в сторону, обращая свой взгляд на спящего под его боком Романова. Кудрявые пряди разметались по подушке, а из-за рта стекала слюнка. Москва только усмехнулся. Он сполз чуть вниз, принимая более горизонтальное положение. Лёгким движением руки он убрал непослушные локоны с лица Питера. — Что же случилось, Саша? —вопрос в пустоту. — Я скучаю, — мягкий поцелуй упал на тёплый лоб Романова. Осторожно Московский поднялся с кровати, отложил старую книгу на прикроватную тумбу, укрыл Романова одеялом, включил лампу. Взяв свои домашние вещи, Миша вышел из комнаты, оставляя Петербург в тишине. Переодевшись, он упал на диван в гостиной. День был слишком длинным, слишком странным. Московский не успел на себе толком плед пушистый растянуть, как провалился в крепкий сон, где ему казались мягкие касания к его волосам, поглаживания и поцелуи.В питерской квартире сны всегда легче.
.・。.・゜✭・☄︎・✫・゜・。.
Первое, что почувствовал Московский, так это лёгкие толчки в своё плечо. Кто-то явно пытался разбудить столицу, чего сама столица конечно не хотела. Настойчивые движение продолжались в течение нескольких минут, поэтому Московскому ничего не оставалось, кроме как открыть глаза, сразу же сталкиваясь с серебристыми. — Проснулся, — пробубнил Саша. Он оставил свои руки на чужом плече, но трясти Москву перестал. — Доброе утро, — Миша сонно моргал, сгонял с ресниц дремоту. Он зацепился взглядом за циферблат электронных часов, что показывали почти десять утра. В это время он обычно пил второй кофе, а сегодня только проснулся. Действительно, чудеса питерского уюта. — Саша, ты хорошо спал? — Да, — активно кивая головой. Московский улыбнулся, но в душе натянулась жесткими струнами ужасная печаль. За ночь ничего не изменилось. Саше всё ещё на вид не больше пяти, а это значит, что причина бедствия не найдена, тем более не решена. — Ты голоден? — Романов выглядел неуверенно, будто боялся получить за свой ответ наказание. Быстрее Москва получил ответ от желудка Питера, тот с протяжным звуком проурчал, прося чего-нибудь вкусного. — Я всё понял. С готовкой у меня не очень, — скорее себе пояснял Миша. — Поэтому мы сходим куда-нибудь, хорошо? — Да-да! — радостно соглашался Саша, хлопая в ладоши. — Отлично, тогда одеваемся, умываемся и на выход, — озвучив план, они двинулись его выполнять. Миша попутно решал некоторые рабочие вопросы, ответил на беспокойные сообщения Мурино. Потом, просмотрев карту ближайших заведений, Миша не нашёл ничего подходящего детям, поэтому его выбор упал на место, которое Саша обычно презирал, однако у Москвы вариантов было не так уж много. Они вышли на улицу, когда солнце уже было высоко. Час пик схлынул с улиц, жизнь города вернулась в спокойный ритм. Миша взял в свою сухую, грубую от прошлого детскую ладонь. Медленно они шли по тротуару, а рядом с ними жизнь в таком же темпе текла. Рабочий телефон покоился где-то в кармане пиджака, не беспокоил, и Миша впервые за долгое время вернулся к людям, к жизни обычной и до ужаса простой. Он смотрел на прохожих торопливых и не очень, на молодых родителей и одиночек, на пожилых и совсем юных. Каждый проживал этот мимолётный миг по-своему. Кто-то в памяти сохранял, кто-то забывал, а кто-то фотографии делал. Как давно Москва не был в людях. Среди них, среди тех, для кого всё строил. Миша опустил голову вниз, к Саше, немного сильнее сжимая его ладонь. Романов почувствовал изменения, поднял удивлённый взгляд на Московского, а после улыбнулся, так ярко, солнечно, заразно. И Миша не сдержался, улыбнулся также широко в ответ, улыбнулся так, как давно не улыбался. От непривычки даже мышцы, затвердевшие заболели. Романов ему продолжал улыбаться, рукой беззаботно махать. Так делал он давно, так делал он редко. Они остановились у небольшого крыльца по бокам которого была арки из искусственных цветов. Среди них виделась утопленная вывеска заведения. "Теремок". Московский начал подниматься, когда понял, что за ним особо не желали идти. Он обернулся и увидел крайне недовольного Романова. Тот насупился, брови хмурил, упирался. — Саша, я знаю, что это предательство, но, пожалуйста, не сопротивляйся. Это ближайшее заведение. Тебе нужно позавтракать, — в поддержку слов Миши, живот Питера жалобно заныл. Саша обиженно смотрел на Московского, не торопился, взвешивал все за и против. Москва за себя не переживал. Он и на одной энергии кофеина продержался бы, еда бы стала для него приятным бонусом. Однако с маленьким Сашей всё по-другому. Беспокойное чувство в груди не давало покоя, поэтому Миша надеялся на милость Петербурга. Романов согласился. Стал по ступенькам подниматься за Мишей. Облегченно выдохнув, Московский открыл дверь, джентельменски пропуская Сашу вперёд. Народу в большом зале было достаточно, но пустые столики и отсутствие очереди радовали. Сделав заказ, они уселись у большого окна с выходом на главный проспект Северной столицы. Скоро перед ними оказался поднос с горячими и аппетитными блинами. Или так думал только Московский. Лицо Саши не выдавало восторженных эмоций, однако за вилку он всё же взялся. — Приятного аппетита, — пожелал ему Московский отпивая из круглой белой чашки Американо. — Угу, — Романов сосредоточено и недоверчиво смотрел на блин перед собой. Он попытался отрезать себе кусочек, но вилка из рук валилась, сил тоже не хватало. Миша смотрел на эти мучения с минуту, а после не выдержал. — Давай помогу, — он взял вилку и нож, ловко отрезал маленький кусочек. Саша свои руки на коленках сложил, глазами за манипуляциями Москвы следил. Когда перед его носом оказалась вилка с кусочком блина, Саша просиял. Радостно рот открыл, позволяя вновь Москве себя кормить. — А вы хитро устроились, Александр Петрович, — усмехнулся Миша, наблюдая за Сашей, что уплетал завтрак за обе щёки. В такой мягкой и уютной обстановке протекало их утро, словно никого рядом не было. Только они. И никаких людей, что обращали на милую картину внимание, ухмылялись, шептали. Выйдя на улицу, Московский не мог не заметить, как энергии в Саше стало больше. Идти обратно домой не хотелось, поэтому было решено прогуляться по улицам Петербурга, тем более погода располагала. Они шли вдоль блестящих витрин дорогих бутиков, прятались в тени небольших аллей и уплетали мороженое на набережной Невы. Солнце ярко светило для них, и жизнь казалась такой мирной и беззаботной. Словно груз, который тащился огромным валуном за ними, наконец-то остался позади в прошлом. Прогулка затянулась. Они шли в сторону дома, когда Романов застрял на против какой-то витрины. — Что такое? — сходу обернулся на него Московский, не понимая причину внезапного ступора. Проследив за внимательным взглядом Саши, он заметил за витринным стеклом манекен ребенка, на которой была натянута дорогая одежда. — Нравится? — Да, — Романов оглядел свой неуклюжий вид. — Красиво, — указывая пальцем за стекло. — Пойдём, зайдем, — пожимая плечами. Открыв дверь и пропустив Питер внутрь, Миша следом зашёл в бутик. В нос сразу же забился запах хлопка с нотками чего-то сладкого. — Добрый день, чем могу помочь? — женщина средних лет мягкой походкой подошла к ним, не переставая при этом ярко улыбаться. — Нам нужна одежда на ребенка, любой его выбор, — спокойной ответил Московский. Что-то ему подсказывало, что чувство стиля Романова никуда не делось, какую-то вшивую футболку с медведем и надписью "Россия" он точно не наденет. — Вы будете принимать участие? — Нет, вы и без меня справитесь, — отмахнулся Москва. Не любил он шоппинг. — Я вас поняла, тогда прошу присаживайтесь в зоне ожидания, — указывая в сторону, к стене, где стояли мягкие кресла и столик с кучей журналов. — Вам принесут кофе. Пойдём? — она протянула руку Саше, однако тот, в свою очередь, не спешил доверяться незнакомому человеку. — Все будет хорошо, я недалеко. Выбирай всё, что хочешь, что душа пожелает, — приободрил его Московский. Саша мягко улыбнулся и взял женщину за руку. Они скрылись меж полок с одеждой, а Москва пошёл проводить время с очередным кофе в зоне ожидания, теряя время за просмотром сообщений и звонков с работы. Спустя практически час, Романов, подпрыгивая, вернулся к Мише. На нём была обычная белая футболка, светло-бежевого цвета прямые штаны и тёмные туфли с круглым носком. Всё — было идеально. С иголочки одет, он словно сошёл с каталога дорогой одежды для детей. Романов красовался. Московский оценил. — Ты как всегда прекрасен, — женщина-консультант появилась рядом с ними. — Невероятное чувство стиля для такого маленького ребёнка. — Я в нем не сомневался. Если это всё — я готов оплатить. — Конечно, прошу за мной, — они ушли в сторону кассы. Рассчитавшись, женщина отдала, завернутую в пакет, старую одежду Романова. — До свидания! — Саша помахал женщине рукой, стоя в дверях. Они покинули бутик и продолжили свой путь домой уже в обновках. Когда они вошли во двор колодец, радостный лай эхом отражался от стен, теряясь только со временем. Белый пушистый комок бросился Романову в ноги, путаясь меж ними. Саша пытался выследить собаку, мелкими шагами топтался до тех пор, пока об собственные ногу не запнулся. Упав на землю, он зажмурил глаза, морщась от неприятной боли. К лицу Питера бросился шпиц, старательно вылизывать пухловатые щеки, извиняться за произошедшее. Московский хотел было отогнать собаку прочь, как услышал приближающиеся возгласы. — Ёжик, Ёжик! — невысокая девушка подбежала к ним с криками. — Что же ты творишь!? — она оттянула от лица Саши собаку, привязывая её на поводок. — Прошу прощения, мне очень жаль, я надеюсь, Ёжик не навредил вашему сыну. — Всё в порядке, не переживайте, — Московский помог Питеру подняться на ноги, в после стал отряхивать с одежды пыль. — Прошу ещё раз извинить этого непослушного пса, хорошего вам дня, — она быстро пролепетала извинения и широкими шагами ушла, уводя за собой радостного шпица. — Саша, ты в порядке? — Романов ничего не ответил, только положительно закивал головой, пока руками насухо стирал с щёк слюни. — Хорошо, пойдем домой, умоемся, — Московский двинулся к парадной, как мимолетный отрок недавнего диалога всплыл в его голове. Он, словно вкопанный, резко замер, пустым взглядом сверлил стенку дома."я надеюсь, Ёжик не навредил вашему сыну."
Собственная ладонь с силой приложилась ко лбу, смачный шлепок пропал в глубине двора. С низким стоном Миша провел рукой по всему лицу, забавно оттягивая кожу и понимая всю абсурдность ситуации. — Какой сын, Господи, — вскинув голову к небу Московский вспоминал все улыбки, странные взгляды и разговоры за их спинами за день. От количества и позора хотелось плакать. Заметив паршивое настроение Москвы, Саша подошёл к нему крепко обнимая за бедро, задирая голову вверх. Он смотрел своими пронзительными глазами на Москву. — Спасибо, — с легкой усмешкой. — Пойдем мультики смотреть? — Да! — Саша радостно воскликнул. —Только.., — он замялся. — Что такое? Что-то болит после падения? — взволнованно. — Не-а, — Романов оглянулся по сторонам, проверяя пространство на отсутствие посторонних. Убедившись, что рядом никого нет, он попросил Московского наклонится, а после прикрыв рот ладошкой, стал шептать. — Моя попа — хулиганка, она пукает, — голубые глаза широко раскрылись, а после Миша согнулся пополам, сдерживая в себе яростный смех. Это что-то новенькое. — Пойдём хулиган и его хулиганка, домой, отдыхать, — со слезами на ресницах говорил Московский. Саша что-то радостно воскликнул, так и не поняв, что послужило такой реакцией для Москвы. Он побежал ко входу, попутно хихикая. В квартире было свежо и прохладно. Уличный зной совсем сморил. Расположившись на диване, они лениво смотрели какую-то передачу про животных, которая зацепила внимание Саши. Он завороженно наблюдал за сменяющимися картинками на экране, иногда от удивления открывал рот и забывал его закрыть. Миша ничего интересного в птицах западного побережья Перу для себя не нашёл, но и другими делами, особенно рабочими, заниматься не хотелось. Время текло, текло необычно быстро. Уже вечерело, когда сонный Саша завалился на плечо Московского. — Хэй, Саша, — Московский осторожно тормошил Питер за плечо. — Пойдем-ка спать, — взяв на руки полуспящего Романова, он сначала заглянул в ванную, умыл Сашу, а после уже уложил его на кровать, накрывая сверху пледом. Погасив свет, Московский вернулся в гостиную, где принялся читать сообщения по работе. Процесс его затянул. На улице загорелись ночные фонари, а тротуары полностью опустели. Часы практически отбили полночь, когда дверь в комнату с тихим щелчком открылась. На пороге появился Саша с влажными глазами. — Миша, — хлюпая носом. — Я...я... — Саша? — отложив телефон в сторону, он поднялся с дивана. — Иди сюда, что случилось? — Романов сорвался с места, подбегая и врезаясь в ноги Москвы. Он всем телом прижимался, горячие слёзы ронял. — Ну-ну, тише. Тебе кошмар приснился? — Да-а, — гулко сглатывая. Миша поднял Питер на руки, позволил ему поудобнее устроиться, дав обнять себя за шею. — Там-там, — заикаясь. — Там было холодно, и всё разрушено. Кто-то кричал и плакал. Мне... мне так страшно, — руки на маленьком тельце сильнее сомкнулись. Москва сразу понял, про что говорил Романов. Про то, что видел он когда-то, будучи Невским, будучи Ленинградом. — Всё хорошо, Сашенька. Я рядом, — поглаживая по волосам. — Я тебя защищу, — обещание из прошлого, обещание навсегда. Укачивая Петербург на своих руках, Московский вернулся с ним в спальню, осторожно укладывая Сашу на простыни. — Полежи со мной, не уходи, — с паникой, опаской. Москва не мог ему отказать. Не хотел. Лег рядом, убрал слезинки с щёк. Убаюкивал, лелеял, не отпускал. Романов медленно засыпал. На грани сна, когда сил оставалось всё меньше и меньше, он заглянул Мише в глаза. — Ты меня любишь? — шепотом, словно это секрет, чтобы другие не прознали. — Конечно, я тебя люблю, Саша, — также тихо в ответ. — Иначе и быть не могло, — поглаживая его волосы. Настенные часы громко тикали в соседней комнате, на улицы порой пролетали машины с рёвом двигателя под капотом. Московский посмотрел на умиротворенное лицо Саши, который тихо сопел, периодически что-то невнятно шепча. — Спи спокойно. И возвращайся ко мне скорее, — Москва закрыл глаза, проваливаясь в глубину темноты..・。.・゜✭・☄︎・✫・゜・。.
— Миша, — Московский дернул головой, продолжая свой такой сладкий и приятный сон. — Миша, — снова ласково и нежно. Осторожное касание ко лбу. Золотые прядки струились меж тонких пальцев. — Просыпайся, — немного с нажимом, настойчиво. Москва лениво открыл глаза. В расплывчатой пелене не ушедшего сна, появилось лицо Саши. Привычное. До боли знакомое. С острыми скулами, с серыми задумчивыми глазами, тонкими бровями и с бледной родиной на кончике носа. — Привет, Сашенька, — необычно для самого себя мягко. Московский глаза опять закрыл, слегка потягивался, утренней безмятежностью наслаждался. Не заботился, не замечал изменений. Тихий короткий смех Романова его из неги на землю вернул. Москву, как ледяной водой с головы до пят облило. В голове всего на секунду пусто, а после ворох мыслей и догадок. Миша с подушки подорвался, чуть ли Питер лбом в нос не ударяя. — Саша! — заваливая Романова на подушку. — Ты вернулся, — голубые глаза бегали, изучали, искали изъяны. И не находили ничего. Романов вернулся к своей прежней форме. — Вернулся, — спокойный голос, услада для ушей Москвы. Саша рукой провёл по его лицу, с лёгким нажимом в конце. Миша на подушку рядом упал, но глаз ни на секунду не оторвал. — Что же случилось? — Не знаю, — Романов перевернулся на живот, подбирая под себя локти и приподнимаясь на них же. — Сам бы хотел знать, есть только предположение. — Какое же? — Я в тот день выпил. Это был вечер вторника. Глубокой ночью стоял на балконе, думал о прошлом, о самом начале нас, как улицы мгновенно озарило ярким светом. Небосклон был надвое разделён хвостом кометы. Я подумал, — секундная пауза. Серые глаза опустились к простыням. Некое чувство — смущение — накрыло Сашу. — Я подумал, а любил ли ты меня в детстве. Глупая мысль, знаю. Да и дело не в любви платонической, а в такой простой, наивной. Относился бы ты ко мне по-человечески, если бы знал, как всё сложится? — Саша, — с протяжным стоном Московский уперся носом куда-то в матрас, заглушая все жалобные звуки. — Ты такой дурак, — поднимая голову. — И я дурак. — Знаю, и спасибо, — Москва вскинул бровь, а приоткрытый рот застыл в немом вопросе: "За что?" — Действительно любил бы.Других исходов никогда и не существовало.